Visitation (джен)

Примечания:

Бечено

Если бы он потом сказал себе, с кем целовался несколько минут подряд, он всегда краснел бы всякий раз, когда ее образ всплывал у него в голове. Ее нежная кожа под его мозолистыми руками, ее нежные губы, обнимающие его потрескавшиеся губы, ее мягкие, непослушные волосы, которые так приятно пахли… Одна мысль об этом сейчас заставила его немедленно покраснеть, и он чуть не пропустил сову, которая врезалась в закрытое окно.

Гарри подпрыгнул, услышав громкий треск, и широко огляделся. Его инстинкты вернулись к концу войны, его разум подсказал ему, что Пожирателю Смерти не удалось напасть на него, но когда он посмотрел в сторону окна, он чуть не рассмеялся вслух. Незнакомая сова с недовольным видом хмурилась сквозь стекло, которое, как она ожидала, будет открыто.

Гарри позволил себе на мгновение перевести дух, когда подошел к окну, чтобы впустить бедную птичку.

— Мне так жаль, — засмеялся он, пытаясь освободить прекрасную сову от ее груза, но добился только того, что его цапнули за палец. Гарри поморщился, срывая письмо с птичьей лапки, по ходу дела едва не стащив сову с подоконника на пол.

— Прости, девочка, — смущенно пробормотал он.

Сова уставилась на него и щелкнула клювом.

— О, так ты мальчик? — Гарри почесал шею и посмотрел на самца совы с извиняющимся выражением на раскрасневшемся лице. — Извини. Я немного отвлекся. Теперь я вижу твое мужественное телосложение! Ты у нас сильная птица!

Если бы сова могла закатывать глаза, эта бы сделала это прямо сейчас. Не приняв предложенное Гарри угощение, слегка оскорбленная птица захлопала крыльями — не без того, чтобы пару раз ударить волшебника в очках по голове — и поскорее улетела прочь.

Смешок заставил его обернуться. Гермиона прислонилась к дверному проему, широкая ухмылка украшала ее красивое лицо. Нервное, но приятное покалывание распространилось из его живота по всему телу Гарри, когда ведьма с каштановыми волосами оттолкнулась от двери и подошла к тому месту, где он стоял.

— Не умеешь ты делать комплименты совам, — пробормотала она, ее карие глаза одобрительно прошлись по его лицу и остановились на его губах.

— Я отвлекся, — тупо повторил Гарри. Ему было трудно нормально дышать, когда Гермиона наклонилась ближе и остановилась всего в нескольких болезненных миллиметрах от него.

— Я вижу.

Мягкие губы коснулись его губ, и все силы покинули его. Он почувствовал, как его кости превращаются в желе, как сердцебиение участилось и застучало по грудной клетке. Его руки искали путь вокруг ее талии, как будто по собственному желанию, кружась вокруг ее теплого тела, притягивая ее ближе. Ее пальцы танцевали по его груди, по плечам, пока не достигли затылка. Он чувствовал ее нежную кожу, когда она играла с его волосами, отводила их в сторону и приглаживала назад.

Ее губы были еще мягче, чем он их помнил. Они нежно скользнули по его губам, и Гарри почувствовал, как ее прерывистое дыхание коснулось его щеки. Воспоминание об их совместном поцелуе было ничем по сравнению с этим.

Медленно Гарри отодвинулся назад. Его руки все еще охватывали ее тонкую талию, покоясь на бедрах. Нежный румянец окрасил идеальную кожу Гермионы, когда он с любовью посмотрел на нее. Он не сдержал улыбки, наблюдая, как она застенчиво склонила голову. Она была самым очаровательным человеком на свете, и держать ее в своих объятиях, иметь возможность держать ее вот так было бесценным для него.

Его правая рука оставила ее талию и медленно прошлась вверх по ее телу, пока не достигла подбородка. Гарри одним пальцем приподнял его, безмолвно прося ее посмотреть ему в глаза. Он мягко улыбнулся, когда ее сверкающие карие глаза встретились с его.

Она вздохнула и наклонилась вперед. Ее губы коснулись кончика его носа, и она усмехнулась, когда хриплый смех достиг ее ушей.

Гермиона не могла вспомнить, когда в последний раз была так счастлива и довольна рядом с кем-то. Конечно, она была счастлива с Роном, но, оглядываясь назад, она понимала, что это было нечто другое. Это никогда не было так чисто и просто хорошо, как сейчас.

Она прикусила губу, глядя в изумрудно-зеленые глаза своего визави.

Она бы никогда в жизни не подумала, что однажды ей посчастливится достучаться до сердца Гарри. Постоянные размышления о его личной жизни были одним делом, но видеть его с Джинни или Чжоу было чем-то другим. Гермиона не понимала, почему в эти минуты ее охватывала неприязнь, но теперь она знала причину. Она всегда что-то чувствовала к красивому волшебнику, чьи руки крепче обхватили ее талию. Она просто не знала и даже не думала о том, что он действительно мог чувствовать то же самое.

Гарри позволил себе отвлечься на мгновение, чтобы просто вздохнуть. Прекрасный аромат, исходивший от ее волос, затуманил его чувства, когда он стоял посреди кухни и просто обнимал ее. Парень никогда не думал, что однажды ему посчастливится узнать, каково это, когда самая удивительная и красивая ведьма чувствует то же самое по отношению к нему, когда она обвивает руками его шею и плечи, прижимается к его груди и целует его с такой страстью, что ему было трудно удерживаться на ногах.

Прошли минуты, пока они стояли в комнате, обняв друг друга, положив головы на волосы и грудь, с закрытыми глазами, просто наслаждаясь моментом таким, каким он был, прежде чем Гермиона почувствовала, как что-то впилось ей сзади.

Она нахмурилась и слегка пошевелилась. Гарри ослабил хватку, неуверенный, что он сделал не так, а затем его неуверенность переросла в замешательство, когда брови Гермионы поднялись к линии волос.

— Ага! — она резко развернулась, ее волосы хлестнули Гарри по лицу, чуть не сбив очки. — О, прости, — смущенно засмеялась она и быстро наклонилась вперед, чтобы запечатлеть поцелуй на его губах.

Почти сразу же сердцебиение Гарри снова участилось. Это было потрясающее чувство, когда ты можешь поцеловать другого просто так. Медленная улыбка расплылась по его лицу, пока он смотрел, как его девушка пытается вытащить что-то у него из рук.

— Что в письме? — спросила она, указывая на смятый кусок пергамента, о котором он совершенно забыл. — Том самом, из-за которого ты оскорбил сову?

Румянец, такой же яркий, как волосы Уизли, окрасил его лицо, когда он выхватил письмо из рук Гермионы. Он попытался проигнорировать усмешку на ее лице, когда он рассмотрел конверт, сломал печать и открыл его.

Дорогой мистер Поттер,

Я рад сообщить вам, что вы были выбраны в качестве ловца Национальной Сборной Англии (НСА).

Первая официальная тренировка состоится завтра в одиннадцать утра, а следующая — послезавтра.

Я с нетерпением жду, когда наконец увижу перед собой целую команду. Мерлин знает, что это чертовски вовремя…

Роджер Стиникл, капитан

Гарри уставился на дрожащий пергамент в своих руках. Он не мог поверить своей удаче! Он был игроком Национальной команды Англии по квиддичу? У него перехватило дыхание, когда он снова и снова перечитывал эти слова. Это не было шуткой. Он действительно попал в команду! Он снова сможет играть в квиддич! Он сможет заниматься тем, что любил больше всего!

Но… он не играл с шестого курса в Хогвартсе. Он не был опытным игроком. У него не было многолетнего опыта выступлений в профессиональной лиге. Другие игроки были намного старше его. Все они уже отыграли в профессиональной команде по меньшей мере один сезон! А что было у него? Шесть лет школьного квиддича, в течение одного из которых ему даже не разрешали играть большую часть года.

Гарри громко застонал и откинул голову назад. Он не мог поверить, каким глупцом он был, когда вообще явился на пробы! Конечно, они бы выбрали его! Конечно, они хотели бы иметь Спасителя в своей команде! В конце концов, для их соперников было немного пугающе, что против них играет кто-то вроде него.

Гермиона наблюдала, как множество эмоций отразилось на лице молодого волшебника: интерес, замешательство, счастье, а затем печаль. Она нахмурилась, когда его пальцы стиснули кусок пергамента, который он все еще держал в дрожащих руках.

— Что там? — неуверенно спросила она. Голова Гарри дернулась вверх, его глаза расширились, как будто он забыл, что был не один в комнате.

— Это письмо от Стиникла, — тихо ответил он и опустил взгляд на желтоватый пергамент, еще раз вчитываясь в каждое слово письма, вникая в его значение. Он не мог принять это предложение. Просто не мог. Он был уверен, что получил это место только из-за своего имени, а не из-за таланта.

Он чувствовал себя ужасно. Гарри даже не хотел представлять, что могут чувствовать другие кандидаты теперь, когда все узнали, что он снова получил лучшее место. Это было точно так же, как сразу после войны. Кингсли даже не стал дожидаться окончания финальных похорон. Он отвел его в сторону как раз в тот момент, когда гроб несли вдоль рядов людей, чтобы сказать ему, что его примут с распростертыми объятиями, если он решит присоединиться к отделу авроров Министерства.

Мало того, что он выглядел полным идиотом, который решил, что он лучше всех остальных и может на самом деле не присутствовать на похоронах, так еще после того, как он сказал министру, что не закончил Хогвартс, от его возражений также немедленно отмахнулись.

«Ах, не беспокойся об этой незначительной детали, Гарри», — сказали ему. Незначительная деталь наличия сертификата, который подтверждал, что он взрослый волшебник, знающий свои заклинания, была главным камнем преткновения для тех, кто покинул Хогвартс на последнем курсе из-за всего происходящего. Эти волшебники и ведьмы, в основном магглорожденные, должны были вернуться в Хогвартс и посещать свой последний курс, чтобы сдать ТРИТОНы и доказать, что они могут делать то, что от них требуется. Гарри Поттер, с другой стороны…

— Что там? — повторила Гермиона

Гарри моргнул и оторвал взгляд от письма, снова полностью отвлекшись на свои подавленные мысли.

— Я в команде. — его голос был странно бесстрастным. Он не пошевелился, когда Гермиона ахнула и бросилась в его объятия.

— Я так рада за тебя! — воскликнула она и поцеловала его в щеку. — Я знала, что ты сможешь это сделать. Разве я тебе не говорила? Ты заслуживаешь этого места!

— Не заслуживаю.

Гермиона прервалась и откинулась назад, ее руки все еще обвивались вокруг шеи Гарри. Ее глаза были широко раскрыты в замешательстве, когда она наблюдала за каждым его движением. — Почему?

Черноволосый волшебник вздохнул. Он не знал, как объяснить это Гермионе. Она всегда верила, что ему удавалось делать все то, что он делал, благодаря мастерству и таланту, но он знал лучше. Он знал, что здесь было задействовано возмутительно огромное количество глупой удачи, а также большая помощь от других людей, а именно от Гермионы. Она была мозгом, стоявшим за каждым его движением. Ему просто не хватало инстинкта самосохранения, чтобы не совершать всех этих глупо опасных поступков.

— Я просто не заслуживаю, — вот слова, которые сорвались с его губ.

Гермиона просто уставилась на него, разинув рот. Она не могла в это поверить. Вот он стоял, держа в руке билет в одну из своих грез — в буквальном смысле — и он просто решил, что он того не стоит?

Пыхтя, она отпустила его, сразу же ощутив, как ей не хватает теплого контакта кожи с кожей. Однако дрожь, пробежавшая по телу Гарри, заставила ее почувствовать себя немного лучше. Он испытывал то же самое.

Она быстро заморгала, чтобы ее мысли не блуждали в непродуктивных направлениях, и положила руки на талию, пристально глядя на застенчиво выглядящего волшебника перед ней.

— А теперь послушай меня, Гарри Джеймс Поттер!

Гарри слегка поморщился, услышав свое полное имя. Она редко использовала его, за исключением тех случаев, когда действительно злилась. Он почувствовал, как съеживается и становится меньше, когда свирепо выглядящая ведьма начала доводить себя до исступления. Ее волосы, казалось, гудели от электричества, разлетаясь во все стороны при каждом резком движении, ее глаза горели внутренним огнем, ее щеки были покрыты красивым розовым румянцем, который подчеркивал блеск ее карих глаз.

Гарри томно прикрыл глаза и наблюдал за ней с тайной улыбкой, пока она расхаживала взад-вперед перед ним, дико жестикулируя. Ему пришлось по меньшей мере три раза отскакивать от нее, чтобы избежать прямого удара по лицу. Он был уверен, что она бы этого не оценила, и не хотел, чтобы она волновалась о его самочувствии.

Время шло, а Гермиона все говорила и говорила о том, что должно было стать обвиняющей и ободряющей речью, которую Гарри совершенно пропустил. Он слегка покраснел, когда его лучший друг и девушка остановилась, повернулась к нему и глубоко вздохнула. Ее лицо приятно зарумянилось, а волосы были в полном беспорядке.

— Итак?

Гарри моргнул. — Что итак?

— Ты не слышал ни слова из того, что я сказала, не так ли? — невозмутимо констатировала Гермиона и опасно сузила глаза, наблюдая, как ее противник неловко смеется и чешет затылок.

— Ну…

Гермиона громко застонала и вскинула руки, словно сдаваясь.

— Тогда позволь мне объяснить тебе более понятными словами, — вздохнула она и бросила на него свирепый взгляд. У него хватило порядочности хотя бы вздрогнуть. — Ты примешь это предложение. Никаких оправданий!

— Но…

— Никаких «но»! — и с этим восклицанием она фыркнула, бросила на него последний свирепый взгляд и вышла из кухни, оставив мягко улыбающегося Гарри позади.