For Want Of A Relic (джен)

Старание — это всё.

Такое мышление было чуждо миру магов — миру, к которому семья Вельвет не имела никакого отношения. Их Гербу было всего лишь три поколения, но в нем едва ли были силы даже мага первого. Так оно и было, если говорить по существу. Его бабушка получила знание о магических практиках из чужих рук, а её дочь просто иногда училась им больше для того, чтобы сохранить связь со своей матерью. Но, третье поколение подумало: что если они попытаются? Что если он попытается? Если у него был талант, которого не было у обычных людей, разве ему не предоставлялся шанс развить его несмотря ни на что? С юных лет он окружил себя книгами матери по магическому искусству, он яростно учился, и сурово относился к каждой своей ошибке, повторял и дополнял свою собственную работу для того, чтобы быть достойным носить Магический Герб. Несмотря на предупреждения его матери о том, что мир магов наверняка возненавидит его, он оставался настойчивым. Сколько бы раз она ни пыталась отговорить его от поиска надлежащей магической опеки, он каждый раз настаивал, убежденный, что, как бы тяжело ни было, старание победит.

Маги действовали по закону эквивалентного обмена: то, что было получено, должно быть отплачено чем-то равноценным. Даже самое элементарное волшебство следовало этому правилу. Так разве бессмысленно было думать, что тяжелая работа всегда будет приносить результаты? Разве не само собой разумеется, что если кто-то будет работать так усердно, как только может, то заслужит достойное место в мире? Несмотря на всё, что маги говорили об эквивалентности…это было не так. Нет, мир, которым он был так очарован, был миром родословных и наследований. Если ты не родился в достойной семье, то ты был никем в Часовой Башне. Независимо от того, как громко он заявлял о своих достижениях, они всё ещё были лишь достижениями простого мага третьего поколения без родословной, без таланта и без будущего. Его мать была права с самого начала, и теперь было слишком поздно говорить ей об этом. Но даже несмотря на то, что это было так, он не остановился. Он не мог остановиться: он пожертвовал всем, что у него было, чтобы зайти так далеко, и не мог повернуть назад.

Вы, должно быть, были несчастны, не так ли? Неужели это вообще ничего не значит?

Какое это имеет значение? Он как-нибудь покажет им. Он ни за что не собирался просто продолжать позволять таким людям как Кейнет проходиться по нему любыми снисходительными словами, что прилетали ему как в лицо, так и в спину. Унижение его мамы и бабушки, его фамилии смешками за спиной — неужели лишь это делает их столь выдающимися? Кого волнует какая-то всемогущая чаша, исполняющая желания? Желания и мечты ничего не стоят, если человек не готов отдать всё, чтобы достичь их. Всё признание, которого он хотел, было в пределах досягаемости, если бы только у него хватило сил работать немного усерднее-

— Лансер? — в руке на его плече не было необходимости, Лансер проснулся сразу же, как услышал голос Вэйвера. Неужели он действительно был настолько безответственным, что заснул за столом после возвращения с миссии? Разве он не черпал ровно столько магической энергии, сколько ему было достаточно, чтобы не обременять его Мастера?

— Чт-М-мастер, я… — Лансер замялся на мгновение или два, а затем быстро замолчал при взгляде на Вэйвера, будто он пытался определить правильный способ продолжения слов. Он должен был что-то сказать, увидев всё это. Разве не было бы правильно признать себя свидетелем того, что, очевидно, должно было быть личным?

Во второй раз с момента призыва Лансер потерял дар речи. И во второй раз он проклял собственную трусость.