Вишнёвое вино (гет)

Грейнджер никогда не понимала нездоровой тяги к шалостям и хаосу, который так поощряли близнецы-нам-все-можно-Уизли. Мало того, они не просто поощряли этот беспредел, а становились творцами и королями почти всех подобных в замке происшествий.

Что, конечно же, жутко раздражало пай-девочку Грейнджер — как обожал называть её один из близнецов.

К своему седьмому курсу те совсем распоясались — чудили и творили беспорядки почти что на каждом углу, желая, видимо, оставить после себя как можно больший след в истории Хогвартса.

Это раздражало, бесило, выводило из себя и заставляло Гермиону буквально полыхать от гнева каждый раз, потому что она впустую тратила бесценные нервные клетки и время, которое, как точно знала Грейнджер, уже было никогда не вернуть.

Это время было отпущено ей чтобы учиться, постигать незнакомые науки, открывать новые горизонты и расширять свой кругозор, а не для того, чтобы попрекать и ловить близнецов.

Это отнимало много времени.

Драгоценного, чёрт подери, времени.

Фред и Джордж — после того, как первый находился при смерти — оставались неразлучны, восполняя те несколько месяцев, что Фред пролежал в коме, изводя не только своих родных, но и Гермиону, которая, почему-то, переживала за него, казалось, даже больше Рона.

Но после того, как утекло достаточное количество воды, замок был восстановлен, а все желающие снова были приглашены на учебу, и близнецы решили — их заставили — вернуться на свой незаконченный седьмой курс.

Дальше пошло по накатанной.

Всё вернулось в прежнее русло, правда состав курсов слегка изменился, и ученики вновь взялись за прилежную учебу, радуя своими успехами родителей и преподавателей.

А у Гермионы, как у старосты девочек, — от статуса старосты школы она отказалась, ссылаясь на экзамены — Макгонагалл попросила помощи в поддержании порядка и дисциплины в Гриффиндоре, что — из-за кое-кого — давалось Грейнджер с огромным трудом.

И вот сейчас, когда последние дни сентября безвозвратно утекали сквозь пальцы, Грейнджер сидела — кто бы мог подумать — в библиотеке, разбирая свитки по рунам и просто отдыхая от суматохи и проделок, которые уже успели натворить Уизли за столь короткий срок.

Когда последняя книга была отложена в сторону, солнце уже клонилось к закату, оставляя после себя лёгкую дымку тусклого света и розоватые разводы, толстой кистью оставленные на небесном полотне.

Послышались шаги, и в отражении на стекле появилась до боли знакомая фигура рыжего проказника, который, сверкнув своими голубыми глазами, прокашлялся, стараясь привлечь её внимание.

— Пс, Грейнджер, — шепнул он, слегка трогая девушку за плечо.

— Ну чего тебе, Уизли? — Гермиона повернулась, недобро упирая руки в боки, готовая в любой момент достать палочку или сделать ноги, — что было актуально среди учеников в последние время.

Она с удивлением заметила два розовых пятнышка, проступивших на щеках юноши и потупила взор, чувствуя, как сердце, почему-то, ускорило свою работу.

— Какое заклятье нужно для создания воды? — на одном дыхании выпалил Фред, тут же закатывая глаза на свою глупость.

Грейнджер, к счастью, этого не заметила.

— Агуаменти, — растерянно отозвалась она, искренне не понимая, зачем он спрашивает такие элементарные вещи.

— Благодарю, — Уизли шутливо откланялся, тут же спеша как можно быстрее ретироваться с места действия и пытаясь унять бешено бьющееся в груди сердце.

Он хотел спросить кое-что другое, на что у мастера шуточек и подколов просто не хватило смелости — стыд для Гриффиндорца — и решительности, так не вовремя покинувшей своего обладателя.

А Грейнджер всё так же стояла возле окна, совершенно сбитая с толку, и, почему-то, не могла убрать глупую и такую неуместную улыбку с лица, не в силах решить это, вроде бы, простое уравнение.