Война с тобой  (гет)

Сириус всегда был шебутным…

Ну это мягко сказано, даже, скорее, очень дипломатично. Он не желал никого слушать, если что-то вбил в себе в голову. Истинный Блэк… И некоторое время этим качеством как мать Вальбурга очень гордилась. Пока несносный ребенок не начал перечить в том числе и ей. Вовсе не со зла, скорее от непомерного упрямства.

Она очень опасалась, что, несмотря на все ее теплые и частые письма, сыну забьют голову чушью на этом факультете грязнокровок. Быть мягкой довольно сложно, когда хочется разнести древний замок по камешку от беспокойства за своего выстраданного первенца. Но давлением от него точно ничего не добиться.

Давить на кого-то столь упрямого, даже в своих заблуждениях, как Сириус — это значит вызвать отчаянное сопротивление. Вальбурга не для того сменила линию поведения, чтобы сын видел в ней врага. Все же она готова идти на разумные уступки. Но среди этих «уступок» не было выслушивания жалоб болвана о таких же ничтожных болванах.

С Хогвартсом, как у всякого волшебника и ведьмы, у нее было связано много воспоминаний — приятных и не очень. Древний замок — это ее юность в конце концов. И оказаться здесь леди Блэк рада несмотря на то, что повод просто смехотворен. Стойкое убеждение, что это ее далеко не последний визит в альма-матер так же присутствует. Для этого нужно знать Сириуса: он ни одно дело, особенно если это касается пакостей, не бросает на полпути.

Был бы этот ребенок таким же последовательным в учебе или выполнении родительских наставлений, цены бы ему не было! Но вместо этого он разносит Хогвартс и доводит профессоров до крика, снятия баллов и сдержанного бешенства.

Все-таки все они помнят, с кем говорят… То-то уважаемый профессор Слизнорт так бледен и суетлив. Не хочет с ней ссориться, но и слабость показать не может. Слизеринцы такого не простят, тем более декану. Вот и вертится как уж на сковородке, под которой только добавляют огня.

Вальбурга переглядывается с сидящей в соседнем кресле Дореей Поттер. Кто бы сомневался, что их сыновья изволят бедокурить на пару. И ни один из паршивцев не догадался изобразить даже тень вины, когда матерей вызвали к директору. Сириус и Джеймс, похоже, собой гордились. Уму непостижимо, месяца не отучились, а разговор уже идет об угрозе исключения.

Естественно, Вальбурга захотела лично увидеть сына и много чего высказать Дамблдору. И этой бездарной сушеной вобле — декану Гриффиндора. Кошка драная, похоже, совсем разучилась следить за детьми и утратила былую прыть. Хотя, чего еще ждать от этой особы? Вальбурга еще в бытность свою ученицей считала старосту Гриффиндора кошмарной дурой.

Все бы ничего, но два негодяя шутили в основном над слизеринцами. И, как оказалось, у ее первенца слишком уж блэковское чувство юмора. Хотя никто не умер, так по какому поводу подняли такой шум? Да и младший Поттер от своего безголового друга не отставал нисколько. Уж точно друзья не разлей вода.

В основном доставалось некоему Снейпу, даже в лазарет загремел.

— Насколько я понимаю, конфликт начался из-за дружбы мистера Снейпа и мисс Эванс?

Дорея Поттер сама нежность и простодушие… Даже Вальбурга ей почти верила. Что уж говорить о морже Слизнорте и Маккошке. Дамблдор был привычно непроницаемо добродушным. За мерцанием тошнотворно добрых голубых глазок поди разбери истинные мысли этого интригана. Хотя, когда он думал о чем-то хорошем? Превратил старейшее учебное заведение в теплицу для гразнокровок. И столкновение с реальным миром потом здорово рушит их представления о магии, которое им внушают в этих стенах. Уму непостижимо!

Не то, что Сириус и Джеймс отправили на больничную койку какого-то полукровку, а то, что весь сыр-бор начался из-за маглорожденной девчонки. Эта девица Вальбурге уже заранее неприятна. Она невестку грязнокровку не примет ни за что! Тем более не сделает ее после себя леди Блэк, ее славные предки не поймут на том свете.

— Обычные детские разборки. Для чего вы вызвали нас, Дамблдор?

Смысла играть, как Дорея «нежный цветочек», она не видела. Все равно все хорошо знали, какова она на самом деле. Читать мораль из-за непонятно кого, рожденного кем попало, будущему главе рода? Положительно господа профессора принимают ее за какую-то умалишенную, если думают, что она себя этим утрудит. Повод, по которому их вызвали, не стоил и секунды ее драгоценного времени.

Несколько примиряла возможность увидеть Сириуса.

Нет, воззвания к совести от декана МакГонагалл были пламенными и служили хорошим развлечением. Вальбурга почти «прониклась», и Дорея, судя по ее смеющимся глазам, тоже…

— Мы поговорим с сыновьями. Но если вы не можете справиться с двумя мальчишками, это не лучшая атестация ваших профессиональных качеств.

Намек был толстым и оттого вполне очевидным и очень обидным. Леди Блэк даже не сделала труда скрыть, что сказала это намеренно, лишь бы задеть. И, судя по покрасневшим щекам Минервы и ее яростному взгляду, она целиком и полностью приняла сию шпильку на свой счет. Бедняжка выглядела так, что ее вот-вот удар хватит… Вальбурга с азартом ждала: может им всем несказанно повезет, и кошка отправится в Мунго, если не на тот свет? Но, естественно, ничего не случилось.

В целом визит вышел раздражающе бесполезным. Скандала не случилось.

Вальбурга решила не отходить от линии кротости в своем поведении, поэтому не высказала всего, что думает о школе, недодеканше и полудохлом полукровке, из-за которого ее сына хотят исключить — три раза «ха»… Не считая едких намеков, ее поведение было почти примерным.

Пусть они расстались, взаимно недовольные друг другом. Сириус мог развлекаться, как ему только угодно, лишь бы в надлежащем окружении, и не получал одних только троллей за экзамены. Но он мальчик умный, несмотря на все свое шалопайство, безусловно талантливый, а еще очень сильный — ее сын.

— Джеймс Карлус Поттер, извольте пойти за мной.

Несмотря на строгий голос, лицо Дореи светилось от нежности. Ругать сына она не собиралась точно, скорее обнять и прижать к себе. Ужасно соскучилась, как и сама Вальбурга, по своей синеглазой головной боли.

Она поправила воротник на рубашке, щелчком пальцев очистила дорогую ткань мантии и, переборов брезгливость, красиво завязала, до этого болтавшийся, как веревка, галстук. И сама же легким жестом тонкой руки взлохматила красивые кудри сына. Сириус все же смотрел на нее с некоторой опаской. Что быстро прошло, стоило ощутить нежное матушкино прикосновение. Он поймал изящную ладонь и прижался щекой к ней — все-таки он очень скучал.

— Матушка, как отец и Регулус?

— Тшш… Не здесь.

Вальбурга указала сыну на прислушивающиеся к их разговору портреты и увела ребенка в тупик, где нарисованных шпионов не было, где обняла, прижав крепко-крепко, целуя запрокинутое лицо… Раньше она бы не допустила подобной вольности, считая, что время нежностей с наследником прошло. Теперь же ей было плевать на собственные выдуманные предрассудки. Как ее любовь может навредить Сириусу?

— Мама.

Он вцепился в нее, с силой сжимая почти до боли.

— Регулус скучает один дома и тоскует по тебе, сын. С твои отцом все хорошо.

— Отец обидел вас?

— Ну что ты? Как кто-то может обидеть Вальбургу Блэк?

Она взяла лицо сына в ладони и поцеловала упрямый лоб. Заговорщическую улыбку они разделили на двоих; в эту секунду особенно ясно было, на кого так похож Сириус. Сколько он взял от своей гордой непреклонной матери.

— Теперь вы сможете говорить, когда захотите, да и я смогу видеть тебя.

Вальбурга вытащила из сумочки зеркало в витой серебряной оправе с инициалами Сириуса. И вложила ему в руки. Сквозное зеркало было ее подарком обоим детям, которые, конечно же, ужасно скучали друг по другу, привыкнув быть вместе. Теперь будут болтать, спорить и шалить почти как прежде, и Регулус наконец повеселеет.

— Сириус, так что вы не поделили с этим Снейпом?

— Нюнчик — он отвратительный склизкий гад.

Леди Блэк качнула головой: этого Снейпа остается только пожалеть, если бы ей был досуг запоминать такие мелочи. Если ее сын говорит таким тоном, то переупрямить его невозможно. Да и будет она тратить драгоценное время, ругая ребенка? Конечно, нет. Ведь в следующий раз они увидятся только на каникулах.