Нэй. Сердце Принца (гет)

Риане было больно. Очень больно.

Ее сначала избили, потом выволокли из ее домика, где она жила и занималась целительством, попутно все внутри разломав и разбив.

И все время кричали: «Ведьма! Ведьма!».

Да какая она ведьма. Где они вообще ведьм видели? Они уже давно — сказки и легенды, и в книжках страшных! Теперь, чтобы заниматься знахарством и целительством, нужен диплом!

Диплом!

Что ты не просто магичка, а с образованием! Не просто друмер-лекарь, а именно что знания имеешь. А не просто так тут появилась!

Но разве можно толпе объяснить все это? Ведь среди них были даже те, кого она уже лечила и помогла с их хворями. Если и их захватил ужас и страх толпы, то что говорить о других?

Риана попала в Нурсу, небольшую деревушку на землях Ордена Ката и Бата, по распределению. Звезд с неба не хватала во время учебы, хотя преподаватели и выделяли ее магические умения, поэтому попала в деревню эту не по желанию, а по указанию. Но ей здесь понравилось, поначалу…

Правда, когда она сюда прибыла, тут еще жила предыдущая знахарка Бабка Дорма. Вот она, если честно, могла сойти за ведьму. Старая, сморщенная, но при этом добрейшей души человек. Она и умерла у Рианы на руках, через натиру после того, как та прибыла в деревню. Перед смертью сказала только, чтобы девчонка была осторожна, земля тут спокойная, но есть люди злые. И чтобы не влюблялась в кого не попадя, потому что ждет ее большая, красная любовь, которую принесет белый ветер в ночной огненной печали.

Сказала и померла. А отдав ее тело Огненному погосту, Риана — она лекарь, но имела права не носить черно-красные одежды и колокольчики, а еще и дер аш, между прочим — о предсказании благополучно забыла. Ее приняли благосклонно, работой и целительством ее были довольны. Вот она и расслабилась.

Влюбилась в местного паренька, который при виде ее постоянно краснел, это ли не красная любовь? Бурхом паренька звали. Но тут случилось непоправимое, паренек этот руку сломал, и нет чтобы сразу к ней обратиться, сначала попытались полечиться у местного костолома Мирха. Вроде и хорошо все прошло, но через натиру рука у парня сильно вздулась и его уже не ходячего принесли к ней. А она-то что? Заражение крови — это не какой-то там перелом. Ничего не смогла сделать! Ничего! Уже ничего…

Перед смертью он попросил его поцеловать и простить за все. За что прощать-то? За все. И тоже на руках ее умер.

И тут уже слухи пошли нехорошие.

Ох, чтоб их и тех, кто их распускает…

Ну, тут и началось.

И падеж скота, и куры нестись перестали, и у девчонки молодой выкидыш.

Староста приходил и такие намеки делал, мол, отдайся и все сразу хорошо станет. Этому старому бабнику.

Но не только поэтому отказала. Если человек что-то требует, это не значит, что он сдержит обещание. А, возможно, будет требовать еще и еще. И ведь не разорвать будет потом этот порочный круг.

Но самое жуткое то, что лет двадцать назад в этом районе, а может, и в этой деревушке уже сожгли ведь одну знахарку, обвинив ее в черном ведовстве! Бабка Дорма об этом рассказала, еще до смерти поэтому и говорила о злых людях. Там тоже девчонка молодая была. А может, и не ведьма, а просто не дала тому, кто приставал.

Правда, непонятно, куда Орден Боевого Братства смотрел. Ведь самосуд не то что не приветствовался, но и карался довольно строго.

Но вот сейчас ее тащили куда-то и явно не медаль вручать. И сил уже не было позвать на помощь. Хотя поначалу и попыталась.

Да и толку в этом зове, если кто и услышит в сотнях верст от этого места, разве сможет помочь? Конечно, в Цитадели Ордена Ката и Бата тоже астральщики были, но и не поймешь, придут на помощь или нет. Да и Боевое Братство должно действовать.

Но, кто же их всех знает, что у них на уме…

Ну вот и привязали к какому-то столбу, и ноги в какой-то жидкости. Ничего для нее не пожалели, даже масла огневого с Огненного погоста!

— Господи, Великий Скирия, смилуйся над моей душою грешной, — только и смогла прошептать она.

— Поджигай давай, Сорк! — голос старосты как вдалеке.

Но почему-то сразу огонь не загорелся у нее в ногах…

Нэй успел. Все-таки тот, кто звал на помощь, ниточку оставил, которая и привела на площадь небольшой деревни. Посередине столб, и к нему какая-то девчонка привязана, а люди всё: «Ведьма! Ведьма!» кричат.

Ну да, толпа — она и есть толпа.

— Давай поджигай, Сорк!

И мужчина, такой в летах, с факелом к столбу, и вдруг за пару шагов до него согнулся в три погибели и факел в землю, в грязь и потух. А ему не пошевелиться и не разогнуться.

— Ты че творишь, Сорк! — довольно обширный мужчина направился к человеку с факелом.

— Не… могу… выпрямиться, — глухо прошептал Сорк и наконец завалился в грязь.

Дождь был вчера, вот и грязь. Поэтому и маслом с Огненного погоста разжились, чтобы наверняка ведьму сжечь.

Как только Сорк рухнул в грязь, Нэй и вышел из тени.

Площадь как площадь. Церковь на востоке, домики вокруг самые богатые и ухоженные, не хватает разве что фонтана, но его роль играл сейчас столб с жертвой.

Хотелось в эту минуту сказать что-то эпичное, но тут совершенно неожиданно столб с человеком, с привязанной к столбу девчонкой, неожиданно вспыхнул!

Честно, Нэй расслабился. Обезвредив одного факельщика, он забыл о том, что могут быть и другие. Или просто факел из толпы.

И что делать?

Нэй рванул к столбу и в пламя прыгнул, вдруг вознесшемуся до небес!

Когда влетал в огонь, позади себя услышал панический крик Элли:

— Нэй!

Но он уже был в огне.

Понять точно, что было с девушкой, возможности не было никакой. Огонь еще не охватил ее тело, но чувствовалось, что скоро начнётся. Но при этом глаза её были открыты, и в них и ужас, и удивление одновременно.

— Вот и очищение, — почему-то проговорил Нэй, одежда которого, кажется, уже дымилась.

Он обнял девушку, обхватив и столб, и очень крепко к ней прижался.

Ну, какой к черту, интим, выжить бы.

А когда прижался, вскинул к небу голову и просто затянул:

— А-а-а! — причём с каждым мгновением усиливая свой глас.

И если в эту секунду кто-то мог видеть происходящее за стеной огня, то мог бы заметить, как из рта Нэя вдруг вырвался в вышину странный воздушный поток или даже сам ветер.

Который поднялся вихрем вверх, закружился в плотный видимый со стороны жгут, и тут резко и молниеносно обрушился на столб, людей возле него и огонь. Разметав последний в пепел, а людей всех вокруг обдав горячим прорывом. И веревки разорвало тоже…

А ещё Нэй почувствовал, как его обдает мощным потоком воды, и он с девушкой в руках теряет опору. Заваливается назад.

Но тут кто-то крепкий подхватил его, чтобы он не упал.

Сэм. Ну конечно же, Сэм. И воду он тоже где-то нашёл.

Правда, через секунду Нэй снова потерял опору, так как орч обалдело уставился на девушку.

Но Нэй был не в обиде, так как теперь уже Элли подхватила его. Но когда подняла на ноги, то тут же врезала ему мощную оплеуху — становится традицией! — а после крепко впилась в его губы — самая любимая традиция:

— Ты же мог погибнуть! — немного истерично и испуганно проговорила Элли.

— С детства хотел быть пожарником, — врал Нэй, никогда не хотел, в Аркете никакой романтики — грязные всегда и чумазые.

— Ты хоть понял, что сделал? — это уже Артур. Он честно бежал за Сэмом, но, когда стало понятно, что отстает, орч схватил его под мышку и остальное расстояние пробежал именно так. Артур только попросил, чтобы Сэм сильно не распространялся об этом его позоре. Бег, оказалось, вообще не его. Но главное, он был здесь и видел все собственными глазами! И это было нечто!

Но Нэй только улыбнулся на это.

Грязный, мокрый, с прилипшим от воды к одежде пеплом. Выпрямился, но, пошатнувшись, остался стоять с помощью эльфы. И голос его вознесся над площадью:

— Всем известно, что праведный, истинный огонь не потушить ни водой, ни ветром, ни магией! Даже «холодный огонь» перед истинной бессилен. Но огонь злобы, зависти, мести можно потушить даже хорошей молитвой! Просто многие оклеветанные окутаны страхом и мысли их теряются в ужасе происходящего. Огонь потушен! Огонь вашей ненависти! Вы хотели смерти, но получили очищение. Не ваше, а её! — Нэй указал на девушку и развёл руками. — И что мне с вами делать?

Но в этот момент на сцену площади вышли новые герои сюжета. Причем одновременно.

Со стороны Цитадели Ордена Ката и Бата появилась семерка всадников… Внутреннего Конвоя! А ВК-то здесь с какого боку? А с противоположного конца на площадь выехал небольшой, в дюжину всадников, отряд Ордена Боевого Братства во главе с капитаном.

Остановились. Спешились и направились к группе людей и разумных в центре площади рядом с уже упавшим столбом.

Как оказалось, команду Внутреннего Конвоя возглавлял целый полковник! И можно было видеть лицо капитана Ордена Боевого Братства, когда он увидел три золотые шпалы на черных петлицах полевой формы.

Нэй тоже увидел эти три шпалы. Но он видел и другое.

Он узнал полковника!

— Марн Бер? Полковник Марн Бер? — у Нэя было большое удивление.

Он подошел к полковнику, с секунду разглядывал Бера, и только после они пожали руки. Полковник ответил на протянутую руку и уже сам через свою секунду тоже узнал Нэя:

— Нэй Вейн, — мотнул головой. — Нэй дер Вейн?

По толпе, кстати, пронесся шепоток. Ну да, его имя становлось известным.

А Нэй чуть задержал рукопожатие, пытаясь сообразить, как карьера когда-то капитана, потом майора, удивительным образом достигла апогея, доведя до вершины! Полковник — это для человека кровей Марна Бера почти недостижимое достижение! Как для сошо — старший сержант.

И тут в свете факелов Нэй увидел герб, пришитый на рукаве полевого кителя полковника. Голубой круг, в нем рука, ладонь, на которой расположилось ветвистое, скорее похожее на осьминога черное дерево, у которого на одной из ветвей висела баронская корона.

На самом деле предлагалось сделать на ладони черный замок. Но Нэй сказал, что это банально, и художник-геральдист тогда нарисовал вот такое на вид жутковатое черное дерево, которых, если честно, осталось совсем мало — впору организовывать заповедник в Черном Лесу, — и мистика Черного леса пропала с открытием дороги до Баронства Сошор.

Вот так и получилось голубой фон, потому что долина Голубой Роши. На нем ладонь, кстати, именно правая ладонь Нэя! С нее срисовывали. И черное дерево с короной.

Баронство Сошор!

И тут Нэй рассмеялся. Можно сказать, впал в истерику.

Согнулся в три погибели, отошел от недоумевающего полковника и, смеясь, принялся двигаться в тень.

Подбежала Элли, которая поддержала его. А он никак не мог остановиться. И в самом деле истерика, а еще и повторял что-то нечленораздельное вроде:

— Он… Он… А я… А я… — и продолжал смеяться.

Вся серьезность ситуации вокруг самосуда пропала напрочь. Люди переглядывались. Артур делал какие-то немые движение в сторону Элли, а та пожимала плечами, совершенно не понимая, что происходит с Нэем, и никак не могла остановить его смех.

А он наконец повалился в грязь, чуть ли не в лужу уткнул свое лицо, так как вокруг начала разбрызгиваться темная жижа, реагируя на его смех.

И тут все прекратилось. Видимо, и в самом деле после того, что случилось, нужен был выход энергии, но никто не мог понять, что случилось с Нэем.

Он резко встал. Отряхнулся, хотя грязь уже въелась в его одежды, и на лице была, подошел к Артуру и уже серьезно проговорил:

— Вот познакомься, Артур, тесть нашего Барона Сошор — полковник Марн Бер.

— Чего? — не понял Артур.

— Барон ди Мирн женат на дочери Солне, полковника Марна Бера! Борон создал новую администрацию, а лучше майора, который стал полковником, заниматься внутренними разборками некому. Но я уверен, что мы подтвердим новое звание полковника, — и почему-то снова прыснул от смеха.

— Подтвердим! — и Артур стукнул Нэя в плечо: — А чего смешного то тут?

— Ничего. Это нервное. Честно, нервный срыв. Простите! — он обратился ко всем присутствующим. — Просто нервный срыв! — и очень тихо, так, чтобы никто не слышал, Артуру: — Проведи следствие как представитель короны. Жестко, но справедливо.

— А что здесь произошло-то? — так же тихо проговорил Артур.

Но, прежде чем ответить, Нэй неожиданно и удивленно посмотрел в сторону девушки. Та благодарно улыбнулась, находясь на руках Сэма, а Нэй мотнул головой:

— Ничего себе дела!

— Что?

— Да, нет, ничего, — проговорил Нэй и вкратце поведал Артуру о том, что произошло. Элли тоже подошла послушать.

И закончил Нэй:

— Я совершенно не собирался влезать в огонь. Честно. Я что, идиот? Но тут как назло кто-то все-таки кинул факел, а там все дрова огненной жидкостью пропитались, так что вспыхнуло знатно. Но я уже шел на помощь, что, буду отступать?

— Ты мог погибнуть!

— Ну, огонь ненависти не сразу трогает невиновных, у меня было секунд десять-двадцать.

— Ты честно веришь в истинный огонь? — спросила Элли.

— Он существует, и мы это знаем. Просто в жизни он очень редок.

— На аутодафе приговоренные читали молитвы и проклинали судей своих, но огонь не потухал.

— Ты сама сказала: судьи. Какой-то судебный процесс происходил. Да и вообще там соль палачи кидали в огонь, чтобы он не потух.

— Соль? — переспросил Артур.

— Ну, да, обычную соль…

Артур головой мотнул:

— Так, Нэй! Прекращай! Твои исторические экскурсы мы потом послушаем, — и добавил уже очень серьезно: — Что нужно делать?

— Следствие провести. Ведь коров кто-то травил и выкидыш произошел тоже по чьей-то вине. Да и еще кое-что ей приплели. И все, потому, что послала этого старосту со своими приставаниями, а может, и еще кого-нибудь. А может, староста просто под руку удачно мстителю попал. Да и двадцать лет назад такая же история вышла.

— Ну, она девушка красивая, — Артур улыбнулся, посмотрев на девушку, которая оставалась на руках Сэма. А тот, кажется, не замечал ничего вокруг, кроме этой девушки. — А как ее зовут-то хоть?

— Риана Парис, диплом Мальвинорской магической школы, — так же просто проговорил Нэй.

— Понятно, — и Артур направился к разлетевшемуся костру самосуда.

— Как ты ее имя узнал? — это уже Элли удивилась.

Нэй склонился к ушку Элли и что-то прошептал…

— Честно, что ли?

Нэй закивал головой. И удивленно уставился на Артура, который, выцепив из оставшихся брёвен бывшего костра довольно внушительный чурбан-пень, принялся ногой катить его к одному ему видимому месту. А подкатив, установил и, присев, хмыкнул. Затем снова встал и объявил:

— Именем Короля Урбана IX, я Артур вис Лонгбард, Принц Крови, Герцог Суркенский, — какая волна по толпе прошлась, — начинаю дознание по делу об обвинениях Рианы Парис и в самосуде над ней, в кругу доверенных мне лиц — Властительницы эльфов — Элли Нум и брата моего названного — Нэя дер Вейна. А также в кругу Праведной Силы, представленной тут Полковником Внутреннего Конвоя Марном Бером и капитаном Ордена Боевого Братства, — остановился, посмотрев на капитана.

— Маркиз Норк ди Сомел, Ваше Высочество, — ответил капитан, поклонившись.

Артур удовлетворенно хмыкнул:

— И капитаном Ордена Боевого Братства — Маркизом Норком ди Сомелом, — сказал и сел на свой чурбан. Где-то заплакал младенец. И Артур, качнув головой, продолжил: — Среди жителей деревни Нурс есть свидетели злодеяний знахарки и мага-друмера Рианы Парис?

Тишина стояла полная, а тут вообще все стихло. Даже старейшина деревни молчал.

Артур снова хмыкнул, повернулся в сторону орча и Рианы и совершенно неожиданно проговорил:

— Вы вообще в курсе, что у нее нога обожжена?

Все посмотрели на Риану, на которую больше света стало падать из-за факелов, которые принялись держать рядом с Артуром и воины Внутреннего Конвоя и Боевого Братства, а та тоже уставилась на свою несколько почерневшую ногу, но не от грязи точно. Какой бы ни был огонь, но это огонь, и он делал свое дело, пусть хоть тысяча невиновных будет. И он все-таки задел Риану, а уже только потом потух.

— Сэм, срочно бежишь в Цитадель Ордена Ката и Бата, там есть лекари и лазарет, а мы тут как-нибудь сами! — скомандовал Нэй.

— Да. Да, конечно! — и Сэм рванул в сторону Цитадели.

Что-то с ним случилось. Влюбился, что ли?

— А вообще почему она не сопротивлялась? Она же друмер! Подала бы сигнал помощи?

— У нее потух арфар, — проговорил Нэй. — Кто-то подсунул красняка ей в дом. Ну, как она сейчас думает. А когда поняла, что арфар потух, то к ней уже толпа нагрянула. А помощь она позвала, просто, не все на ее зов ответить могут.

— Так! — выкрикнул Артур. — Кто был в ее доме? Выходите! Мы ведь все равно узнаем! Кто-то все равно проболтается, или она узнает кого. У друмеров память хорошая!

Из толпы с большой неохотой вышли человек двадцать, причем не только мужчин, но и женщин. Последних даже было больше.

— Капитан, отведите этих людей в сторону.

— Да, Ваше Высочество!

— И не стоит никому убегать или уходить! Метка дознания сейчас лежит на каждом из вас, кто на этой площади. И пока оно не закончится, эта метка будет знаком незаконченного правосудия!

Артур удовлетворенно качнул головой на понимающий ор людей.

— У кого пали коровы?

Вышли двое из толпы, и еще одна женщина подняла руку из тех, кто был в доме Рианы и все там громил.

— Кто-нибудь из вас видел, чтобы Риана Парис находилась возле, подходила, выходила или еще что делала рядом с вашим домом или хлевом?

Все трое отрицательно мотнули головами.

Артур всплеснул руками:

— Великолепно! — и, кажется, выругался. — Теперь немного неприятных мгновений. Пусть выйдет молодая женщина, у которой произошел выкидыш.

Произошло небольшое замешательство в толпе, и наконец в свет факелов вышла совсем еще девчонка, лет восемнадцати от силы:

— Как тебя зовут?

— Лика, — засопела она носом.

— Знахарка тебя осматривала? Вела твою беременность?

Отрицательное качание головой.

— Ты к ней обращалась за помощью?

Снова нет.

Артур вздохнул, снова крикнул в толпу:

— Чьи беременности вела знахарка Риана Парис и принимала роды?

Вышли три женщины:

— Младенцы живы-здоровы? С ними все хорошо?

— Да, Ваше Высочество! — проговорила одна лет сорока и улыбнулась. — Дети — это счастье…

Артур посмотрел на Лику:

— А ты почему не обращалась к знахарке?

Молчание. Ладно, потом выясним. Спросил о другом:

— Что случилось, только честно? На королевском дознании ложь сразу ясна!

— Муж ударил, — и Лика залилась слезами.

— И где наш муж? Появись, если ты мужчина!

Тут уже толпа сама выдала мужика. Вытолкнула из себя такого же молодого парня, как и жена. Только в два раза шире и сильнее молодки.

Прежде чем подойти к ним, Артур сначала к Нэю подошел и очень тихо спросил:

— Я уверен, ты наблюдаешь: есть кто подозрительный?

— Кроме старосты, пока никого, — Нэй уже понял задумку Артура; тот пытался своими вопросами вынудить зачинщика проявить себя. Поэтому он и наблюдал за толпой, как и Элли тоже.

Впрочем, староста, как человек, облеченный властью, уже был виноват тем, что допустил этот беспредел. Интересно, кто был старостой двадцать лет назад? Должность эта не наследуемая, а выборная, но покупаемая. А староста был явно богат, и даже не сошо, как основная часть жителей деревни.

Артур подошел к мужу девушки:

— Ничего лучше не придумал, как о порче слух пустить? Как зовут?

— Торк, Ваше Высочество, — не поднимая головы, проговорил Торк.

— Выпил и ударил?

Тот закивал головой.

— Не подала или не дала? — с усмешкой или с издевкой проговорил Артур. На дознании нужно быть и капельку циником тоже.

Парень хныкнул.

— Балбес! — и Артур так по-отечески влепил парню подзатыльник. — Люби свою девчонку и не давай в обиду. Узнаю, что снова руки распускал… — и что-то шепнул парню на ухо.

Тот встрепенулся, выпрямился и головой замотал:

— Ваше Высочество! Я никогда. Никому!

Артур снял с пальца перстень и подал уже Лике:

— Держи. Это защита и оберег будет. Через год, когда родится ребенок, покажешь это в Мир Рошанском стражникам перед воротами в Запретный город — буду крестным твоему младенцу.

— Ваше Высочество! — она попыталась поцеловать руку Артура, но тот ее изящно так убрал. — Будьте счастливы, — при этом парню незаметно кулак показал.

Отошел немного от толпы:

— Так, кто родители умершего паренька? — слова Артура звучали и в самом дел как слова властителя. Все знает, все ведает. Нэй многое рассказал, хотя интересно, откуда он все это узнал?

Вышли люди в летах:

— Как вас звать, уважаемые?

— Нора и Амдор, Ваше Высочество, — тоже головы не поднимали. Говорила женщина.

— Третий или четвертый ребенок? Как его звали?

— Бурх, был четвертым ребенком, Ваше Высочество…

И тут Артур неожиданно повел носом:

— Нэй, брат мой, подойди ко мне!

Нэй подошел.

— Тебе не кажется, что сонкой пахнет?

Нэй принюхался. Любопытно, но и в самом деле сонка чувствовалось. Может быть, и не заметили, но после столь дивного зелья из мочи орча и сонки до сих пор в носу ее запах держался.

Ну, может, это и остаточный запах их носов был, но удивительное дело — упоминание о сонке сработало как наживка.

В толпе послышался шум, она задвигалась. И кто-то, явно стоявший ближе к первым рядам, интересно же все-таки, что такое это королевское дознание, попытался уйти назад. Но толпа стояла плотно, всем любопытно, и пытающийся убежать так и не набрал нужной скорости, когда Нэй как нож сквозь масло прошел первые ряды и настиг того, кто так и не убежал.

Ударом ноги сбил того с ног, и эту самую ногу на спину поставил, уткнул беглеца в грязь:

— Как твое имя?

— И-и-и-л-х-х-х…

— Не слышу!

— Мирх, — выговорил лежащий.

А ведь и в самом деле сонкой пахло, а не в носах остаток. А от Мирха вообще несло за версту. Но, если считать, что сонку многие не знали, и слава богу, то запах этот могли принять и за лекарство, например.

А Мирх ведь костолом, костоправ местный, правда, больше по живности, а не по людской части. И Риана приходила к нему, спрашивала, что он не так сделал с мальчишкой.

Неужели испугался? И решил так избавиться от своей ошибки?

В общем, дознание завершилось тем, чем и должно было завершиться — справедливостью. Родители умершего паренька получили компенсацию. Но так как Сэм убежал и его карманы оказались недоступны, то пришлось Нэю в очередной раз достать синьки, чтобы обеспечить компенсацию. Он даже сам не понимал, сколько у него синьки, но, кажется, она не заканчивалась в бездонных карманах его жилета-разгрузки и камзолов разных.

Тех, кто крушил и ломал в доме Рианы, были приговорены к компенсации за ущерб. Но так как у них было смягчающее обстоятельство, то Артур много не потребовал, а только триста дукатов на всех. При этом те, кто потеряли коров, тут же получили компенсацию и снова синькой, но достаточную, чтобы восстановить утраченное. Так было удобней, так как власти было легче потребовать компенсацию с преступников, чем простым людям.

А с кого стребовать, тоже нашлось. То есть дознание завершилось, к всеобщему удовольствию, еще и поимкой преступников. Преступников, потому что Мирх оказался не один. А нашли соучастников в лице тех, кто «пострадал» от Рианы — это и староста, и хозяин трактира — и организовал этот самосуд. Довольно банально, но и страшно. И Риана сама подставилась, расспрашивая Мирха о лечении паренька и явно поняв, что Мирх сделал не так. А ещё, ради профилактики от разных хворей, попросила хозяина таверны выдавать всем клиентам стакан со специальным зельем, которым и воспользовался Мирх, организовав через трактир спаивание людей психоделиком из сонки. Про психоделик Нэй уже сам подумал, не говорил он такого сложного слова. Но смысл был понятен. Мирх заставил всех подчиняться. А потушенный Нэем огонь был как раз щелчком пальца, снявшего с большинства пелену сонного гипноза. Довольно сложная комбинация для простого костоправа. Не находите?

И двадцать лет назад тоже Мирх отличился. Но без сонки. Там девчонка подставилась реально — несколько смертей из-за её ошибки. Но главное, она знала Мирха! Оказывается, учился он в Аркетской академии магии, но погряз в изучении тёмной материи и магии. Его обвинили в черном ведовстве, и он сбежал, а Ирма была распределена сюда. Между ними что-то было ещё в Академии, но узнала его не сразу. Ну, а потом и закрутилось. Но в суматохе «народного гнева» её сначала убили, а испугавшись, сожгли.

Как узнали? По высочайшему соизволению Артура, Нэй забрался Мирху в голову. Жестокий типчик, очень жестокий. Но понять, почему не ушёл в Тёмный орден или, на худой конец, в Некрон, Нэй так и не смог. И откуда Мирх взял рецепт психоделика — Нэй его запомнил — тоже осталось загадкой.

А Нэй плакался, что ай-яй-яй, создал первое биологического оружия! Ага, как же! Уже до него нашлись «умные» головы, способные и не на такое! Настоящее психотропное оружие! Вот что такое этот рецепт. И нечего нюни распускать. И найти бы этих умельцев.

Что касается опоздания Боевого братства на место преступления, то тут тоже все довольно банально. Они реагировали только на официальный запрос о помощи! У них даже астральщика не было! То есть как тогда, так и сейчас они среагировали на человеческую боль от огня. Точнее, артефакт сработал на сожжение человеческого тела вне огненного погоста и на боль Рианы. Которую из-за её силы она не заметила. В общем, совершенно дурацкая ситуация, и Артур заявил, что устроит разнос «браткам» за такую вопиющую безалаберность! И мало им не покажется!

А Внутренний Конвой оказался на месте почти случайно. Полковник Бер приехал в Цитадель поговорить со своим младшим сыном, который являлся адептом Ордена Ката и Бата. Когда-то честно сказал сыну, что не приемлет его выбора, но сейчас решил просто поговорить. Понять. И попросить прощения за свое непонимание. Что повлияло, не сказал, но говорил искренне. Правда, все в Ордене, у кого он спрашивал, отнекивались и не говорили, где Гавра можно найти, а тут сигнал словил его астральщик. Но пока готовились, лошади были расседланы, время прошло. Но главное, что другие успели на помощь.

Нэй, который ехал верхом рядом с полковником — ему одолжили лошадь, — пообещал найти сына и упростить его поговорить с отцом.

Так в беседе и доехали до Цитадели.