Награда от темноцветов (гет)

В предыдущей главе:

Северус рассказывает Гермионе о своем детстве и несчастливом браке родителей. Выясняется, что он в родстве с хогвартским библиотекарем. Настоящее имя его кузины — Ирма Принц, и она сквиб. Гермиона понимает, что в волшебном мире у таких, как мадам Пинс, проблем не меньше, чем у магглорожденных.

Задав риторический вопрос, Северус неожиданно получает на него прямой ответ Гермионы: «Да, я уверена, что вы станете прекрасным отцом».

Северус не знал, что и сказать. У него перед глазами сама собой встала детальная картина: он восседает в вольтеровском кресле с «Вестником алхимика», а вокруг — вся семья в сборе… По ковру у ног отца ползает младенец, в углу комнаты девочка постарше «варит зелье» в игрушечном котелке, а только что забежавший в комнату темноволосый подросток в зеленой квиддичной мантии взахлеб рассказывает о том, как лихо он увернулся от бладжера в игре против Гриффиндора. Сидящая на подлокотнике кресла молодая жена, кареглазая пышноволосая красавица, приобнимая Северуса за плечи, с гордой и любящей улыбкой слушает сына…

Эта сцена казалась Снейпу абсолютно нереальной, сошедшей с книжных страниц. Но в то же время она отозвалась в груди уколом желания пережить вместе с собственными отпрысками такое детство, которого не было у него самого: полное любви и ласки, заботы и безопасности, уверенности, что есть место, где тебя всегда поймут…

Но жизнь — не сказка. На самом деле дети Северуса оказались бы, как назло, бунтарями-гриффиндорцами, ни в грош не ставящими мнение отца, а жена недолго мирилась бы с его тяжелым характером. В ответ на ее возникшую холодность Снейп бы окончательно разуверился в жизни, стал даже несчастнее, чем до встречи с ней, и начал, по примеру собственного родителя, топить разочарование в стакане да вымещать злость на жене и детях…

Возвращаясь к вопросу Гермионы — наличие ребенка-сквиба нисколько не умалило бы идилличности картины. Но если представить себе, как будут развиваться события дальше, то неизбежные трудности все же очевидны.

— Думаю, воспитывать сквиба в семье волшебников — тяжелое бремя, — наконец заговорил он. — Такое же, как растить волшебника в семье магглов. Неспособность понять собственного ребенка и помочь ему выбрать жизненный путь — весьма серьезное испытание для родителей. Любой почувствует себя ничтожеством и разочаруется в семейных ценностях.

Северус задался вопросом, уж не эта ли самая неспособность понять жену и сына довела до пьянства его отца, но сомнения развенчались возражением Гермионы:

— Нет, что вы! Может быть, родительство в таких условиях труднее, чем если вся семья — волшебники или магглы. Но это вовсе не обязательно ведет к разладу и полному краху семьи! Можно ведь найти способы поддержать ребенка в том, что родителям недоступно? Например, — она говорила все быстрее и увлеченнее, — подбирать для сквиба крестных-магглов и наоборот! Такое нововведение было бы всем на пользу! Магглорожденные волшебники с помощью крестных родителей адаптировались бы к волшебному миру раньше, чем получат письмо из Хогвартса! А сквибы — наверное, в Министерстве есть их списки…

— И вот снова Гермиона Грейнджер меняет мир, — покачал головой Снейп, и его улыбка была не насмешливой, а скорее очарованной.

Северус был счастлив видеть горящие энтузиазмом глаза Гермионы и слушать ее вдохновенные рассуждения. В ней вдруг зажегся давно утраченный внутренний свет, придающий уверенности в том, что жизнь легко изменить к лучшему — стоит только постараться. Увы, сам Северус такого оптимизма не разделял то ли в силу возраста, то ли из-за врожденной скептичности.

— Думаете, это все глупо и наивно? — она обиженно нахмурилась, но в голосе слышалась готовность спорить и защищать свои убеждения.

— Я такого не говорил, — ответил Снейп. — Ваши идеи вовсе не глупы, но, надо признать, революционны. Какая-то часть волшебного сообщества, несомненно, поддержит их, однако найдутся и те, кто будет защищать свое право на семейные тайны. Среди волшебников распространено мнение, что сквибы — носители дурной крови и с семьями, в которых рождаются такие дети, лучше не родниться. Браки с магглами у чистокровок также крайне не одобряются: они уверены, что магический дар приумножается, наследуясь с обеих сторон.

— Но это же глупость! — непритворно удивилась Гермиона. — Вот у вас отец-маггл, но вы один из самых талантливых магов современности! Гарри тоже полукровка!

Снейп одобрительно добавил:

— А вы, лучшая ведьма поколения, вообще магглорожденная. Я согласен с вами: попытки сохранить «чистую» кровь добавляют проблем, а не решают имеющиеся. А вот Октавиус придерживался иной точки зрения. Он не стал вводить Ирму в общество, чтобы она познакомилась с достойным мужчиной, что несомненно сделал бы для магически одаренной дочери, а вместо этого скрыл ее с чужих глаз. Лишь взрослой она смогла уйти из его дома и отправилась на поиски работы.

— Скрыл с чужих глаз? Я надеюсь, не в буквальном смысле? Не запер ее в подвале или вроде того? — испуганно спросила Гермиона, готовая услышать любой ответ.

Северус поджал губы.

— «Чистокровный» не обязательно означает «чудовище», мисс Грейнджер. Нет, мой дядя всего лишь не говорил о существовании дочери своим друзьям и знакомым, а тем более — не представлял ее им. Ирма могла общаться лишь с членами семьи, но в ее распоряжении был весь особняк, отец покупал для нее все, что требовалось. В основном это были книги — любимым занятием кузины с детства было чтение.

— Теперь понятно, почему книги для нее все равно что живые существа, — кивнула Гермиона. Оказывается, у нее самой и у «злобной нелюдимой» мадам Пинс так много общего! — А вы были знакомы с ней до Хогвартса?

— Нет. Когда я пришел сюда преподавать, она уже работала библиотекарем, но при знакомстве ничем не выдала себя. А сама она знала, чей я сын, и даже помнила мою маму, хоть и весьма смутно. Также ей было известно, что я Пожиратель смерти, якобы перешедший на сторону Дамблдора.

Гермиона, нахмурившись, переспросила:

— «Якобы»? Она что, не доверяла вам все эти годы?!

— Вы так возмущаетесь, будто она одна! — криво усмехнулся Снейп. — О моей истинной лояльности Ирма узнала одновременно с остальными из любезных пояснений Поттера Темному Лорду. И лишь после этого она назвала мне свое настоящее имя.

— Представляю ваше удивление…

Северус, отпив глоток чая и отставив чашку, кивнул:

— Да, это было весьма неожиданно. Но настоящий сюрприз ждал меня впереди…

На сей раз Гермиона не стала поторапливать собеседника вопросами, а терпеливо дожидалась продолжения, молча разглядывая его. За этот вечер она узнала о нравах в волшебном сообществе едва ли не больше, чем за прошедшие семь лет. Причем это была не лекция наставника ассистентке, а доверительная беседа на равных. Северус непринужденно, как с давней знакомой, обсуждал с ней свои семейные секреты. Странно — Пытливое зелье приняла она, а разоткровенничался он…

— Мать Ирмы, Онория Принц, лишь после войны раскрыла, что было написано в дядином завещании, — продолжил Снейп. — Оказывается, ей самой причитается лишь скромное содержание. А все свое состояние дядя завещал последнему оставшемуся в живых потомку Принцев.

Гермиона, догадавшись, куда он клонит, осторожно заметила:

— Что-то мне подсказывает, это не ваша кузина…

— Вы схватываете на лету, мисс Грейнджер. Ирма вообще не упомянута в завещании, дядюшку Октавиуса интересовал исключительно наследник-маг, причем мужского пола.

— Он оставил наследство вам?

Снейп саркастически скривился:

— Только при условии, что я сменю фамилию. Дядя и помыслить не мог о том, чтобы состояние Принцев отошло человеку, носящему маггловское имя.

— И вы только недавно узнали?

— После смерти дяди и открытия наследства вдова не стала выходить на связь со мной. Вся моя репутация — Темная метка на руке, предвзятость к магглорожденным, ненависть к Гарри Поттеру и, наконец, убийство Дамблдора — все это убедило ее, что я такой же, как и ее покойный супруг, и даже хуже. А после войны вскрылось столько всего, что тетушка не знала, чему верить. Она затеяла собственное расследование — похоже, более тщательное, чем то, которое провел Визенгамот.

Гермиона нахмурилась:

— В отличие от Визенгамота она, например, не допрашивала Гарри…

— Вы думаете, Онория лично собирала доказательства? — усмехнулся уголком рта Снейп. — С Поттером побеседовал нанятый ею частный детектив, который выдал себя за очередного репортера. Вам он тоже задавал вопросы, и, насколько мне известно, вы горячо защищали меня. А полученную детективом информацию проверяла Ирма.

— И правда! — ахнула Гермиона. — Когда я вернулась в школу, в самом начале учебного года, мадам Пинс стала задавать мне вопросы о вас! Я еще удивилась — раньше она со мной вообще не заговаривала…

— Ирма не из болтливых.

— Видимо, это семейная черта.

Они обменялись полуулыбками.

— О чем именно она спросила? — немного напряженно поинтересовался Северус.

— О том, какие из публикаций о вас в «Ежедневном пророке» правдивы, а какие нет. Я тогда подумала, что мадам Пинс хочет прояснить это для себя и как-то увязать вердикт Визенгамота о вашей невиновности с тем, что видела собственными глазами весь предыдущий год.

— Логичный вывод. Слова героини из Золотого Трио, к тому же магглорожденной, для многих тогда были убедительнее, чем оправдательный приговор суда. В том числе для моей тетушки — она в конце концов склонилась к решению если не «невиновен», то по крайней мере «вина не доказана».

За насмешливым тоном Снейпа Гермиона услышала оттенок горечи.

— Это же… хорошо? — мягко спросила она. — Вас простили — Визенгамот, Дамблдор, Гарри, а теперь еще и семья… Может быть, это хороший повод забыть былое и начать все с чистого листа?

Северус промолчал, однако у него на лице было написано, что ничего хорошего в ситуации он не находит. Гермиона не понимала, почему Снейп с такой враждебностью говорит о родственнице. Возможно, его оскорбляет тот факт, что она сомневается в его невиновности? Вряд ли — за долгие годы он научился принимать как должное всеобщую враждебность и недоверие…

— Она просит о встрече, — коротко буркнул Северус, будто это все объясняло.

— Естественно, — кивнула Гермиона. — Ей хочется узнать вас ближе.

— Все, что требуется, она уже знает! — прошипел Снейп с такой желчностью, которой не слышали самые дубоголовые из студентов. — К тому же не ей решать, достоин ли я наследства! Если бы я носил фамилию Принц, то мог бы потребовать исполнения завещания в любой момент. А если не возьму ее, то состояние целиком отойдет Министерству. Онория в любом случае ничего не решает.

— Подозреваете, она хочет встретиться с вами для того, чтобы высказать обвинения в глаза? — предположила Гермиона.

— Разумеется, — моментально ответил Северус. — Зачем бы иначе?

Она подняла брови в крайнем замешательстве:

— А вам не приходило в голову, что тетя хочет, как раз наоборот, сама повиниться перед вами?

Северус моргнул так оторопело, что она сразу поняла — нет, такая версия не посещала его разум.

— Эта женщина на протяжении года утаивала от вас то, что вы вправе были знать! — начала объяснять Гермиона. — По сути, она незаконно пользовалась вашим имуществом. И могла бы унести в могилу секрет завещания, однако все же решилась открыть вам правду. Представляете, на какой риск она пошла? При желании вы можете вышвырнуть ее на улицу, отсудив даже те крохи, которые достались ей! Если бы тетя считала вас двуличным злодеем, то ни о каком завещании вы бы так и не узнали! Возможно, она переживает о том, что вы откажетесь от наследства, и тогда оно отойдет Министерству, а ее дочь останется ни с чем? Что, если она хочет попросить прощения и оправдаться перед вами?

Растеряв слова, Северус смотрел на ту, которая не оставила камня на камне от его мрачного прогноза. Случайно — или, страшно подумать, абсолютно намеренно — Гермиона нащупала одну из самых болезненных точек в его душе: страх услышать высказанные в глаза обвинения, на которые ему нечего будет ответить. До недавних пор этот страх был обоснован: каждый раз, откликаясь на вызов Темного Лорда, Снейп был готов к тому, что встреча станет последней, потому что Волдеморт получил информацию, способную припереть изменника к стене. Но оказывается, этот страх глубоко пустил корни, распространился на другие ситуации и успел стать рефлекторной реакцией на неизвестность: «От внезапных приглашений добра не жди».

— А как насчет фамилии матери? — осторожно спросила Гермиона, не дождавшись ответа. — Будете брать?

— Не знаю, — вздохнул Северус, устало потирая глаза. — Когда-то я всей душой мечтал об этом… Я ненавидел все, связанное с отцом, включая его фамилию. Но когда мне предложили официально войти в семью матери, то это предложение было сделано из низменных мотивов и к тому же озвучено человеком не лучше моего папаши… Мою детскую мечту втоптали в грязь. Дядя пытался купить меня, сделать заменой сыну, которого не смог завести. Кроме того, я не хотел, чтобы Темный Лорд извлек из этого выгоду. Поэтому тогда я отказался. А теперь… Теперь мне не нужны ни поместье, ни звучное имя, ни деньги. Учительской зарплаты и патентных отчислений вполне хватает на жизнь.

— Кстати, о каком количестве денег идет речь?

Снейп пожал плечами:

— Не знаю, но вряд ли сумма сравнима с состоянием Малфоев. Принц-хаус — скромная городская усадьба. А что касается сбережений — представления не имею, во что и насколько выгодно инвестировал средства мой родич. Возможно, я вообще унаследую кучу долгов.

— А если нет? — возразила Гермиона. — Деньгам найдется хорошее применение. Например, после ухода из Хогвартса, чтобы заняться научными исследованиями, вам потребуется лаборатория. Помещение, оборудование, запас магических веществ — все это влетит в копеечку. А еще нужно учитывать интересы ваших родственниц…

— Вдове по закону полагается пожизненное содержание, а Ирма прекрасно обходится своим жалованьем — она сама говорила, что не станет склонять меня в сторону какого бы то ни было решения. Но, конечно же, она не хочет, чтобы отчий дом достался Министерству. Так что выбор действительно сложный. Не знаю, что и делать.

— Вы не обязаны выбирать сию секунду, — подсказала Гермиона. — Думаю, вам следует для начала нанести визит тете и познакомиться с ней поближе. А там видно будет. — Она возвела глаза к потолку и медленно проговорила: — Профессор Принц… Северус Принц, Мастер зелий… Мне нравится.

— Слишком напыщенно, — хмыкнул он.

— Нет, — покачала головой Гермиона. — Благородно.

Внезапно она сообразила: если Снейп примет приглашение родственницы, то наверняка запланирует визит на будущие каникулы. Отметить Рождество вместе — это станет прекрасным началом воссоединения семьи, и Гермиона от души порадуется за Северуса… Но как же Гарри?!

— Какова связь между моими планами на Рождество и Гарри Поттером? — ворвался в ее размышления вопрос профессора, и Гермиона сообразила, что Пытливое зелье все еще действует, а занятие не окончено.

— Вы слышали? — испуганно ахнула она.

— Весьма отчетливо. Так же, как ваше чувство досады при мысли о том, что я буду праздновать Рождество с так называемой «семьей». Итак, ваш последний разговор с Гарри затрагивал меня?

Не дожидаясь ответа, он решил сам посмотреть интересующее воспоминание, и Гермиона ощутила теплый мягкий нажим, подтолкнувший ее ум в нужном направлении. Она не стала сопротивляться воздействию, а принялась вместе с профессором снова переживать сцену во всех подробностях.

— Ну что, решено? — спросил Гарри. — На все каникулы завалимся на площадь Гриммо? Уверена, что не хочешь к Уизли?

Они сидели в гриффиндорской гостиной. Гермиона, с раскрытой книгой в руках, вытянула ноги вдоль дивана и забросила ступни на колени Гарри, а тот, откинувшись на спинку, наблюдал за языками пламени в камине.

— Уверена, — без раздумий ответила она, поднимая взгляд поверх обложки. — Представляешь себе, во что мы с тобой превратим праздник в Норе? Лаванда будет ревновать ко мне Рона, Джинни — смотреть на тебя сквозь слезы, а Молли — обижаться на нас обоих за то, что бросили ее детей. Ну уж нет, давай лучше на Гриммо.

— Тогда, может быть… Я тут подумал… — он начал сбиваться и мямлить. — Ты же столько времени проводишь со Снейпом и, наверное, будешь не против… Хотя он и сам откажется…

— Откажется от чего, Гарри? — Гермиона захлопнула томик, отдавая все свое внимание беседе.

— Я хочу пригласить его на Рождество. Это ведь семейный праздник, а у меня из семьи только Снейп… — засмущался друг. — Еще думаю позвать Драко — он тоже остался один, так что…

Книга стукнулась о пол, выпав из рук Гермионы.

— Гарри!

— Хорошо, хорошо, если не хочешь, не буду! — легко сдался он. — Просто мысль пришла… Забудь.

— Вообще-то я думаю, что это просто чудесная мысль!

Гарри удивился:

— Правда?

— Правда! А еще ты должен пригласить Ремуса с Тедди! Мальчик ведь твой крестник, так что они тоже члены семьи!

Гарри было расплылся в мечтательной улыбке, но сразу же нахмурился.

— Думаешь, Снейп согласится?

Гермиона развела руками:

— Не могу сказать наверняка. Я даже не знаю, как он обычно отмечает Рождество. Возможно, в этом году будет праздновать с Драко.

— А как же я? — воскликнул Гарри с деланым возмущением. — Я тоже его крестник!

— Да. И поэтому идея позвать их обоих совершенно прекрасна.

Гарри, немного помолчав, вздохнул:

— Я боюсь.

— Что он откажется?

— И не просто откажется, а заявит нечто вроде… — Он высокомерно скривился и передразнил: — «Поттер, вы окончательно лишились рассудка? С чего бы мне тратить свое законное время отпуска на такого болвана, как вы?»

— Ничего подобного профессор не скажет, — уверенно ответила Гермиона. — Он теперь не такой.

— Может быть… — несмело согласился Гарри. — Со мной он довольно любезен и, кажется, правда хочет начать все с начала. Но все равно как-то не верится.

Губы Гермионы тронула загадочная улыбка:

— Да уж, не верится…

— С тобой Снейп тоже стал обходительнее?

— Можно и так сказать, — к улыбке добавился легкий румянец.

Гарри хлопнул подругу по ноге:

— Давай-ка рассказывай, что у вас с ним! И не смей говорить «ничего», я же не слепой! Может быть, в последнее время я не очень внимателен к тебе и слишком погрузился в свои проблемы — прости! Но я все-таки вижу, что-то в тебе изменилось!

— Это все благодаря профессору Снейпу, Гарри. Он учит меня окклюменции.

— Что?! Это еще зачем?

— Он считает, что окклюменция способна защитить от ночных кошмаров.

На лице у Гарри было крупно написано: «Кто в своем уме станет добровольно учиться окклюменции, да еще и у Снейпа?!» Скептически нахмурившись, он спросил:

— И как? Правда помогает?

— Пока что рано говорить, — пожала плечами Гермиона. — У меня было всего три урока. Но я уже успела влюбиться в эту науку. Она просто захватывающая!

— Захватывающая? Гм. Я бы не сказал, — Гарри поморщился и потер пальцами лоб. — Видимо, Снейп с тобой очень, очень обходителен. Три урока — и ты не убежала от него с раскалывающейся от боли головой, да еще и хочешь продолжать… Ну что, приглашаю?

— Конечно! И Драко тоже обязательно! Я буду рада видеть его на празднике. А ты, думаю, более чем рад… — Гермиона пихнула друга коленом. — Ведь между вами тоже что-то происходит?

Настала очередь Гарри покраснеть.

— Вот именно, «что-то»… Я не уверен, что он готов по-настоящему быть вместе. В смысле… Даже мне трудно было смириться со своей ориентацией! Любому трудно! А Драко выращен в старомодных традициях. Наверняка он переживает о том, что скажут родители, когда узнают, что их сын гей, да еще и крутит роман с Гарри Поттером!

— Не бойся. О таких вещах невозможно лгать самому себе всю жизнь. А Драко сейчас вовсю переосмысливает свои убеждения и освобождается от предрассудков, которыми его пичкали с детства. Ему просто нужно немного времени.

— Да я и не тороплю его. Мы просто гуляем, разговариваем… А насчет чего-то большего — даже не знаю, как начать… Так что мы оба потихоньку прощупываем почву.

Снейп покинул разум ученицы в полном смятении.

— Гарри хочет пригласить меня на площадь Гриммо отмечать Рождество?

Она развела руками:

— Я ведь говорила, что он примет вас как члена семьи. Ему очень не хватает родных людей. Гарри официально объявил бы меня сестрой, если бы законом предусматривалась такая процедура.

Лицо Снейпа не выражало абсолютно ничего, и Гермиона прекрасно знала, что это означает сокрытие эмоций, а вовсе не их истинное отсутствие.

— Так что? — осторожно поинтересовалась она. — Как вам данная перспектива?

— Не знаю. Мне кажется, все обернется неловкостью.

— Почему?

Гермиона уже догадывалась, каков будет ответ, но ей хотелось, чтобы Снейп сам озвучил его.

— Я ваш учитель.

Она пожала плечами:

— И что? Ремус тоже наш учитель. А Драко — ваш ученик и одновременно крестник. Так что не переживайте насчет неловкости. И, кстати, насчет подарков тоже! Гарри предложил поиграть в «белого слона», так что просто принесите какую-нибудь безделицу, от которой хотите избавиться. Чем глупее и необычнее вещи для обмена, тем веселее игра!

Вполне ожидаемо анонс «веселой игры» лишь усугубил сомнения Снейпа.

— Как вы полагаете, насколько Гарри Поттер осведомлен о наших с вами неподобающих отношениях?

— Между нами нет ничего неподобающего! — обиженно возразила Гермиона.

После единственного поцелуя Снейп обращался с ней так же, как со всеми другими студентами. А что касается вечеров, проводимых наедине, то и в них, наполненных совместной работой и дружелюбными, но отнюдь не панибратскими разговорами, Гермиона не видела ничего постыдного.

— Даже если бы Гарри был осведомлен полностью, то что? — спросила она. — Представьте, что я рассказала бы ему все как на духу — и что он сделал бы?

— Может быть, пора рассказать, — пожал плечами Северус. — Вдруг после этого он передумает впускать меня в свой дом.

— Не передумает. В конце концов, не ему, влюбленному в Драко, судить чьи-то чувства.

Северус был рад узнать о намерениях крестника загодя. Он ни за что не предугадал бы, что подобное вообще может прийти Гарри в голову, и не успел бы подготовить ответ на первое за много лет приглашение. У Малфоев Снейп гостил на Рождество только до падения Темного Лорда, а после этого он проводил все зимние каникулы в Хогвартсе, почти не выходя из своих комнат, и сам себя уверял, что его радует возможность насладиться тишиной и покоем.

Празднество в шумной веселой компании во главе с Гарри Поттером стало бы абсолютной противоположностью всему, к чему привык Снейп. Северусу хотелось принять приглашение, но это казалось ему слишком большим шагом. Вся его жизнь в последние месяцы была постоянными «большими шагами», причем в разнообразных и неизведанных направлениях.

— Я была бы счастлива встретить Рождество с вами, — с надеждой произнесла Гермиона. — Три недели каникул — это так долго… Мне будет не хватать наших встреч и занятий…

В глазах студентки Северус увидел такую отчаянную мольбу, будто три недели разлуки и правда станут для нее целой вечностью. А для него? Каково будет ему остаться в пустом притихшем замке теперь, после того как он привык проводить половину вечеров с этой девушкой, ничуть не тяготится ее обществом и не хочет отдохнуть от нее?

— Я подумаю, — наконец ответил он. — Обещать могу лишь одно: не оторвать Поттеру голову, когда он наконец наберется смелости заговорить со мной.

— Спасибо и на том, — улыбнулась Гермиона. — А вы не могли бы аккуратно выведать у Драко, как он воспримет приглашение на площадь Гриммо?

Просьба студентки не смутила Снейпа, скорее наоборот — ему давно нужен был повод обсудить с Драко кое-какие личные темы, начиная с той, что он не единственный крестник Северуса.

— Думаю, смогу. Я скажу вам, что узнаю.