Десятая Арка (джен)

Черная гулкая пустота раскрылась навстречу воронкой, затягивая в себя. Подхваченный и влекомый непреодолимой силой он камнем падал куда-то вниз

Картинка неожиданно становится размытой, звуки превращаются в шум, его подхватывает знакомое кружение.

Полумрак комнаты встретил его тишиной и покоем. Мирно посапывала Рина, негромко мурчала Женеевна развалившаяся в ногах у Гарри. Он минуту просто сидел неподвижно, привыкая и успокаиваясь. Янтарные глаза книззла отсвечивали в темноте фосфорным блеском. Гарри осторожно улегся обратно, уткнулся горячим потным лбом в подушку. Сердцебиение постепенно приходило в норму, но чувство что он лично только что пробежал несколько километров его не покидало. Сильная усталость, головная боль, ворох беспокойных раздерганных эмоций. Ощущения которые постепенно начали восприниматься как норма. Если понятие нормы вообще применимо к его жизни. Он не мог, не хотел сейчас анализировать увиденное, незримое присутствие в чужой памяти тянуло из него силы, эмоции, энергию, оставляя после себя непреодолимую усталость и опустошенность. Но была одна чистая светлая радость — Сидра жива. В этой реальности талантливая волшебница и просто хорошая девушка осталась в живых, ведь Гвен не допускала ошибок подобных его промахам. Она вовремя все поняла, вовремя отреагировала, не дала Сидре стать еще одним призраком в бесконечной череде загубленных душ. Она не он и этим все сказано. Он лишь маленький слабый мальчик, глупый, бестолковый, беспомощный… Его мысли прервал сон, в который он провалился как в черный колодец без дна.

* * *

Отъезд Мюррей волшебным образом исцелил Нору от унылого запустения. Близняшки вновь стучали коваными каблучками по старым деревянным полам, Артур Уизли даже немного разговаривал с женой, Джонатан перестал ходить бочком ежесекундно оглядываясь, а к завтраку пожаловала Белль.

Синеглазая волшебница беседовала с родителями в гостиной, когда Гарри зашел в дом. Он затормозил у неплотно закрытой двери, колеблясь стоит ли беспокоить их.

— Мама, перестань, эти деньги сейчас необходимы вам. Ты что откажешься от помощи собственной дочери?

— Белль, мы неплохо справляемся, нет никаких причин…

— Мама, не надо. Кого ты пытаешься за нос водить? Я не хочу тратить время на ненужные нам всем обсуждения, я уже опаздываю

— Опять? Белль, человек не может столько работать, — голос женщины приобрел знакомые Гарри интонации.

— Человек может все, главное хорошенько его заставить. А жизнь еще тот мотиватор, — с какой-то непонятной горечью ответила девушка.

Гарри медленно и осторожно сдал назад, выскользнув из кухни во двор. Совершенно не хотелось поставить себя в нелепое положение. Друзья были заняты в старом саду — приводили в порядок буйно разросшиеся деревья и кусты. К большому удивлению Гарри они работали обыкновенными садовыми секаторами, орудуя ими как опытные садовники. Когда он вернулся, Рина как раз стаскивала сухие ветки в кучу. ЕЕ рыжие волосы отливали на солнце медью. Рина распрямилась и вопросительно взглянула на Гарри.

— Я не стал заходить, там Белль пытается убедить вашу маму принять от нее деньги, — Рина усмехнулась

— Не сомневайся, Белль ее заставит, она такая. Вообще Нора не развалилась именно благодаря Белль. Она полностью независима, давненько заботится о себе сама и имеет немалое влияния на родителей. Какая жалость, что у нас не все бытовые дела решаются с помощью магии, хотя эти разговоры

— Переливание воды из дырявого горшка в горшок без дна, — невозмутимо закончил Герберт, оторвавшись от буйно разросшегося розового куста.

— Ну да, — Рина махнула рукой, — Гвен, ты точно нормально себя чувствуешь?

— Ну да, просто у меня такое чувство, что мышцы превращаются в холодец, — смущенно откликнулся Гарри. Ему действительно надоело сидеть без дела, без хоть какого-то физического труда. В Хогвартсе необходимый уровень нагрузки давал квиддич, ну а Дурсли работу для «гнусного тунеядца» и подавно находили. Может по меркам волшебников подобная привычка считалась постыдной и недостойной порядочного мага, однако Гарри не отказывался от своих потребностей и не стеснялся их. Приятно было понимать, что Гвен разделяла эту точку зрения.

Щелкая секатором ветки молодой яблони, он возвращался мыслями к ночному путешествию. Ощущение, что воспоминание оборвалось на самом важном моменте не покидало его. Что произошло с Краучем-младшем? Неужели и здесь его жизнь оборвал дементор. Только сейчас он вдруг подумал, что гибель полубезумного чародея не была случайностью. Возможно халатность работников Министерства не при чем, возможно кому-то крайне не хотелось, чтобы Крвуч заговорил. Так он всего лишь помешавшийся безумец, маньяк попытавшийся убить участников турнира. Какой с него спрос? Ни малейшего. Погиб и ладно, все равно после суда подобный приговор привели бы в исполнение. А в противном случае… Пусть его познания в магии весьма скромны, но наверняка есть способ бы не только вытянуть из кого-либо воспоминания но и проверить их правдивость, реальность. А тогда, очень много произошло бы тогда. Как же раньше, у себя дома он не понял столь очевидный факт? Уму непостижимо, все так очевидно. Если бы он хоть иногда использовал голову по назначению…. Так нет же тратил время и энергию на привычное обмусоливание пережитых ощущений, плавал в своих сопливых эмоциях. Закусив губу он свирепо щелкнул ножницами вхолостую. Самое скверное что он до сих пор толком не понимал текущее положение вещей, довольствуясь малопонятными намеками и обрывками. Гарри и раньше не чувствовал себя обознанным в сложных играх взрослых чародеев, но тогда он обитал в уютном защищенном мире. Пусть бушующая за его пределами гроза то и дело врывалась в течение его жизни, но это были лишь отдаленные грозовые раскаты. Здесь же его прототип давно погряз в опасных и малопонятных событиях. Прошло добрых три недели, а Гарри так и не сдвинулся с мертвой точки. Он вздрогнул излишне нервно, когда резкий голос Молли Уизли вырвал его из задумчивости.

Низенькая полная женщина торопливо шагала по узкой садовой дорожке, зорко осматривая результаты их трудов. Судя по просветлевшему лицу, результат ее обрадовал. Как минимум треть сада перестала напоминать заросший бурелом, солнечный свет свободно проникал сквозь кроны старых деревьев.

— Я приготовлю вкусный пирог, — с умильным видом заявила она.

— Не стоит трудов, право же, — вежливо отозвался Герберт, отбрасывая волосы со лба.

— Белль уже шла? — вклинилась в разговори Рина, сгребая остатки остриженных веток в кучу. Громада веток размером напоминала небольшой стожок, садом явно практически не занимались.

Почему-то когда разговор коснулся ее старшей дочери Молли смутилась и ответила что-то не слишком внятное. Разговор вновь вернулся хозяйственное русло, а самому Гарри вдруг с пронзительной силой захотелось чтобы этот день поскорее закончился. Он уже начинал с ума потихоньку сходить, вынужденный проводить время в бесцельном ожидании, не приближаясь к пониманию этой реальности ни на шаг.

Вечер он встретил словно узник известие о скорейшем освобождении. Как только Молли ушла спать, он совершенно одетый тихо спустился по лестнице и прошел в темный спокойный двор. На улице царила тишина изредка нарушаемая сонным куриным воркованием. Рина как обычно не стала задавать вопросов, просто проводила его сонным взглядом и перевернулась на живот. Если еще неделю назад антипатия и недоверие к странной колдунье делала встречи с ней неприятными испытаниями, то сейчас он едва не подпрыгивал от нетерпеливого возбуждения. Ключ как назло оставался прохладным и Гарри горестно вздыхал снедаемый нетерпением. Когда металл стал теплым ос с такой поспешностью ухватился за ключ, что ободрал острым краем кожу.

Гарри молча осматривал импровизированную учебно-тренировочную площадку. По правде говоря он побаивался кладбищ и при свете дня, а это заброшенное муниципальное место вечного покоя в темноте выглядело и вовсе устрашающе. Основная масса захоронений явно пришлась на пору, когда никто не регулировал предельно допустимую высоту насаждений, и теперь громадные деревья поскрипывали ветвями в тишине. От ветхих крошащихся надгробий веяло запустением, ветер тихо шуршал в сухой траве. Бледный молодой месяц то и дело выбирался из-за облаков, придавая смутным теням деревьев особенно зловещий вид. Уловив его настроение, худая колдунья небрежно заметила:

— Кладбище абсолютно тихое, Поттер, перестаньте тратить энергию на страх.

Гарри сглотнул ставшую вязкой слюну и уныло осмотрел опасно накренившуюся скульптуру. Кислотные дожди буквально съели каменное лицо ангела, придав ему ясное сходство с гулем. К своему удивлению читая выданную Саадер литературу он узнал, что часть монстров из страшилок если не существует сейчас, то существовала. Давно стершаяся надпись на постаменте статуи почему-то навеяла на него странную тоску. Когда-то человек погребенный здесь существовал, мечтал, думал, смерть все стерла, и саму его жизнь и в итоге память о ней. Теперь могила давно забыта, вместо имени и фамилии истертые линии да разрушенная накренившаяся статуя. А скоро и эти знаки памяти исчезнут. Он определенно не любил кладбища и собственную реакцию на них. Сухой кашель Саадер вырвал его из задумчивости. Она крайне неодобрительно смотрела на него серыми глазами, странно поблескивавшими в темноте.

— Простите, — неловко пробормотал он, смущенно покосившись на предмет своей внезапной унылости.

Словно прочитав его мысли, она равнодушно бросила6

— Столь пугающая вас смерть может стать очень близкой перспективой, если вы, Поттер, не возьметесь за ум. Итак времени у нас немного, поэтому приступим. Наверное вас возмутил столь ненормальный — с вашей точки зрения — выбор места? На самом деле это милый и спокойный уголок, в котором уровень опасности сведен к минимуму. Единственная его вина — влияния на ваши слабые нервы. Я прекрасно знала об этой вашей реакции, именно поэтому и выбрала закрытое викторианское кладбище.

Как Гарри не старался он почувствовал как озадаченно вытягивается лицо, впрочем спрашивать ему не хотелось и он молча хлопал глазами.

— В имеющейся реальности колдовать в спокойной уютной обстановке вам вряд ли удастся. Никто не будет создавать вам благоприятные условия, подбадривая ласковыми преласковыми словами. Даже самый захудалый маг должен уметь колдовать в экстремальных условиях, мучаясь от сильной боли, видя страдания и даже гибель находящихся рядом людей, в темноте, практически ничего не видя, не слыша, боясь до зубовного скрежета, на ходу, на бегу и в состоянии перемещения он должен уметь сконцентрироваться, держать эмоции под контролем а рассудок ясным.

Гарри вздрогнул со всей ясностью представив эту картину.

— Так что данная кладбищенская атмосфера является лишь легким дискомфортом и не более того

— Понимаю, — неожиданно серьезно пробормотал он вспоминая конец четвертого курса.

— Вы довольно много проучились Поттер, довольно долго жили среди волшебников. Может расскажите мне на какие категории можно условно разделить проявления магии? — Гарри нахмурился, пытаясь вытрясти из памяти скудные познания. Названия множество предметов толкались в голове, он судорожно пытался сообразить какие из них подходят. Меньше всего ему хотелось вновь опозориться в глазах угрюмой наставницы, но как всегда страх сковывал способность быстро и ясно мыслить. Собственная догадка показалась ему примитивной и нелепой. Он кашлянул и рискнул:

— Эмм, трансфигурация и чары? — лицо Саадер оставалось бесстрастным и он продолжил, -ну я подумал что на самом деле колдуны или трансфигурируют предметы, меняют то есть, или зачаровывают, двигаться, парить заставляют ну и все такое, — его голос заметно стих и он неловко умолк. Вместо потока презрительных замечаний она спокойно сказала:

— Вот видите стоит просто начать думать и постепенно даже самый сонный разум начнет выдавать нормальные умозаключения. Пусть формулировка примитивная, пусть корявая. Но верная. Магия всегда либо преобразует форму и структуру предмета, либо влияет на него извне, изменяя его характеристики. Все проявления магии в итоге сводятся к этим двум основам, так или иначе. Современная теория магии невероятно усложнила базовые принципы, сделав их путанными и совершенно непонятными. Как итог ученик старших курсов считаясь колдунов едва ли может понять в чем суть производимого им волшебства. Дети из исконно магических семей воспринимают магию как данность, такие как вы Поттер словно волшебство, в целом чудесное, но совершенно непонятное. Когда-то родившись с магическими способностями человек ощущал их как часть себя, такую же естественную и неотъемлемую как скажем бьющееся сердце — человеку и в голову не придёт, что однажды этот орган придется мучительно настраивать подправлять. Годы шли, разрыв с собственной магией становился все существеннее, колдовать становилось все труднее. В итоге наступил период, когда без помощи внешних источников перестали даваться простейшие заклятия. Магия отделилась от человека, превратившись в своенравного и капризного соседа, с которым приходится полчаса расшаркиваться и еще дольше умолять вам помочь. В ход пошли школы призванные научить юных недомагов хоть чему-нибудь. Прошло пять лет Поттер, а вас даже с натяжкой нельзя назвать полноценным магом, даже школьную программу вы осилили с грехом пополам. Причем я не могу винить в этом вас, даже усердное изучение школьного курса ничего особо не даст. Я хочу чтобы Вы начали понимать принципы магии, осознавали свои действия. У вас есть вопросы касательного услышанного?

— Внешние источники это кто? — осторожно поинтересовался Гарри, Саадер лишь усмехнулась и запустила руку в карман мантии. Простая темная палочка чуть поблескивала полировкой в лунном свете.

— Но…

— Да, Поттер, то что вы считаете главным признаком волшебника является банальным костылем для магической немочи. Они плотно вошли в обиход столь давно, что едва остались намеки в истории магии. Когда-то у этих несомненно ценных предметов было свое предназначение и своя область применения. Что вы знаете о палочках Поттер? — неожиданно резко спросила она, подойдя ближе.

Они изготавливаются из разных пород древесины, а внутри есть магическое ядро, шерсть единорога или там жила из сердца дракона. Мистер Оливандер как-то сказал что палочки сами выбирают себе владельца и важно найти именно ту, подходящую. Я перепробовал кучи палочек, но подошла только одна, в ней перо феникса — Гарри невольно улыбнулся, вспомнив этот важный волнующий момент.

— Как вы считаете почему так? Смелее,, Поттер

— Потому что магия она разная, у людей и у предметов тоже, и нужно найти самую родную и близкую?

— Да, в целом верно, нужно найти такой внешний источник магии который бы вошел в резонанс с вашим собственным магическим полем, иначе стабильной работы ждать не приходиться. Ведь палочка это и источник магии, и концентратор и проводник

— Э, как лазерная указка? — он осекся, прикусив язык, но она вполне одобрительно кивнула.

— Сходство имеется. Палочка усиливает ваш магический импульс, придает ему форму и направляет. Полезное свойство для некоторых видов колдовства, где нужны четкость и точность, ювелирная работа. Именно для этого изначально и предназначались палочки, но, увы, маги ничем не превзошли людей потеряв чувство меры. Впали в зависимость и разучились колдовать самостоятельно, более того вместо того чтобы пытаться возродить эти возможности у своих детей, они и их с малых лет приучают к палочкам. Ведь детям доступна стихийная магия, вы наверняка и сами ее неосознанно применяли, не так ли Поттер? — впечатленный Гарри приоткрыл рот.

— Бывали случаи. При чем мне давалось 0довольно сильное волшебство, раз даже я трансгрессировал когда спасался от своего кузена с компанией, а еще я полностью растворил стекло в террариуме и выпустил питона. И так по мелочи было много случаев, Дурсли тогда особенно зверели, — уныло закончил он.

— Да, дети весьма неплохо колдуют, это защитный механизм данный юным магам для повышения шансов выжить. Детей необходимо обучать применять свой дар осознанно, контролировать его, но вместо этого в руки им тычут палочки и засоряют их умы никчёмной ерундой. В итоге на фоне ущербных недоколдунов даже средние маги выглядят едва ли не богами. В конечном итоге именно вырождение магических практик привело к расцвету империи Волдеморта, — она замолчала, задумчиво глядя на него. Тени скользили по ее худому мертвенно бледному лицу, придавая ей потусторонний облик.

— Как ни странно это могло бы звучать для вас, но природный потенциал вносит не такой уж и значительный вклад в способности колдуна. Если поискать хороший пример из маггловской жизни, то на ум приходит мощный современный компьютер. У него бесчисленное множество функций, огромные возможности, умелый пользователь в каком-то роде сможет творить на нем чудеса. Но для человека не по священного, или слабо понимающего это чудо техники всего лишь набор непонятных плат в коробке, кучка метала, только и всего. Магия в чем-то близка этому примеру, если колдун не научится использовать собственные возможности, он так и останется безнадежно слабым. Несмотря на природный дар. Вдумайтесь в эти слова, ведь так много сей час зависит лишь от вас. И в отличие от чужеродной человеку техники, ваш дар такая же ваша часть, как руки, ноги, сердце. Научитесь не только понимать ее разумом, но и просто ощущать на уровне рефлексов. Как дыхание… Примите ее, или умрете, такой уж расклад. А сейчас оставим в покое теоретическую часть — защищайтесь!

Ее нападение было едва заметным, только что его суровая наставница неподвижно стояло в расслабленной позе, и вот ему в грудь летит какой-то луч. Гарри резко бросился вниз, мокрая трава холодом обожгла колени. Он сам удивился быстроте реакции чужого тела, он так даже во время квидичча не мог двигаться.

— Неплохо, Поттер, если вы человеческий спецназовец, хорошо вооружённый к тому же. Для мага же это позор — вы тупо пытаетесь уворачиваться, напрочь забыв про магию. Палочка вам на что? Или вы вообще в такие моменты забываете все заклятия? — он засопел, потирая ушибленную ногу, впрочем оправдываться было бы глупо.

Второй раз тоже едва ли можно было назвать удачным — Гарри довольно эффектно как ему показалось увернулся, сделав сальто и уронив палочку в траву. В третий раз ему удалось создать слабенький щит, который подрагивая нехотя развернулся перед ним и быстро погас. Четвертый, пятый, двенадцатый раз тоже не принесли особых достижений. В итоге он совершенно выбился из сил, запыхался и продрог. Мокрая одежда противно елозила по коже, зубы мелко стучали. Похвастаться было нечем, хотя последние несколько раз по словам самой Саадер он держался сносно. На его замечание, что толку со щита, который разваливается даже не приняв на себя удар, она равнодушно ответила, что его задача сделать его толковым, а как — это не ее забота. Гарри уже всерьез хотел в Нору, но его мучения так просто не закончились. Она заставила его лечь на землю, закрыть глаза и сосредоточится. На робкий вопрос, а что собственно нужно добиться таким образом, был получен лаконичный ответ — лежите и выполняйте, сами увидите.

Ему казалось, что ноги уже отнялись, вначале они страшно болели, особенно пальцы, а потом словно отключились. Спина затекла и немилосердно ныла, тело чесалось. Он не видел Саадер, но знал что она поблизости. За это время она едва ли произнесла несколько слов, кроме лежите и не дергайтесь. Он пережил всю гамму чувств от злости и раздражения до глухой тоски и тупой усталости. Если это был особо гениальный способ достичь просветления, то ни Гарри, ни тело его однозначно не принимало и не одобряло. Вначале он порывался встать, заявив, что не намерен быть подопытным кроликом, а потом его стало клонить в сон. «Надеюсь, она хоть не даст мне замерзнуть насмерть», — вяло проползла мысль.

Слабое свечение мягко замерцало в полутьме лунной ночи, растекаясь по мокрой траве. Чем-то оно напоминало низинный туман, такой же мягкий и плавно движущийся. Травинки засветились, выделяясь на темном фоне, светящиеся линии заструились от их кончиков вверх, теряясь в небе. У этого сияния не было конкретного цвета, оно казалось слиянием многих цветов, то один, то другой оттенок проступал сильнее. Вопрос застрял в горле, словно язык внезапно приклеился к небу. Она открыл глаза, но светящаяся сетка никуда не исчезла. Все вокруг преобразилось, став загадочным и невероятно красивым, ему хотелось прикоснуться к ним, но конечности налились свинцовой тяжестью. Почему-то он не ощущал не малейшего страха, их энергия была близка ему, вызывая сильное влечение. Несколько мерцающих линий протянулись в воздухе просто над головой, от них исходило ощущение огромной, но не враждебной силы. Гарри отчаянно попытался вскинуть руки, и причудливая сеть рассеялась, свет погас. Он жадно вдохнул воздух, на глазах выступили слезы, онемение прошло, и в тело впилось тысячи мелких иголочек. Впрочем боль быстро отступила, тепло прогнало холод, конечности начали слушаться вновь. Он повернул голову — Саадер присела рядом, кончик палочки был нацелен в грудь.

— Пора возвращаться