Не закрывай глаза (джен)

— А я говорю, он там сидит! — чуть не плача настаивала на своем темноглазая Марта, обиженно выпятившая губу.

— А я говорю, что ты выдумываешь, — непреклонно заявила бабушка. — Детям вредно забивать себе голову такой ерундой.

— Но я же видела! — в глазах Марты стояли слезы, и Лисс тихонько пнула ее под столом.

— У страха глаза велики, — отрезала бабушка, с громким стуком ставя перед девочками тарелки с супом. Марта, насупившись, принялась болтать в супе ложкой. Бабушка грозно взглянула на нее, но ничего не сказала и вышла из комнаты.

— А я говорю, — упрямо прошептала Марта, — что он есть.

Лисс не ответила ей. Она осторожно подула на ложку с бульоном, надеясь, что сестра не станет продолжать эту тему, но Марта не собиралась отступать.

— Ты что, тоже мне не веришь? — хмуро спросила она, в упор глядя на старшую сестру. — Я его видела — вот так же, как тебя сейчас! Он вылез из шкафа, весь лохматый, и глаза у него были как два фонарика!

— Может, тебе приснилось, — неохотно предположила Лисс, и Марта рассерженно шлепнула ложкой, обдав ее горячими брызгами. — Да уймись ты! — гневно прошептала девочка. — Верю я тебе, верю!

Марта, по-прежнему хмуря брови, чуть улыбнулась.

— Только не надо об этом говорить, — попросила ее Лисс.

Она и сама не знала, почему нельзя говорить о том, что происходит ночью, когда корявые тени деревьев мечутся по стенам, а в тихом доме отчетливо разносится скрип паркета под невидимыми ногами. "Может, — смутно надеялась Лисс, — если о них не говорить вслух, они перестанут приходить по ночам?" — и она молчала, но они приходили все равно. Каждую ночь, лежа на смятой подушке, девочка вслушивалась в тиканье старых часов, в свое дыхание и в шум ветра за стенами дома. Она старалась заснуть, но сон бежал от нее, напряженно цепляющейся пальцами за одеяло. Стоило Лисс сомкнуть глаза, и к шорохам в комнате вдруг добавлялся новый звук: тихо-тихо скрипела, открываясь, дверца шкафа. "Если я сейчас пошевелюсь, — говорила себе девочка, — это все прекратится". Но страх сковывал тело, и она могла только беспомощно лежать, медленно-медленно дыша, и слушать, как шелестят в шкафу раздвигаемые невидимыми лапами вещи. "Там никого нет, — убеждала себя Лисс, — там висит мое платье в горох, и школьная юбка, и полосатая блузка, и еще белая рубашка"… Но глаза закрыть не могла, и отвести их от густой тени, в которой прятался шкаф, тоже никак не получалось. Дверца с тоненьким скрипом приоткрывалась еще, и что-то, шурша платьями, медленно выползало наружу.

"Марта говорит, что у него глаза, как фонарики, — вяло гоняла гущу по тарелке Лисс, — но у того, который вылезает из моего шкафа, глаза почти не светятся. У него глаза большие, выпученные и тусклые — даже свет луны в них отражается как-то матово, приглушенно".

— Доедай, а не играй с едой, — сурово нависла над головой бабушка. — Спать пора, а вы все за столом копаетесь.

Марта упрямо сжала губы, когда бабушка обратилась к ней, с силой погладив девочку по голове:

— Не выдумывай себе всякие гадости, и все будет хорошо, вот увидишь.

Лисс скорее почувствовала, чем услышала, как сестра бормочет, нагнувшись над тарелкой: "Не будет". Она торопливо заскребла ложкой, доедая остывший суп, чтобы не сердить бабушку еще больше. Она любила девочек и искренне старалась сделать как лучше — просто бабушка никогда не слышала, как скрипит в темной комнате открывающийся шкаф.

Марта и Лисс пожелали ей спокойной ночи и скользнули каждая в свою комнату, кивнув друг дружке в знак молчаливого понимания. Лисс не спеша переоделась в ночную рубашку, стараясь потянуть подольше время перед тем, как придется лечь.

— Опять копаешься, — заглянула в комнату бабушка. — Брысь в кровать.

Она нажала на выключатель, и Лисс заморгала, чтобы глаза привыкли к темноте. В несколько шагов она пересекла комнату и растянулась на постели, накрывшись одеялом до самого подбородка. "А если лечь спиной к шкафу, — пришло ей в голову, — может, он не вылезет?". Она решительно перевернулась на другой бок и провалилась в сон.

Лисс проснулась посреди ночи, еще во сне поняв, что ее идея не сработала. Свет взошедшей луны бил в глаза, мешая сознанию соскользнуть обратно в забытье. За спиной тихо-тихо скрипел шкаф. Лисс лежала неподвижно, скованная страхом, устало вслушиваясь в шорохи за спиной. Вот зашелестели платья — значит, он уже вылез и сидит, скукожившись, в тени, белесые глаза тускло мерцают отблесками лунного света. Вот, еле слышно, мягко зашуршал ковер, приминаемый осторожными маленькими шагами. Лисс задержала дыхание. Он никогда раньше не подходил близко, всегда прячась в дрожащих синих тенях, только смотрел на нее пустыми глазами. Но сейчас крадущиеся шаги не затихали, как обычно, а все приближались и приближались — пока девочка с ужасом не поняла, что он стоит у самой кровати. Сердце в груди стучало часто и гулко, его стук отдавался в горле и казался невыносимо громким в повисшей тишине. Липкий холодок пробежал по спине. Лисс медленно-медленно вдохнула, чувствуя, как сухой воздух нежно касается губ. Снова раздался шорох, что-то скрипнуло, и она вдруг услышала, как он возится под ее кроватью. "Он под кроватью! — в панике подумала девочка. — Под моей кроватью!". Страх, накапливавшийся в животе ночь за ночью, ледяной волной прошелся по телу. Лисс почувствовала, как он, словно иней, обволакивает ее изнутри, сжимая сердце, стискивая легкие, мешая вдохнуть. Ужас заполнил ее целиком и захлестнул через край, и Лисс стало так страшно, что дальше бояться уже просто было некуда. Она со свистом втянула воздух и вдруг резко села на кровати, включая ночник.

Мягкий круг оранжевого света лег на пол, не доставая до краев комнаты, и кровать Лисс очутилась посреди уютного островка. "Здесь не может никого быть", — подумала она, но дрожащим голосом тихонько пробормотала:

— Выходи! А ну, выходи!

Лисс напряженно вслушивалась в наступившую тишину.

— Не смей сидеть под моей кроватью, — рассердилась она вдруг. В самом деле — неужели ему не хватает шкафа?

— А я говорил тебе, что это плохая идея! — вдруг пискнули снизу, и Лисс едва не свалилась с постели. В горле пересохло, но она прошептала:

— Я знаю, что ты там. Я тебя слышала!

— Тупица, Берт, — глухо заворчал другой голос, — что, потерпеть не мог?

— Это я виноват? — возмущенно зашелся писклявый.

— Сколько вас там? — сурово спросила Лисс, лихорадочно прикидывая, успеет ли она добежать до двери в случае чего. Под кроватью зашебуршало.

— Только я и Берт, — наконец, признался ворчливый. — Улисс… — он запнулся.

— И это я тупица, — прокомментировал писклявый голосок и под кроватью что-то стукнуло.

— А где Улисс? — спросила девочка, потирая переносицу.

— В другом месте, — пискнул Берт, и Лисс догадалась:

— У Марты! — яростно воскликнула она и выпростала из-под одеяла ноги, готовая бежать на помощь сестре.

— А ну, стой! — из-под кровати в круг света высунулась крохотная мохнатая лапка и погрозила Лисс тонким пальцем, заканчивающимся изогнутым коготком. — Так нельзя.

— Что значит — нельзя? — возмутилась она, завороженно разглядывая крошечный кулачок. "Но он же был гораздо больше!" — мысленно удивилась она, недоумевая, как такая маленькая лапка могла принадлежать большой тени с белесыми глазами.

— Не по правилам, — ворчливо пояснил обладатель лапки и втянул ее обратно.

— Тогда выходи, — скомандовала Лисс.

— Не могу, — признался ворчун. — Это тоже не по правилам.

— Не ври, — обиделась девочка, — ты же как-то вылез из шкафа и добрался до кровати!

— Так то в темноте, — протянул писклявый Берт. — В темноте нам можно, а при свете — нет. Хочешь, чтобы мы вылезли — выключи лампу.

— Ну уж нет, — решительно отказалась Лисс, — не настолько уж я хочу, чтобы вы вылезли. А если я не выключу лампу, вы так и не сможете уйти из-под кровати?

— Ну, да, — неохотно признал Берт. — Вообще-то тут довольно тесно, — добавил он.

— Ничего, — сухо отозвалась девочка, укутываясь в одеяло, — до утра потерпите. А утром я покажу вас бабушке!

— Мне не нравится, — тоскливо пискнул Берт.

— Цыц, — сердито пробурчал ворчливый голос.

— Это все ты виноват, Фрейзер, — заныл Берт. — Я говорил, что это дурацкая идея, а теперь мы умрем!

— Никто не собирается вас убивать, — с удивлением возразила Лисс.

— Это тоже по правилам, — со вздохом пояснил ворчливый Фрейзер. — Если нас увидят взрослые, мы просто исчезаем.

— Пф! — красочно изобразил Берт, и снова раздался глухой стук, а потом он сердито ойкнул: — Хватит драться!

— Что за правила? — с интересом спросила Лисс, прислушиваясь к звукам потасовки. Под кроватью затихли, и Фрейзер неохотно отозвался:

— Обычные правила. Как у всех.

— Я думала, что вы — один, эээ, одно… — Лисс замялась, — одно чудовище.

— Это потому, — со вздохом пискнул Берт, — что я слишком маленький, а у Фрейзера нет ног.

— Как это? — пришла в ужас девочка.

— Да вот так, — сердито буркнул Фрейзер. — Нет — и все тут.

— Поэтому, — продолжил писклявый голосок, — мы работаем вдвоем вместо одного. Он командует, а я его таскаю.

— А тебе не тяжело? — с сомнением спросила Лисс, мысленно сравнив размеры обладателя тусклых глаз с крохотной когтистой лапкой.

— Ему не тяжело, — ответил Фрейзер вместо Берта.

Лисс мельком взглянула в окно. На горизонте разгоралась зеленая полоска.

— А почему мне нельзя к Марте? — спросила она.

— По правилам… — загундосил Фрейзер, но тоненький голосок перебил:

— Да брось, все равно мы скоро исчезнем, сколько времени уж тут сидим! Дело в том, — обратился он к Лисс, — что ночные чудовища есть у всех, но каждый должен справиться с ними сам. Ты не можешь сделать это за Марту, ничего так не сработает.

Лисс длинно вздохнула и выключила ночник. Комната погрузилась в темноту.

— Эй, ты, — проворчал низкий голос из-под кровати, — у тебя там лампочка перегорела.

— Нет, — ответила девочка, вглядываясь в тень у кровати, — я ее выключила.

— И мы можем уйти? — недоверчиво спросил он.

— Да, — она пожала плечами. — Я вас больше не боюсь.

Из-под кровати в тень выскользнуло темное, косматое существо, покрытое чем-то средним между шерстью и перьями. Вблизи они казались совсем легкими, невесомыми, и Лисс с трудом удержалась от того, чтобы протянуть руку и дотронуться до них. Существо скользнуло к шкафу, пробираясь в тенях, но у самой распахнутой дверцы вдруг остановилось и обернулось. Тусклые глаза блеснули в темноте.

— А ты в шахматы играть умеешь? — пискнуло оно вдруг, и девочка, приглядевшись, различила под кудлатым туловищем две маленькие ножки.

— Немножко, — ответила она, едва сдерживая улыбку.

— Да он и сам не умеет, — прогудел ворчливый бас.

— Зато ты без меня не сможешь переставлять фигуры! — торжествующе возразил Берт.

— А ну, двигай ногами, — рассердился Фрейзер, — уже светает!

Неловко стукнувшись о нижнюю полку, существо взгромоздилось в шкаф и захлопнуло за собой дверцу. Темнота в комнате постепеннно выцветала, сменяясь рассветной серостью. Лисс упала на подушку и сразу заснула — спокойно и крепко, улыбаясь во сне.