За отражением (гет)

— Гермиона, тебе передали цветы, — голос Драко казался удивленным.

В руках он сжимал большой букет алых роз.

— От кого это? — Гермиона так искренне удивилась, что Драко даже не пришло в голову заподозрить её в чем бы то ни было.

— Понятия не имею, — признался он рассеянно. — Тут нет записки. Но у тебя явно появился поклонник.

— Может, это какая-то ошибка? — предположила Гермиона устало.

— Курьер сказал, для Гермионы Малфой, — Драко вздохнул. — Ты плохо спала?

— Долго ворочалась, — она подумала, что это так странно звучит: "Гермиона Малфой"...

— С тобой что-то происходит в последние пару дней: шрам на руке, внезапные вопросы, плохой сон, цветы эти... — Малфой явно не знал, куда деть букет.

— Забудь про цветы, — Гериона взяла у него из рук розы и демонстративно избавилась от них. — Просто мне кажется, раньше я как-то неправильно жила. Теперь нагоняю.

— Ты чего-то не договариваешь, — Драко подозрительно прищурился.

Гермионе очень захотелось рассказать ему все, но она почему-то не сделала этого. Вместо слов она приблизилась к Малфою и поцеловала так нежно, как только могла. Он не сопротивлялся. "Новый" Драко, казалось, совсем не мог противостоять ей, и в этом было что-то, сводящее Гермиону с ума. Только её Драко Малфой... Невероятно! И очень приятно... Даже слишком.

Японцы согласовали даты визита по поводу законопроекта о каппах, и Гермиона заволновалась — ехать предстояло уже на следующей неделе. С одной стороны, она поймала себя на том, что очень хочет попробовать, как это — путешествовать с Малфоем. А с другой, скорый отъезд предполагал, что времени на решение проблем осталось совсем не много. А проблемы требовали скорейшего разрешения, ведь искреннего разговора с Джорджем не вышло, и Гермиона готова была поспорить, что в каморке за задней комнаткой на полках аккуратными рядами расставлены небезызвестные ей зеркала.

Необходимо было срочно пробраться туда и проверить, верна ли догадка. Весь день Гермиона обдумывала план вторжения в магазинчик и даже не пошла на обед, поглощенная размышлениями.

На следующий день от тревожных мыслей разболелась голова, и этот факт, конечно же, не укрылся от чуткого Драко. Он был заботлив и позволил ей поваляться в постели подольше.

— Не успею, опоздаю, буду долго выдумывать причины... — пробормотала Гермиона, наслаждаясь прикосновениями Малфоя.

— Сегодня суббота, — улыбнувшись, напомнил он. — Никто не работает...

— Точно! — от дремоты не осталось и следа. — Ты прав!

Гермиона вскочила и бросилась в ванную комнату, оставляя Драко недоумевать в одиночестве.

Это был отличный шанс пробраться в магазинчик — Гермиона знала, что по субботам и воскресеньям Джордж давно уже не работал, объясняя это тем, что все клиенты выезжают на природу или сидят дома с семьёй, закутавшись в благообразный плед, вместо того, чтобы шалить, — вредительство предусмотрительно оставляют до понедельника.

— Я скоро вернусь, — Гермиона поцеловала Драко, многообещающе провела ладонью по его обнаженной груди и, не дав опомниться, выскочила за дверь и аппарировала в Косой переулок.

Как она и ожидала, магазинчик был закрыт, но Гермиона Уизли знала, какие именно Запирающие чары были в ходу у братьев, а потому не стала задерживаться у дверей и тенью проскользнула внутрь.

В подсобке оказалось прохладно. Вся обстановка — каждый кирпичик — напоминал о её последнем визите, совершенном с Гарри. Гермиона вздохнула, раздумывая над тем, в какой переплёт попала из-за своего патологического стремления все знать, и прошла к каморке.

— Клянусь, что замышляю только шалость, — дрожащим голосом прошептала она и потянула дверь на себя.

Раздался скрип, и Гермионе показалось, что она вернулась в прошлое — все стены подсобки были вставлены осколками волшебных зеркал. Внезапно Гермионе пришло в голову, что их можно использовать, чтобы вернуться обратно — в свою реальность. Она подошла и заглянула в ближайшее зеркало...

Гермиона по ту сторону лежала на полу и дергалась, изнемогая от боли. Шрам на её руке горел, и кровь, капающая с каждой буквы, заливала пол, — Беллатрикс Лестранж пытала её. Драко Малфой криво усмехался, очевидно, отпуская в её адрес остроты, а Волдеморт, сидя в высоком кресле напротив, наблюдал за этим, и на лице его блуждало явно скучающее выражение. Слева, удерживаемый Фенриром Сивым и Скабиором, рычал от ярости и бессилия Рон. По его щеке текла кровь — видимо, голова поранена. Но он не замечал ни крови, ни боли — только её страдания. И боль Гермионы мучила его куда больше, чем собственная. Рон прикладывал неимоверные усилия, чтобы вырваться, но был слишком слаб. А Сивый явно наслаждался игрой и бессилием Рона — настоящего, того самого, за которого она вышла замуж...

Щеки Гермионы полыхнули, слезы душили её, гневом разливаясь по венам. Это не её мир! Это мир, в котором Тот-Кого-Нельзя-Называть победил! Раньше она не думала, что такое возможно, но оказалось, что зеркала могли быть даже опаснее, чем Гермиона предполагала. Как же прав был Малфой! Тот, что остался далеко за пределами её нового, словно фальшивого, ванильного мира!

— Бомбарда! Эванеско! — не помня себя от нахлынувших чувств, крикнула Гермиона, дико наблюдая за тем, как работа близнецов сначала превращается в осколки, а затем и вовсе исчезает.

Тяжело вздохнув, Гермиона сползла без сил по стене и вдруг зарыдала. Воображение рисовало ей смерть Гарри, возможно, и других близких ей людей. Пытки, унижения, боль, кровь, страдания, помноженные на амбиции Волдеморта и возведённые в степень подобострастия его верных преспешников...

Она не знала, сколько проплакала, кусая губы, на полу в подсобке магазинчика близнецов. Немного успокоившись, Гермиона подумала, что таких миров, как её, может ведь быть не три и не пять — тысячи. И у каждого мира своя судьба. И, возможно, в каждом — или почти в каждом — из них братья Уизли экспериментируют с зеркалами. Гермиону охватило бессилие.

Идти домой к Драко после увиденного в зеркале не было желания, и она решила просто прогуляться.

Поднявшись в зал магазинчика, Гермиона хотела было покинуть его, но вдруг остановилась, глупо глядя на Рона. Несмотря на субботу, он сидел за прилавком и заполнял какие-то бумаги с весьма сосредоточенным видом.

Гермионе следовало бы испугаться, но вместо этого она осознала, что ей предстоит, и порывисто обняла Рона, только теперь ощутив, как сильно скучает без него. Рон залепетал что-то шокированно, покраснев до кончиков ушей, и она подумала, что её муж очень милый.

— Да ладно! — резкий голос Драко сломал неловкую тишину. — С Уизли?!

На мгновение Гермионе показалось, что она снова дома — так знакомы были ей эти желчные интонации по прошлой жизни.

— Нет! Это не то, что ты думаешь! — на автомате воскликнула Гермиона, глупо крутя головой и представляя, как жалко выглядят её дурацкие оправдания.

— А я-то думал: для кого ты зелья в Лютном покупаешь?! От кого цветы?! — Малфой злобно прищурился. — Ступефай!

Рон отлетел и со слабым стоном впечатался в стену, потеряв сознание. Вредилки посыпались на него со сломанной полки, и Гермиона бросилась на помощь, нервно разгребая их неслушающимися пальцами.

— Рон ни при чем, — лепетала она, хлопая того по ставшими бледными щекам. — Я тут совсем по другому поводу. Мне столько надо рассказать... Драко, поверь, это очень важно...

— Опыты с легилименцией — да, возможно, были важны для тебя, — горько отозвался Малфой, глядя сверху вниз. — Я-то думал, ты снова влезла во что-то научное-вредное, а оказалось...

— Нет же! У меня с Роном ничего нет! — беспомощно отбивалась Гермиона, как щенок, брошенный за шкирку в воду.

— С Роном! Ха! — Драко топнул ногой, преображаясь в старого страшного Малфоя с надменным выражением лица. — Всю жизнь, значит, он был просто "Уизли", а теперь вдруг...

Он припер её к стенке. Гермиона заплакала, будучи не в состоянии разобраться в своих чувствах.

— Мы бы справились со всем, кроме измены, — бросил Малфой едко, и его глаза покраснели, словно он собирался заплакать. — Твои вещи будут ждать у Грейнджеров, — он поморщился, словно у него под носом кого-то стошнило. — Говорил же мне отец, что все грязнокровки...

Драко не договорил и удалился, с вызовом хлопнув дверью.

Гермионе, наконец, удалось привести Рона в себя, и теперь он глупо хлопал глазами, улыбаясь, как идиот.

— Это и впрямь было отличной идеей — рассказать тебе о моих чувствах, — пьяно проговорил он. — А я-то, дурак, такого наговорил Джорджу за то, что он "сдал" меня...

— Между нами ничего нет, — проговорила Гермиона, медленно поднимаясь на ноги. — Это ты вчера прислал букет?

— Нет, — Рон снова покраснел. — Я, знаешь, я все сделаю, чтобы у нас получилось. Ты такая... Такая...

— Ты совсем меня не знаешь, — Гермиона покачала головой, отступая назад. — Сейчас я сделаю что-то плохое, и ты даже не будешь помнить, что это произошло.

Ей было немного страшно, но почему-то казалось, что другого пути нет, и Гермиона вытащила палочку.

— Сейчас ты отправишь патронус близнецам и попросишь их прийти сюда, — она постаралась не выдать своего волнения.

— А то что? — голос Рона слегка охрип от неожиданности — его палочка покоилась на прилавке, вне зоны досягаемости.

— Лучше не проверяй, — скомканно прошептала Гермиона, не веря до конца, что способна на такое. Но отступать было поздно.

Рон малодушно сглотнул и потянулся к палочке. Она не препятствовала ему.

— Ты убьёшь нас? — почему-то спросил он, а она фыркнула почти по-малфоевски от такой гоупости.

— Нет, конечно, — печально вздохнула Гермиона, устало облокачиваясь о прилавок. — Просто кто-то же должен исправлять ваши ошибки...

Когда недоумевающие близнецы появились в дверях, Гермиона велела Рону встать рядом с ними.

— Обливиэйт! — выкрикнула она, дождалась, пока чары подействуют, и судорожно начала проговаривать заклинания, которые в своё время помогли ей стереть родителям память. Сейчас она хорошо знала, что делает, и не мешкала, так что вскоре ни у Рона, ни у его братьев не осталось ни одного воспоминания о зеркалах и о её визите в магазинчик субботним утром.