Brown (гет)

Моя квартира была на последнем этаже старой каменной многоэтажки, находившейся в старом городе, примерно в полумиле от замка. Я вышел на свежий воздух Эдинбурга, обошёл свой дом и направился прямиком в нишу для мусорных баков. Я часто использовал это место для безопасной аппарации. Нервно взглянув на часы, я аппарировал.

Когда без десяти одиннадцать я покинул Эдинбург, там было ясно, сухо, но довольно холодно. Переместившись на двести миль к югу, я прибыл в пункт назначения и тут же почувствовал перемену в погоде. Сначала я надеялся, что попал под обычный скоротечный апрельский ливень, но, оглядевшись, понял, что заблуждался.

Небольшая роща за королевским судом Йорка, в которой я оказался, послужила мне укрытием от непогоды. Справа от меня поверхность реки Фосс, рассечённая широкими полосами неровной ряби, так и плясала под дождём. Я посмотрел на небо сквозь весеннюю листву, и мне на лицо упала капля. Я вгляделся, но не смог обнаружить ни одного просвета. От горизонта до горизонта надо мной простиралось небо цвета мокрого сланца.

Застегнув своё короткое шерстяное пальто и подняв капюшон, я вышел из-под спасительного зелёного навеса. Мы договорились встретиться в одиннадцать у подножия Клиффордской Башни*. Я, как обычно, явился на несколько минут раньше. Подойдя к углу здания суда, я снова с недовольным видом взглянул на небо. Моё первое впечатление оказалось верным: в ближайшее время дождь не собирался заканчиваться.

Я полагал, что до появления Лаванды мне предстоит долгое и мокрое ожидание. Как ни странно, я ошибся.

Впервые на моей памяти она прибыла на место нашего рандеву раньше, чем я. Увидев меня, Лаванда улыбнулась и помахала мне рукой. На ней было надето светлое двубортное пальто с пояском и поднятым воротником; она пряталась от дождя под ярко-розовым в ромашках зонтом. Благодаря погоде вокруг не было ни души.

Лаванда передвигалась короткими шажками, так часто стуча каблуками, словно боялась упасть с высоты собственных туфель. Я с ужасом наблюдал за тем, как резво она бежала ко мне. Испугавшись за Лаванду, я ускорил свои шаги ей навстречу.

Я приближался, критически изучая её выбор туфель. Я мог бы назвать их коричневыми башмаками, если бы не блестящие чёрные шпильки, поднимающие пятки над мостовой не меньше чем на четыре дюйма. Я вздохнул про себя, втайне недоумевая, зачем нелепая маггловская мода, которой Лаванда всё время следовала, превратила удобные туфли в совершенно непрактичные. Несмотря на то, что они были похожи на башмаки, я точно знал, что не должен был их так называть при Лаванде. Я также знал, что для неё они будут какого угодно цвета, только не коричневого. Критиковать выбор обуви Лаванды себе дороже. У неё хорошее чувство юмора, но мода – рискованная тема для шуток.

Пока Лаванда шла мне навстречу, тучи немного рассеялись, и дождь начал ослабевать. У меня появилась надежда на приличную погоду. В противном случае мы всегда могли аппарировать назад в Эдинбург. Лаванда перешла с бега на шаг и опустила зонт – очень мудро с её стороны, потому что спицы зонта находились как раз на высоте моих глаз. Мы встретились ровно посередине дороги, ведущей к парковке. Лаванда протянула руки к моему лицу, сбросила с моей головы капюшон и стала наклонять меня вниз. Благодаря её каблукам, мне пришлось нагнуться гораздо меньше обычного.

Мы поцеловались прямо в губы. После шести месяцев «просто дружбы» и всего одной недели в статусе «пары» даже лёгкий, дружеский поцелуй в губы, больше напоминающий касание, очень взволновал меня. Я насладился им сполна. Это был наш четвёртый приветственный поцелуй в общественном месте, и мне стало интересно, сколько раз Лаванда должна поцеловать меня, чтобы я, наконец, перестал вести счёт.

– Привет, Марк, – сказала она, играя ямочками на щеках.

– Доброе утро, Лаванда, – я улыбнулся в ответ.

Она подняла голову и посмотрела на серое небо.

– Что в нём доброго?

– Ты пришла, – сказал я с широкой усмешкой. Эта фраза принесла мне ещё один поцелуй. – Лаванда, ты сама захотела встретиться здесь. Честно говоря, я думал, что после вчерашнего прерванного вечера ты снова придёшь ко мне. Я пригласил тебя на воскресный ланч, помнишь?

Раньше мне было всё равно, где встречаться с Лавандой, но сейчас выбор нейтральной территории меня насторожил.

– Я помню, Марк, но мне захотелось чего-нибудь необычного, а здесь было наше первое свидание. Точнее, – поправилась Лаванда, – наше первое «не-свидание».

Я понял, что, несмотря на долгие дискуссии, Лаванда, как и я, не могла точно сказать, когда начались наши отношения. Шесть месяцев назад, в наш первый вечер – или неделю назад, когда она, наконец, согласилась, что мы пара, а не просто друзья?

– Итак, что ты спланировала для нас на сегодня? – спросил я.

– Я думала, мы сможем прогуляться вдоль берега, а потом зайдём на воскресный ланч в тот ресторанчик на Коппергейт, – предложила она.

– Звучит неплохо, – я не хотел возражать и потому кивнул, прикидывая в уме, смогу ли я позволить себе ещё один ланч в дорогом маггловском ресторане. Я помнил это место – мы были там перед Рождеством. Впрочем, я даже не был уверен, что меня впустят в тот ресторан. В прошлый раз я знал, куда иду, и оделся соответственно. Я с сомнением посмотрел на свои штроксовые брюки и короткое шерстяное пальто.

Лаванда и не подозревала о моих сомнениях – она счастливо улыбнулась, взяла меня за руку и повела мимо высокого кургана, на вершине которого примостилась старая башня в форме четырёхлистника. Пока мы шли к Тауэр-стрит в сторону парка и речке Аус, Лаванда рассказывала мне про «СТА» – Сигнал Тревоги Авроров, который вытащил её из моей квартиры накануне вечером.

Я думал, что прошлая ночь станет для нас «той самой», но Лаванду, как говорится, позвал долг. СТА – это сигнал о помощи. Его звук сообщил, что один или несколько авроров, коллег Лаванды, попали в беду. Она зажала зубами своё удостоверение Аврора, в экстренной ситуации служившее портключом, – оно автоматически активировалась через тридцать секунд после сигнала. СТА прервал наш вечер, который становился всё более пылким.

Это было, в общем-то, объяснимо. У меня тоже имелись опасения насчёт моих с ней, в прямом и переносном смысле, «отношений на ощупь». Я не хотел, чтобы Лаванда уходила, и всё же испытал облегчение, когда она ушла. С тех пор как неделю назад наш статус изменился, я понимал, что рано или поздно случится неизбежное и мы с Лавандой окажемся в одной постели. Это должно было произойти вчера. Но я волновался. Всё ли у меня получится? Не опозорюсь ли я перед ней? Что мне делать? Как ей угодить?

Я вернулся в настоящее. Лаванда радостно щебетала, и я должен был её слушать.

– Тревогу подняли Бланделл, МакЛоклин и Пепперелл, – сказала она. Я с умным видом кивнул. Эти имена мне ни о чём не говорили, но Лаванда считала, что я должен знать всех авроров поимённо. – Они поймали Бориса Булстроуда. Он был в розыске за то, что наложил Империус на хранителя драконьего заповедника в Фафнерфелле. У Булстроуда оказался с собой Перуанский затемняющий порошок, с помощью которого он в суматохе обрушил потолок, засыпав Труди Пепперелл. Бланделл поднял тревогу, когда чёртов идиот МакЛоклин пальнул в темноте Редукто. Он не попал в Булстроуда, зато взорвал стену. Булстроуд чуть не сбежал, но Фэнни Апджон, старина Паук Уэбб и я вовремя оглушили гада, когда тот пытался смыться на метле. У Булстроуда была мягкая посадка – он свалился в драконье дерьмо, которое сам же и украл. Ты же знаешь, Марк, какая от него вонь! Надеюсь, я им не пахну? – Лаванда умолкла, чтобы перевести дух.

– Ты чудесно пахнешь, Лаванда, – уверил её я.

Она остановилась, чтобы обнять меня.

– Спасибо, Марк. В любом случае, когда я избавилась от этого запаха и закончила бумажную работу, был уже час ночи. Прости.

– Всё в порядке, – уверенно сказал я.

Лаванда умолкла, и я снова погрузился в свои размышления.

Лаванде исполнилось двадцать четыре – на три года меньше, чем мне. В ней было пять футов и четыре дюйма сплошного очарования и соблазнительной женственности. Но дурная репутация преследовала её по пятам, как злобный дракон. Все знали, что Лаванда Браун – оборотень, аврор и пожирательница мужских сердец; женщина, которая каждую ночь меняет мужчин. Так писали газеты. Когда я встретил её шесть месяцев назад, я подумал, что она одинокая и немного потерянная.

Видимо, мне суждено было стать законченным неудачником.

– Ты больно сжал мою ладонь, – сказала Лаванда, глядя на меня с беспокойством.

– Прости, – я выпустил её руку, понимая, что неосознанно передал Лаванде свои тревоги. За это время мы дошли до реки и повернули направо. – Мы идём в «Королевское Оружие»? – спросил я, надеясь отвлечь её от ненужных мне расспросов.

Лаванда снова умолкла, что было для неё не типично.

– В «Королевское Оружие»?

Мы шли против течения вдоль правого берега реки в сторону Королевской пристани. Я хорошо знал эту часть города: на противоположном берегу, на Вудсмиллской набережной, стоял кирпичный дом, в котором когда-то давно был склад и где я жил во время стажировки в Йоркширском Отделе Правопорядка. Мы медленно двигались к «Королевскому Оружию» – пабу, где ужинали в наш самый первый вечер.

– «Королевское Оружие», помнишь? – спросил я.

– Конечно, помню. Там было наше первое «не-свидание», – ответила она.

Возле лодочной станции Лаванда резко остановилась. Я тоже затормозил. Она развернулась, подняла ко мне голову, и я заглянул в её фиалковые глаза.

– Почему ты тогда пригласил меня? Почему согласился на мои условия?

Я внимательно посмотрел ей в лицо. Размышляя над ответом, я принялся разглядывать тёмную подводку вокруг глаз, тушь, тени и подумал о том, сколько времени у неё ушло на наведение красоты. Интересно, она старалась для меня или для себя? Впрочем, какая разница?

– Это вышло случайно, – признался я.

Она изогнула тонко выщипанную, аккуратно подведённую бровь и обдумала мой ответ.

– Я хотел сказать, – поспешно добавил я, – что мне представилась такая возможность, и я за неё ухватился. Я знал, что если не приглашу тебя, второго шанса не будет. Через секунду ты бы ушла из Йоркширского офиса и больше не вернулась. Что касается условий – ты сказала «будем друзьями», и я обрадовался, – я глупо улыбнулся, – хоть и надеялся на большее.

– Но почему я? – спросила Лаванда. – Ты же знал, что обо мне писали в газетах.

– Конечно, знал. Я читал газеты, но не верил им. Я хотел узнать тебя поближе. Хотел познакомиться с той смелой и красивой девушкой, которую впервые увидел пять лет назад, – ответил я. – Почему ты согласилась? И почему поставила такие условия?

Она вздохнула.

– Пожалуйста, не думай обо мне плохо, Марк, – сказала Лаванда. Я сделал невозмутимый вид, хотя такое начало не предвещало ничего хорошего. – Я хотела тебе отказать, – призналась она, – но передумала. Я решила, что должна отблагодарить тебя, что ты заслужил по крайней мере одно свидание.

Лаванда разглядывала моё лицо, читая мою реакцию.

– Мерлин… Марк, ты знаешь, почему, – тихо продолжила она. – Глупо быть настолько скромным. «Впервые увидел пять лет назад»? Звучит, как будто ты встретил меня на улице. Ты не просто увидел меня, а вытащил из-под горящих обломков и отправил в Мунго! Я была в шоке, а ты помог мне добраться до больницы. Симус пришёл в Мунго и прогнал тебя до того, как я успела выяснить твоё имя. Когда я увидела тебя год назад в Йорке, то не сразу узнала, и повела себя невежливо, но ты всё равно мне помог. А ещё ты выглядел таким несчастным и одиноким, когда пригласил меня, – Лаванда посмотрела на меня с сочувствием. – Вот почему я согласилась.

Она сказала «да» из жалости. Отлично! Я снова мысленно вернулся в прошлое, уверяя себя, что были и другие мотивы.

Полгода назад мы с Лавандой встретились у подножия Клиффордской башни. Это было в субботу перед Хэллоуином, а днём раньше Лаванда попала на первую полосу «Ежедневного Пророка» по очень важному поводу. У меня до сих пор сохранилась вырезка. «Аврор-оборотень убивает вампира», – гласил заголовок. Я знал, что отчёт в газете был неполным. В нём не упоминались ни аврор Боунс, ни инспектор Бидль, которые тоже в этом участвовали. Я знал правду, потому что сам там был.

Я многое узнал в тот пасмурный октябрьский день, во время нашего первого «не-свидания». Мне было интересно смотреть и слушать, как она рассказывает о своей работе в Аврорате, о своих друзьях. Она раскритиковала статью в «Пророке», но призналась, что её родители будут довольны тем, что их дочь не попала в колонку сплетен из-за своего непристойного, ветреного поведения. Я сказал ей, что не представляю, что же в её поведении такого ветреного. Лаванда ответила, что у неё постоянно гуляет ветер в голове, а её папа считает, будто она пустила на ветер все свои моральные принципы.

– Кнат за твои мысли, – сказала Лаванда.

– Я думал о нас, о нашем первом свидании… точнее, о нашем первом «не-свидании», – ответил я.

– Это была твоя идея отправиться по тропе привидений! – воскликнула она. – Меня очень развеселили те маггловские страшилки. Я так смеялась – думала, что гид нас прогонит! – Лаванда ласково посмотрела на меня. – Ты знаешь, а ведь я тогда собиралась придумать отговорку. Ещё перед свиданием я решила, что оно будет единственным. Когда мы встретились у подножия Клиффордской башни, я собиралась сказать, на случай второго приглашения, что очень занята и всё такое. Но ты использовал запрещённый приём, Марк – ты пригласил меня, когда я смеялась.

– Я знал, что другого шанса у меня не будет, – я заглянул в глаза Лаванде и решил рискнуть. – Ты не такая, какой пытаешься выглядеть, Лаванда. Ты, конечно, умеешь себя подать, сверху ты…

– Я всегда знала, что моё главное оружие находится сверху, – перебила она и многозначительно посмотрела на свою грудь.

– Я не шучу, Лаванда! Если у нас всё всерьёз, то мы должны хотя бы иногда говорить всерьёз.

Она ничего на это не ответила.

– Зачем мы здесь? – спросил я. – Почему ты выбрала Йорк? Я хотел приготовить для тебя воскресный ланч. Мы могли бы встретиться у меня или у тебя на квартире. Почему здесь?

– Потому что я не знаю, что делать, Марк, – ответила она. – Потому что сегодня утром мои родители тоже пригласили меня на ланч и попросили привести с собой Мэри. Они считают, что должны с ней наконец познакомиться.

– Мэри? Какая Мэри? – растерянно спросил я.

– Мама с папой заметили, что я перестала попадать в колонки сплетен, – сказала Лаванда, – что я больше не появляюсь на фотографиях под руку с незнакомыми мужчинами. Мама решила, это оттого, что я стала «чудить» исключительно с магглами, но я ответила, что у меня появился друг. И рассказала ей о тебе.

– Правда?

Лаванда покачала головой.

– Не совсем, Марк. Рассказала, но не до конца. Потому что тогда ты ещё не был моим парнем, и я не хотела, чтобы мама неверно меня поняла. Я рассказала ей, куда мы с тобой ходим, что мы вместе делаем, и она считает, что ты на меня хорошо влияешь.

Я улыбнулся.

– А ещё она думает, что ты моя подруга по имени Мэри Мун.

________________________________

*Йорк, подножие Клиффордской башни в форме четырёхлистника:

http://www.pichome.ru/bR7