Эту нить нам не разрубить (гет)

Оставшиеся дни пролетели почти незаметно. Гарри с Гермионой много ходили по городу пешком, посещали разные магазинчики и кафетерии, держась за руки, гуляли по песчаному берегу и обсуждали планы на будущее. Удовольствия ради Гермиона в первый вечер нарядилась в лёгкое алое платье, едва доходящее до колен, и собрала волосы в аккуратную причёску, и Гарри с улыбкой на губах без каких-либо подсказок приоделся, взял её за руку и повёл в ресторан. А потом они танцевали под лирическую музыку, прижавшись друг к другу, руки жены обвивали его шею, пока он тонул в её сияющих глазах. В такси, которое везло их к дому, им было и вовсе не до приличий, и водитель лишь криво улыбался, поглядывая в зеркало заднего вида на то, как они жарко целовались. Дома у Гарри ушло меньше минуты на то, чтобы алое платьице соскользнуло с плеч жены на пол. Целуясь и попутно прокладывая дорожку из одежды, они едва добрались до кухни, как Гермиона потянула мужа за собой, и он ловко усадил её на стол, и встал между её разведённых ног. От охватившей их страсти, они внезапно оказались на полу и успели посмеяться, пока чинили кованый стол при помощи магии, а потом уже стало не до смеха.

На второй день Гермиона с грустным видом помогала Гарри укладывать вещи в купленный накануне чемодан, и они практически не выходили из дома. Сидели в обнимку на диване за просмотром телевизора, готовили вместе обед и ужин, а ночью предавались любви и нежности под сиянье звёзд за окном. А потом Гермиона неподвижно и молча лежала, прижавшись к Гарри. Было так тепло, что они не укрылись, и он ласково поглаживал кончиками пальцев её обнажённую спину. Рука жены лежала на его груди, и на безымянном пальце сверкал камень купленного им кольца. Коробка до этого вечера вроде бы валялась под кроватью, а потом на Гермиону напала хандра, особенно после того, как Гарри положил в бумажник билет, и она, кажется, поспешила сделать всё, чтобы он всё ещё оставался с ней, присутствовал в её жизни каждой частичкой вроде такого подарка.

— Это же только на лето, — мягко сказал он ей, убрал от лица несколько прядок волос и коснулся губами лба.

— Да, я помню, — отозвалась Гермиона печально, так же, как и он, не способная заснуть. — Ничего плохого же не случится, правда?

Он немного наклонил голову и заглянул в её глаза.

— Конечно нет.

Его рука снова окунулась в водопад её волос, и Гермиона потянулась навстречу. Их губы слились в неторопливом поцелуе.

— Твои родители обязательно остынут, — заметил Гарри, — вот увидишь, они ещё обрадуются, что ты задержалась.

— Надеюсь, — согласилась Гермиона без воодушевления.

Утром они мало разговаривали, и она отказалась от завтрака. В такси Гарри держал её в своих объятиях, как маленькую девочку, ощущал грусть от скорой разлуки, и был, конечно же, тронут. Гермиона не отходила от него до объявления рейса, и он запомнил их долгий поцелуй, прежде чем развернулся к другим пассажирам, спешившим на борт, и запомнил, как отяжелело от печали его сердце, когда он занял своё место, и самолёт взмыл в воздух. Казалось, он лишился невосполнимой части себя. Взгляд его периодически задерживался на знаке на запястье, похожем на бесконечность. Несколько раз он касался его пальцем, пока не уснул и не задумался потом о предстоящих делах.

Гермиона была права насчёт всех дорог, которые были открыты перед Гарри. Возвращаться к прошлой жизни и бороться с другими волшебниками он не желал, как и не желал отправиться в школу и преподавать потом защиту от тёмных искусств — раны ещё нисколько не затянулись, и он решил позволить себе только то, что приносило удовольствие. Гарри снял на какое-то время в «Дырявом котле» комнату, купил себе несколько десятков журналов о квиддиче и, вычитав в них советы, как составить портфолио, разослал его в несколько разных команд. Помимо этого, ему ещё предстояло решить серьёзный вопрос с жильём.

Возвращаться на Гриммо и проводить там капитальный ремонт и уборку Гарри не хотел, как и не хотел всякий раз вспоминать, сколько всего происходило в этом доме: как Сириус сидел взаперти, как вопил надоедливый портрет его матушки, как Кикимер ворчал и жестоко обманул своего будущего хозяина, как они втроём с Роном и Гермионой отсиживались от Пожирателей смерти, а потом не смогли вернуться из опасений повстречать врагов. Этот мрачный дом никак не ассоциировался с началом светлой и счастливой семейной жизни. По той же причине Гарри отверг мысль восстановить дом в Годриковой впадине. Ему не хотелось жить в том месте, где погибли его родители, и каждый Хэллоуин вспоминать об этом. Гарри решил купить новый дом и обустроить там всё по его собственному и жены желанию.

Было бы прекрасно отыскать дом в Хогсмиде — они бы смогли видеться с Гермионой каждые выходные, когда она вернётся к учёбе, — но в магической деревне объявлений никто уже давно не давал. Гарри, к своей радости, отыскал выставленный на продажу дом в Оттери-Сент-Кэчпоул и понял, что это не менее прекрасное место. Он провёл там столько времени… запомнил просторные поля, обласканные поутру лучами солнца, сокрытый за деревьями памятный холм, где некогда проходили дружеские игры на мётлах, журчание воды, шелест листьев и бескрайнее голубое небо над головой. Эта местность была ему родной. Они с Гермионой будут недалеко от Лавгудов, где теперь, не остаётся сомнений, частым гостем станет Невилл. Можно будет собираться вместе, навещать мистера Уизли — без погибшей жены и разъехавшихся детей он совсем один в «Норе» — а вместе с ним и мистера Диггори. Гарри отправил почтовую сову с предложением о покупке владельцам и получил от них приглашение в гости, чтобы всё обсудить.

Покупка дома и всякие формальности заняли чуть больше двух недель. Гермиона за это время ещё раз навестила родителей — письма от неё из-за большого расстояния приходили раз в четыре-пять дней — застала только маму и, судя по тому, как местами неровно шли её предложения была взволнована и очень рада тому, что они поговорили и сходили вместе по магазинам. Гарри писал в ответ, что этому рад, что её отец тоже перестанет упрямиться, и с лукавой улыбкой сообщал, что у него готов для неё сюрприз, но не раскрывал какой. Мысленно он не раз представлял, как будет вносить её на руках в дом. Теперь эта традиция не казалась ему глупой. Гарри с наслаждением ходил в первые дни по своему дому, посещал спальни на верхнем этаже, подмечал, что ему бы сменить, разглядывал гостиную и заказал только самое необходимое — двуспальную кровать, кое-какую кухонную мебель и диван. Всё остальное оставил на усмотрение Гермионы. Впрочем, его прошлые письма нашли своих адресатов, и Гарри стали поступать на них ответы, отчего ему стало уже совсем не до обустройства дома.

Одна из известных команд приняла Гарри в состав только потому, что он был знаменит, и первые дни ему пришлось сидеть на лавке, как запасному игроку, а потом тренироваться в стороне. На вторую неделю Гарри поинтересовался, когда его могут допустить к игре, но тренер уходил от ответа, и эта неопределённость спустя ещё несколько напряжённых дней привела к тому, что им пришлось распрощаться. Во второй раз Гарри подошёл к выбору основательнее и отправился туда, где следовало себя показать. На отборочных испытаниях его, конечно же, узнавали, но только два из десятка тренеров не придавали этому большого значения. Одного из них Гарри и выбрал.

Мистер Патерсон, крепко сложенный среднего роста лысеющий человек, не так давно возглавивший «Дартмутские молнии», был жутко недоволен тем, что эта команда вот уже несколько лет не делала никаких подвижек, серьёзно увязнув в низшей лиге, и не щадил игроков. Собственно, Гарри потому и взяли, что новая тактика игры и режим тренировок вымотали некоторых игроков, и мистер Патерсон предпочёл их заменить, нежели, как он выразился, ублажать неженок. В первые дни Гарри, конечно, ещё не понимал, почему тренера за глаза называли садистом, а потом мистер Патерсон включил нового ловца в разработанный режим тренировок для всей команды, и Гарри понял, что такое трудовые будни. В первые недели у него болело всё, что только могло болеть.

— Поттер, я не понимаю, — недовольно повторял тренер, глядя на то, как ловец висел в воздухе, вцепившись в древко метлы, — если ты не можешь подтянуться ещё двадцать раз, как я должен быть уверен, что в случае, если ты вымотаешься, ты взберёшься на «Молнию»? Ты думаешь, соперник будет тебя жалеть? Да они только и ждут от другого слабины! Рассказать тебе, что бывает в высшей лиге? Это тебе не на школьном поле под присмотром учителей без дела в воздухе болтаться! Здесь если бладжером бьют, так чтобы пришлось по твоей башке или руке! Хочешь в Мунго частым гостем быть и конечности сращивать?..

От множества упражнений: таскания тяжестей, бега, преодолевания на метле наколдованных колец препятствий, ухода от заклинаний, щедро бросаемых тренером ради выработки реакции, и всякого другого — Гарри научился летать, вися вниз головой, и едва ходил по дому, каждый раз стискивая зубы от движений и кляня себя за то, что не знал заклинания или зелья для уменьшения мышечной боли. Иногда он даже думал, что, может, и хорошо, что Гермиона его пока не видела, она бы была недовольна мистером Патерсоном. Гарри же к нему привязался — этот строгий человек не смотрел на него как на Избранного, спасителя всего магического мира, и оказаться со всеми на равных было приятно. Жена тем временем всё пыталась вытянуть в переписке, в чём состоит сюрприз для неё, и сообщала, что у них с мамой полное взаимопонимание, но папа, хоть и видит их теперь вместе, держится холодно.

Гарри жалел, что не увидит Гермионы до конца августа — ему хотелось отметить с ней свой день рождения, но, как назло, на конец июля выпала и первая игра их команды. «Дартмутские молнии» встречались на своём поле с «Йоркширскими кометами».

— Только попробуйте мне дома сдать противнику позиции! — предупреждал команду мистер Патерсон. — Вы способны на большее, не забывайте об этом!

Тридцать первого июля был тёплый солнечный день. Гарри поутру принимал от сов, приземляющихся на доступные подоконники, поздравительные открытки и нарядные мешочки с подарками и конфетами. Мистер Уизли вместе с близнецами, узнав о том, что Гарри живёт неподалёку, зашёл к вечеру в гости, Рона в их компании не было, а Гарри, обнявшись с каждым, смущённо извинялся, что не может с ними посидеть и угостить тортом.

— Что же ты не сказал сразу? Джордж, папа, собирайтесь, мы будем за него болеть! — воскликнул Фред.

— Точно, пусть Верити побудет сегодня за главного! — поддержал его близнец и исчез.

Через минуты Гарри трансгрессировал вместе с Фредом и мистером Уизли к полю: они отправились покупать билеты, а он ушёл к своей команде, чтобы переодеться и прослушать наставление тренера. Оно, к удивлению всех игроков, было небольшим.

— Давайте, ребята, я в вас верю!

Гарри давно не было так хорошо, как в воздухе этим вечером. Месяцы тренировки давали о себе знать, и он уходил от бладжеров, будто предвидя, откуда они возникнут. Ловец соперника не отставал, и Гарри жалел, что пока в точности не освоил финт Вронски и пообещал себе это в будущем. Команда соперников вела с небольшим отрывом, а снитча всё ещё не было видно. Гарри уже в шестой или седьмой раз облетал поле, выискивая золотистый шарик с крылышками, когда вдруг почувствовал странное жжение на запястье. Он потёр руку об древко метлы и в тот же миг краем глаза заметил золотистые, лиловые, алые, голубые искры, пущенные в небо. Его голова невольно повернулась в сторону, и бладжер чуть не сшиб его с метлы. К близнецам, посмевшим запустить фейерверки, спешили маги, следившие за порядком, но Гарри разглядел на трибуне девушку, от которой его сердце пообещало выскочить из груди. Гермиона стояла рядом с мистером Уизли и даже успела раздобыть себе голубенького цвета шарфик, сделанный в честь команды, и размахивала им как флагом.

Гарри от радости пролетел через боровшихся за квоффл игроков, как через незначительные препятствия во время тренировки. Его взгляд едва коснулся жены, как прямо перед носом пролетел снитч. Гарри круто повернул и бросился за ним. Ловец соперника сел ему на хвост. Снитч, словно развлекаясь, устремился к земле, и Гарри направился следом. Подошвы его ботинок несколько раз коснулись газона, ловец противника почти поравнялся с ним, но тут снитч взял ввысь и подался к кольцам. Гарри с соперником тоже направили метлы к верху. Трибуны замерли в ожидании. Комментатор отвлекся от охотников, обратив внимание на ловцов. Снитч, набирая высоту, заставил их крепко вцепиться в мётлы, а потом вдруг скользнул в кольцо. Гарри сперва услышал звон в голове, когда без раздумий кинулся следом, а потом почувствовал раскатившуюся от виска боль, разглядел в своей ладони трепыхавшийся золотистый шарик и понял, что зрители на одной из трибун ликовали.

— Вот ты бесстрашный! Поттер, да ты крут! — минутами позже твердили члены команды, похлопывая его по плечу, а Гарри, скромно улыбаясь, спешил получить лекарство, принять душ и переодеться.

Минут через двадцать он выскочил вместе с небольшой спортивной сумкой, позволявшей за счёт заклятия незримого расширения хранить в ней метлу и всякие другие вещи, необходимые для тренировок.

— Это было здорово, Гарри! Потрясающе! — поздравляли близнецы, обнявшись с ним по очереди. — Такими темпами у вас и выход в высшую лигу не за горами!

— Гарри, ты молодец, как здорово, что ты тоже нашёл себе дело. Молли… Она бы была за тебя рада, — сказал мистер Уизли сдавленным тоном и тоже его обнял.

Гермиона широко улыбнулась, остановившись перед ним, и Гарри снова подумал, как же она прекрасна. На её загорелых за эти месяцы плечах держалось воздушное светлое платье, копну каштановых волос, заплетённых удивительным образом, украшал тонкий серебристый ободок, губы, по вкусу которых он так соскучился, будто специально, были выделены алой помадой. Гарри не услышал ни слова, но ощутил ладони жены на своей груди. Она потянулась навстречу, и он охотно ответил на её поцелуй, коснулся ладонью её щеки, запустил пальцы в её мягкие волосы. Гермиона прижалась к нему, и он позабыл обо всём остальном на свете.

— Я думал, ты не появишься до конца августа, — заметил Гарри, глядя в её несравненные карие тёплые глаза.

— И позволю тебе встретить твой день рождения в одиночестве? — спросила Гермиона в ответ. — Ну уж нет! Гарри Поттер, ты должен знать, что твоя жена больше не допустит подобного безобразия!

— Хорошо, я запомню, — согласился он с улыбкой и снова потянулся к её губам.

Их отвлёк друг от друга смешок в стороне, и Гарри несколько смутился, вспомнив про друзей.

— Ой, ребят, простите, пожалуйста, зайдёте на чай и разные там вкусности? Или, может, чего покрепче будете?

Близнецы переглянулись между собой и хитро заулыбались.

— Думается, у тебя сегодня и без нас есть дела поинтереснее, — заметил Фред.

— Да, заходите лучше сами, как освободитесь, на выходных там или как, — прибавил Джордж и приложил одну ладонь к плечу отца, а другую — к брату.

Через мгновение все они исчезли, Гарри уменьшил свою сумку до такого размера, чтобы положить её в карман, и сделал то, о чём так мечтал — подхватил Гермиону на руки и, очутившись возле их дома, с удовольствием перенёс её через порог.

— Надеюсь, тебе всё же удалось восстановить хорошие отношения с родителями, и они будут приезжать к нам погостить, — не дав ей опомниться, сказал он и опустил её на пол.

— Ты… ты… — с волнением оглядывая просторную гостиную, пыталась сказать Гермиона, — ты так быстро… со всем управился? — изумилась она.

— Вообще-то нет, но… я подумал, что с тобой мы бы управились со всем, что осталось, вместе. Как тебе? Нравится?

— Спрашиваешь?

Гермиона улыбнулась и обвила руками его шею.

— Прости, я едва успела сесть на рейс и не купила тебе подарок. Хочешь, я испеку торт? А завтра…

— Нет, — перебил её Гарри и обнял за талию, — ты и есть мой самый лучший подарок.

Он смотрел в её сияющие глаза и слышал восторженное биение сердца в груди. Утром ему и в голову не могло прийти, что вместо совы она прилетит сама. Упустит почти месяц с родителями ради него. Гарри наклонился, и их губы вновь слились в нежном поцелуе. Гермиона охнула, когда он обогрел дыханием её щёку и коснулся мочки уха. Её близость пьянила лучше крепкого напитка и разжигала кровь. Она перехватила его ладонь, когда он опустил её ниже талии и криво улыбнулась.

— По-моему, ты мне не показал, что там наверху… — напомнила она.

— Тебе понравится, — заключил Гарри. — И вообще, я там толком ничего не трогал: ни обоев, ни занавесок, ни люстр — всё равно в этом ничего не смыслю. А ещё, кстати, там полно всякого хлама, можно выбросить и превратить одну из комнат в кабинет… поставим там стол, несколько книжных шкафов…

Он не договорил, потому как Гермиона заткнула его жарким поцелуем и сама высвободила плечи из-под лямок платья, бесшумно упавшего к ногам. Гарри сбросил с себя футболку, желая прижаться к девушке ближе, почувствовать тепло её тела и сжать в своих объятиях. Их губы вновь встретились в очередном и ненасытном желании. Очки Гарри тоже оказались сняты и отброшены в сторону, чтобы не мешать. Впрочем, сейчас они ему были и не нужны. Мягкий ковёр, оставленный прежними владельцами, оказался усыпан одеждой, пока двое влюблённых добирались до дивана. Гермиона успела толкнуть Гарри первой и уселась к нему на колени. Её выпущенные из прически мягкие волосы щекотали его щеку и шею, пока они целовались, а потом он обласкал жену так, что она задрожала от желания и нетерпения, и их тела слились воедино. Гостиная полнилась стонами, диван немного скрипел. Гарри чувствовал капли, сбегавшие по спине, ладони жены, впившиеся ему в плечи, и сминал её бедра, пока безумная страсть гнала их к изнеможению.

Гермиона так и сидела, опустившись в его объятия, и водопад её волос щекотал его разгорячённое взмокшее тело. Гарри заправил несколько прядок ей за ухо.

— Так ты… наладила отношения с родителями? — спросил он.

— Да… вроде того… — тяжело дыша, ответила она и немного отстранилась. — Знаешь, папа, он… В общем, он всё ещё сердится на тебя и… ну, недоволен тем, что мы… не провели свадебную церемонию. «Как все нормальные люди». Так и сказал.

Гарри улыбнулся, глядя в её глаза.

— Прекрасно, так значит, ты уже пригласила его на нашу свадьбу?

Гермиона прикусила губу и, потупившись, стала чертить пальчиком одной ей ведомый узор на его груди.

— Ну-у… вообще-то я пригласила их с мамой на Рождество. Не оставаться же одной в Хогвартсе и…

Она осторожно подняла на Гарри взгляд, возможно ожидая от него другой реакции, но его улыбка никуда не делась.

— …и ты можешь быть занят, особенно теперь, когда столько всяких… дел.

— Прекрасно, — помолчав, заключил Гарри. — Значит, я могу отбросить все свои дела, и мы, «как все нормальные люди», проведём и свадебную церемонию, и Рождество одной семьёй. Твой папа же не откажется вести тебя под венец или мне его рассердить ещё раз и попросить мистера Уизли?

Гермиона легонько стукнула мужа по макушке.

— Дурак.

И сама же после этого поцеловала. Гарри, оторвавшись от её губ, наслаждался тишиной и покоем, разливавшимися в доме. Он нащупал руку Гермионы и поднёс к своему лицу, коснулся губами её ладони, разглядел вблизи знакомый знак на запястье. На мгновение ему страшно захотелось спросить про судьбу, про то, были бы они вместе, не попадись им в руки эта древняя книга с клятвой для заключения магического брака или же нет. Он поднял глаза на Гермиону, следившую за ним, и в то же мгновение перестал нуждаться в ответе. Только притянул её к себе и крепко обнял. Жизнь, какой бы она ни была, продолжалась. Сердце в груди, по крайней мере, твёрдо говорило за это своим стуком.