Из руин (гет)

Но вот Родольфус встрепенулся и, с улыбкой взглянув на меня, сказал:

— Белла, а ведь здесь должны оставаться наши мётлы. Они, конечно, уже устарели,

но уверен, что своих качеств не потеряли. Погода сегодня прекрасная, хочешь

полетать?

Я уже открыла рот, чтобы отказаться, но внутри меня будто радостно зазвенела тугая струна. Я вспомнила, с каким уважением отзывался Макнейр о полётных навыках Беллатрикс, какой восторг охватил меня, когда мы летели над морем, и кивнула:

— Давай!

Трансгрессировать из подвала мы не стали, всё-таки силы ещё не восстановились. Во дворе Родольфус уверенно направился к небольшому сарайчику, полускрытому стволами вековых дубов, и взмахнул палочкой. Дверь послушно открылась, не издав ни малейшего скрипа. Внутри на полках располагались мётлы. Сразу было видно, что это не хогвартский хлам. Изящные, затейливо украшенные резьбой ручной работы, они и сейчас наверняка дадут фору многим современным моделям.

Не позволяя себе задуматься над тем, что я делаю, я подняла руку и протянула её к одной из мётел. Та послушно прыгнула мне в руку. Родольфус сделал то же самое. Мётлы были одной модели, «Нимбус-1700», — прочитала я на рукоятке, — только у моей рукоятка антрацитово-чёрная, а у него — серо-стальная.

Я легко запрыгнула на метлу, оттолкнулась от земли и взмыла в небо. Метла слушалась идеально, подчиняясь любому движению.

Родольфус поравнялся со мной. Едва взглянув на него, я поняла, что зря тогда разозлилась на Яксли за нелестный отзыв. Нет, он, конечно, сидел твёрдо и уверенно, скованности в его движениях не чувствовалось, но и свободы тоже. Он будто делал нужную, но не особо приятную работу, тогда как я наслаждалась от души. Чтобы поддразнить его, я заложила несколько крутых виражей, а потом описала круг, зависнув вниз головой. Родольфус держался рядом, но повторить мой маневр не рискнул. Мне нравилось, что он не поддаётся азарту и не боится показаться смешным или слабым.

Недалеко от нас взмыла вверх ещё одна метла. Рабастан. Интересно, подумалось мне, Родольфус и Беллатрикс когда-нибудь остаются вдвоём?

Рабастан лихо подлетел к нам и крикнул:

— Ну что, Охотница против Ловца?

Я кивнула и мы понеслись.

— Осторожнее! — крикнул нам вслед Родольфус, но мы не обратили на него внимания. Он завис в воздухе, неодобрительно глядя на нас, а мы…

Мы крутились в штопоре, уходили в пике, выполняли бочки и перевороты, взмывали свечками и, наконец, развернувшись в небе, помчались друг на друга.

Расстояние между нами быстро сокращалось. Я знала, что ни за что не позволю себе уступить. Басти тоже не собирался сдаваться. «В этой речке утром рано утонули два барана», — вспомнились мне строки из детского стихотворения. Бараны утонули, а мы разобьёмся, потому что никто не уступит.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове за какие-то доли секунды. Я уже видела, как лихорадочно блестят глаза Рабастана, как рот изгибается в азартной ухмылке, а руки стискивают рукоять метлы.

Катастрофа казалась неминуемой, но в этот момент Родольфус бросил свою метлу между нами. Мы оба круто взмыли вверх, разминувшись с ним на считанные сантиметры. Пола его мантии хлестнула меня по лицу.

— Какого чёрта! — взревел он, выравнивая метлу в воздухе. — Вы что, спятили оба?

Ого, оказывается, он умеет злиться. А я-то думала, что его спокойствие непрошибаемо.

— Не злись, Роди, всё обошлось, да мы бы и сами так сделали, — миролюбиво произнёс Рабастан, тем не менее, не рискуя приближаться к брату.

Да, скорее всего, мы бы одновременно отвернули в последний момент. Если бы успели. Родольфус решил не рисковать. Его лицо было красным от гнева, он тяжело дышал. А ведь он летает гораздо хуже нас, у него шансов не было, но ни на мгновение не задумался. А мы всё-таки дураки.

Прервав мои размышления, в небо взметнулся сноп разноцветных искр. Внизу стоял Фасмер и делал нам знаки спускаться.

— Господа, вам мало неба? — язвительно поинтересовался он, когда мы опустились на землю.

— Сами не ожидали, — обезоруживающе улыбнулась я. — Четырнадцать лет в заточении в крошечной камере, а тут взлетели и…

— И не смогли разминуться? — с притворным участием покивал Фасмер, потом повернулся к Родольфусу. — Лорд Лестрейндж, не могу вам не посочувствовать. Такое впечатление, что рядом с вами двое непослушных детей, которых вы вынуждены опекать.

Рабастан фыркнул, а по лицу Родольфуса пробежала мимолётная тень. Он криво усмехнулся.

— Я буду вынужден конфисковать ваши мётлы, — целитель протянул руку.

— Извините, мистер Фасмер, — я отвела его руку в сторону. — Вы присутствовали на собрании и слышали распоряжение Повелителя. Мы нужны Ему на пике формы. Полёты на метле также входят в это понятие. «Возможно, даже больше, чем что бы то ни было ещё», — добавила я мысленно. — Впрочем, я сознаю вашу правоту, мы действительно первый раз за столько лет поднялись в небо и слегка потеряли головы.

Я замолчала.

— Надеюсь, этого больше не повторится? — спросил Фасмер, уступая.

Я послала ему загадочную улыбку. Он махнул рукой, ещё раз сочувственно взглянул на Родольфуса и поспешил в замок.

— Роди, ну не злись ты, — снова попросил Рабастан. — И зря ты метнулся, ты же знаешь, как мы с Беллой летаем, успели бы мы отвернуть. Грохнуться с метлы на высоте пятидесяти футов никому не хочется. Да и ты бы амортизировал, если что. А с тобой мы действительно могли столкнуться, и подстраховать нас было бы некому, — укоризненно добавил он.

— Ну вы и показали класс, Лестрейнджи, — к нам вразвалку подходил Долохов. — Мы уже ставки делали, удержитесь вы или расшибётесь. Джагсон очень разочарован, — хохотнул Антонин.

— А ты? — поинтересовалась я.

— А я благодаря вам выиграл десять галлеонов, так что с меня причитается, когда выберемся отсюда в приличное место. Вы где мётлы взяли? — спросил он, с завистью поглядывая на наших красавиц.

— Вон там, в сарае, — кивнул Рабастан. — Наши не бери, они именные, видишь? — Он указал на крохотные буковки «Рб.Л.» у окончания древка. Я скосила взгляд на свою метлу. Там красовались буквы «Б.Б.».

— Метлу Ивэна тоже не советую, — продолжил Басти, — он её зачаровал в своё время, чужого наездника сбросит с высоты.

Добрый мальчик Ивэн, ничего не скажешь.

— Там полно гостевых, выбирай и летай, — закончил деверь. — Не «Нимбусы», конечно, — он любовно погладил древко метлы, — но и не «Метеоры».

Долохов двинулся к сараю, но я его остановила:

— Антонин, как насчёт совместной тренировки?

— Замечательно, — обрадовался он. — Особенно если ты и драться будешь так, как сегодня летала. С Трэверсом скучно, не тот уровень.

Краем глаза я заметила, как погрустнел Родольфус. Но мне хотелось соперника, который не станет ни излишне щадить меня, ни поддаваться.

Мы вернулись в замок и уже собирались расходиться по комнатам, как Родольфуса окликнул Руквуд.

— Лорд Лестрейндж, не хотите сегодня вечером сыграть партию в шахматы?

— С удовольствием, — откликнулся тот.

— Тогда жду вас в библиотеке после ужина. — Руквуд вежливо поклонился.

— Рассчитываешь победить? — спросила я.

— Конечно — кивнул Родольфус, — иначе не стоило и соглашаться. Руквуд сильный соперник, очень сильный, но тем интереснее.

— Приду посмотреть, — пообещала я.

— Тогда я просто обязан выиграть, — засмеялся Родольфус и мы разошлись.

Поскольку нам начинала досаждать скука, посмотреть на поединок между Родольфусом и Руквудом собрались все. Впрочем, скоро стало ясно, что игра грозит затянуться. Оба противника были примерно равны по силе, оба играли осторожно, тщательно обдумывая каждый ход, оба предпочитали традиционные шахматы эффектным магическим, сшибающим друг друга с доски. Так что Рабастан с Мальсибером скоро устроились в уголке и стали играть в карты, Долохов лениво листал последние номера «Ежедневного пророка», который, оказывается, сюда поставлялся, Трэверс перебирал книги на полке. Я продолжала следить за игроками, хотя меня интересовала не столько игра, в которой я разбиралась плохо, сколько их реакции. Родольфус время от времени хмурился, покусывал губу, постукивал пальцами о край стола, иногда поднимал голову, ловил мой взгляд, улыбался и возвращался к игре. Руквуд был всё так же доброжелательно вежлив, не проявлял ни беспокойства, ни увлечённости, ни опасения, однако в ходе игры его сосредоточенность возрастала, из чего я сделала вывод, что Родольфус для него действительно достойный соперник.

К моему немалому удивлению, Джагсон тоже не сводил глаз с шахматистов, при этом чаще задерживая взгляд на Родольфусе, нежели на Руквуде.

— Представляешь, Белла, эти олухи из Министерства уверены, что наш побег организовал твой кузен, — хохотнул Долохов. — Называют его правой рукой, ближайшим и самым верным сторонником Лорда. Тебе пора начинать ревновать.

Родольфус на секунду отвлёкся и бросил на Долохова злой взгляд, потом потянулся за фигурой. Руквуд предупреждающе кашлянул. Муж какое-то время смотрел на доску, потом досадливо дёрнул щекой и взял другую фигуру.

— Благодарю, Августус, это очень благородно с вашей стороны.

— Не стоит, Родольфус, мне не нужна случайная победа, от неё не то удовольствие, — улыбнулся Руквуд.

Трэверс снял с полки «Справочник чистокровных волшебников».

— Нас всё меньше, — задумчиво произнёс он листая страницы и ни к кому конкретно не обращаясь. — Ушли в небытие Розье, Краучи, Мраксы, Прюэтты… Если так пойдёт дальше, то чистой крови скоро вообще не останется.

— Разумеется, ведь те, кто ещё жив, не торопятся заводить детей, — подал голос из своего угла Джагсон и с гаденькой улыбкой добавил, — или не могут. Бастардов бы им жёны завели, что ли, благо есть от кого, да с такой кровью, что только род подправит.

И замолк.

Воцарилась тишина в которой, показалось мне, от напряжения зазвенел воздух.

Родольфус медленно, будто нехотя, сунул руку в карман.

— Роди, стой! — Рабастан метнулся к брату и попытался его остановить, но тот лишь слегка повёл плечом и Басти отлетел к противоположной стене. На помощь Рабастану подоспел Долохов, пулей вылетевший из кресла.

— Саймон, забери у него палочку, — рявкнул он Трэверсу, пытаясь удержать Родольфуса на месте. Рабастан поднялся на ноги и присоединился к Антонину.

Долохов пыхтел, Рабастан уговаривал брата успокоиться, кто-то истошно вопил «Круцио!», в Джагсона летели красные вспышки, он корчился, выл и размазывал руками сопли, а я не могла оторвать взгляд от лица Родольфуса. Он молча пытался вырваться, Долохов и Басти с трудом удерживали его, а Трэверс безуспешно пытался вытащить из стиснутых пальцев палочку.

…Поток воды, окативший с головы до ног, привёл меня в чувство.

— Извините, Беллатрикс, — невозмутимо произнёс Руквуд, опуская палочку, — мне никак не удавалось привлечь ваше внимание. Не могли бы вы остановиться, полагаю, Джагсон получил достаточно, его смерть может принести лишние проблемы, в первую очередь лорду Лестрейнджу.

Я растерянно опустила взгляд на палочку, ходившую ходуном в моей руке, почувствовала, как саднит сорванное криком горло. Джагсон уже не вопил, а жалко скулил, пытаясь забиться под кресло. Потом взглянула на себя в зеркало над камином. Оттуда на меня смотрел боггарт — те же всклокоченные волосы, безумные глаза, перекошенное жуткой гримасой лицо.

Я машинально пригладила шевелюру, подошла к борющимся мужчинам, отодвинула Трэверса, взялась за палочку и, глядя Родольфусу в глаза, властно потребовала:

— Отпусти.

Он нехотя, через силу разжал пальцы. Его лицо выглядело ещё страшнее, чем моё.

— Вы тоже, отпустите его, — обратилась я к Долохову и Рабастану. Они подчинились. Я положила палочку на стол. Антонин вскинул бровь, но ничего не сказал. Родольфус молча взял её и сунул обратно в карман. Джагсон с воем метнулся за дверь. Мальсибер мягким кошачьим движением поднялся с места и выскользнул следом.

— Я убью его, — хрипло произнёс Родольфус. — Я вызову его на дуэль.

— Спятил? — разозлилась я. — Какая дуэль? Дерутся с равными, а не с … этим. Не позорься! Он своё получил, как раз то, что таким причитается. Всё, закрыли тему.

— Дольф, Белла права, — негромко произнёс Трэверс, явно раскаивающийся в своей неосторожной реплике. Впрочем, его я ни в чём не винила. — Успокойся, она уже всё сделала.

А вот это не самая удачная фраза! И Родольфус тут же это подтвердил.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы это делала Белла, — вскинувшись, рявкнул он. — Это моя задача и мой долг!

— Успокойся уже! — заорала я. — Мы семья, если ты не забыл, и я делаю это не вместо тебя, а вместе с тобой. Ты достал своими потугами за всех всё решать, понимаешь, достал!

Разгорался безобразный семейный скандал. Рабастан схватился за голову. Родольфус, понимая отвратительность разворачивающейся сцены, нашёл в себе силы замолчать.

Вернулся Мальсибер.

— Представляете, а там Джагсон с лестницы упал, — заявил он с порога. — Упился в хлам и скатился в подвал. Ничего не помнит.

— Надо же, — очень натуралистично изумился Руквуд, — а ведь Фасмер его предупреждал, что подобная невоздержанность до добра не доведёт.

— Точно, — кивнул Долохов, — дождался, пока мы все тут собрались, улизнул и ужрался как свинья. Хотя, почему как?

— Трэверс, что скажешь? — с лёгкой угрозой в голосе поинтересовался Мальсибер.

— О чём? — невинно уточнил Трэверс. — Я тут зачитался немного, я что-то пропустил?

— Нет, ничего интересного, — мотнул головой Мальсибер и подошёл к столу. — Как партия?

— Лорд Лестрейндж, предлагаю ничью, — Руквуд правильно рассудил, что Родольфусу уже не до игры.

Родольфус непонимающе воззрился на него, потом машинально кивнул.

— Да… Хорошо…

— Я думаю, тебе лучше уйти к себе, — сказала я и, предупреждая возможные возражения, добавила, — Рабастан меня проводит.

Родольфус молча и ни на никого не глядя сорвался с места и вышел из комнаты.

— Беллатрикс, — обратился ко мне Трэверс, — простите, я не думал…

— Я не имею к вам никаких претензий, Саймон. Джагсон искал повод. С вами или без вас он бы его нашёл, — остановила я его и повернувшись к Мальсиберу, произнесла, — Спасибо, Малькольм.

— За что? — беспечно улыбнулся Мальсибер. — Я ничего не сделал, разве что принёс добрую весть. — Он заговорщицки подмигнул и рассмеялся.

— Спокойной ночи, господа, — попрощалась я с соратниками и мы с Рабастаном вышли.

— Басти, с чего Джагсон так взъелся на Родольфуса? — спросила я.

— Да они ещё с Хогвартса терпеть друг друга не могут. Роди был старостой, трепетно относился к своим обязанностям, а Джагсон так и норовил то новичков развести, то у товарищей что-то скрысить, брат его постоянно на место ставил, ни одной аферы не спустил. Потом уже у Лорда его махинации с деньгами и с назначением на рейды раскрыл.

— Но почему он сейчас позволяет себе подобное? Кто он и кто Родольфус!

— Видит, что брат у Лорда в немилости, — вздохнул деверь и попросил: — Белла, ты бы с Роди или по-хорошему, или по-старому, но как-то одинаково, а то если утром по-человечески, а вечером как обычно, он совсем сломается.

— Басти, я бы и сама хотела, — вздохнула я. — Но меня рвут на части долг жизни и проклятие Лорда.

Рабастан сумрачно вздохнул. Возразить ему было нечего.

— И я не понимаю, зачем меня каждый раз доводить до двери, неужели на меня здесь кто-то нападёт или я дорогу не найду?

— Брат считает, что так правильно, — пояснил деверь. — Тебе ничего не стоит, а ему хоть немного легче.

Родольфус всеми силами цеплялся хотя бы за формальные признаки брака, поняла я.

Когда мы пришли, Рабастан пожелал мне спокойной ночи и мы расстались.