Больше собственной жизни (гет)

Солнечный свет заливал комнату.

Становилось все холоднее, и, стоя у окна своей комнаты, я разглядывала будто бы нарисованный изморозью пейзаж. Вздохнув, поплотнее укуталась в пушистую шаль.

— Уже декабрь. Как-то не верится, — тихо прошептала Энн.

— Не верится... — эхом откликнулась я.

Мы вновь замолчали. Если честно, в последнее время я чувствовала себя разбитой, как будто по всему моему естеству пошла глубокая трещина. Мне казалось, что все краски мира в момент поблекли, и холодно мне было, промозгло.

— Меня достала твоя хандра, — резко произнесла девушка, — не хочешь думать о себе, так подумай хотя бы об остальных!

В последнее время мы практиковали выход стаей, а не одиночками. Это был очень серьезный и ответственный шаг, грантом которого было доверие, — которое ни валко не шатко, но все-таки у нас в стае имелось. Фенрир связывал наши сознания между собой, и мы ощущали эмоции друг друга, постепенно переходя на ментальный диалог. Так что не было ничего удивительного в том, что Хетуей ругалась. Причем ругалась она изобретательно, так, что даже я — закаленная Грюмом и обществом парней, краснела.

-... Маркус жалуется на то, что плохо спит. Это Маркус-то, наша одомашненная Годзилла, от храпа которого стены трясутся, — она вновь бубнила, — и это все из-за тебя.

— Из-за меня, — вновь едва откликнулась я.

— Ты дико меня раздражаешь, — с убийственной серьезностью произнесла она, — ты знаешь это?

— Знаю, — я поджала ноги в шерстяных носках.

— И мерзнешь ты знаешь от чего? От того, что до сих пор не говорила с Фенриром.

Я посмотрела на неё, как на умалишенную: — И где связь?

— Не вынуждай меня говорить в рифму. Просто поговори с ним, и все, — Энн посмотрела мне в глаза, — а сейчас одевайся, у нас тренировка. Хотя нет, можешь раздеться, все равно все порвешь, — она заливисто засмеялась.

Я зло зыркнула на неё, ведь ни для кого не были секретом то, что у меня от чего-то не выходили сохраняющие чары. У нас даже существовало поверье, — «Если Грейнджер одежду не порвет — жди беды».

Одежда в этот раз не порвалась.

* * *

Усталые и румяные мы завалились в гостиную, отряхаясь от снега. Влажные волосы липли к вискам, пот струился по спине, и футболка противно обтянула мокрое тело. Я подышала на отчего-то озябшие ладони.

Ощущать свое сознание в груде других было очень занимательно. Это было ни с чем несравнимое ощущение — видеть чужие воспоминания, знать что-то про чужую жизнь, слышать незнакомые тебе голоса и отчего-то знать про то, можно ли им доверять, друг ли он или враг. Да, в самом начале все мы ощущали скованность, смущенно отводили глаза, зная, что, например, этот человек любит ризотто и фиолетовый цвет, но он остался без отца в девять лет и люто ненавидит его за уход.

Так я узнала о том, что Энн с восьми до тринадцати лет регулярно подвергалась насилию со стороны отчима, и в один из таких моментов у неё случился стихийный выброс, что оставил на месте насильника лишь кровавую кашу. Маркус оказался трудным и, что самое главное, нежеланным ребенком в семье, благодаря чему стал наркоманом и проходил лечение в соответствующей клинике. А у Грейбека была жена, которую убили авроры и дочь, которую он оставил на крыльце незнакомого дома.

И все это было реально страшно. Дико, до отупения, омерзения и неверия — я, любимый ребенок в семье, лучшая ученица школы, начинала рвать на себе волосы и понимать, что оказывается, моя история не самая страшная. Да, некоторые судьбы оказались искалечены этим проклятьем, как, например, у Лоры — которую дома ждал верный муж и шестилетний ребенок. Но людей, которым, как бы дико это не звучало, помогла ликантропия, было гораздо больше.

Я моргнула и вырвалась из пелены своих мыслей.

В гостиной уютно потрескивал камин, он же служил единственным источником освящения. Оказалось, что я осталась одна и вся наша шумная взмокшая толпа куда-то пропала, оставив меня сидеть в мягком кресле. Я заозиралась, пытаясь понять, кто меня сюда посадил, и вздрогнула от глубокого тягучего голоса:

— Какие занимательные мысли тебя посещают, — огненные блики плясали на лице Фенрира, насыщенные черные тени создавали контраст, — любопытно...

Я скинула с себя шотландский плед, которым оказались укутаны мои ноги, и попыталась встать.

— Не заставляй меня вынуждать тебя остаться, — тихий вкрадчивый шепот пробежал мурашками по позвоночнику, — ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда. Тебя что-то гложет, но ты не хочешь этого никому рассказывать, и страдает вся стая, — он замолчал, — пойми, я уже не могу этого терпеть, — его лицо оказалось перед моим.

Почему-то я только сейчас заметила, как он красив — пухлые губы, выразительные глаза, мужественный подбородок и не менее мужественная фигура. Я сглотнула и, завороженная, прочертила пальцами тонкий шрам, что украшал его щеку — именно украшал, не уродовал.

— Прекратите, — сдавленно прошептала я.

— Что прекратить? — мурашки пронеслись по моему телу и низ живота сладко стянуло. — Это?

Его голос вновь стал обыкновенным, и неведомые мне чары отпустили меня. Я устало обмякла в кресле и хрипло сказала:

— Никогда больше так не делайте, — он ухмыльнулся.

— Только если ты расскажешь.

— Что?! — вскричала я, — что вам рассказать? О том, каким подлецом оказался Рон, о том, что мои друзья — вовсе и не друзья мне, о том, что я ощущаю, став убийцей? — под конец предложения мой голос опустился до едва различимого шепота.

— Кристина сама хотела умереть, — спустя некоторое время ответил он, — что она тебе сказала? «Я не хочу никого убивать», так, да? — я подавлено молчала. — Она ко мне приходила и сказала то же самое, но знаешь, что... она лгала. Тина Армстронг банально испугалась и попросила отпустить её.

Поленья в камине уютно потрескивали , за окном бушевала вьюга, а Фенрир молчал.

— А вы? — подала голос я.

— Что, «я»? Я отпустил её, — он вздохнул, — так что ты никого не убивала.

— Но, но... — сказать, что я была ошеломлена, не сказать ничего, — я... я видела, как убила её!

— Хм, — он позволил легкой улыбке скользнуть по губам, — Северус — мой хороший друг, согласился помочь мне...

Я предательски вздрогнула при упоминании моего бывшего профессора — мне иногда снились его черные горящие глаза, которые обещали все наслаждения мира людского. Почему мне снился именно он, я не представляю, скажу честно.

Я потеряно трясла головой, пытаясь свыкнуться с той мыслью, что я не убийца. Почему-то у меня даже не возникло предположения о том, что Грейбек врет, я искренне поверила его словам. А зря...

— Ты должна была умереть, — вдруг произнес он, нарушив мягкую убаюкивающую тишину, — ты должна была. Темный Лорд дал задание — обратить одного из друзей Гарри Поттера. Но, так как ты грязнокровка, оставался лишь Уизли, — я, нахмурившись, ловила каждое его слово, — разве ты ни обратила внимание на то, как все удивились, когда ты очнулась? — я вспомнила чертыханья, звон падающей посуды, и громкое: «Аластор, она очнулась!». — Ты должна была умереть.

Он замолчал.

— Лорд рвал и метал, вся стая была жестоко наказана за провал. И тут третьей луной появляешься ты, — он дико улыбнулся, — живая и невредимая, способная на частичный переворот и трансформацию, не зависящую от фазы луны. У тебя точно нет никаких родственников-магов?

Я отрицательно покачала головой.

— Этого просто не может быть. Ты удивительная, Гермиона, и ты не можешь быть рожденной маглами. Я вижу в твоих глазах вопрос, — он улыбнулся, — Северус говорил, что ты очень... хм, любознательная, — он спрятал усмешку в кулак, — понимаешь, чистокровные маги имеют предрасположенность к магическим существам, это течет по их венам. Чистокровный маг не только выживет после укуса оборотня, он сможет претендовать на место вожака стаи. У полукровки шансов гораздо меньше, но то, что он, пометавшись в бреду дня четыре, выживет — это точно. Маглл, — он замолчал, — маглл при укусе оборотня умрет мгновенно. Грязнкоровка будет метаться в агонии очень долго, но рано или поздно, тоже умрет.

Я пораженно молчала. В момент кусочки мозаики сложились — и удивление Молли, и зависть Люпина, и внимательный, пронзающий душу взгляд Грюма.

— Этого просто не может быть, — голос был хриплым и скрипящим.

— Это естественно, и так было и будет всегда, что бы ни писали в ваших умных книжках. Так, например, когда придет время, вожаком стаи станет Драко Малфой, кажется, вы вместе учились?..