Неживая, Немертвый (гет)

От «достопочтенного» Йони Шагала настолько отчетливо разило кровью, чесноком и овчиной, что графу оставалось лишь гадать, как сам новоиспеченный вампир ухитряется переносить это амбрэ.

Покойный трактирщик переминался с ноги на ногу посреди холла, зыркая глазами по сторонам так, словно уже прикидывал, кому и за какие деньги он сумеет продать графское имущество. Если, конечно, успеет вовремя убежать с ворованными канделябрами.

— Герр Шагал, — слова фон Кролока прозвучали не столько приветствием, сколько констатацией присутствия Йони в одном с ним помещении. — Не припоминаю, чтобы мы договаривались о встрече. Тем не менее, я действительно рад вашему визиту.

В радости своей граф, пожалуй, был абсолютно искренен, посольку появление трактирщика избавляло его от необходимости разыскивать беглого вампира самостоятельно.

— Ваше Сиятельство, — Йони торопливо сдернул с головы засаленный картуз и одарил графа нервной улыбкой, обнажающей удлиненные, едва помещающиеся во рту клыки. — Доброго здоровья и процветания вам и вашему дому!

Фон Кролок продолжал смотреть на Шагала все с тем же выражением холодной вежливости на лице, и трактирщик, сообразив, что сморозил некую глупость, стушевался еще больше, втянув голову в плечи. На фоне высокого, опрятно и с известным шиком одетого фон Кролока Йони казался особенно маленьким и испуганным — о вампирской природе хозяина замка ему было известно еще при жизни, и «перерождение» самого герра Шагала так и не смогло избавить его от безотчетного ужаса перед графом.

— Благодарю, — выдержав паузу, достаточную для того, чтобы заставить своего собеседника разнервничаться всерьез, откликнулся фон Кролок. — Однако, хотелось бы знать, что привело вас ко мне?

— А куда же мне еще идти, Ваше Сиятельство?! — Йони развел руками. — Вы же меня, извольте видеть, в упыря превратили, стало быть, у вас мне теперь и жить, поскольку в родном доме мне делать нечего. Днем не выйдешь, в спальне звезда Давида на стенке. Чеснок, опять же! Хороший такой, качественный, сам выбирал на ярмарке по осени. Аж на слезу пробивает. Да и потом, опасно там. Чуть колом мне сердце не пробили твареборцы поганые, насилу отмахался!

— Твареборцы? — граф вопросительно приподнял брови.

— Приехали тут недавно двое — иностранный профессор, с фамилией такой, что мне и не выговорить сходу, не то Амброзиус, не то Аброзиус, и с ним ученик его, Альфред. Все про замок выспрашивали. Я так понял, вас ищут. Упырей то есть.

— Я, милейший, не, как вы изволите выражаться, «упырь», — оборвал сбивчивую речь трактирщика фон Кролок, — Я вампир. За вас, впрочем, поручиться не могу. Значит, говорите, профессор со сложной фамилией… Абронзиус?

— Точно! — воскликнул Йони, обрадованный тем, что граф не стал дальше развивать столь скользкую тему, не сулящую выбравшему неверное слово Шагалу ровным счетом ничего хорошего. — Говорю же, сперва все вынюхивал, да никто ему в деревне ничего не рассказал! Берток пытался было, но ему мы быстро рот заткнули. Известное дело, что с дурака взять. А как я превратился, профессор с учеником меня в угол загнали и кол к сердцу приставили. Еще бы немного — и конец мне… Так что обратно мне никак нельзя, Ваше Сиятельство!

Некоторое время граф молчал, обдумывая, беспокоит ли его появление поблизости от замка охотников на вампиров, и пришел к выводу, что, пожалуй, если и беспокоит, то не слишком. Пылкий воздыхатель фройляйн Шагал ничего интересного и, уж тем более, опасного собой не представлял — обычный юнец, куда больше увлеченный хорошенькими девушками и построением планов на будущее, нежели охотой на нежить. Его наставник, судя по содержанию научных работ, о высших вампирах, их повадках и способностях представление имел самое что ни на есть смутное, за время своих исследований успев повстречаться лишь с низшими — теми самыми «упырями», к которым только что попытался причислить графа Йони Шагал. А самое главное — оба они находились за несколько миль отсюда и не знали точного места расположения замка.

— Все это крайне занятно, — наконец, произнес фон Кролок, заставив трактирщика отчетливо вздрогнуть от неожиданности. — Однако в вампира вас обращал не я, а мой сын. Замок же находится именно в моем владении, так что лишь мне решать, кого принимать под своей крышей...

— Да как же так?! — бесцеремонно перебил фон Кролока Йони, очевидно, от возмущения позабыв даже про собственный недавний страх. — Обездолили, вампиром богомерзким обернули, дочку мою единственную, ненаглядную со двора свели, а теперь, значит — ступай, Шагал, куда вздумается?! Хотя бы денег заплатите!

Искренне позабавленный этой обличительной тирадой, граф позволил себе негромко рассмеяться. Воистину, даже смерть не способна была «исцелить» некоторых людей от свойственного им при жизни образа мыслей.

— Зачем вам деньги, герр Шагал? — все еще продолжая усмехаться, спросил граф. — Вы, напомню, мертвы, куда вы станете их тратить? На продажных женщин? Впрочем, это абсолютно не мое дело, да и планов советую не строить. Денег я платить не стану, но не волнуйтесь, они вам действительно не понадобятся. Выпускать вас отсюда, коль скоро вы были столь любезны и явились сами, я не намерен.

— К чему это вы клоните? — нутром почуяв неладное, настороженно осведомился Йони, на всякий случай отступая от графа еще на несколько шагов.

— Перед вами стоит весьма простой выбор, — стерев с лица усмешку, сказал фон Кролок, пристально глядя трактирщику в глаза. — Там, на заднем дворе замка располагается кладбище, на котором еще есть несколько свободных могил. Можете занять одну из них, с условием, что покидать свой гроб вы будете один раз в год, в ночь зимнего солнцестояния. Вам гарантируются полная безопасность и возможность во время бодрствования подкрепить свои силы кровью. Вас призовут, как только условия мира станут более благоприятными, и вампиры вновь смогут вернуться из вынужденного изгнания.

— А если я откажусь? — спросил Йони, которого, судя по выражению лица, подобное предложение категорически не устраивало.

— Если откажетесь, герр Шагал, вам придется проститься даже с тем подобием жизни, которое вы имеете сейчас, — спокойно просветил его граф и, заметив тень непонимания на бородатом лице трактирщика, уточнил: — Я вас обезглавлю. О, прошу, не перебивайте меня, это не в ваших интересах. Сбежать вам не удастся, поверьте, я гораздо лучше умею обращаться со своими способностями. К тому же, мне не впервые вести охоту на новообращенных. Вашу попытку покинуть эти стены я буду расценивать, как выбор в пользу второго из предложенных вариантов. Так что же? Желаете упокоиться временно и с перспективой однажды вернуться к «жизни», или упокоиться окончательно, с перспективой узнать, наконец, что же ждет вас после смерти? Мне, в сущности, безразлично, что именно вы предпочтете.

— А вы таки умеете делать серьезные предложения, граф, — выслушав фон Кролока, тоскливо вздохнул Йони. — Не скажу, что мне так уж хочется на это ваше кладбище, но умирать мне хочется еще меньше, так что согласен, пускай будет могила. Долго ждать придется?

— Кто знает, герр Шагал, — граф сделал витиеватый жест рукой. — Возможно, еще век, возможно, больше... Я не пророк.

— Сколько?! — потрясенно взвыл трактирщик, глядя на фон Кролока округлившимися карими глазами. — Помилуйте, Ваше Сиятельство…

— Оставьте эти драматические причитания для иного случая и иного слушателя, — посоветовал граф. — Вам теперь некуда торопиться, герр Шагал, поверьте. Итак, коль скоро мы пришли к соглашению, поговорим о деле. Кого вы уже успели укусить?

— Да с чего вы взяли, что я успел? — тут же попытался отречься от содеянного Йони, в котором отчетливо ощущалось движение живой крови. Однако, поймав на себе пристальный взгляд графа, почел за лучшее сознаться: — Магду, служанку. Да я так, всего лишь глоточек и пригубил, очень уж она девка аппетитная. И не только в смысле крови…

— Где уж тут устоять? — иронично согласился Кролок, не слишком-то желая слушать откровения трактирщика относительно прочих аспектов «аппетитности» Магды. — Рекомендую вам немедленно отправиться в склеп. Куколь вас проводит. По замку не бродите, и дочери своей на глаза не показывайтесь — пускай лучше запомнит вас живым. На кладбище переселитесь после бала, на который я вас, уж простите великодушно, в этом году не приглашаю. Ваша душевная симпатия вскоре к вам присоединится. И запомните как следует, Шагал: попытаетесь бежать — лишитесь головы. Я дважды подобных предложений не делаю. Все ли вам понятно?

— Все, Ваше Сиятельство, — Йони уныло покивал головой, так что закачались свисающие по бокам лица неряшливо закрученные пейсы. — Все сделаю, как уговорились.

— Вот и прекрасно, — граф удовлетворенно хмыкнул и, чуть повысив голос, позвал: — Куколь! Проводи герра Шагала в склеп и найди ему подходящий гроб. Кстати, последний вопрос, пока мы не попрощались окончательно: как, говорите, вы сумели избежать удара колом в сердце?

— Да наврал с три короба, Ваше Сиятельство, понаобещал всякого… вот в замок их, например, проводить клялся, а они и поверили. Только я на полпути бросил их посередь леса, авось замерзнут до смерти. Будут знать, как кольями в честных вампиров тыкать. Ученые! — Йони нервно хихикнул и поспешил следом за ожидающим его Куколем, очевидно, опасаясь, как бы фон Кролок не передумал насчет сделки и не привел в исполнение свое обещание касательно головы незамедлительно.

— Что ж, будем надеяться, что они и правда заблудятся, — пробормотал граф, которому еще предстояло наведаться в покинутый своим хозяином трактир.

* * *

За прошедшие сутки сидение в графских покоях успело Нази окончательно осточертеть, так что она, оценив свое состояние как вполне сносное, решилась на вылазку в библиотеку за новой порцией книг. Литературные фонды у графа были воистину обширные и, судя по присутствию на полках изданий последних лет — еще и регулярно обновляемые. Кролок, как уже успела убедиться Дарэм, вообще старался не терять связи с эпохой, постоянно расширяя круг своих знаний об окружающем мире, и женщина всерьез сомневалась, что даже в ее реальности нашлось бы существо, настолько же убежденное в том, что смерть — отнюдь не повод прекращать саморазвитие, а посему выбор у Нази был воистину королевский. К тому же с книгой в руках ей всегда думалось легче, а обдумать предстояло действительно многое.

История, рассказанная фон Кролоком, произвела на Дарэм весьма глубокое и невероятно тягостное впечатление, однако, вместе с тем, она еще более резко очертила особенности графской личности, которая, насколько сумела понять Нази, за минувшие века не претерпела существенных изменений. Разве что некоторые присущие Кролоку при жизни качества, подобные непередаваемому цинизму, силе духа и расчетливости, с годами лишь многократно усилились, кристаллизуясь в некое подобие отдельной философии. Впрочем, учитывая, что граф повидал за свою жизнь и через что успел пройти после смерти, как раз последнее обстоятельство изумления не вызывало.

Оказавшись в галерее, Нази бросила еще один пытливый взгляд на портреты тех, кого в прошлый раз ошибочно посчитала родственниками Кролока, на сей раз уделив особое внимание подписям. Кристина Борос оказалась совсем еще молодой женщиной со жгучими черными глазами и ярко-алыми губами, которые при ее бледности смотрелись бы вульгарно, если бы не надменное, исполненное достоинства и аристократической пресыщенности выражение лица. Кроваво-красное платье, в котором неизвестный художник запечатлел фрау Борос, органично дополняло образ хрестоматийной вампирицы, возводя его в абсолют, и Дарэм в очередной раз задалась вопросом — вампиры своим видом повлияли на народные представления о себе, или же народные представления обусловили немного гротескный, зачастую отдающий опереточным пафосом, облик очень многих вампиров?

Задумчиво рассматривая прекрасное и высокомерное лицо Кристины, Нази твердо пообещала себе прояснить этот вопрос у графа, который, пускай и питал пристрастие к длинным плащам и траурно-черному цвету, странным образом ухитрялся не перегибать палку в отношении «каноничности». Миновав галерею, она принялась спускаться по лестнице, ведущей на этаж с библиотекой, однако достигнуть цели не успела — резкий порыв зимнего ветра дохнул Дарэм в лицо из настежь распахнутой двери, ведущей, по всей видимости, на одну из нижних смотровых площадок замка, мгновенно пробрав женщину до костей. Передернувшись, Нази потянулась, чтобы захлопнуть тяжелые створки, пока гуляющий по коридорам сквозняк не выстудил и без того холодный замок окончательно, однако перед этим все-таки выглянула наружу.

Проход, как оказалось, действительно вел на небольшой балкон, на котором Нази, к своему немалому изумлению, обнаружила хозяина замка. Граф фон Кролок стоял, положив руки на массивные каменные перила, и смотрел вниз, не обращая ровным счетом никакого внимания на ветер, колыхающий его плащ и пряди собранных на затылке в низкий хвост волос.

— Подумываете сброситься? — не удержавшись, вежливо осведомилась у графской спины Дарэм.

— Во-первых, это бессмысленно. Разве что переломанный позвоночник доставит мне массу неудобств на пару ближайших дней, — не оборачиваясь, откликнулся фон Кролок и добавил: — А во-вторых, советую даже не надеяться.

Немного помявшись, Нази все-таки шагнула на площадку и, приблизившись к перилам, тоже поглядела вниз. Небо было ясное, и свет убывающей луны, отражаясь от девственно-белого снега, неплохо освещал окрестности, однако ничего особенно интересного в этом пейзаже, с точки зрения Дарэм, не было.

— Весьма умно с твоей стороны — выйти на улицу в одном лишь платье. Надо полагать, ты безмерно скучаешь по своему едва унявшемуся «катару в легкой стадии», — прокомментировал действия женщины фон Кролок.

Нази уже открыла было рот, чтобы ответить, однако прежде, чем она успела это сделать, граф аккуратно, но безапелляционно взял Дарэм за плечи и с легкостью "переставил" так, чтобы Нази оказалась прямо перед ним. Тяжелые полы зимнего плаща сомкнулись вокруг женщины с обеих сторон, надежно прикрывая от ветра.

— Спасибо, — отказавшись от изначальной версии ответа, просто поблагодарила Дарэм, придерживая бархатную ткань возле подбородка, дабы иметь возможность по-прежнему видеть происходящее.

— Стоило ли прилагать столько усилий, чтобы тебя вылечить, если ты совершенно не ценишь моего великодушия? — прямо у нее над головой сказал граф, подкрепив свое заявление долгим, подчеркнуто сокрушенным вздохом.

Нази буквально кожей ощущала его близкое присутствие прямо за своей спиной, однако сей факт нисколько ее не беспокоил — скорее, наоборот. Дарэм давно уже заметила эту странную, отчасти даже пугающую закономерность — все ее страхи, сомнения и тревожные мысли рядом с фон Кролоком не то, чтобы вовсе исчезали… они переставали иметь прежнее значение, временно отступая куда-то на задворки сознания.

— Полноте, Ваше Сиятельство, я бы никогда не посмела недооценивать вашего участия в моей судьбе, — насмешливо не согласилась Нази, и спросила: — Что вы сделали с Шагалом?

— В виде исключения предложил ему сделку, — отозвался Кролок. — Как пострадавшей стороне. Вообразите, фрау Дарэм, он желал получить от меня денежную компенсацию за свой вампиризм. Доводилось ли вам слышать нечто подобное?

— Ни разу, — женщина негромко рассмеялась. — Хотя, если бы вы хоть месяц пожили с ним под одной крышей, вы бы поняли, что Йони Шагал — человек, может, и недалекий, но по-своему невероятно оборотистый. Если существует хоть малейшая возможность получить с кого-нибудь денег, он непременно придумает, как ее использовать.

— Упаси меня Боже делить с ним кров, — кажется, вполне искренне ужаснулся граф. — Собственно, именно эту во всех отношениях «приятную» перспективу и предложил мне сам герр Шагал, однако я вынужден был отказать. И сделал это, признаться, не без удовольствия. Довольно и того, что я разрешил ему переселиться на кладбище. Обычно от новообращенных я попросту избавляюсь. Слишком большая община мне ни к чему, и колебаться ее численность должна в погрешности от двадцати пяти до тридцати вампиров.

— То есть, теперь их двадцать восемь? — устав стоять и решив, что, коль скоро она уже взялась дергать тигра за усы, стоит быть последовательной, Дарэм слегка отклонилась назад, опираясь о графа спиной. Подобная фамильярность, без сомнений, была недопустимой дерзостью и могла быть истолкована превратно, зато так стало на порядок удобнее. А стесняться Их Сиятельства Нази категорически себе запрещала, поскольку смущение перед лицом немертвого автоматически переводило последнего в ранг человека, чему Дарэм отчаянно сопротивлялась. В глубине души понимая, что безнадежно проигрывает.

Фон Кролок в легком недоумении опустил взгляд на макушку фрау Дарэм, однако от комментариев, равно как и от возражений, воздержался — от Нази волнами исходило тепло, которое, благодаря плащу, не выветривалось в мгновение ока и позволяло хотя бы отчасти согреваться ему самому. Мелочь не такая уж необходимая, но приятная. Как и то обстоятельство, что Дарэм, в отличие от его жертв, не питала никаких иллюзий и, если уж делала что-либо, то исключительно по собственному почину.

— Двадцать девять, — невозмутимо поправил он и, почувствовав, как Нази вопросительно качнула головой, пояснил: — Наш дорогой герр Шагал не справился с искушением и успел утолить свою жажду кровью Магды. Как после подобного не поверить в злой рок?

— Что вы имеете в виду? — запрокинув голову, Нази слегка нахмурилась, глядя на мрачно усмехающегося графа снизу вверх.

— Она могла бы сейчас оказаться на месте фройляйн Шагал. Зов я держал на них обеих, однако в итоге пришел к выводу, что с Сарой будет проще... хм… договориться, так что не имеет смысла слишком уж усердствовать. Я «отпустил» Магду в ту ночь, когда ты столь опрометчиво дала мне право войти в трактир, и полагал, что дарю ей еще год полноценной жизни. Однако, как видишь, благодаря безалаберности Герберта, судьба распорядилась иначе. К счастью, я успел найти ее до того, как обращение завершилось, так что новых жертв не последует. Однако самой Магде, так же, как и герру Шагалу, придется после бала либо добровольно погрузиться в сон, либо не вполне добровольно упокоиться.

— Она, надо думать, была в восторге от открывшихся перспектив, — вздохнув, тихо пробормотала Нази. Мысль о том, что скромная, работящая и решительная Магда пала от клыков существа, которое не давало ей покоя еще при жизни, вызывала в Дарэм тоскливую горечь. Будто мало было одной Сары Шагал, которой следующим вечером также предстояло погибнуть. В отличие от Магды — безвозвратно. И Нази с точностью могла сказать, что юной Шагал повезло гораздо больше.

— Выбор у нее невелик, но, по крайней мере, он был. Хотя, разумеется, Магду он не обрадовал ровно в той же степени, в какой не обрадовал он и обратившего ее Шагала, — граф, судя по проскользнувшим в его голосе интонациям, досадливо поморщился. — Едва переродившись, этот господин успел стать причиной массы неудобств, и я, пожалуй, напрасно взял на себя труд возиться с ним. Стоило велеть Герберту заняться заботами о его собственном детище самостоятельно, однако я, каюсь, побоялся, что он, в попытке исправить содеянное, натворит еще больших глупостей. А у меня совершенно нет на них времени.

— Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам? — уточнила Нази.

— Именно. Хотя в данным момент меня занимают не столько герр Шагал и его компаньонка, сколько те двое, что уже четверть часа крутятся возле ворот.

Дарэм наклонилась вперед, почти свесившись через перила в попытках разглядеть тех, о ком говорил фон Кролок. Ночная мгла и довольно большое расстояние были серьезной помехой для человеческого зрения, однако теперь, зная, куда именно стоит смотреть, Нази и вправду заметила какие-то движущиеся возле ворот смутные тени.

— Мне казалось, гости в замке — нечастое явление, — озадаченно сказала она. — А у вас тут, оказывается, жизнь бьет ключом.

— Это, драгоценная моя фрау Дарэм, вовсе не гости, — поспешил разочаровать женщину граф тоном, который Нази не могла назвать иначе как «раздраженная любезность». — Это, извольте видеть, профессор Абронзиус и его юный ассистент. Можно сказать, ваши коллеги по нелегкому ремеслу истребления нежити. А счастью их лицезреть мы с тобой обязаны все тому же герру Шагалу, который в обмен на сохранение своего малоосмысленного существования пообещал им показать дорогу к замку. По его собственным заверениям, он бросил их в лесу на середине пути, однако это, как видишь, не помешало сим господам отыскать дорогу и без его помощи. Полагаю, даже необразованному селянину достало бы ума пройти по оставленным Шагалом следам.

— И что вы теперь собираетесь делать? — весть о прибытии местной разновидности некромантов Нази весьма воодушевила. Она, пожалуй, не отказалась бы свести столь полезное знакомство и, возможно, почерпнуть из него некую новую для себя информацию о традициях и способах борьбы с нежитью в этом мире. К тому же, что греха таить, она рассчитывала получить хоть какой-то совет касательно своего нынешнего, весьма плачевного положения.

— Ровным счетом ничего, — откликнулся граф и с интересом осведомился: — А что, ты полагаешь, мне следует что-нибудь предпринять?

— То есть, ни убивать, ни впускать их внутрь вы не намерены?

— Ни в коем случае. Зачем бы мне это делать? Скоро они замерзнут окончательно и, если в них осталась еще хоть капля благоразумия, уйдут сами.

— Весьма циничный подход, Ваше Сиятельство, но спорить не буду, в этом есть смысл. — признала Нази и спросила: — А если они отправятся за подмогой? В конце концов, они, похоже, твердо убеждены, что вы здесь, и сделать вид, будто бы вас нет дома, а сам замок — необитаем, не выйдет.

— С подмогой, если они таковую и отыщут, эти господа вернутся, пожалуй, недели через две, не раньше. Никто из местных не отважится даже приблизиться к замковым стенам… — хмыкнул граф, после чего, оборвав себя на полуслове, неожиданно заявил: — А впрочем, упорство этих господ несколько осложняет дело: прямо сейчас они рассматривают перспективу перелезть через стену. Если говорить точнее, перелезать будет юноша, а затем, оказавшись во дворе, откроет ворота своему престарелому наставнику. Довольно-таки смелая авантюра, не находишь?

— Весьма смелая, — прикинув высоту замковой стены, согласилась Дарэм. — Вы полагаете, у них есть шансы на успех?

— В случае, если они догадаются пройти немного влево и обнаружат частично обрушившуюся кладку, вид на которую от тебя сейчас закрывает западное крыло, то вполне вероятно. При должной ловкости и сноровке молодой человек, пожалуй, и впрямь сумеет там перебраться, — задумчиво отозвался Кролок. — В противном случае, полагаю, он просто переломает себе руки и ноги.

— Ни дать ни взять, османская осада, — Дарэм усмехнулась, поплотнее кутаясь в полу графского плаща.

— Не так выглядят османы, Нази, — сказал граф. — И не так выглядят осады.

— Доводилось принимать участие? — припомнив, что фон Кролок в своем рассказе действительно упоминал некие «военные кампании», Дарэм попыталась прикинуть, какие именно войны он мог застать на своем веку.

— Неоднократно. И речь, должен заметить, как раз о затяжной войне Австрии с Османской империей. Впрочем, не будем вдаваться в подробности, — граф нахмурился, прислушиваясь к происходящему перед воротами. — Похоже, ты оказалась права, и все же придется впустить их внутрь. Меня абсолютно не устраивает обсуждаемый ими вариант, при котором они намерены вернуться сюда в дневное время. Куколь, каким бы исполнительным слугой он ни был, довольно неповоротлив для того, чтобы прогнать незваных гостей. К тому же всегда существует вероятность, что они наткнутся на фройляйн Шагал.

— Могу я поприсутствовать на торжественной встрече? — быстро спросила Дарэм, абсолютно не желая упустить ничего из того, что будет происходить в замке этой ночью — крайне, надо заметить, беспокойной. Вновь запрокинув голову, она посмотрела в лицо возвышающемуся над ней графу, и тот, окинув свою собеседницу долгим, оценивающим взглядом, хмыкнул настолько тихо, что этот смешок Нази уловила лишь по тому, как коротко вздрогнула его грудная клетка.

— Что ж, не вижу причин, по которым мне стоило бы отказать, — наконец, сказал он. — Однако, прошу тебя воздержаться в разговоре с гостями от прямых указаний на мою сущность. Я не вынуждаю тебя лгать, а лишь прошу не говорить всей правды. Если такие условия неприемлемы, я вынужден буду ограничить твои передвижения по замку, чтобы свести к минимуму возможность твоей беседы с профессором. И дабы у вас, любезная фрау Дарэм, не возникало лишнего искушения, я приведу аргумент, который вы, полагаю, сумеете воспринять верно: я не намереваюсь убивать этих людей, но если они доподлинно узнают о моей природе, я вынужден буду это сделать. И, как вы можете понять, для меня это не составит большого труда, как с физиологической точки зрения, так и с нравственной. Итак?

Нази вздохнула, в очередной раз отмечая про себя, насколько неумолимо жутковатой, но при этом стройной и упорядоченной, была логика стоящего рядом с ней мужчины. Он не угрожал и явно не пытался запугать свою собеседницу — он всего лишь спокойно и даже отчасти миролюбиво излагал, какими будут последствия ее выбора. И Дарэм ни на секунду не усомнилась, что при необходимости граф в точности выполнит все, о чем говорил. Он вообще не имел обыкновения разбрасываться пустыми заявлениями.

— Хорошо, Ваше Сиятельство, — Нази кивнула. — Я обещаю, что не стану впрямую им сообщать о том, что вы вампир, но и отрицать такой вероятности не стану, согласны?

— Вполне, фрау Дарэм. Я попросил Куколя вынести для вас плащ.

— То есть как «попросили»? — Нази озадаченно посмотрела на графа, не слишком-то понимая, что именно он имеет в виду.

— Точно так же, как недавно «беседовал» с тобой, — фон Кролок пожал плечами.

— Так вот почему он всегда вас слышит и появляется всегда в нужном месте замка! — Дарэм едва не рассмеялась, настолько простой и очевидной оказалась разгадка куколевой «вездесущести». — Вы общаетесь с ним ментально!

— Разумеется. Учитывая размеры моего дома, это крайне удобный вариант, — холодные ладони графа легли Нази на плечи. — В противном случае бедняге пришлось бы постоянно ходить за мной по пятам, не имея возможности заняться собственными делами. Сейчас он уже на пути во двор, мы же отправимся прямо отсюда.

— Что от меня требуется? — Нази уже доводилось путешествовать через пространство в компании вампира, вот только она, к вящему своему сожалению, в тот момент пребывала в беспамятстве.

— Ты вполне можешь закрыть глаза, — посоветовал Кролок. — Первое время хождение через тень может вызывать головокружение. А впрочем, решай сама.

В ответ на это предложение фрау Дарэм лишь упрямо поджала тонкие губы, и граф, убедившись, что женщина, очевидно, решила насладиться впечатлениями сполна, шагнул вниз, к воротам.