Несносный Мародер (джен)

— Он в Хогвартсе, он в Хогвартсе, он в Хогвартсе...

Единственное, что разбавляло гнетущую тишину внутри тюремной камеры — шум волн за черными стенами, да этот тихий голос. Кто-то мог бы сказать, что узник был безумен, однако у Сириуса Блэка было кое-что, что держало его на краю пропасти.

Память жгла его голову, заставляя вновь и вновь чувствовать ни с чем ни сравнимую горечь утраты. Его Лили и Джеймс — их лица, голоса, время, что он провел с ними вместе — Сириус даже спустя столько лет не забыл их. Это давало ему сил, однако он также не смог забыть обстоятельств, по которым он попал в эту вонючую дыру под названием Азкабан. В памяти Сириуса всплыло еще одно лицо.

Блэк зарычал. Несправедливость и ненависть лишь подталкивали его к тому, что он замыслил уже очень давно. Крыса всегда была крысой, его анимагическая форма только подтвердила это. Лишь то, что Сириус был невиновен, помогало не свихнуться.

За стенами Азкабана завыл ветер.

— Шторм близится, — пробурчал Сириус, глядя сквозь решетку на тучное небо.

Это могло нарушить его планы. Слишком долго он решался, слишком часто Сириус срывался после очередной «кормежки» дементоров. Он походил на дрожащий огонек свечи, что вот-вот потухнет. Дальше терпеть было нельзя — Петтигрю жил безнаказанным слишком долго, подумал он. Настало время действовать.

Превращение в пса оказалось куда более затруднительным, черем Сириус предполагал. Отсутствие практики и эмоционального настроя было серьезной преградой, а самое главное — рядом не было верного плеча его старого друга. Жгучие слезы побежали по заросшим впалым щекам. То была такая боль, что Блэк даже пожелал никогда более не вспоминать Джеймса, хоть он и понимал, что это невозможно. Когда превращение завершилось, старые тряпки спали на каменный пол, и большой черный пес поднял голову.

Сириус осторожно принюхался: вонь от дементоров стала куда отчетливее и острее. Для него это было на руку, вернее, на лапу, так он чувствовал, поблизости ли они. Один из дементоров, проплывая мимо камеры, замер и повернул провал в капюшоне в сторону черного пса. Казалось, он недоумевал, откуда животное могло взяться здесь, на краю мира. Как только дементор неуверенно отвернулся и исчез из виду, Сириус подошел к решетке. Та никак не позволяла человеку выбраться, она была слишком узкой. Человеку — да, но...

Голова черного пса протиснулась меж ржавых прутьев, и пасть обдало соленым морским воздухом. От внезапно нахлынувшей радости Сириус заскулил. За последние двенадцать лет он и позабыл, как пахла свобода… Он опустил морду вниз и тявкнул — уж очень было высоко, однако страх высоты был ничем в сравнении со сквозившим отчаянием Азкабана. Тело протискивалось медленно, прутья сдирали шерсть и местами кожу. Сириус даже обрадовался тому, насколько сильно он исхудал, находясь в заточении. Когда все тело оказалось по ту сторону решетки, он победоносно гавкнул и прыгнул.

Холодный воздух резал ему пасть, ощущение стремительно приближавшейся водной глади захватывало дух. Спустя считанные секунды полета Сириус сгруппировался и нырнул под воду. Два удара последовали незамедлительно: один от падения, а второй от колоссальной разницы температур тела и воды. Холод сжал его легкие будто в стальные тиски, не давая свободно вздохнуть, как бы Сириус не пытался, однако паники не было. То, что он смог сбежать, было невероятно и с другой стороны до безобразия просто.

Плыл он долго, уже давно не чувствуя лап. Каждый раз, когда ему казалось, что он от бессилия и холода отправится к праотцам, как на его пути оказывался риф или небольшая скала, где Сириус отдыхал и набирался сил. Это было чудом держаться на таком холоде без еды столь долгое время, но Сириус знал — он был не один. Его добрый друг не забыл его, в этом он не сомневался. Он тоже желает смерти крысе, ему так же больно.

Однако был еще кое-кто. Словно крохотный комок света, меньше Люмоса, однако гораздо ярче, этот огонек разрастался в душе Блэка, давая такую мощную поддержку, что он, не сдаваясь, плыл прочь от Азкабана. Он верил, что даже если весь мир ополчится против него, след, оставленный Джеймсом и Лили, не даст ему сломиться. След очень яркий, словно слепящий всполох пламени.

Его крестник, Гарри Поттер.