Забавы ради (джен)

— Я последний раз спрашиваю, чья это была идея? — строго спросил Гарри Поттер. Он крайне не любил применять дознавательский тон к своим детям, но порой они не оставляли выбора.

— Идея была моя, — упрямо повторил Ал.

— Альбус Северус Поттер, не ври отцу,— устало сказал Гарри. Снял очки и помассировал переносицу, пытаясь успокоиться. Зверски хотелось выпить, но малолетние чудовища уничтожили его стратегические запасы, и о глотке хорошего огневиски можно было теперь только мечтать. Надо было, конечно, разозлиться, наорать, но Главный аврор смотрел на своего сына с невольным уважением и гордостью. Подбородок вздёрнут, руки скрещены на груди, губа закушена. Упёрся на своем и хоть ты тресни! Гриффиндорское благородство это всё же наследственное. Если решил не сдавать товарища, то будет стоять до последнего.

Гарри любил всех своих детей, но каждого по-своему. Альбуса вот, за то, что внешне так напоминал себя в молодости, а еще за характер. И за ум конечно. Это ему досталось от Уизли.

Нечеловеческий ум близнецов, усидчивость и целеустремленность Перси, аналитические способности Билла. Всё это делало его мало пригодным для львиного факультета. Таким редким сочетанием могли правильно распорядиться только на Рейвенкло. В нем совсем не было гриффиндорского безрассудства и поспешности решений, поэтому Гарри знал наверняка, что его сын не был инициатором сегодняшней выходки. Как и многих других.

Зачинщик, а также и вероятный исполнитель всего безобразия сидел сейчас на диване, боролся с приступами тошноты и пытался сфокусировать на Гарри пьяный взгляд. Получалось пока плохо. Главный аврор еще некоторое время мстительно полюбовался мучениями мальчишки и левитировал ему в руки склянку с Трезвящим зельем. Наблюдая за тем, как Малфой приходит в себя, Поттер-старший невольно задумался.

Скорпиус всегда вызывал у него много противоречивых эмоций, но в первую очередь недоумение. Как его сын мог связаться с таким взбалмошным типом? И как вообще у слизеринского хорька мог вырасти сынок-оторва, отмороженный на всю голову социопат и потенциально великий преступник? И если с первым вопросом всё было более-менее понятно — школьная дружба порой сводит очень разных людей, то второе тоже становилось логичным, если вспомнить историю с самого начала. Гарри знал ее не вполне точно, так как с хорьком они помирились ровно настолько, чтобы не убить друг друга при встрече на официальных Министерских приемах. Но и того, что знал, хватало.

Драко Малфой женился довольно рано и от большой любви. Уж неизвестно, чем он приворожил беззаботную хохотушку Асторию Гринграсс, но несколько лет они жили вполне мирно и счастливо. Потом действие чар, видимо, закончилось, и пара развелась со скандалом. Гермиона, которая занималась этим делом как адвокат, приложила все мыслимые и немыслимые усилия, а также свои познания в маггловской юриспруденции, чтобы ребенок остался с матерью. С тех пор малыша Скорпиуса воспитывал аристократичный папаша-сноб с одной стороны, и вечно занятая мама и отчим-маггл с другой.

Это была настоящая сенсация, когда спустя некоторое время Астория повторно вышла замуж за финансового аналитика Стивена Фишера и поселилась с ним и маленьким сыном в маггловской части Лондона. Драко тогда на долгое время заперся в Меноре, а, появляясь на публике, имел вид побитой собаки.

Ребёнок рос вдали от этого скандала, часто предоставленный сам себе и уж, как говорится, что выросло, то выросло. Скорпиус Гиперион Малфой — тощее лохматое чудовище, килограмм железок на лице и пачка сигарет в кармане. При всём при этом живой, изобретательный, парадоксальный ум и характер настолько лёгкий, что порой казалось — он носит уродливые тяжеленные ботинки только чтобы не взлететь.

Гарри еще раз пристально всмотрелся в мальчишку на диване, пытаясь вспомнить, когда же отношение к нему поменялось. Не сразу, ох не сразу. Первые письма из Хогвартса от его сына-первокурсника, пестревшие именем Малфоя, вызывали у бравого Главного аврора нервный тик. Потом он как-то приучил себя к мысли, что Скорпиус — не его папаша. И даже не со Слизерина. Повторно приучать себя к этой мысли пришлось, когда Малфой-младший начал проводить на площади Гриммо все каникулы. Невозможно было спокойно реагировать, наталкиваясь взглядом на знакомые черты в собственном доме. Впрочем, от отца Скорпиусу досталась только масть и фамильный аристократизм, а всё прочее было целиком и полностью заслугой Астории. Ребенком он был просто очаровательным, да и сейчас вид не портил даже пирсинг на лице. Наверное, он потому его и сделал. Семнадцатилетние мальчишки болезненно относятся к своей внешности, особенно такой ангельской, как у Скорпиуса. Кудри, глаза в пол лица и кисти как у пианистки просто необходимо было чем-нибудь подправить.

И всё же окончательно Гарри сумел отделаться от своих предрассудков, когда его младший сын учился на четвертом курсе. В тот год сова из Хогвартса принесла не только уйму жалоб, как это бывало обычно, но и полное тревоги письмо от директора МакГонагалл, в котором сообщалось, что Альбус пострадал в результате каких-то экспериментов с зельями. Взорвался котел, и теперь они со Скорпиусом в больничном крыле под присмотром мадам Помфри, которая пока не может ликвидировать все последствия. В школу Гарри мчался с твёрдым намерением убить единственного наследника древнего чистокровного рода и со спокойной совестью сесть за это в Азкабан. В том, что главным зачинщиком был Малфой, он не сомневался уже тогда.

Решительность Главного аврора поутихла, когда он вошел в палату. Альбус сидел у постели друга, всем своим видом выражая отчаяние. И, не смотря на то, что у него самого руки были замотаны от запястий до самых плеч, переживал он вовсе не за себя. Скорпиус метался на постели, даже погруженный в магически сон.

— Это я виноват, — сын поднял на Гарри полные муки зеленые глаза. — Он меня спас. Оттолкнул.

Спас? Малфой мог пожертвовать собой ради кого-то? Мир сошел с ума. Поттер перевел неверящий взгляд на больничную койку. Скорпиус лежал, непривычно тихий, бледный настолько, что почти сливался с накрахмаленными простынями, с ног до головы закутанный в вату и бинты. На искусанных губах запеклась кровь, видно Обезболивающие зелья уже не справлялись.

И вот тогда внутри Гарри что-то поменялось. Он не стал никого убивать, даже не наказал сына, считая случившееся достаточным уроком обоим. Но шрамы, оставшиеся с тех пор на руках и Ала и Скорпиуса, ничему, похоже, этих двоих не научили.

Гарри вдруг захотелось не наказывать, а понять, что же двигало двумя неглупыми и талантливыми, пусть и очень еще молодыми волшебниками. Не любовь же к хорошей выпивке, в самом деле.

— Ал, не ври отцу. Он и так уже обо всем догадался, — размышления Главного аврора прервал Малфой, который уже более-менее пришел в себя и был готов давать показания.

— Двадцать баллов Рейвенкло за сообразительность, — кивнул Поттер. — И у меня только один вопрос: НАХРЕНА? Скорпиус, ты же уже совершеннолетний. Мог бы просто пойти в «Дырявый котел» и там нарезаться до полной невменяемости. Зачем было вскрывать мои охранные чары?

— Главное было взломать Ваш сейф. А виски — это законная добыча, — нагло заявил подследственный.

Гарри поперхнулся от такой наглости, но только спросил:

— За сколько вы его сделали?

— Пятнадцать минут, — Скорпиус был явно горд собой.

— И три минуты на взлом замка, — уточнил Ал.

— Неплохо, — одобрительно хмыкнул Гарри и взмахнул палочкой, восстанавливая защиту. — А теперь показывайте, на чем меня подловили.

— Да тут всё просто! — Малфой вскочил с дивана, но тут же рухнул обратно, хватаясь за голову. Трезвящее зелье хоть и приводило мозги в порядок, похмелье не отменяло.

Вдвоем с Алом они принялись с жаром объяснять, как распутали сложную комбинацию заклинаний. Мальчишки спорили и перебивали друг друга, и у наблюдающего за ними Поттера возникли определенные соображения. Порывшись в кармане рабочей мантии, он извлек на свет уменьшенную шкатулку и, вернув ей прежние размеры, водрузил на стол.

— Вау, что это? — на вещицу уставились две пары удивленных глаз. Сейф был забыт моментально.

— Подарочек, — хмыкнул Гарри. — Отобрали у одного подпольного зельевара и уже неделю бьемся — не можем открыть. Предлагаю вам сделку. Справитесь с запирающими чарами — свободны всё лето. Может, я вам даже еще что-нибудь подкину. Нет — поедете в Нору садовых гномов ловить. Оба.

— То есть Вы предлагаете нам хакнуть эту прелесть? — глаза Малфоя загорелись. Видно было, что часть про наказание он уже не слушал.

— Ну, в общем да, — кивнул Поттер, ловко делая вид, что разобрался в его терминологии. — Времени даю сутки. Не справитесь — пеняйте на себя.

— Сутки? — Скорпиус резко подрастерял весь свой задор. — Считая с какого времени? Хоть проспаться мне дадите? — совсем уж жалобно добавил он.

— Ладно, отсыпайтесь, — милостиво разрешил Гарри. — Приступите завтра в девять.

— Тогда я домой. Мама, наверное, уже волнуется, — Малфой медленно, стараясь не спровоцировать новый приступ головной боли, поднялся с дивана.

— И как ты собрался туда добираться?

— На автобусе, — понуро ответил парень.

— Умный мальчик, — одобрительно заметил Поттер. — В твоем состоянии аппарируют только дураки и самоубийцы, — и он проводил скрывшегося за дверью Скорпиуса пристальным взглядом.

— Маме говорить будешь? — подал голос молчавший до этого Альбус.

— Что ты! — махнул рукой Гарри. — Она же нас всех проклянет — до старости помнить будем. Сами разберемся.

На следующее утро мрачный и решительный Скорпиус появился в доме на площади Гриммо ровно в восемь тридцать, запивая горсть аспирина Антипохмельным зельем. Он был настроен на победу. Или смерть. Вариант заточения в Норе под надзором непреклонной Молли Уизли он, видимо, отмел сразу.

Гарри подождал, пока взломщики соберутся у него в кабинете, и достал из злополучного сейфа шкатулку.

— Делайте с ней что хотите, только когда снимете чары, ради всего святого — не открывайте. Мы понятия не имеем что там.

— Хорошо, — хором ответили мальчишки, заворожено глядя на предмет взлома.

«Надо будет Кричера попросить, чтоб приглядел. Эти могут и тёмномагического проклятья не испугаться», — на всякий случай решил Поттер, подмечая нехороший блеск в глазах Скорпиуса.

Похоже, они уже забыли обо всем на свете. Малфой прикрыл глаза и кончиками пальцев пробежал по резной крышке.

— Ого! Многослойное заклятье. Оригинально. Этой вещице лет семьсот. Что скажешь, Ал? — он повернулся к сосредоточенному другу.

— Думаю, скорее восемьсот, — ответил Альбус, касаясь шкатулки кончиком волшебной палочки.

— Как вы вычислили? — поразился Гарри. Его аналитический отдел потратил на определение возраста добрых два дня.

— Такой тип самоподдерживающихся чар уже более семисот лет не используют. А запирающее заклятье, которое тут применяется, было распространено в тринадцатом веке, — объяснил Ал, не поворачивая головы.

— Ладно, пойдем в твою комнату, — Скорпиус уже тянул его из кабинета, и Главный аврор решил им не препятствовать.

Весь день парни проторчали в комнате, не удосужившись даже спуститься к обеду. От голодной смерти их спасал сердобольный Кричер, таскавший наверх кофе и сэндвичи. Снедаемый любопытством Гарри несколько раз подглядывал в приоткрытую дверь за работой. В комнате велись жаркие споры, на полу валялись куски пергамента с непонятными схемами.

— Курить хочу! — пожаловался Скорпиус. — Отпусти меня на пару минут.

— Сиди уже, наркоман несчастный, — жестко одернул его Ал. — Наклей себе никотиновый пластырь и продолжай читать.

Поттер подивился стальным ноткам в голосе сына и отошел от двери. Видимо, Альбус за работой очень сильно отличался от повседневного варианта.

Когда никто не появился за ужином, Гарри всерьез забеспокоился и снова пошел наверх.

— Ал, ну давай уже активируем последний слой и спать пойдем, — услышал он из-за двери голос Скорпиуса.

— Грабки убери! — Альбус был не на шутку рассержен. — Если начнешь сейчас распутывать с этого заклинания, тебя на середине процесса шарахнет неизвестным проклятьем. Поэтому надо придумать, как его заблокировать, а потом уже лезть.

— Делай сам, раз такой умный! — не менее раздраженно парировал Малфой. — А во мне уже столько кофе, что я себя чувству хорьком на амфетаминах. Ни черта не соображаю!

Над этой репликой Гарри чуть не заржал и не выдал себя. Он на цыпочках спустился в гостиную, справедливо решив больше не вмешиваться. Раздираемый любопытством с одной стороны и желанием дать парням спокойно поработать с другой он уснул прямо на диване. Разбудил его радостный голос сына, заоравшего над ухом:

— Мы это сделали, пап! Пойдем, скорее, посмотрим, что там внутри!

— Что? Где? Какого чёрта? — пробуждение было тем редким моментом, когда Главного аврора можно было брать голыми руками. Первые секунд тридцать он абсолютно не соображал, где находится.

Наконец Гарри пришел в себя и понуро поплелся за Альбусом в его комнату. На полу возле шкатулки сидел зверски замученный, но довольный Скорпиус. Видно было, что он держится из последних сил, чтобы не открыть и не посмотреть, ради чего они бились над защитой всю ночь.

Поттер произнес несколько диагностических заклинаний, проверяя артефакт на наличие скрытых тёмномагических проклятий и ядов. Всё было чисто. Он медленно приподнял крышку. В шкатулке аккуратной стопочкой лежал архив. Возможно, под пергаментами скрывалось что-то еще, но ворошить содержимое без соответствующей подстраховки не хотелось, поэтому Гарри захлопнул крышку. Разочарованный вздох был почти синхронным.

— Ладно,— веско сказал он, поднимаясь с пола, — выясним что там — всё расскажу, если буду иметь право. И да, вы молодцы.

Он и сам сообразил, как неуместно прозвучала его похвала для двух мальчишек, охваченных одновременно и радостью от только что решенной головоломки и разочарованием от того, что новые тайны увели прямо у них из под носа.

Поттер прикрыл дверь в комнату сына и вернулся к себе в кабинет. Всё произошедшее за последние сутки требовало тщательного обдумывания.

Вечером ему всё же пришлось объяснить вернувшейся Джинни, почему ее младший сын спит в середине дня и почему будить его не стоит.

— Ох, Гарри. Твои методы воспитания меня порой пугают, — только и смогла выдохнуть она. — Ты и дальше собираешься потакать всем их выходкам?

— Пойми, Джин,— он успокаивающе обнял жену за плечи, — эти двое уже сейчас умнее всего аналитического отдела. Если не направлять их энергию в мирное русло, они вполне могут устроить какую-нибудь вселенскую катастрофу забавы ради. Пусть лучше эти юные гении колдуют под моим присмотром. Пойду гляну, кстати, не затевают ли они еще какую-нибудь авантюру, пока я думаю, что они спят.

Гарри Поттер заглянул в комнату сына. Ничего страшного, к счастью, не успело случиться. Ни взрывов, ни проклятий, ни пьяных подростков обнаружено не было. Юные гении мирно спали прямо на полу в окружении пустых кофейных чашек.