Братья (гет)

Мистик-Фоллс-Восток, 2012

Мир, который Стефан разглядывал через осколок бутылочного стекла, казался дерьмовым. Хуже, чем дерьмовым. Даже цвет у него был, как у дерьма. Книги, камин, огонь, бар, стол — все было отвратно-бурым.

Вокруг ходили люди. Они топали слишком громко, хлопали дверями, закрывали и открывали окна, задергивали и отдергивали шторы, шуршали чем-то, звенели, разговаривали. На улице время от времени шумели двигатели проезжающих машин.

Стефан прищурил один глаз и внимательнее присмотрелся к каминной полке, потом наставил стекло на Кэролайн и склонил голову набок.

— Прекрати, — мирно велела та, со стуком поставив вазу на стол. — Ты не можешь просто сидеть здесь и… вести себя так.

— Давай я буду рвать волосы на голове и бегать по дому? — безразлично предложил Стефан. — Соберу побольше народу, выстрою всех в шеренгу, прикажу рассчитаться на первый-второй. Сначала убью первых… Хотя нет, лучше сначала вторых. Как думаешь? — он словно пробовал идею на вкус. Вкус ему нравился.

Кэролайн уперла руки в бока и сменила тему на менее щекотливую:

— Я собираюсь взяться за телефон. — Она достала смартфон из кармана и показала ему экран. Стефан почуял, как горло сжимает сильная — гораздо сильнее, чем у Клауса, — рука. — А ты займись... эм, технической частью мероприятия.

Ме-ро-при-я-ти-я. Стефану на секунду показалось (или правда?), что для Кэролайн это очередное торжество, которое нужно организовать.

Она сглотнула и потерла левый глаз.

Все-таки показалось.

* * *

— Какое уродское надгробие. Мог хотя бы сделать вид, что выбирал. Но ты, Стеф, конечно же, взял первое попавшееся. Надеюсь, не самое дешевое, а то я обижусь.

Аларик изображал Деймона очень похоже, Стефану даже почудилось на минуту, что брат вернулся и теперь стебет его. Он отдал бы правую руку, чтобы это было правдой, чтобы Деймон стоял здесь, развеселый и живой, как всегда. Да что там, обе руки отдал бы.

Стефан не наскреб сил на самую бледную улыбку и продолжал бездумно тыкать в кнопки телефона.

— Да положи ты это, — велел Рик, вырывая телефон из его пальцев и бросая на стол. — Кэролайн уже всех обзвонила. Скоро здесь будет толпа одетых в черное людей, которые едва знали о существовании Деймона. И которых Деймон не знал вовсе.

Они помолчали. Где-то вдалеке слышался голос Кэролайн, недовольной расположением цветов.

Стефан ненавидел свой острый слух. Его бесили назойливые люди и суета вокруг. Его раздражал запах виски, исходящий от него самого, и от Рика, и даже от Елены.

— Как Елена?

Стефан дернулся, посмотрел Рику в глаза и лишь покачал головой.

— Плохо. Я боялся этого. Ей хуже, чем после смерти Джереми.

— Хуже?

Стефану хотелось убраться отсюда, миновать табличку «Добро пожаловать в Мистик-Фоллс» и долго-долго идти по длинной пустынной дороге, теряющейся за тусклой полосой горизонта. Встретить по пути пару безвольных людей, убить их и плестись дальше, пока трасса не приведет его туда, где старший брат будет жив.

«Тебе надо в одна тысяча восемьсот шестьдесят четвертый, Стеф. — Деймон в голове Стефана скрестил руки на груди и хмыкнул. — Вызвать такси?»

— Елена не понимает, что Деймон погиб. Она ждет его. Деймон всегда выбирался из всех капканов, кто бы их ни поставил, и Елена верит, что в этот раз будет так же. И тела нет. Она ждет его.

И я тоже, добавил Стефан про себя.

— Кто сейчас с ней?

— Фотография, где они с Деймоном.

Аларик поморщился, как будто хлебнул вербены. Торопливо сунул руки в карманы и завертел головой, явно подыскивая другую тему.

— «Деймон Сальваторе. 1987 — 2012», — медленно прочел он, возвращаясь к изучению надгробия.

А ответ на вопросительный взгляд Стефан только плечами пожал.

— Это все Кэролайн. Настояла, чтобы во время похорон все было… прилично, как она выразилась. Потом поменяем год рождения. Чтобы никто не заметил. Представляешь, Рик, я не знаю, как поступают в таких случаях. Нас ведь не хоронят. Нас закапывают — и все.

— Да брось. Полгорода знало, что Деймон вампир.

— Необязательно печатать об этом в газетах, — прошипела Кэролайн, возникая рядом. Она гневно свела брови, но тут же скисла и тихо спросила — скорее у Стефана, а не у Аларика: — А почему именно восемьдесят седьмой?

— Когда отец застрелил нас, Деймону было двадцать пять, — просто ответил Стефан, как будто прошлая смерть брата для него ровным счетом ничего не значила. Она блекла на фоне недавней, почти осязаемой и громоздкой. — Нехитрые подсчеты.

— Я думала, он всего на пару лет старше тебя.

— Я поначалу думал, что он вообще младше, — брякнул Рик, и Кэролайн несмело улыбнулась.

— Он умел отрываться. Он знал, что каждый день — ну во всяком случае, начиная с пятидесятых — это подарок. Будь мы людьми, не видать нам пятидесятых. Сороковых, скорее всего, тоже, — Стефан прицелился и отправил скомканную салфетку в камин. — И знаете что? Мы должны сделать, как хотел Деймон. Пусть это чудовищно и так не делают, но мы должны.

— Сделать что? — Кэролайн прищурилась, предчувствуя, что старательно организованное мероприятие катится ко всем чертям.

Стефан решительно поднялся на ноги и одним пинком расколол надгробие на куски.

— Какого…

— Ты готова обзвонить всех еще раз, Кэролайн?

Мистик-Фоллс-Запад, 2012

Стеф держал меня, но сейчас силой он мог сравниться разве что с мухой.

Я сдавил его глотку и приподнял над полом.

— Где ведьма, Стефан? — сердце Стефа билось чаще моего. — Я всего лишь хочу убить ее. Где чертова ведьма? — я улыбнулся и по лицу брата понял, что улыбка получилась потрошительская. — Я оторву ей пальцы и отрежу язык, ничего такого, Стеф, она едва заметит.

Стефан начал задыхаться. Я поймал себя на мысли, что хочу причинить ему боль. Почему он так спокоен? Почему не ищет Беннет вместе со мной, чтобы разорвать на куски? Рад, наверное, что Елена никому теперь не достанется.

— Думаешь, смерть Бонни вернет Елену? — прохрипел Стефан, вцепившись в мои пальцы.

— Стоит попробовать, — прошептал я, облизывая пересохшие губы. — Не присоединишься?

— От… пусти, — просипел Стефан. Его лоб блестел от пота, с меня пот катился градом.

— Ты любил Елену, Стеф, и до сих пор любишь. Не так сильно, как я, но сильнее и невозможно. Скажи мне, как ее вернуть, — взревел я, чувствуя, как в секунду отрастают острые зубы, и как режет глаза. — Помоги ее вернуть.

— Дей… мон.

После смерти мамы Стефан, помню, спросил меня: «Надолго ли она умерла?» Я не знал, как объяснить ему, что навсегда. Для маленького ребенка «навсегда» — понятие слишком мутное и может означать как неделю, так и бесконечность.

— Дей… мы… подумаем над этим. Мы при… думаем. Пус-ти.

Я отнял руку, и Стефан повалился на пол мешком. Сев рядом, я ждал, пока он отдышится. Мы теряли время, прошло уже несколько часов, а в голове до сих пор не нашлось ни одной дельной мыслишки. Единственным желанием оставалось растерзать Беннет, а перед этим заставить ее спасти Елену.

— Бонни тоже не вернулась, — будто прочитав мои мысли, тихо начал Стефан. Я медленно повернул голову, чтобы видеть его лицо. Брат всегда угадывал, о чем я думаю, потому что знал меня слишком хорошо.

— Значит, найдем другую ведьму. Или ведьмака. Подойдет и козел Люк, если на то пошло.

— Деймон. — Так беседуют с умирающими или умалишенными. Или с умалишенными умирающими.

— Что, Стеф? — Только не говори то, что собираешься сказать, иначе я уничтожу тебя, брат. И буду оплакивать две могилы. Одной больше, другой меньше — какая разница, потерять всех дорогих людей или только половину?

— Ты веришь мне? — он смотрел исподлобья, нахмурившись, серьезно, как умеет смотреть только Стефан.

Глаза защипало. Я ненавидел плакать, с детства, отец каждый день повторял нам со Стефаном, что плакать это стыдно. Позорно и безобразно. Признак слабости и бла-бла-бла. Прошло сто пятьдесят лет, а я и сейчас не могу избавиться от скверной привычки слушать отца.

— Конечно, верю, брат.

— Тогда... — Стефан, приподнялся на руках и встал на колени. Я зачем-то вспомнил времена, когда все было наоборот. В десять лет Стеф был мелковат ростом. Он обхватил меня за плечи и заставил посмотреть на него, будто собирался внушить очередную блажь о том, как правильно вести себя за столом. Не капать кровью, не складывать ноги на скатерть и не облизывать тарелку. — Потусторонний мир рухнул, Деймон. Елена и Бонни не успели выйти. Их больше нет.

Я сбросил с себя его руки и оскалился. Стефан покачал головой.

— Никогда не произноси этого вслух, — сказал я. — Вранье, Стеф. Мы думали, что Кэтрин погибла, а она выжила.

— Думаешь, Елена тоже фальсифицировала свою смерть, чтобы избавиться от тебя?

Я подавился воздухом и слюной. Сам не заметил, как отломил от дерева сухую ветку и приставил к груди Стефана.

— Подло с твоей стороны напоминать об этом, братишка. Но я прощаю тебя. Ты расстроен, потому что думаешь о худшем. К тому же, тогда Кэтрин… избавилась и от тебя тоже, — я состроил сочувственную мину. — Ступай, поплачь вместе с барби, Стеф. Не зря отец боялся, что ты вырастешь размазней. Я сам все сделаю. Без тебя.

Я поднялся на ноги и отряхнул джинсы.

— Ты куда? — опешил брат.

— Пойду убью кого-нибудь.