Секрет Елены Прекрасной (джен)

Стоя у окна своей недавно купленной квартиры, с высоты двадцати этажей Елена наблюдала рождение нового дня. Остановив взгляд на одной, как ей казалось, самой занимательной точке на небе, женщина не замечала ни свеженькой листвы на деревьях, ни молодой травы на газонах, ни других прелестей майского утра. Голубые глаза остановились на сиренево — розово — жёлтой точке небосвода. В сотый раз убеждала сама себя, что поступает правильно. «Я ведь также мучила себя, когда Лельке три года исполнилось. Мама всё доказывала, что в деревне моей дочке легче будет всему учиться и что опасно отдавать её в детский сад. Но Лелечка молодец, даже когда малышкой была, ни разу не выдала своей ведьмовской природы. И учится быстро. Мама вот в двадцать лет обряд прошла, я в пятнадцать. Акселерация! Одиннадцать лет маловато для того, чтоб она прошла посвящение, но Лелька всё знает, мне больше нечему её учить. Дальше она должна сама идти по собственному пути. Но ведь страшно! Я правильно сделала, что Альбусу написала. Получит в Англии новые знания. Это лишним не бывает. И под присмотром взрослых будет. Язык знает, не зря я англичанина в репетиторы наняла! Если Дамблдор догадался, кто её отец, он может испугаться и не зачислить Лельку в свою школу! Так, успокойся! Вечером всё решится. Зачем-то он не написал, а решил поговорить лично. Серьёзный разговор намечается!»

Ведьма нервно теребила прядь светлых волос, как будто пыталась пересчитать все до одного волоска в ней. Тёплые руки обняли за талию, Елена вздрогнула:

— Ой, Лелька! Напугала!

— Ты опять не спишь! Ты слишком тревожишься в последнее время. Что случилось, мамуль?

Волшебница повернулась к дочери и прижала своё сокровище к груди.

— О твоём будущем беспокоюсь.

— Мам, ты что?

— Я всему тебя научила, что нужно знать.

— Так уж и всему? — Лукаво улыбнулась девочка, как две капли воды похожая на мать.

— Остальному ты должна учиться сама. Я теперь буду помогать советом, а не руководить. — Елена отодвинула дочь и посмотрела в глаза. — Я хочу, чтобы ты была представлена, благословлена и посвящена.

Мать ожидала как минимум удивления дочери, а не то, что та начнёт визжать от радости. С трудом утихомирив Лелю, она усадила её на диван и села рядом.

— Ты разве не понимаешь, что это огромная ответственность? Перед предками, перед потомками, перед любым человеком, которого ты встретишь.

Девчушка всё ещё улыбалась и сверкала весёлыми глазами, но серьёзный тон мамы помог ей сосредоточиться:

— Да, понимаю.

— Я после обряда уехала от твоей бабушки, и больше мы не жили вместе. Я пошла своим путём, как и положено. В ночь перед твоим днём рождения я планирую совершить обряд. Потом ты свободна выбирать, быть ли врачом, как я, знахаркой, как бабушка, может будешь изучать психологию?

Вот теперь Лелька заволновалась:

— Мам, я не готова, я ребёнок.

— В этом и дело, физически ты ребёнок, но ребёнок, наполненный всеми необходимыми знаниями для того, чтобы самостоятельно планировать своё образование. Повторяю ещё раз, мне нечему тебя учить. Теперь я вправе лишь давать советы, если ты попросишь.

Девочка вскочила с дивана, встала перед мамой, скрестив руки на груди:

— И для чего такая вступительная лекция? У тебя ведь уже есть совет. Вечно ходишь вокруг да около!

Елена улыбнулась:

— Какая ты грозная! Лелечка, ты хочешь учиться в Англии?

— Что???????? Ты спрашиваешь???! Я тебя давно прошу меня с собой взять. Сама то и дело туда на свои конференции ездишь. А в какую школу?

— Хогвартс.

— Ни разу о такой не слышала.

— Неудивительно. Ты ни разу не интересовалось образовательными учреждениями других стран. Это школа чародейства и волшебства. И там нет такого чёткого деления на специализации: например, мы — целители от природы, Стояновы — маги — защитники, Ратиборовы — боевые маги, Лучезаровы — учёные, Градимировы — миротворцы, им с рождения дано умение влиять на людей. И там пользуются палочками.

— Я думаю, будет интересно.

Елена тоже поднялась с дивана:

— Тогда пойдём в магазин, сегодня у нас вечером гость. Твой будущий директор, надеюсь.

Девочки заканчивали последние приготовления, когда раздался звонок в дверь. Елена, срывая фартук на ходу, махнула рукой и отправила его в ящик кухонного стола:

— Доча, блинчики поставь, я открою.

Лицо гостя просто сияло радушием и заботой:

— Добрый вечер, мисс Белоярова,- Альбус галантно поцеловал руку даме.

— Рада вас вновь видеть и не в официальной обстановке, а у меня в гостях.

— Высоко вы забрались.

— Да, гораздо выше моего загородного домика. Проходите, Альбус.

Волшебница проводила мага в столовую, почти всю площадь которой занимал огромный стол, теперь застеленный белоснежной скатертью и сервированный на три персоны. Лелька стояла возле стула и крепко держалась за спинку. Увидев директора, она стала бесцеремонно его разглядывать. Дамблдор не остался в долгу и также внимательно изучал будущую ученицу, глядя поверх очков-половинок.

— Позвольте представить. Леля — моя дочь.

— Леля?

— Ой, простите, это я её по домашнему так зову. Официально, Елена, конечно. Милая, профессор Дамблдор. Всё, хватит церемоний, быстро садитесь ужинать.

Старик тихо засмеялся.

— Вот это верно.

Некоторое время было слышно только постукивание столовых приборов. Потом хозяйка заговорила, сразу переходя к делу:

— Альбус, вы согласны принять мою дочь в свою школу?

— Я ещё не решил, поэтому и заглянул к вам в гости. Лена, — обратился профессор к девочке, — вы сами-то хотите учиться в Хогвартсе?

— Да, очень, сэр.

— Откуда такой интерес?

— Это так увлекательно — узнавать что-то новое.

— А ваше знание родной магии не пострадает, если вы уедете в чужую страну?

— Вряд ли. Через неделю у меня день рождения. Мама решила мне подарок преподнести — провести обряд посвящения.

Брови директора медленно поползли вверх:

— А не рановато, Елена? — Обратился он к матери.

— Это одна из главных причин того, почему я написала вам. Её рано выпускать в свободное плаванье. А у вас в школе она будет уже не под моей опекой, но и не одна.

— Обычно мы не принимаем иностранных студентов.

— Лелечка, ты покушала?

Девочка разочарованно вздохнула:

— Да, мам, пойду почитаю, — и, продвигаясь к двери из столовой, тихо начала бурчать. — Опять взрослые разговоры. Всегда какие-то тайны. Для обряда я готова, а вот послушать о себе немного, оказывается, не готова.

— Елена! — Предупреждающе повысила голос мать.

— Ушла уже.

Ведьма проводила взглядом дочь до двери и вернулась к беседе:

— А детей, у которых один из родителей англичанин, принимаете?

Альбус ничуть не удивился, будто ждал именно такого вопроса и продолжал жевать блинчики с творогом.

— Кстати, вкусные блинчики у вас. Однажды пробовал в ресторане здесь в Москве, так с вашими и сравнить нельзя. Просто великолепно приготовлены.

— Спасибо, — растерянно прошептала Елена.

— А когда у вашей дочери день рождения?

— Пятнадцатого мая, а что?

— Вы не против, если я подарю ей несколько книг о европейской магии, о магическом мире Великобритании и о Хогвартсе? Я думаю, что будущей студентке это будет полезно.

— Конечно, я не против, — с облегчением выдохнула хозяйка — теперь не придётся ничего объяснять, волшебник всё понял.

— Я и вам хочу сделать подарок.

— Альбус, это уже лишнее.

— У вас разве продаются почтовые совы?

— Нет.

— Я подарю вам самую красивую, она и принесёт книги.

— Вашим студентам нужны палочки, ведь так?

— Несомненно.

— Вам не кажется, что моей дочери невозможно будет её подобрать, к тому же гены матери у неё доминантные?

Профессор, задумавшись, поглаживал свою седую длинную бороду:

— Вы правы. Ей необходимы и дерево, и сердцевина особенные, отражающие её характер и природные данные, к тому же материал должен быть родным, русского происхождения.

— Есть у меня одна мысль. Живёт в Китеже священная берёза. Старейшины из её веток посохи делали. Говорят, она живая, и никто не знает, сколько ей лет. Ветку можно взять только с её позволения. Дерево обладает целебной силой, человеку надо только обнять её и попросить исцеления. А мы ведь целители. Ещё есть в Китеже питомник, где содержат редкие виды птиц и животных. Там живут жар-птицы, в природе их давно нет. Думаю, что перо подойдёт в качестве сердцевины.

— Мысль логичная и, скорее всего, верная. Как только буду в Лондоне. Зайду к мистеру Оливандеру и посоветуюсь. Если он одобрит, я дам вам знать. И у вашей дочери будет палочка.

— Спасибо за участие.

— Не за что, милая. На всё воля его, — Альбус многозначительно показал указательным пальцем на потолок, — может, потом мне придётся благодарить тебя за то, что она оказалась в Хогвартсе.

— Тогда доверимся Вышнему.

Белояровы тепло распрощались с директором.

Неделя протекала жутко долго. Наверное, от того, что мать и дочь с нетерпением ждали момента, когда можно будет отправиться в загородную «резиденцию» ведьм. Четырнадцатого мая с самого утра Лелька нервировала маму.

— Пора?

— Ты каждые полчаса спрашиваешь. Обряд будет проходить в полночь. Что нам там делать с утра? — Ворчала волшебница, собирая какие-то склянки и коробочки в холщовую сумку. — Ладно, через час отправимся.

Девочка бегала из комнаты в комнату, не зная, чем себя занять. Светлые длинные волосы то и дело мелькали в разных частях квартиры, а Елена старшая сидела на кухне и мирно пила чай. Собранная сумка лежала рядом на стуле.

— Лелька! Хватит носиться! Иди сюда!

— О, Род! Когда же мне будет семнадцать, чтобы я тоже могла перемещаться и обращаться!

Мама погладила её по волосам, взяла расчёску и стала приводить в порядок спутавшиеся пряди, доходящие девочке до поясницы, и медленно заплетала косу:

— Не торопи время, деточка, а то потом оно тебя поторопит. Кстати, англичане перемещение называют трансгрессией, а обращение — анимагией. Всё. Ну, благослови нас Вышний, Род, Сварог и все Сварожичи.

Леля коснулась протянутой руки. Земля привычно ушла из-под ног, на мгновенье она будто попала в ничто, темнота была ощутимой, грубой и тяжёлой, давила на каждую частичку тела. И внезапно отпустила, позволяя лёгким свободно вздохнуть.

У порога своей избушки старшая ведьма поклонилась:

— Хозяин — батюшка, прими нашу кашу! И ешь пироги, наш дом береги!

Елена достала из сумки корзину, полную съестных припасов. При желании в этой сумке можно было всю обстановку их московской квартиры уместить. Оставила подарок у порога и зашла в дом.

— Так, Лелька, ты свободна до полуночи, можешь делать, что хочешь.

— А за тобой наблюдать можно?

— Можно. Только не мешай и ничего не спрашивай. Когда родишь дочь, тогда и узнаешь, как проводить обряд.

Девочка пожала плечами, что могло означать: «Разумеется!». Елена растопила печь. Принесла несколько видов засушенных трав, коры, грибов, а из сумки достала ещё какие-то жуткие на вид ингредиенты, напоминающие чьи-то глаза, уши, зубы. Принялась готовить зелье. Лельке стало скучно, и она уснула под монотонное бульканье в котле. Часа через четыре мама нежно потрепала её за щёку.

— Вставай, соня! День рождения проспишь!

— Я много пропустила?

— Нет, милая. Только то, как я во дворе пентакль делала и баню готовила. Пошли.

Женщина достала из сумки две длинных до пят льняных рубашки и направилась в баню. Там уложила дочь на лавку и плеснула на угли только что приготовленным отваром. Баня наполнилась пьянящим ароматом полевых цветов. Лельке даже показалось, что она услышала шорох крыльев бабочек и щебетание птиц. Глаза у девочки сами собой начали слипаться, но тут же открылись из-за материнского крика:

— Не спи, Лелька!

Ведьма начала безжалостно хлестать дочь берёзовым веником, макая его в отвар из трав. Прошлась им по всему телу, при этом приговаривала что-то на древнерусском монотонно. Когда Елена стала вытирать девочку жёсткой тканью, та всё-таки осмелилась и уточнила:

— Это очищение?

— Конечно, только специальное, для обряда. И не кушали мы сегодня ничего, кроме травяного чая, тоже для обряда.

Мать освободила дочкину косу, приколотую до этого, и бережно расплела. Подала льняную рубаху и сама надела такую же. Леля вцепилась в мамину руку, от страха ноги заплетались и упрямо не хотели идти к пентаклю. Он был нарисован каким-то порошком посреди поляны. Не без труда Елена устроила дочь в середину знака.

— Ничего не бойся. Сейчас ты встретишься со своими предками, а они все тебя любят. Делай, что говорю. Закрой глаза, представь тот огонь, что живёт в тебе и струится по венам. Он дан нам Вышним. Он стекает с головы вниз постепенно, по груди, по рукам, по животу, по ногам и уходит в землю.

Как только внутренний огонь коснулся травы, он стал самым настоящим пламенем и короткой дорожкой метнулся от ног Лели назад, потом обошёл вокруг, образуя треугольник, после треугольник оказался заперт в квадрат. Огонь быстро бежал, обхватывая предыдущую фигуру новой, так появилась ещё пятиконечная звезда, и замкнулся круг, касаясь всех её лучей.

— Открой глаза, Елена!

Мамин голос глухо и еле слышно дотянулся до ушей. Когда Леля сделала то, что ей сказали, то увидела: мама стоит на достаточно далёком расстоянии и улыбается. Девочка прочла по губам: «Всё хорошо». Пламя на той вершине звезды, что была напротив глаз маленькой ведьмы, всколыхнулось и приобрело вид огненного столба. Когда он опустился, Леля увидела на его месте силуэт женщины, будто её чудесным образом слепили из дыма. А вот глаза казались живыми и печальными. Женщина внимательно осмотрела стоящую в круге, отвесила глубокий поклон и исчезла, потом ещё одна и ещё. Холод сковал тело, и девочка не могла пошевелиться. Внезапно женские фигуры прекратили появляться. Перед ней стоял мужчина средних лет с острой бородкой и с такими же печальными глазами, как у остальных призраков. Он поклонился, касаясь рукой пентакля, и огонь побежал к нему в ладонь. Знак погас, а в руке мужчины остался огненный шар. Предок вытянул руку вперёд. Губы зашевелились, но ни звука не вылетело. Голос Леля слышала у себя в голове:

— Твой род принял тебя. Возьми свой огонь и неси его с честью.

Шар подплыл к голове девочки, и перед глазами щёлкнула ослепляющая вспышка. Очнулась Леля в избе на печи. Мама что-то напевала и перебирала семена, рассыпанные на столе. Дочка понаблюдала за ней и задумчиво произнесла:

— Мда...Видели бы тебя сейчас твои пациенты!

Врач, а по совместительству ведьма, отвлеклась от кропотливого занятия:

— С днём рождения, доченька!

— Спасибо за подарок.

— Куда пойдём сегодня?

— А куда мы здесь можем пойти, кроме леса?

— Глупышка, мы сегодня в Москву вернёмся, только вот переберу.

Лелька спустила босые ноги с печи и спрыгнула на лавку.

— Я помогу.

От бабушки именинница получила флакончик живой воды и старую рукописную книгу заговоров от всех болезней. Мамочка подарила золотую цепочку и кулон с жемчужиной. Белояровы уже собирались пройтись вечерком по городу, поесть пиццы, когда услышали требовательный стук в окно.

— Ой, это же от Дамблдора, а я совсем забыла,- засуетилась Елена, спешно открывая оконную раму. Сова и впрямь была красивая. И как только такую тяжесть донесла!

— Лелечка! Накорми, напои птичку. Пусть на балконе живёт, клетку мы всё равно ещё не купили. А я пока письмо почитаю. Альбус и тебе письмо написал. Ой, даже два. Одно — официальное приглашение из Хогвартса, а другое, наверное, поздравительное.

Пока дочь ухаживала за птицей, Елена пробежала глазами записку: «Дорогая, Елена Николаевна. Обещание своё я выполнил. Мистер Оливандер согласен с вашим выбором. Будет ждать вас в любое время, когда вы сможете приехать и привезти нужный материал. С уважением. Альбус.»

— Да, мамуль, ты права. Это поздравительное от мистера Дамблдора. Милое. Давай возьмём книги и пойдём вместе смотреть.

Они уселись на полу в спальне Лельки и распечатали подарок. Подборка оказалась, как говорится, «то что доктор прописал»: «Путеводитель по магическому миру Великобритании», «Магия Европы. Структура, состав, принципы», «История Хогвартса», «Хогвартс сегодня».

— А вот это интересно. Так…дисциплины…экзамены…каникулы…режим…свод правил. О! Преподавательский состав. Вот этого знаю. Очень талантливый зельевар, только хмурый очень.

Елена ткнула пальцем в колдографию профессора зельеварения Северуса Снейпа. Человек на снимке поморщился и демонстративно отвернулся.

— Ух ты! Мама! Они двигаются!

— Ладно, ты сначала в обычной школе учебный год закончи, а это будешь летом на каникулах изучать. У меня завтра первая смена на работе, но до вечера я не приеду. Надо в Китеж успеть, а потом в Лондон.

Леля удивленно округлила глаза:

— А в Лондон ты как успеешь?

— Надеюсь, что один добрый старейшина поможет.