Дядя Сев (джен)

С того первого урока полетов прошло больше месяца. Я тогда показал себя как отличный летун, хоть и упал из-за того, что у меня резко заболел шрам (он в последнее время часто болит). Мадам Хуч даже сказала, что у меня есть шансы попасть в команду Слизерина в следующем году. Драко тоже хорош, но учительница придралась к его посадке. Он вроде как криво и неправильно сидит на метле! Гермиона в тот раз вообще не поднялась в воздух. Правда, через пару дней она таки полетела, но тут же упала с задранной юбкой. Герми чуть не расплакалась, а Пэнси и Милисента стали над ней ржать. Тогда Драко начал так орать, что от его выражений у всех чуть уши в трубочку не свернулись и бантиком на затылке не завязались! Мадам Хуч потащила его к Снейпу. Так Слизерин лишился двадцати баллов... Дядя ненавидит сквернословие, он может простить многое, но не это.

Это было в начале сентября. Дядя с тех пор начал чаще называть меня "зельеварчиком на метле", хотя зельеварение мне не очень даётся. Зато профессор Квиррелл говорит, что у меня талант к ЗоТИ, но сам толком нас не учит. Если на чарах мы уже изучили несколько заклинаний (а Гермиона в свободное время обучила меня и Драко еще десятку), то на Защите практически ничем не занимаемся. Но первое место по скучности занимает, конечно, история магии. Так крепко, как на парах по этому предмету, я не спал давно.

Позавчера в пустом коридоре Пивз разбил мне очки. Кровавый Барон это заметил и отчитал его. Было забавно наблюдать, как Пивз пугается и улетает за угол, а Барон спокойно летит за ним, читая нотации.

Сегодня у нас должен был быть пир в честь Хеллоуина. Весь день мы не видели Гермиону, а после чар с грифонами пропала Трейси. Этого не заметил никто, кроме Винсента, который обычно садился с ней за одну парту и списывал:

— А где Трейси?

— Не знаю... — ответил я, дописывая домашнее сочинение — нашел в нем ошибку. — Эй, Милисента, Пэнси, не знаете, где Трейси?

— А черт знает, где эту дуру носит. Она за прогулы и вылететь из школы может, — заявила Милисента, сидя на парте и болтая ногами.

— Мил, ну, что ты так сразу? — почти пропела Паркинсон, медленно подходя к нашей с Драко парте. — Может, убежала она от кого. Я вот никогда от проблем не сбегала, да, Дракусик?

Драко послал в неё уничтожающий взгляд и начал искать в сумке чернильницу. Что-то между ними произошло...

Милисента наклонилась к Пэнси и зашептала, а я напряг слух:

— Пэн, ты что себя как грязнокровка ведешь? Ты чего перед ним пресмыкаешься, не видишь, он с заучки Грейнджер глаз не спускает? Тебе в мужья Нотта обещали, а не Малфоя.

— Да наплевать, что там наобещали. Сейчас подружусь с Драко, курсе на пятом залечу, никуда Малфои не денутся. А Нотт страшный и тупой.

Милисента усмехнулась:

— А не рановато планы на жизнь строишь, подруга? Это сегодня он красавчик, а завтра может в жабу превратиться. Или наоборот... Да и нам не по двадцать лет, помни.

— Строить планы на жизнь никогда не рано.

Я старательно делал вид, что читаю своё сочинение. Если у неё такие планы на жизнь... Надо предупредить Драко.

Тут раздался колокольный звон, означающий начало урока.

* * *

Вечером я рассказал Драко о планах Паркинсон. Он нахмурился, смутился, но взял себя в руки и поблагодарил меня. Я спросил, что он теперь будет делать, он ответил, что поговорит с Пэнси.

Когда мы — я, Драко, Крэбб и Гойл — спускались на торжественный банкет, услышали, как Пэнси хихикает и говорит, что Трейси плачет в женском туалете на третьем этаже. Винсент как-то побледнел и нахмурился.

Но уже через несколько мгновений, зайдя в празднично украшенный Большой зал, все забыли думать о девочках. На стенах висели зловещие летучие мыши, они парили над столами, напоминая бабочек-переростков. Повсюду стояли тыквы... Они громоздились на столах, создавая композиции, злобно улыбались школьникам из углов зала, а освещали помещение свечи. Потолок Большого зала принял вид грозового неба. На столах стояли пустые золотые тарелки, а когда все расселись, они наполнились разнообразными блюдами: от печеной картошки до пудингов. В графинах появились соки, морсы и горячий шоколад.

— Гермионы не видно, — оглядываясь, заметил Драко.

— Ты можешь хоть когда-то не говорить о ней? Гермиона то, Гермиона это... Надоело! — сказал Грегори.

Драко напрягся, выпрямил спину, вдохнул и начал грубым тоном:

— Да что ты... — он оборвался на полуслове, потому что в зал влетел профессор Квиррелл, задыхаясь и крича:

— Тролль! Тролль в подземелье... Спешил вам сообщить... — и упал в обморок.

Я забыл выдохнуть. На несколько секунд воцарилось молчание, ничего не происходило, но потом все повскакивали со своих мест, засуетились, девчонки завизжали, а кто-то с Пуффендуя упал в обморок. Дамблдор встал и выпустил из палочки фиолетовые искры, чтобы успокоить школьников.

— Тихо! — он обвел взглядом зал. — Старосты! Немедленно уводите свои факультеты в спальни!

Старосты подскочили со своих мест и стали организовывать учеников.

— Директор, но спальни Слизерина находятся в подземельях, — почти спокойным голосом сказал дядя и взглянул на меня.

— Стоять! — все замерли. Дамблдор подумал и продолжил: — Студенты Слизерина останутся в Большом зале. Остальные — по своим гостиным!

Слизеринцы выдохнули и вернулись на свои места, а ученики других факультетов опять засуетились. Старосты пересчитывали первокурсников, кто-то плакал.

— Подождите! — вдруг сказал Винсент и побледнел. — Трейси плачет в туалете и не знает о тролле!

— Черт... Гермиона! — добавил бледный и нервный Драко. — Я её сегодня не видел!

— Да, куда же без неё... — буркнул Гойл.

— Надо сказать старосте! — сказал Драко и ломанулся к другому концу стола, где сидела Джемма.

Я и Винсент побежали за ним. Грегори остался за столом доедать свою порцию пирога с ревенем. Остальные слизеринцы не понимали, куда мы бежим, и смотрели на нас с удивлением.