Большие неприятности в магической галактике (джен)

Хогвартс. Большой Зал. Рассвет.

Гарри Поттер, надежда и гордость всего магического мира, и Вольдеморт, страх и головная боль все того же мира, кружили друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке.

— Бузинная палочка принадлежит мне! — заорал Вольдеморт, прожигая взглядом Гарри.

— Это не так! — торжествующе, и не менее громко, крикнул Поттер. — Настоящий хозяин этой палочки, — он выдержал эффектную паузу, — Драко Малфой!

Дальше шёл продолжительный и весьма нудный спор о том, кто настоящий хозяин этой палочки, кто любил маму Гарри, и что упустил из виду Дамблдор. За это время в толпе начали зевать и играть на земле в крестики-нолики. Команда Когтеврана в ожесточенном поединке схлестнулась с командой Пуффендуя, ведя со счетом 40:0. В стороне от сражения оставались лишь преданные Поттеру гриффиндорцы и обалдевшие от услышанного слизеринцы, кроме хозяина палочки, который, стараясь не поднимать лишнего шума, медленно и печально линял с места боевых действий. Не увлеченные спортивным состязанием люди уже успели вылечить нескольких раненных, которые больше страдали не от ран, а от несмолкающего Гарри. Но вот монолог Мальчика—Который—Выжилподошёл к концу, и все украдкой перевели дух. Поттер вытащил палочку, и все затаили дыхание.

— Экспеллиа...

— Стой!!! — вдруг возопил Тёмный Лорд не своим голосом. Все подпрыгнули от неожиданности и посмотрели на Поттера, который с перепуга выронил волшебную палочку. — Стой! Ты ведь не знаешь правду!

— Какую правду? — подозрительно спросил юный герой, поднимая с земли свою палочку.

— Дамблдор не рассказывал тебе, что случилось с твоим отцом?

— Он рассказал мне достаточно! — Гарри даже задохнулся от подобной наглости. — Он сказал, что ты убил его!

— Нет, Гарри. Я — твой отец! — торжествующе закончил Вольдеморт, любуясь произведённым эффектом.

В толпе кто-то ахнул. Несколько человек упало в обморок, а у остальных отвисли челюсти. Воцарилась мертвая тишина.

— Ч-что? — заикаясь, спросил абсолютно обалдевший гриффиндорец.

* * *

*Мамочки, ЧТО он несёт?! Вместо того чтобы поскорее пришибить этого Поттера Авадой Кедаврой, и злобно захохотать, он несёт эту ахинею. Язык не слушается! Что с ним происходит?!*

Поттер отличался удивительной способностью притягивать к себе проблемы и в дальнейшем делиться ими с ни в чем не повинными окружающими. Жаль, Вольдеморт не понял этого раньше. Со скупой мужской слезой несчастный злодей вспоминал их первую встречу: милая, пухлая, и тогда ещё совсем маленькая проблемка (ох, не зря, совсем не зря он тогда с особой злобой подумал о том, что терпеть не может детей) потянулся к нему ручками. Потом пала тьма наполненная, как показалось Тёмному Лорду, вредным хихиканьем карапуза. Теперь эта маленькая проблемка превратилась в огромную и жирную ПРОБЛЕМИЩУ со шрамом в виде молнии. «И всего-то счастья, — угрюмо размышлял Вольдеморт, — что его лоб оказался крепче моей авады!»

Однако было то счастливой для Поттера случайностью, коварным планом Дамблдора, или пресловутой любовью — дело от этого не менялось. Факт оставался фактом: сейчас, в то время, как он, Лорд Вольдеморт, должен прикончить это золотистое недоразумение—которое—выжило, его рот выдает сумбурный поток полнейшего маразма, ошибочно именуемого речью, вместо того, чтобы гордо и с неоспоримой аурой величия произнести: «Какжетыменядосталпоттеравадакедавра!». Обливаясь холодным потом, Тот—Кого—Нельзя—Называть слушал и пытался осмыслить то, что городил его, кажется, нагло заживший отдельно от всего остального тела рот.

— Пойдём со мной, сын! И вместе мы будем править волшебным миром!

*Что это?! Что он сказал только что?! Он больше не может открыть рот, иначе он опять начнёт городить этот бред. Править волшебным миром с Поттером? Ага, как же!*

— Ты лжёшь! — прошептал Гарри.

— Мы восстановим мир и порядок в магическом мире! — продолжал орать Тёмный Лорд, изнывая от чувства собственного бессилия. — Ты ещё не осознал своей силы! Идём со мной, и я завершу твоё обучение!

— Обучение? — рискнул удивиться Поттер. Лорд понял, что все семь лет герой магического мира истратил исключительно на то, чтобы драть глотку, хаотично метаясь по полю для квиддича. От одного этого ему резко поплохело и появилось неукротимое желание прибить мальчишку на месте.

Тем временем толпа потихоньку приходила в себя. Всё больше взглядов — изумленных — орденцев — и возмущенных — пожирателей — обращалось на Тёмного Лорда, который стремительно бледнел и едва держался на ногах.

— И ты не собираешься убивать меня? — гнул свою линию Поттер.

*Собираюсь! Только бы заклинание выговорить! Авваада... Аввада...*

— Что это с ним? — испуганно спросил Люциус Малфой у Эйвери, который ошарашено переводил взгляд с Гарри на Вольдеморта, и обратно.

— Кажется, у него пена изо рта идёт, — неуверенно прошептал Эйвери, наблюдая за тем, как их господин безуспешно пытается что — то сказать.

В это время какая-то невидимая сила, не дающая нормально выразить свои мысли магу исчезла, и Тёмный Лорд, к которому на короткое время вернулась самостоятельность, умоляюще забормотал, кинувшись к поспешно отшатнувшимся от него приспешникам, с ужасом заглядывая им в глаза:

— Граждане... товарищи... Не слушайте меня! Это не я говорю. Не знаю кто, но не я! Я за эти слова не отвечаю.

Он уже отчетливо понимал, что его нынешние слова никто не слушает, продолжая ждать развязку этого мексиканского сериала. Между тем недоумение и возмущение у слушавших его Пожирателей сменилось беспокойством и даже сочувствием.

Гарри Поттер не менее изумлённо и с легкой тревогой наблюдал, как его злейший враг отчаянно жестикулирует, показывая пальцем то на свой рот, то на стоящую в дали Беллатрису. Наконец, он справился с собой, и с видом жутких мучений указал на Лестрейндж.

— Она — твоя настоящая мать. Это было так...

Но конец предложения юный волшебник не дождался: он упал в обморок. Следом упал окончательно осмысливший сказанное собой Тёмный Лорд.

* * *

— Гарри! Гарри! — чей-то голос раздирал барабанные перепонки мальчика.

Гарри резко открыл глаза, и на него мигом нахлынули жуткие воспоминания. Он попытался встать, но не смог. Тело ужасно болело, а от обилия мыслей болела голова.

— Гарри, ты жив? О, какое счастье! — кинулась ему на шею Гермиона.

— Ммм... — вырвался у Гарри тихий стон.

— С тобой всё хорошо? Как ты себя чувствуешь? — не унималась Грейнджер.

— Лучше бы я умер, — емко отозвался Гарри. А потом не выдержал, и закричал:— Ну почему всё так вышло?! Лучше бы он меня авадой, чем так... — он отвернулся, и у него по щекам потекли слёзы.

— Гарри, это просто не может быть правдой! Ты сам подумай, — попытался утешить его Рон.

— Самое ужасное, что это может быть правдой! Откуда я умею говорить на парселтанге, почему шляпа хотела определить меня на Слизерин, а?!

— Дамблдор тебе всё объяснил!

— Ага, объяснил! — Поттер грустно шмыгнул носом, вспоминая заикающегося и теряющегося директора, невнятно бубнящего про какие-то крестражи и внутреннюю связь. — Он сказал, что в ту ночь, часть магических сил передалась мне от Вольдеморта... Нет, вы—то сами в это объяснение верите?!

— Нуу... — Рон задумался, но получил удар локтём в бок от Гермионы. — Конечно, верим! А ты?

— Я уже не знаю, чему верить, — Гарри устало закрыл глаза и откинулся на подушку.

— Гарри, — с подобающим моменту пафосом начала Грейнджер. — Гарри, — Дамбдор — это тот, кому мы должны беспрекословно верить! Он собрал нас, когда мы нуждались в помощи, стал символом веры и надежды в магическом обществе, он стал тебе настоящим другом и отцом, Гарри!

— Откуда вычитала? — поинтересовался Поттер. Грейнджер смущенно потупилась. — Нет, — злобно продолжил он, — ты мне, пожалуйста, ответь: чем мне помог Дамблдор после своей смерти? Разве что оставил «великое» завещание: вам для победы нужно сходить туда, не знаю куда, принести вот то, не знаю чего, а потом всё это уничтожить! Хорош помощничек, нечего сказать!

— В отца характером пошел! — испуганно шепнул на ухо Гермионе Уизли. Та согласно кивнула.

— Он мне не отец!!! — возопил Гарри, вскакивая с дивана.

— Ну конечно не отец! — заворковала Грейнджер. — Как у такого замечательного человека как ты может быть такой папа!

— Да и внешне вы совершенно не похожи! — поддакнул Рон. Мальчик — который — выжил смерил его уничижительным взглядом.

— Вы правда так считаете, или только успокаиваете, чтобы я не поддался панике?

— Что ты! — слаженным хором заголосили Рон и Гермиона. — Конечно, мы полностью уверены, что Вольдеморт не твой отец! — они широко ему улыбнулись.

Подозрительно наблюдающего за ними Поттера, их слащавые оскалы явно не убедили.

— Нам нужно всё проверить, — начала помрачневшая Гермиона, — мы должны пойти в школьную библиотеку, и всё досконально изучить! Генеалогические древа чистокровных семей, к примеру.

— Ладно, — уныло согласился Поттер. — Стоп. А где же мой, так называемый, папаша?

— А! — Рон неопределённо махнул рукой. — Он сам уже несколько часов в отключке.

— С чего бы это? — буркнул Поттер, а потом, махнув рукой, добавил — Ну это даже лучше. Надо пробраться в библиотеку, пока никто из Пожирателей нас не заметил.

— А всё же на его месте, — быстро прошипел Рон, — меня больше волновала то, что Лестрейндж его мать.

* * *

Вольдеморт лежал на кровати и мрачно смотрел на своих приспешников. Рядом рыдала Беллатриса Лестрейндж. Остальные Пожиратели смущенно смотрели в разные стороны, и изредка покашливали. Наконец, Эйвери особенно громко кашлянул и выступил вперёд.

— Милорд, как же это вы... так? — спросил он, беззастенчиво пользуясь тем, что Вольдеморт не может выговорить ни звука.

Темный Лорд вскочил с кровати, и, яростно мыча, кинулся к обнаглевшему Пожирателю. Малфой, Яксли и Долохов вцепились в него, умоляя не затевать драку. Вольдеморт грозно посмотрел на них, и двинулся обратно к кровати. Побледневший Эйвери пробормотал извинения и спрятался за спины товарищей. Тёмный Лорд жадно взглянул на свою палочку, но, памятуя о том, что не может не только говорить, но и применять невербальную магию, опять уткнулся взглядом в потолок. Воцарилась тишина, но тут подала голос всхлипывающая Лестрейндж.

— Повелитель, — прошептала она, — как же так? Я ведь совсем ничего не помню!

* Да я и сам ничего не помню!*

По выражению глаз Вольдеморта, она поняла, что лучше замолчать.

* * *

Гениям в голову приходят одинаковые мысли, а дуракам всегда одинаково везет. Поэтому посланные Гермионой и Вольдемортом на поиски зелья для определения родства Поттер, Уизли, Малфой и Яксли рассчитывали на приличествующее их статусу везение, а Поттер, по простоте душевной, ещё и на собственную гениальность. Стратегическая вылазка по маршрутам Слизеринская гостиная — кабинет зельеварения и медпункт — кабинет зельеварения была в самом разгаре.

Поскольку школа была переведена на военное положение и разделена на две с половиной части, пробираться к конечному пункту посланникам обоих сторон приходилось с крайней осторожностью. Половина замка, включающая Башню слизеринцев и Большой Зал, была оккупирована Пожирателями, вторая половина, занятая предусмотрительными защитниками Хогвартса, помимо всего остального включала туалет, в котором изнутри забаррикадировался Драко Малфой, заявив, что ему без разницы, кто победит, ведь всё равно или убьют, или покалечат, и что «воды не надо, сливочного пива если есть». Когда кто-то радостно сообщил узнику, что Вольдеморт и Поттер — родственники, за баррикадой на минуту воцарилась тишина, а потом стали слышны сдавленные рыдания и хрипение — Драко попытался повеситься на собственных подтяжках.

А тем временем в обеих половинах замка создавались экстренные комитеты из особо предприимчивых людей, считавших, что тиран — не тиран, баран — не баран, а всё же родственники и значит рано или поздно должны поладить. И раз родственники, то и власть разделят поровну. Делегированные представители от каждой половины встретились на нейтральной стороне: у туалета Малфоя — младшего, в котором несчастный, кляня свое малодушие, безуспешно старался утопиться в раковине. Три дюжины людей составили контракт, по которому обязались верно и преданно служить роду Риддлов — Поттеров,не причинять ущерба совместному имуществу, не устраивать никаких саботажей и поддерживать мир между представителями вражеских сторон. В конце этой исторической встречи было решено сделать колдографию, дабы запечатлеть для потомков сей радостный момент и окончательно скрепить союз. Фото, сделанное Денисом Криви, на котором повсюду виднеются радостные морды гриффиндорев, донельзя довольных раскладом событий, и хмурые лица слизеринцев, ещё не пришедших в себя от перспективы «породниться» с Гарри Поттером, теперь можно найти в Зале Славы Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

В это же время Поттер и Уизли бодрой рысью мчались к кабинету Слизнорта. Донельзя обрадованные отсутствием Вольдемортовской братии в коридорах, они буквально за десять минут добрались до нужного места, с боевым кличем ворвались в помещение, готовые к схватке с возможным врагом и... замерли. Собственно, как и разномастная толпа людей с бокалами и канапе в руках, обернувшаяся в их сторону.

Сначала гриффиндорцы подумали, что ошиблись дверью. Стены мрачного подземелья были увиты цветами и гирляндами, парты были сдвинуты вместе, представляя собой законченную композицию из огромного праздничного стола, накрытого зелено — краснойскатертью и уставленного тарелками с бутербродами, напитками, вазами и огромным тортом, с фигурками Вольдеморта, обнимающего Гарри. На стене красовался самодельный плакат с надписью «Да здравствует Гарри Поттер — Риддл — Лестрейндж!»

Сбросивший оцепенение народ радостно заорал, приветствуя героя. Рон, стоявший с таким видом, как будто его вот-вот стошнит, осторожно покосился на Гарри. Его бледный друг мужественно отказался от предложенных одновременно десяти бокалов с тыквенным соком, от пяти тарелок с бутербродами, и от одного куска торта. Прорвавшись через кордон радушно настроенных сговорщиков, Поттер кинулся к Слизнорту, также входившему в число новоявленных миротворцев, и, хорошенько встряхнув его, выдавил только одно: «Зелье?!». Профессор трусливо вжал в себя голову, помотал головой и глазами указал на валяющихся без сознания Малфоя и Яксли, которых несколько воодушевленных когтевранцев вырубили ударом по голове склянкой с тем самым зельем. У рухнувшего на стул Золотого мальчика за несколько коротких мгновений на лице отразился весь спектр эмоций от ужаса до всепоглощающей ярости. Резко вскочив на ноги, он ураганом промчался по кабинету, сшибив стол, и под жалобный перезвон бокалов, тарелок, подносов и прочей кухонной утвари выскочил в коридор, оттолкнув с дороги Уизли, и от души ахнув за собой дверью.

— Дезертиры! — очень внезапно и очень грозно рявкнул Рон, и, вырвав из рук оторопевшего пуффендуйца поднос с холодной закуской, умчался вслед за своим другом.

* * *

Гермиона уже пятнадцать минут нервно мерила шагами библиотеку, в которой трио условилось встретиться после вылазки в кабинет зельеварения. Неожиданно раздался жуткий грохот, и в библиотеку с перекошенным лицом ворвался Гарри Джеймс Поттер. Не успела Грейнджер отчитать его за поднятый шум, как в помещение прощемилась гора бутербродов, за которой девушка с трудом узнала Рона.

— Канапешечку? — полу — вопросительно, полу — утвердительно произнес запыхавшийся Уизли, выглядывая из-за исполинского подноса с нагроможденными на нем канапе.

— Я тебе сейчас такую канапешечку устрою! — Поттер сорвался на фальцет. Потом он закрыл лицо руками и затрясся в беззвучных рыданиях. Уизли осторожно вынудил с подноса не слишком профессионально выполненные портреты Вольдеморта и Беллатриссы и, тихо приблизившись к рыдающему другу, вытянул вперед руки с портретами, прищуренными глазами ища сходства. «Сходства нет!» — довольно говорил взгляд, адресованный Гермионе. «Нет, » — сухо ответил взгляд Гермионы. Внезапно поднявший глаза Поттер увидел с профессиональным интересом разглядывающих его Грейнджер и Уизли, и слезы из его глаз брызнули обильным фонтаном.

— Гарри! Гарри! Не плачь! Кто бы ни были твои родители, мы всё равно будем любить тебя по-прежнему! — воскликнула Гермиона.

— Похоже, твои слова его не убедили, — с сомнением заметил Рон, наблюдая за убивающимся ещё более прежнего Поттером. Потом его глаза быстро забегали по помещению, и он молниеносно сорвался с места.

— Гарри, милый!.. — уже чуть не плача утешала своего друга девушка. — Ну не плачь, пожалуйста!

— Так! — рыкнул Рон. Гарри и Гермиона вздрогнули и испуганно на него уставились. Причем у первого мгновенно высохли все слезы.

Уизли грохнул на стол стопку книг. Его друзья смотрели на него с одинаковым недоумением.

— Не реви, — относительно ласково процедил Уизли.— Сейчас мы тут посмотрим на твоего отца и на твою, прости за выражение, мать.

* * *

— Может быть, вот это? — Рон потряс внушительных размеров фолиантом.

— Дай сюда! — Гермиона нетерпеливо отобрала у него книгу, а затем, посмотрев на обложку, сказала. — Эту я уже смотрела! Посмотри что-нибудь в другой секции.

Рон кивнул, и снова скрылся за стеллажами, успев между делом подумать о том, как же всё-таки замечательно иметь лучшего друга — оптимиста. Золотой мальчик уже благополучно забыл обо всех невзгодах и перспективах возможного родства с Беллатрисой и Тёмным Лордом, копаясь в библиотечной пыли. Сам Рональд оптимистом был не всегда и по чуть-чуть, Гермиона же, насмотревшаяся на Гарри, с горящими глазами кидающегося в очередную передрягу и, поражая всех своей уникальной живучестью, неизменно выходящим сухим из воды, решила, что оптимистов с неё достаточно, и она выбирает нейтральную позицию. Вздрогнув, она вспомнила случай с пятого курса, когда Поттер, пренебрегая поддержкой друзей, отправился помочь профессору Трелони дотащить её тюки до первого этажа. Конечно, груз был неподъемным; конечно, мальчик — который — выжил решил всё сделать сам. Конечно, он не справился с нагрузкой и с жизнерадостным воплем проехался по всем ступеням Хогвартса. Спешно прибежавшие и до смерти напуганные Рон с Гермионой нашли забинтованное тело своего лучшего друга в больничном крыле. Самым ужасным было то, что это самое тело бодро ковыляло на тренировку по квиддичу. И когда оно, радостно улыбаясь, помахало им перевязанными руками, Гермиона с благодарностью Небесам медленно погрузилась в бессознательное состояние.

— Нашла что-нибудь? — радостно поинтересовался нарисовавшийся позади девушки пыльный и взъерошенный Гарри. Гермиона долго и пристально вглядывалось в его лицо, потом в мрачное лицо топтавшегося неподалеку Уизли и со вздохом подумала, что всё же замечательно иметь только одного друга — оптимиста.

Неожиданно раздались шаги, и друзья быстро спрятались под мантию-невидимку: встречаться им не хотелось ни с Пожирателями, ни с членами самопровозглашенного социал-демократического движения «Три дюжины и КО». Шаги утихли. И совсем рядом раздались мужские голоса.

— С нашим повелителем творится что-то весьма странное! Долохов тебе уже рассказал?

— Рассказывал... Ну а магией он уже может пользоваться?

— Может, но что толку? Представляешь, он только что встал, и запел гимн Британии на парселтанге!

— Нет! Эйвери, ты придумываешь!

— Ах, Кэрроу, если бы! Потом он блаженно улыбнулся, закатил глаза и потерял сознание, успев крикнуть, что всегда мечтал научиться летать, как бабочка!

— Боже! Это катастрофа!

— Вот и я о том же! Кстати, а что ты думаешь насчёт его родства с Поттером?

— Я даже не знаю! Но мне кажется, что тут что-то нечисто.

— Это точно... ладно пойдем, а то вдруг нас хватятся.

Едва они ушли, под мантией стал слышен оживленный разговор, а также гневное пыхтение Поттера, вспомнившего про своего родителя.

— Гимн на парселтанге?! — прохрипел Рон. — А он здоров?

Несмотря на свое возмущение, Гарри был поражен не меньше.

— Это всё напоминает... какую-то альтернативную реальность, — заметил он.

Неожиданно Гермиона остановилась как вкопанная. Потом она закричала так, что её друзья подпрыгнули.

— Альтернативная реальность! Маглы! ФАНФИКИ! — кричала она.

— Кто? Какие фанфики, какие маглы? Гермиона, что с тобой? — испуганно спросил Рон, взяв её за руку.

— Она сошла с ума, тащи носилки! — прошипел Гарри на ухо Рону. Тот согласно кивнул. Внезапно Гермиона вырвалась из рук Рона, начала что-то быстро бормотать, но потом, резко остановилась, и, с перекошенным от страха лицом, стала показывать на что-то за их спинами. Мальчики быстро обернулись. В дверном проёме стоял Вольдеморт собственной персоной. На безносом лице была написана неописуемая радость, вызванная встречей с блудным сыном. Почувствовав, что он свободен он чьего-то незримого влияния, и что снова может колдовать, он поднял глаза к небу, умиленно прошептав: «Спасибо!». Затем он перевел сверкающий мрачной торжественностью взгляд на Поттера, мгновенно напомнив тому гробовщика. Тот — кого — нельзя — называть плотоядно оскалился, и, растопырив руки, двинулся к ним. Понимая, что сейчас станут свидетелями семейной ссоры, Уизли и Грейнджер осторожно попятились назад, таща за собой окаменевшего Поттера. Неожиданно Тёмный Лорд радостно завопил, и помчался к ним, без разбору выстреливая различными заклинаниями из с палочки. Можно было сказать, что он устроил маленький салют по поводу своего освобождения. В этот момент Гермиона куда-то пропала.

— Гермиона! — закричал Гарри, увертываясь от заклинаний обезумевшего Вольдеморта. Он спрятался за стеллажами, и тут произошло что-то совсем невероятное — нехорошо улыбавшийся Тёмный Лорд уже приближался к нему, как вдруг остановился, и замогильным голосом начал взывать:

— Сын! Приди ко мне, и мы вместе будем править галак... — тут он поперхнулся. — В смысле, магическим миром.

— Да ты что, совсем с ума сошёл?! — заорал Гарри, высовывая голову из-за полки с книгами. — Какой я тебе сын?!

Вольдеморт остановился, поднял палочку и... упал. Причём упал он красиво — прямо на кучку книг, сшибая их, и мешком оседая на пол.

— Не понял! — Гарри вылез из своего укрытия.

— А что тут понимать? — Гермиона сняла с себя мантию-невидимку. — Это я его книгой по башке ударила.

— Супер! — тут и Рон вылез из-за противоположного шкафа. — Гермиона, ты — супер!

— Спасибо, — она залилась румянцем. — Но нам надо спешить! Прямо сейчас трансгрессировать в Лондон!

— Зачем? — недоумённо спросил Рон.

— Я потом объясню. Тем более, блокирующее заклинание на территории Хогвартса уже не работает.

Рон и Гарри переглянулись, но спорить не стали. Через секунду их уже поглотила тьма, а ещё через некоторое мгновение они стояли на Тисовой улице. Вот уж точно, Гарри хотел оказаться здесь в последнюю очередь.

* * *

— Что ты всё-таки задумала?

— Понимаете, — Гермиона уже деловито щёлкала мышкой, всматриваясь в экран компьютера в доме Гарриных родственников, попутно стукая по жадно тянувшимся к компьютеру рукам Рона, — я летом много времени провела в интернете — искала одну известную книгу — и, прочитав её, наткнулась на так называемые «фанфики» — это рассказы, которые придумали фанаты по мотивам их любимых книг, — тут она остановилась чтобы Гарри и Рон переварили полученную информацию. — И вы только представьте: одна магла описала нашу жизнь!

— Нет! — воскликнули её друзья хором.

— Вот именно! — она понимающе качнула головой. — Но хуже всего, что фанаты начали придумывать фанфики и про нашу жизнь. Я прочитала несколько... есть вполне неплохие, но есть такие! Их без валерьянки читать невозможно!

— Ну а причём тут моя проблема?

— Понимаешь, обычно сюжеты фанфиков не могут материализоваться в нашем мире, но если они начнут... — она сглотнула. — Тут такое начнётся! Представить страшно!

Минут двадцать они сидели спокойно, как вдруг Гермиона вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Рон и Гарри прилипли носами к экрану. На нем огромным шрифтом высвечивалась надпись — «Гарри Поттер. Подлинная история».

Гермиона повернулась к ним, бледная, как полотно.

— Разрешите представить вам юного фикрайтера: Васю Макарова.