Без врага (джен)

— Кил’джеден мертв.

В небольшом зале повисла тишина.

— Мой лорд, вы... — медленно начал чрезмерно прямо сидящий в кресле принц Кель’тас, но Иллидан лишь поднял руку, пресекая все вопросы. Прошел к столу у стены, гулко ударяя по полу копытами. Сгрёб несколько бутылок вина, безошибочно выбрав самое крепкое. Взглянул на просвет, странно привычным и в то же время новым жестом, довольно кивнул, наклонив увенчанную массивными рогами голову.

И так же молча ушёл, прикрыв за собой дверь. Кель'тас медленно выдохнул, расслабился, недостойно обмякнув в кресле. Руки сами легли на подлокотники, жёсткая спинка толкнула затылок через высокий ворот одеяний.

Ну... Лорд принес новость своим вассалам. А дальше — уже их дело, верно?

Леди Вайш медленно расплела кольца хвоста, обвитые вокруг невысокой скошенной колонны, заменявшей ей сиденье, и подползла к тому же столику, прихватив опустевший кубок.

— Вина?

Привычный вкрадчивый шелестящий голос вывел принца из оцепенения.

— Благодарю, Вайш, — медленно ответил он, протянув руку за кубком. Вино было едва разбавлено — в самый раз, чтобы не захмелеть, но немного встряхнуться и прийти в себя. Отставив кубок, принц медленно оглядел заваленный бумагами стол.

В чем лорд Иллидан не был силён, так это в подобных вопросах, всегда оставляя их на совести вассалов. Вполне возможно, что без Кель'таса вся эта рутина и вовсе бы доконала лорда, а так ему было на чьи плечи взвалить эту проблему.

— Что ж... Полагаю, у нас еще много дел, — медленно заметил Кель’тас, и Вайш согласно склонила голову. Она тоже не собиралась подводить своего лорда.

В Караборе, ныне Чёрном Храме, царила ночь. Зеленоватая, подсвеченная сиянием скверны, она не слишком отличалась от дня этого разрушенного мира, ставшего им пристанищем, — разве что чуть ярче сияли в ничем не закрытом проеме окна звезды.

Светильники горели так же ровно, как всегда. Пожалуй, это было привычно: сидеть здесь до поздней ночи, разбираясь с делами. Иллидан всегда уходил рано, едва лишь заканчивался совет. Вайш обычно тоже уползала по делам, и только Кель'тас засиживался с бумагами допоздна. Но сегодня нага не торопилась покидать его.

Казалось, её известие о смерти их главного врага не так уж ошеломило. Или всё же... Принц ни за что не мог ручаться, хотя уже немало прошел бок о бок с этой женщиной. Что для неё значила свобода от нависшего над ними проклятья Легиона?

Лично он знал одно: его народ спасён. Но от попыток обдумать что-то подробней и прикинуть план действий начинала раскалываться голова, поэтому Кель'тас предпочёл сосредоточиться на текущих делах.

Зелёное марево за окном уже начинало светлеть, когда он, пошарив по столу в поисках неразобранных бумаг, внезапно обнаружил пустоту. Подняв голову, Кель’тас с изумлением оглядел ровные стопки листов, исписанных его почерком. Мягко отливали алым и золотым поставленные печати. Работа, которую, по-хорошему, и за два дня не переделать, была выполнена за одну ночь.

Подняв руки, Кель'тас потёр лицо. Глаза устали, но голова была на удивление легкая и ясная — будто он и не бодрствовал больше суток. Не отнимая ладонь от лица, второй рукой Кель'тас потянулся за вином и вздрогнул, мазнув кончиками пальцев по прохладному запястью Вайш, придвинувшей ему кубок.

Когда она успела оказаться настолько близко? Хвост наги обвивался вокруг ножек его кресла, а шелест чешуек лениво извивавшихся змеек раздавался буквально над ухом.

— Вайш.

— Да, Кель?

— Что будет делать твой народ?

Нага молчала, размышляя, и Кель'тас взглянул на неё. Всегда строгое лицо сейчас было расслабленным, а алые глаза чуть затуманились. Нага... мечтала?

— Мои разведчики принесли хорошие вести о Зангартопи, — наконец медленно произнесла она. — Знаешь... Кель?

Тот моргнул, поняв, что сидит, следя за движением её губ, но не осознавая слов. Странное ощущение нереальности происходящего, появившееся после слов лорда Иллидана и немного отступившее во время работы, накатывало вновь. Вайш, поняв это, чуть нахмурилась.

Он ожидал чего угодно, вплоть до не слишком официальной отрезвляющей пощечины — но не задумчиво-тягучего поцелуя.

Следующий поцелуй вышел другим, недоверчивым и жадным — настолько, что пришлось отрывать себя от Вайш чуть ли не силой.

Резко поднявшись, Кель'тас подхватил высокий табурет, на котором обычно сидел Иллидан во время советов. Обошел стол, плотнее прикрыл дверь — и подпёр её, плюнув на все правила и приличия. Вайш ждала его, чуть приподнявшись на хвосте, с лукаво-понимающей улыбкой раскрыв объятья навстречу. И Кель'тас не стал противиться, зарываясь пальцами между взволнованно извивающихся змеек и притягивая нагу к себе.

Он чувствовал, как её когти скребут по коже наплечей и нагрудника, пытаясь нашарить крепления ремней. Пожалуй, впервые он был настолько зол на привычные многослойные одеяния — и впервые снимал их так быстро, пользуясь помощью многочисленных рук.

Наверное, он был слишком нетерпелив и почти что груб. Но Вайш, похоже, нравились поцелуи, больше похожие на укусы, которые он щедро рассыпал по её груди и шее. Или нага просто ощущала их не так остро? Чешуйки скользили под пальцами, когда Кель'тас, повинуясь её ладони, шарил под накидкой из тончайшего шёлка, пока две из них не расступились.

На пол пришлось бросить зацепившуюся за подлокотник кресла мантию, ногой отшвыривая некстати попавшиеся наплечи. Кресло с глухим стуком завалилось назад, но сейчас было всё равно.

Тело наги было прохладней, чем он ожидал — но достаточно тёплым, чтобы накатившее возбуждение не прошло, а лишь усилилось. Хотя, возможно, у него просто слишком долго не было женщины. С самого... с самого Даларана и всё это безумное время.

Вышло как-то нелепо и скомкано, будто он был неопытным юнцом. Хотя для Вайш, наверное... Но она не сказала ни слова, просто во второй раз оказалась сверху сама, упираясь руками в пол и плечи Кель’таса, неловко балансируя на хвосте, так что он придерживал её за бедра, помогая не столько двигаться, сколько удерживать равновесие.

После они лежали, прямо так, на полу, на котором местами виднелись подпалины от копыт Иллидана. Стол, чудом не задетый хвостом Вайш, стоял в целости и сохранности, как и не разлетевшиеся бумаги, но Кель'тас глядел куда-то сквозь него. Саднила изодранная когтями наги спина. Рубаху и штаны он натянул не то из упрямства, не то чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь достойно. Кель'тас сам не знал. Пол холодил тело сквозь тонкую ткань и смятую мантию.

Потом он снова оденется в холодную броню этикета и извинится перед леди Вайш, если та того потребует. Но пока в голове было упоительно пусто и тихо. Ни единой мысли, никакого беспокойства ни о чём: ни о будущем, ни о своем народе, ни о том, что кто-то узнает о случившемся здесь.

Кель’тас закрыл глаза, удобней устроив голову на изгибе хвоста.

Лорда Иллидана не будет еще минимум сутки.

А советники справятся со всеми делами и без них. Они с Вайш заслужили этот отдых.