Пять лет тому назад (гет)

— Ну, пойдемте! — высоким голосом умоляла полненькая рыжеватая блондинка, укутывавшаяся в собственную шапку.

— Линд, это шапка, держи шарф. — Со смешком Марлин сняла с кресла гриффиндорской гостиной длинный цветастый шарф и кинула подруге. Та только час назад приехала в школу на «Ночном Рыцаре» и сразу попала под проливной дождь.

— Линд, серьезно, там же дождь! Тебе серьезно хочется гулять? — Лили отвлеклась от прочтения книги «Баланс жизни и смерти; как разгадать болезнь: укусы животных» и, выглянув в окно, взглянула на нетерпеливо застегивавшую куртку девушку.

— Ладно, квашни, не хотите, как хотите... — девушка, сдавшись, села в кресло и начала считать угли в камине. Хоть было все еще светло, но осеннее тягостное настроение уже клонило в сон, требовалась разрядка.

— Кстати, я собираюсь покраситься в блондинку, — через пару минут сонного молчания спросила Марлин, перестав подпиливать ногти.

— Давай, будем обе светленькие и модные, — пролепетала Линда, свесившись с дивана и наблюдая за зажженным в камине огнем. — А где Мародерчики, кстати?

— Наверняка на улице, или у Филча — они недавно кричали, что он у них что-то украл, бумагу какую-то... — монотонно проговорила Лили, одновременно дочитывая абзац про ядовитых черепков, обитавших возле больших скоплений мусора, и завязывая волосы в пучок на затылке.

Все попеременно зевнули, день обещал быть безумно скучным. В углу сидели двое четверокурсников и играли в плюй-камни на ковре, девушки же сидели ровно у камина — Лили читала, Линда осматривала картины, а Марлин пыталась залатать разорвавшееся пальто.

— Ох, забыла — нужно написать маме с папой, что у меня все хорошо, и я доехала! — Лили резко подскочила на кресле, напугав всех находившихся в ней гриффиндорцев.

— Беги тогда, только в лужу не упади — там даже Хагрид не вытащит! — вдогонку крикнула Марлин, когда уже одетая Лили выбежала из спальни и помчалась к выходу в школьные коридоры.

* * *

Выйдя на улицу, девушка лицезрела печальную картину — множество желтых, красных, зеленых листьев покоились на мокрой от прошедшего дождя земле, небо было затянуто серыми тучами, а Гремучая ива одиноко крутилась на полянке перед уныло-серым замком. «Ну, хоть дождь прошел».

Лили вздохнула и пошла к иве — обогнув ее, нужно было подняться на холм и пройти к хижине Хагрида, а от нее наверх — там и находилась совятня.

Вдруг ива, к которой подходила девушка, остановилась, будто парализованная. Это было странно, ведь она всегда хотя бы будто дышала, не считая того, что ее любимым занятием было стегать птиц, подлетавших к ее ветвям.

— Луня, так сколько осталось, четыре дня, да? Так давай уйдем, а?

Лили насторожилась — это был голос Блека. Похоже, они действительно гуляли на улице, задумывая что-то. Девушка уже хотела выйти к ним — а она не сомневалась, что по ту сторону ивы находились Мародеры, и сказать, что что бы они ни делали, это не должно было бы навредить кому-то, особенно Снейпу, как услышала тихое поскуливание, а после будто радостный лай. Это было очень даже странно, ведь ни у кого из них не было собаки... насколько она могла знать.

Девушка с опаской подошла к иве и, прислонившись к ее коре, аккуратно выглянула из-за дерева. За ним стояли Поттер в своей знаменитой «шапке-ушанке из Раши», Петтиргю, натянувший шарф до ушей и Люпин, похлопывавший кожаными перчатками большого черного... грима?

Лили всхлипнула и с ужасом отвернулась — она верила в предсказания, профессор Калиста, преподаватель Прорицаний, ей очень нравилась. Но она умела проводить грань между паранойей, совпадением и реальностью. И это была реальность.

Откуда же взялся этот пес? Как он проник на территорию школы? Что парни опять задумали? И где Блек?

— Бродяга, обалдел? Давай превращайся обратно, увидеть могут, харе лаять! Рем, не слушай его, в Воющую — только на то время, как ты будешь мохнатеньким и готовым на подвиги, — услышала она немного наглый и веселый голос Поттера.

Это было уже слишком для понимания, и девушка просто остолбенела. Ведь Бродягой они называли Сириуса, как она успела понять, но никак не пса.

Никакие мысли не шли ей в голову, пока она не услышала приближавшихся шагов со стороны однокурсников.

— Т-ты куда, Сириус? — послышался голос Питера. Лили вжалась в ствол дерева и прекратила дышать, чтобы ее никто не смог увидеть или услышать.

— Блин, этот пес... убежал, я никогда не смогу его поймать! — закричал голос Блека.

— Сириус? — недоверчивый голос Ремуса приблизился с Лили.

— Ну, забежал под дерево...

— О Боже, — выдохнула Эванс и вышла из своего укрытия.

Все остолбенели при виде вышедшей девушки. Кроме непонятно как появившегося здесь Блека, который с невинным лицом продолжил:

— Ну, пес, черный такой... Убежал, а я выбежал!

— Из дерева? — Ремус покачал головой. — Конечно, Сириус, она поверила тебе.

Джеймс опустил голову.

— Я же сказал: не надо. Как чувствовал!

— Да, и я, — поддакнул Питер, вытерев нос рукавом рваной дубленки и с опаской взглянув на девушку.

— Сириус, ты... Анимаг? — Лили пыталась придать лицу и голосу как можно более серьезные звучание и вид, но руки у нее все равно дрожали, а глаза не хотели «залезать» обратно в орбиты.

— Что? Это кто вообще? — Блек начал поворачиваться вокруг себя, как будто ища словарь магических терминов.

— А Ремус, — Лили обернулась вокруг себя, осматривая, нет ли кого поблизости. — Я не знаю, знают ли они... — она посмотрела на Мародеров. — Что такое ликантропия...

— Да, Лили, я — оборотень, а Сириус — анимаг... И зря ты нас увидела, лучше бы тебе не беспокоиться, — вздохнул Ремус под укоризненный и злой взгляд Блека.

— Все рассказал, доволен?..

— Между прочим, превратился ты.

— Не беспокойтесь, я догадывалась еще с четвертого курса... Ну, боггарты, помните? У тебя был не просто шар, а луна... Прости, что не сказала раньше, — Лили поджала губы и повернулась к Сириусу. Ее лицо тут же посерьезнело. — Сириус, ты же не зарегистрирован! Как ты вообще этому научился? Это незаконно же, и безумно трудно... — девушка растерянно затеребила края шарфа, а потом взглянула в глаза Блеку. — Боже, вы же по школе так ходили! Зачем, кстати?

Она начала ходить взад и вперед по холмику, остальные молчали.

— Мы... с Ремусом, мы же друзья, — сказал Джеймс.

— Что? А это тут при?..

— Палевщик, блин, — буркнул Сириус, усевшись в корни утихшей ивы. — Понимаешь, Эванс...

— Мне придется сказать, что бы у тебя не было проблем... — начала Лили, глядя на парней.

— Ну, уж нет, дорогая, мы, как и со всеми, поступим с тобой, — недобро начал Сириус.

— Нет, — веско вставил Джеймс и серьезно посмотрел на друга.

— Ага, а потом над нами поставят опыты, или, чего хуже — все станут такими же умными и догадливыми, как Эванс! Они поймут, почему мы трое анимаги, а четвертый Рем, заболевающий каждое полнолуние ровно на два дня — нет, — вспылил Блек, поднимаясь на ноги и отряхивая задницу от налипших листьев.

— Она не скажет, и мы не будем насылать на нее Забвение, — повысил голос Поттер, чья шапка на раскрасневшемся лице съехала на бок. — Сириус, давай логически...

Лили вглядывалась в лица двух закадычных друзей — их редко можно было застать ссорящимися, но на этот раз, кажется, назревала крупная ссора. Девушка почти умоляюще взглянула на бледного Люпина — тот указал ей глазами «беги» и встал между друзьями.

— Знаете, что? А пойдемте спокойно пройдемся по лесу...

Лили не слышала окончания фразы — она, повинуясь лишь инстинктам, побежала от злополучной ивы, от четырех друзей и от самой школы к хижине Хагрида. Тот сидел на корточках у одной из своих бочек с флоббер-червями для урока Ухода за магическими существами для профессора Кетлберг.

— Лили, чой то ты бегаешь по улице в такую слякоть? Что случилось? — начал он, но девушка лишь бросила «Все хорошо, Хагрид», чтобы не расстраивать хорошего лесничего своими проблемами.

Подбежав к совятне, девушка оперлась на деревянную дверь и отдышалась. Потом, войдя внутрь, начала подниматься по, как ни странно, чистой лесенке — сов было не много, половина разлетелась по делам, остальные спали.

«Так что это значит — они действительно не боятся оборотня? Хотя, если бы Ремус был моим лучшим другом, я бы тоже поняла... Но Блек! А Петтиргю, Поттер? Они тоже? Мерлин, помоги, что мне делать?»

Девушка поднялась на последний этаж и подошла к нижнему насесту напротив. На нем сидела небольшая темно-коричневая сова. Лили очень любила ее, хоть она и была хогвартской; она звала ее Пестринкой. У Пестринки были большие темно-янтарные глаза и по всей протяженности крыльев виднелись то черные, то белые пушинки.

— Пестринка, ты спишь?

Сова ухнула и, повернувшись мордочкой к девушке, мягко клюнула ее в подставленную руку.

— Ты мне никогда не отказывала, моя хорошая... — девушка немного улыбнулась сове, но та тревожно запрыгала на ее руке. — Не бойся, все хорошо, просто... Сириус Блек и Мародеры напугали меня немного, знаешь... Они всегда такие безбашенные, но это... Это уже не безбашенность, а нарушение закона... — девушка вздохнула. — Хотя, их же можно понять? С их стороны... это весело.

Сова ухнула и потерлась маленькой головкой о ее плечо.

— Ладно, я еще поговорю с ними... Да-да, сейчас... — девушка достала приготовленный пергамент и самозаправляющееся перо. — «Дорогие мама и папа, у меня все хорошо, я в школе. Тунье привет, я...» — Лили перестала писать и поглядела через большую дыру с насестами на поля и край озера, видневшиеся с ее местонахождения. Почему-то у нее защемило грудь, появилось какое-то непонятное предчувствие. — «...я вас очень люблю. Пишите с Пестринкой (в этот момент сова ухнула, заставив Лили улыбнуться), а есть она любит соленые галетки и запивать их водой, вы помните. Целую, дочь Лили» — она прикрепила сверток к лапке совы. Та, подлетев к поилке, попила немного воды и, описав круг над головой девушки, вылетела через окно.

— Родителям домой, лети осторожно, — крикнула вдогонку Лили.

Ответом ей послужил собачий вой, донесшийся из Запретного леса. Девушку охватила паника, она тут же вспомнила о Блеке и побежала к выходу. «Я думаю, профессор Дамблдор поймет про Ремуса... Да нет, он должен знать...» Тут Лили, занятая своими мыслями, перешагнула сразу через две ступеньки, оступилась и покатилась с деревянной лестницы. Дверь она оставила открытой, так что она покатилась и по каменным лестницам, спускавшимся к вершине холма, на котором находилась совятня.

Сумев затормозить только на последних ступенях, девушка аккуратно уселась на одну из них. Тело жутко болело, во рту был солоноватый привкус свежей крови, жгло висок, подбородок и обе ладони. А вот сломанное, но заживавшее запястье, кажется, сломалось повторно — она еще не успела зайти за Костеростом. Благо Лили была в пальто, шарфе и узких вельветовых брюках, ран предвиделось не так уж много, а вот синяков, кажется, уже сейчас хоть отбавляй — ломило почти все тело, особенно копчик и шею, а голова жутко кружилась.

Пару секунд девушка сидела на ступенях неподвижно, а после разрыдалась. Так неистово, так по-детски. Ведь так трудно верить во что-то светлое, когда ты будто катишься вниз по какой-то лестнице: от тебя отворачивается лучший друг, несколько хороших девчонок ради ненужных тебе парней, заболевают родители, не поддерживает сестра, ломаются руки, узнаются чужие страшные тайны, а тебе даже не известно, кому стоит об этом говорить...