Nothing Left To Loose (гет)

С того дня я зареклась о тебе вспоминать. Хотела оставить в памяти тот взгляд.

Да и дел, знаешь ли, было по горло: Гринготтс, «гибель воров», чертов Крюкохват, оказавшийся последней тварью, побег на ( Мерлин меня подери, я еще и сама это предложила!) драконе, Хогвартс, опять эти невозможно меня доставшие хоркруксы, битва, падение Волдеморта...

Знаешь, я всегда думала, что когда этого змеелицего ублюдка не станет, все образуется само собой.

Но стало еще хуже: цели больше нет. Казалось бы, радоваться надо, а на деле... Слишком многие погибли.

Нет. Не так.

Слишком многие погибли слишком рано.

А мы остались живы. И будем до конца дней винить себя в их смертях.

Колин Криви, Ремус и Тонкс, Лаванда Браун и Фред...

Никогда не думала, что когда-нибудь стану жалеть Лав-Лав.

Ошибалась.

Я и сама не заметила, когда мы с Роном начали встречаться.

Наверное, мы оба все поняли, когда он в порыве ревности бросил нас с Гарри в лесу. С тех пор мы с Роном были вместе.

Признаюсь, я думала о тебе, когда он впервые поцеловал меня. Думала, как бы это было... С тобой.

Да. Я практически не вспоминала тебя. Не вспоминала до вечера этого невозможного дня.

С самого утра день пошел наперекосяк.

М-да, не так я представляла свою свадьбу, когда, будучи еще маленькой девочкой, думала, что подойду к алтарю большой церкви рука об руку со своим отцом, придерживая подол огромного кружевного платья...

Никогда бы не подумала, что выйду замуж в девятнадцать лет. За лучшего друга, к тому же.

В шесть утра мне пришла сова из Святого Мунго с требованием явиться к целителю, курировавшему моих родителей.

Ах да, забыла сказать: мои родители лежат в Мунго уже около года.

А все потому, что мы оказались до жути глупыми и самонадеянными. Мы наивно считали, что после смерти Темного Лорда все Пожиратели послушно сложат свои палочки и добровольно пойдут в Азкабан. Не тут-то было. И, честно говоря, мне даже плевать, что это только «для героини войны сделали исключение и положили магглов в волшебный госпиталь».

Обезумевшие колдуны, потерявшие цель и смысл жизни крушили все, что им попадалось на глаза, заходили в каждый маггловский дом, убивали всех...

Хорошо, что я всегда ставила сигнальные заклятья у порога, когда отправлялась на очередное слушание в Министерство. На выходе из зала суда после какого-то совершенно незначительного процесса моя палочка вдруг завибрировала, послушно сообщая мне, что в дом вошли незнакомые волшебники. Руки похолодели. Я плохо помню то, что происходило дальше — все как в тумане...

Вот мы с Гарри, Роном и отрядом авроров аппарируем в мой дом.

Родители лежат на полу, извиваясь от боли.

Схватка была, к сожалению, недолгой. Я хотела, чтобы эти твари помучались. Но всего четверо Пожирателей на трех героев войны и пятерых матерых мракоборцев... Это было слишком легко. Только было уже поздно...

Целитель сказал, что мои родители слишком долго сопротивлялись. Вряд ли к ним когда-нибудь вернется рассудок.

Не знаю, что все те годы чувствовал Невилл, но с тех пор я его, кажется, прекрасно понимаю.

Я не помню, когда начала курить.

Наверное, на следующий день после битвы.

Чтобы было, чем заняться на похоронах вместо раздирания своих собственных ладоней ногтями.

С тех самых пор каждый божий день в моем кармане новая пачка сигарет.

Вот и сейчас я стою около замызганной витрины, за которой скрывается больница Святого Мунго, и курю пятую по счету сигарету, не решаясь войти.

— Мистер Коул, вы хотели меня видеть? Вы знаете, у меня сегодня свадьба...

— Ваша мать, мисс Грейнджер, звала вас.

— Когда, — хрипло спросила я.

— В течение всего последнего часа — постоянно.

И я рысью врываюсь в палату, подлетаю к кровати матери и осторожно беру ее за руку:

— Мама?

— Гермиона, девочка моя, ты уже проснулась? Я приготовила тебе завтрак. Давай быстрее, а то в школу опоздаешь. Опять, небось, до ночи читала, — ласково проворковала мама. Так, будто мне лет семь-восемь...

— Хорошо, мам, уже бегу. Сейчас только руки помою...

— Милая, ты у меня такая умниц... — и она заснула с блаженной улыбкой на лице.

А я молча глотала предательские слезы.

Да, эта чертова свадьба была совсем не такой, как я себе представляла.

Я не стала покупать пышное платье, в которых щеголяли все счастливые невесты с горящими глазами.

Потому что я не была одной из них.

На мне был узкий футляр без бретелей молочного цвета. Я даже прическу не захотела делать — куда уж там, прическа! Какая тут вообще прическа и свадьба, когда родная мать считает тебя семилетним ребенком!

Под венец меня вел Гарри.

С самого утра на моей шее висел старинный артефакт, который Молли мне тайно вручила со словами: «Девочка моя, ты должна одеть это на свадьбу. В нашей семье такая традиция. Он особенно силен в первую брачную ночь. С ним твой первый ребенок будет потрясающим волшебником!»

Я и не догадывалась, насколько он мне пригодится.

— Гермиона, ты извини, но тут, в общем, э-э-э... — промямлил Гарри, отходя в сторону и демонстрируя мне Джорджа и Невилла, несущих Рона на руках.

— Вижу, Рональд очень... Рад нашей свадьбе, — язвительно ответила я.

— Не злись на него, Гермиона. Ты же знаешь, он всегда перебирает с огневиски, когда сильно радуется или переживает, — оправдывался смущенный Гарри, переминаясь с ноги на ногу.

— Не бери в голову. Я, между прочим, так и знала, — весело улыбнулась я, скрывая от друга свое торжество по поводу отмены первой брачной ночи.

Полночь наступила неожиданно.

Я сидела в гостиной, подмяв ноги под себя, что, наверное, выглядело очень комично в моем наряде.

Бутылка вина была уже практически пустой, но меня не брало.

Ну почему так всегда? Почему, когда хочется напиться, всегда ничего не выходит?!

Я не заметила, как ты пришел.

Подняв бокал в очередной раз, я чуть не вздрогнула, когда чья-то рука поднялась в воздух и, сблизившись с моей, вызвала звон стекла, а потом хриплое: «За твою свадьбу, Гермиона.»

И я оцепенела.

I was only 19, you were 29

I would do it all again

— Хороша свадебка: новоиспеченный муж оттранспортирован на брачное ложе в диком пьяном угаре, а невеста упивается вином в одиночестве, — хмыкнула я.

— Не в одиночестве.

Так мы и просидели в молчании минут двадцать, пока я не решилась задать вопрос:

— А почему ты все еще здесь и явно намерен уподобиться Рону?

— А потому... Потому что она не любит меня! Я, видите ли, становлюсь настоящим оборотнем, — ты грустно улыбнулся.

— Но я не заметила... Что у вас... Что-то не так, — ошеломленно пролепетала я.

— О, на людях она ведет себя так, будто мы — идеальная семья! А чего ты хочешь?! Она долбанная вейла! Она хотела меня добиться — добилась. И отступать не собирается. Она никогда не покажет, что расстроена своим выбором! Она слишком гордая... И такая сука!

В тот момент я отчетливо поняла: кошачий глаз висит на моей шее не просто так.

Или сейчас, или никогда.

Late night sex, smoking cigarettes

I would do it all again.

Неслышно поднявшись с дивана, одним резким движением я уже оказалась на тебе, обвив ногами твой торс и, не давая тебе времени на раздумья, накрыла твои губы своими.

— Что... Ты... Делаешь... Гермиона...

— То, о чем мечтала с третьего курса, — промычала в воротник, расстегивая рубашку. — У меня же должна состояться первая брачная ночь, как думаешь? И она будет незабываемой.

А дальше все было так, как показывают в сопливых маггловских фильмах.

Время потеряло свой счет. Я до последнего не могла поверить в реальность происходящего. Твои губы... Они были такими мягкими и настойчивыми одновременно. До сих пор не представляю, откуда тогда во мне взялись остатки здравомыслия, заставившие меня наложить заглушающие и запирающие чары на дверь и камин...

Я обхватила тебя за плечи, чтобы быть ближе, чтобы не бояться, что ты вдруг уйдешь.

Поцелуй стал глубже, требовательней, и чувство сумасшедшей правильности происходящего становилось все острее.

Все вокруг стало неважным. Весь мир крутился лишь вокруг одного человека.

Билл. Билл. Билл...

Такой необыкновенно красивый и желанный даже с этими страшными шрамами, исполосовавшими твое прекрасное лицо.

Мерлин, как же я мечтала об этом. Целых семь невозможно долгих лет грызла подушку и не могла заснуть от того, что перед глазами всегда был ты.

Желание узлом собирается внизу живота. И ты не выдерживаешь. Звериная сущность дает о себе знать, ты разрываешь по швам мой корсет. Крючки летят во все стороны, со звоном отскакивая от пола.

И ты впиваешься губами в мою грудь, исследуя руками все дрожащее тело.

Изо рта невольно вырывается стон одобрения. Я не могу больше терпеть. Трясущимися руками я расстегиваю ремень на твоих штанах и стягиваю их до колен.Ты рычишь и снова отчаянно прикладываешься к моим губам.

Мерлин...

Now I see that you and me were never meant

I've got nothing left to lose

— Что теперь будет, Гермиона, — спросил охрипшим полушепотом.

— Все будет так, как должно, — задумчиво протянула я, стряхивая пепел на пол и лениво рассматривая амулет, висящий на шее, который вот уже минут пятнадцать как непрерывно светился.

— Это... Это кошачий глаз на тебе?

— Не выпучивай так глаза. Я же сказала, что это была моя первая брачная ночь.

— Так ты... Это правда?

— Да, правда. Но я не претендую на твое семейное счастье. Если это можно так назвать, — криво усмехнулась.

— Спасибо... Знаешь, Гермиона, жена со мной не спит уже где-то, — на мгновение ты задумался.— Полгода, наверное.

— Интересно было бы узнать, почему. Мне не показалось, что у тебя с этим... Кхм...Проблемы.

— Это тебе так не показалось. А она считает, что я веду себя как грубое животное.

— Сочувствую.

У меня больше не было сил с тобой разговаривать.

Тупая-тупая-тупая вейла!

Нет. Это уже слишком. Если ты продолжишь меня задерживать, то я не выдержу и выскажу тебе все, что во мне накопилось за эти долгие семь лет.

— Пока, Билл. Мне пора идти, пока меня не хватились, — я криво улыбнулась и, приведя свое платье в более или менее сносный вид с помощью «Reparo» направилась к выходу.

А ты сидел и рассматривал (да, я знаю) небольшую лужицу крови на диване и пытался осмыслить все произошедшее.

— Гермиона?

— Да?

— Если ты вдруг... Ну... Передумаешь насчет того, «как все должно быть»...

— Нет, Билл. Не передумаю. Сказал бы ты мне это, когда я была шестнадцатилетней девчонкой, я бы, наверное, не раздумывая кинулась тебе на шею. Но не сейчас. Твоя свадьба расставила все на свои места. По крайней мере, для меня. Я поняла, что ты выбрал свою женщину. И я не собираюсь ломать вашу семью. У меня будет частичка тебя... И я буду любить его больше всего на свете. Пока, Билл. Доброй ночи.

Ты ошарашенно смотрел на меня во все глаза, пытаясь, видимо, прочесть мои мысли.

Но в моей голове не было ничего. Ничего, что бы могло тебе понравиться.

— Спокойной ночи, Гермиона.

Calling out sins just to pass the time

Now I'm lost somewhere...

С Роном все получилось так, как я и задумывала.

Перед тем, как потушить свет, я палочкой расстегнула медальон на своей шее. Муж был до неприличия нежным и шептал мне на ухо что-то бессвязное наподобие: «Это будет особенная ночь для нас двоих... Этот медальон... Ты скоро станешь матерью нашего сына...»

Он не видел, что медальон уже давно покоится на прикроватной тумбочке. Он и подумать не мог, что я его снимала.

Капли засохшей крови на моем бедре заставили его неловко улыбнуться.

I was only 19, you were 29

I would do it all again...

Я все сделала правильно.