Душевные смуты пациентки Грейнджер (гет)

— Малфой, похоже, совсем идиот, — Снейп сидел в кресле в углу комнаты, и Гермиона встрепенулась, не ожидая увидеть его.

— Профессор... Северус! — взмолилась она. — Простите меня! Я...

— Попались на удочку человека, который додумался смешать Зелье для снов без сновидений с Веритасерумом, — он кивнул, явно наслаждаясь ее раскаянием.

— Что?! — Гермиона удивленно заморгала. — Зачем он это сделал?!

— Хотел уберечь вас от очередной попытки убить себя, — небрежно бросил Снейп, избегая ее взгляда.

— Но я же... — Гермиона уже не знала, что думать.

— Да, — профессор, как всегда, озвучил ее мысли. — Это я рассказал ему о возможности смешения зелий для получения составов с новыми свойствами. И он продвинулся далеко вперед в этом искусстве. Только Веритасерум плохо сочетается с мазью от морщин, тонну которой вы втерли в свое лицо, чтобы произвести впечатление на Люциуса, — и снова гадкая ухмылка, с которой он раньше назначал ей взыскания.

— Драко не мог знать об этом... — Гермиона вздохнула. — И это хорошо. Теперь-то уж я точно умру и тогда...

— Вы не умрете, — возразил Снейп. — Добавив сыворотку правды в ваше успокоительное, Драко Малфой добился того, что вы говорите во сне, а значит, он слышит наш разговор, точнее, ваши реплики.

— И он...

— Сейчас введет противоядие, — кивнул Снейп.

— Но я хочу к вам! Хотя стихийная магия...

— Стихийная магия возникает только в детском возрасте! — Снейп фыркнул. — Вам ли не знать!

— Вы неправы! — Гермиона сверкнула на него глазами и прочитала во взгляде профессора нежность. — Я пыталась воссоединиться с вами, но ничего не вышло! Мое тело сопротивляется смерти!

— Странный вывод, — Снейп пожал плечами. — А вам не приходило в голову, что кто-то — например, Малфои — могли спасти вас простым Мобиликорпусом?!

— Зачем им это? — удивилась Гермиона. — Теперь когда я раскрыла их план, вылечить меня не получится, а значит, я не представляю интереса...

— Это вы так думаете, — Снейп встал, прошел по комнате, приблизился и сел на край ее кровати. — Вы очень красивы... И умны, и страстны... Мужчины не могут не замечать этого!

Он протянул руку и коснулся длинными пальцами ее шеи, спускаясь ниже к ложбинке между грудями. Гермиона ничего не почувствовала, но вся затрепетала уже от одного созерцания его ласк.

— Я так больше не могу... — простонала она.

— Вас недолюбили, — сказал Снейп с придыханием. — Люциус может помочь реализовать вашу страсть.

— Я хочу, чтобы это сделали вы! — возразила Гермиона, краснея. — Хоть через медиума, хоть как...

— Если Люциус посмеет снова обидеть вас, я раскрою его лощеную физиономию!

— Но для этого вам придется...

— Убить его! — Снейп улыбнулся, и его глаза недобро сверкнули. — О да! Я с удовольствием сделаю это, и простым инфарктом он не отделается!

— Вы можете быть так жестоки... — Гермиона закрыла глаза. — Почему же вы не убили его прежде?

— Есть кое-что, что оправдывает его, — неохотно ответил Снейп, жадно глядя на грудь Гермионы.

— Что это?

— Если я скажу, мне...

Все потемнело, и Северус исчез. Все исчезло, и Гермиона заснула долгим сном — обычным, без сновидений.

Драко ждал, когда она откроет глаза. На приготовление противоядия ушло непростительно много времени, и он нервничал.

— Это вы спасли меня? — Гермиона посмотрела на врача с неприязнью. — Зачем?

— Нам в имении только трупа не хватало, — выплюнул он. — Что ты там приняла такое, что плохо сочетается с Веритасерумом?!

— Не твое дело!

— Ладно, Грейнджер, я облажался, — Малфой вздохнул, потирая переносицу. — Не стоило заливать про инфаркт и пророчество, но заместительная терапия могла помочь!

— Я понимаю, — тихо сказала Гермиона. — Ты хотел вылечить меня, только я не хочу выздоравливать. Я просто уйду.

— Не выйдет, — Драко покачал головой. — Есть люди, которые против твоей смерти, а уйдя отсюда, ты тут же наложишь на себя руки...

— Но я сама так хочу! Почему вы все мешаете мне?!

— Ты не в себе!

— Я больше в себе, чем когда-либо!

— Некритична... — сказал Драко словно самому себе и покачал головой. — А ведь скоро полнолуние...

Гермиона упала на подушки. В ее сознании жизнь и смерть так прочно переплелись под обложкой "Северус", что она уже не знала, на что решиться. Дождаться, когда рана на плече заставит ее трансформироваться в чудовище, было бы неплохо. И Малфой явно нервничал: он не знал действенного средства от ликантропии — оно погибло вместе со Снейпом.

— Слушай, Грейнджер, — Драко примирительно вздохнул. — Давай так: переждешь полнолуние здесь, а потом можешь делать что захочешь. Согласна?

Это предложение устроило Гермиону, и она кивнула, просчитав, что ждать осталось недолго.

Малфой вышел. В комнате воцарилась полная тишина. Тиканье больших часов над камином раздражало. Гермиона лежала, пока не заснула. Во сне она видела детей, — Розу и Хьюго — но они казались ей теперь очень далекими. Она тянула к ним руки, но не могла дотянуться. Вдруг появился Рон. Он подошел, обнял детей, отгородив их от нее окончательно...

Гермиона проснулась. Сердце ее сдавила жгучая тоска, будто вся жизнь, прожитая так хорошо и правильно, была чья-то чужая, а ее собственная осталась далеко — в Визжащей хижине, истекая кровью. Но мертвые не возвращаются. И это было главным и единственным препятствием на пути ее жизни.

В комнату постучали. Гермиона приподнялась и запахнула посильнее халат, думая почему-то, что это Люциус пришел извиняться, или язвить, или еще зачем-то. Но на пороге возник Гарри. Как всегда, взъерошенный, как всегда в лиловой мантии. Он выглядел рассеянным и несчастным.

— Гермиона... — Поттер приблизился к ней несмело, словно не веря, что это действительно его подруга. — Что с тобой стало...

— А что? Постарела? — в лоб спросила она, откидывая назад волосы, чтобы царапины на лице было лучше видно.

— Ты... Словно иссохла вся...

— Гарри, — Гермиона пропустила это замечание мимо ушей. — Я скоро умру.

— Даже не...

— Не спорь и не перебивай! — нервно возразила она, поднимая руку. — И прежде чем умереть, я хочу знать: кто-нибудь — твоя мать или отец — являлись тебе через медиумов?!

— Нет... — промямлил Гарри. — Какая разница?

— Не знаю, — ответила Гермиона, глядя на причудливые занавески. — Возможно, если бы они хотели, ты общался бы с ними чаще и не чувствовал бы себя таким одиноким...

— Тогда я жил бы только ожиданием следующей встречи, а это все равно что не жить вовсе, — возразил Гарри, и было видно, что он много думал о чем-то подобном на досуге.

— А если это и есть настоящая жизнь?

— Гермиона, — Гарри вздохнул. — Я не узнаю тебя.

— Я сама себя не узнаю. Знаешь, словно последние двадцать лет были сном.

— Послушай, — Гарри придвинул кресло и сел у ее кровати. — Давай попробуем уехать. Сменить обстановку и эту комнату. Я поеду один — без Джинни. Просто отдохнуть, а?

— Нет, — Гермиона покачала головой. — Новая идея Драко не сработает, хоть он и старается. Уже поздно, и его терапия не действует.

— Нет-нет-нет! — Гарри покачал головой. — Малфой тут ни при чем! Это я...

— Ты совсем не умеешь врать! — она усмехнулась горько, не чувствуя к Гарри ничего, кроме жалости.

Он скоро ушел, растерянный еще больше, чем вначале. А Гермиона осталась. Снова осталась наедине со своими мечтами и разочарованием.