Кленовый трон (джен)

Над Черепашьим островом жарило солнце. Над джунглями стояла туманная дымка, от такой жары похожая на пар, поднимающийся над горячей сковородой. Листья пальм уныло обвисли, запах цветов тяжелым душным облаком окутывал улицы. Яркие лепестки почти пылали под солнечными лучами, заставляя щуриться.

Трехлапый, обогнав меня, развалился в тени пальм у взлетной полосы Логова. Там уже ждал Ог.

— Не знаешь, зачем нас дернули? — спросил он вместо приветствия.

Я пожал плечами.

Посыльный просто передал мне, что лепрекон ждет, даже не уточнил толком время. Вообще, я мог и не прийти: Тулл внезапно расщедрился на трехдневный отпуск. Ог проводил время с семьей, я скучал. Поэтому решил, что прогулка, даже по такой редкостной для Черепашьего жаре, будет не лишней.

Тулл действительно ждал нас. Ждал, как оказалось, не один. Ог, войдя, сначала дернулся к бару и только потом заметил двух кобольдов. Это его остановило. Трехлапый предпочел недовольно хрюкнуть в их сторону и плюхнулся около охлаждающей лозы.

— Явились-таки! — недовольно поприветствовал нас лепрекон. Он сидел за столом, водрузив на нос очки в золотой оправе. Вот только никаких бумаг на столешнице не лежало. Я невольно улыбнулся. Наш наниматель любил произвести впечатление на новых пилотов, а эти два кобольда на них и походили. Они даже смущались происходящему. Именно поэтому Ог и двинулся к бару.

— Сколько можно?! — взорвался Тулл, рывком содрав очки. — Ог, я к тебе обращаюсь!

— Твое здоровье, — откликнулся Ог, демонстративно подняв непочатую бутыль. Лепрекон задохнулся от возмущения, не находя, что сказать.

— Разорители, — проворчал он наконец и тут же добавил, обращаясь к кобольдам: — Не вздумайте брать с них пример! И тогда наше сотрудничество будет долгим.

Кобольды серьезно кивнули. Кажется, на них это представление произвело впечатление. Тулл такого не ожидал, поэтому замер, моргая и собираясь с мыслями. Это дало мне возможность рассмотреть обоих.

Оба нервничали, поводя кожистыми собачьими ушами. Они странно сочетались с вытянутыми ящериными мордами. Я не мог не признать, что было в этом какое-то обаяние, как и в подвижных чешуйчатых хвостах, обернувшихся вокруг лап владельцев. Оба были молоды. Один, с сероватой чешуей, казался постарше, он всё косился на меня, не решаясь представиться. Я тоже молчал. Пусть Тулл разбирается.

Лепрекон наконец отмер и бросил на Ога, пьющего прямо из горла, уничтожительный взгляд. Потом покрутил в пальцах очки.

— Значит так, — начал он. — Лас и Ог, вы двое! Будете присматривать за этими двумя! Глич и Глаг! Чтобы слушались, как родных отцов!

Кобольды снова сосредоточенно кивнули. Их молчаливость начинала меня радовать.

— Погоняйте их неделю, а то они до этого только на своем «Комаре» летали. «Чаровница» ждет вас в ангаре. Вон с глаз моих! Ог, и бутылку забери!

Как будто орк оставил бы недопитую бутыль. Тулл слишком хорошо понимал это и пытался не упасть в глазах новых пилотов окончательно.

«Чаровница» действительно ждала нас в ангаре. Потрепанная, на скорую руку приведенная в порядок, со свежей серебристой краской на боках. Кто-то пытался придать стреколету сходство с «Серебряным источником» и даже немного в этом преуспел, но очертаниям машины все равно не хватало хищности.

Внезапно удивили кобольды. Они прогнали двух техников и не смогли прогнать только демонолога, наотрез отказавшего уходить от «этой рухляди». На него хмыкнули, зашипели и полезли в нутро стреколета. Из-под брюха машины вскоре требовательно велели подать инструменты.

Ог взирал на происходящее скептически, прихлебывая из трофейной бутыли. Покосился на меня, но предлагать не стал, вместо этого спросил:

— Как думаешь, это взлетит?

— А почему нет? — пожал плечами я, глядя на Трехлапого, который искал место попрохладней. Кажется, жара доконала зверька.

— А ты что, не слышал? — удивился Ог. — Об этом все Логово второй день твердит. Тулла смогли-таки провести! Продали ему стреколет с заткнутыми бумагой дырками от пуль.

Я пригляделся внимательней и действительно различил на серебристой поверхности подозрительные вмятины. На некоторые как будто нажимали пальцем — и я даже знал, кому принадлежал этот палец. Дырки были ровно на уровне роста лепрекона.

— Тулл бегал и рвал на себе волосы. Лично видел! Хор-рошее, я тебе скажу, зрелище.

— Но как на этом летать? — спросил я, не обращая внимания на бахвальства Ога.

— Высоко и со свистом, если броню не починим, — отозвался один из кобольдов, вылезая из-под стреколета. Кажется, это был старший. В ангаре горела лишь половина ламп, и чешуя обоих казалась одинаково серой, но самим кобольдам это не мешало. Они уже вовсю шипели и ругались на подошедшего старого техника: тот утверждал, что «Чаровница» не иначе как проклята, раз Тулла обдурили. Закончилось всё тем, что кобольды замахнулись на него инструментами и все-таки прогнали. Ог запрокинул бутыль, допивая остатки.

— Так вы устранили поломки? — подал голос демонолог. Он убедился, что демон надежно заперт, и мрачно смотрел, как кобольды ставят пластины брони на место.

— Всё, что на стреколете, — конечно! А другие три, вот те, в комбинезонах, просим не подпускать!

Техники, мявшиеся в стороне, скривились. Старший сплюнул, двое других, переглянувшись, предложили:

— Ставим по бутылке на каждого, если это взлетит.

— И сядет, а не упадет! — дребезжащим голосом добавил старик.

Переглянулись уже кобольды. Отвечать они не стали, только работа пошла быстрее раза в два.

Через пять минут «Чаровница» стояла на взлетной полосе. Техники таращились, не веря, что два безумца решились взлететь на таком стреколете. Демонолог куда-то исчез, я подозревал, пошел извещать Тулла.

И оказался прав. Не прошло и трех минут, как из ангара рысью вылетел запыхавшийся от бега лепрекон. Набирать воздух для крика ему пришлось раза три. Поэтому под вопль «Стоять!» «Чаровница» начала разбег, проносясь мимо замершего с поднятой рукой лепрекона.

Тулл молчал. Мимо него с тихим шелестом пролетали выкрашенные серебряной краской бумажки, а «Чаровница» с мелодичным свистом шла на взлет.

Я подумал, что Трехлапый зря ищет тени. Самое холодное сейчас место — на животе у нашего нанимателя.

Техников я не видел и не заметил, когда они исчезли. На взлетной полосе остались только мы вчетвером, если считать Трехлапого. Трулл следил за полетом стреколета с отрешенным лицом. Уже подсчитывал убытки, которые понесет, если потерявшая управление машина рухнет на крыши домов.

«Чаровница» сделала круг, разворачиваясь и заходя на посадку. Я слышал усиливающийся свист, когда она снижалась, приближаясь к Логову. Потом отвернулся: лицо Трулла было интересней. Ог считал так же, я не слышал его хохота только потому, что оставалась маленькая неясность: смогут ли кобольды приземлиться?

Но им это удалось.

Когда из-под поднятого колпака показались веселые кобольдские морды, Трулл осипшим голосом спросил что-то. Никто не понял, он прокашлялся и спросил еще раз, уже четче:

— Стреколет цел? В смысле, там остались какие-то поломки, кроме пробитого корпуса?

— Ровно три! Правда, они куда-то исчезли, когда мы взлетели.

— Что?

— Он имел в виду техников, — пояснил я. — Тех двух, что чинили «Чаровницу», и любителя проклятых стреколетов. Кстати, эти трое должны Гличу и Глагу выпивку. За проигранное пари.

Кобольды одновременно кивнули, еще не подозревая о последствиях. А над посадочной полосой уже несся рев:

— Пари?! На мой стреколет?! — Трулл перевел дыхание, потом посерьезнел, сфокусировав взгляд на виновниках. — С вами я поговорю позже. Тех троих опознать сможете?!

По-моему, кобольды предпочитали половине слов кивки. И их собачьи уши только добавляли выразительности.

* * *

— Молоко? Как можно пить молоко?! — взвопил Буваллон, заглянув в стакан Глича.

— Вот так, — ответил Глаг и сделал глоток из своего.

Ог, сидевший рядом с ним, заржал. Я тоже улыбнулся.

Техники не ожидали, что кобольды потребуют у хозяйки «Лихого виража» молока, а не выпивки. Причем не кокосового молока, а обычного. За ним пришлось посылать курьера, и Анна заломила тройную, если не четверную цену. Два кувшина обошлись дороже самой лучшей выпивки.

По-моему, эти техники не скоро еще будут заключать пари. А кобольды нравились мне всё больше.