Воспоминания Черных сестер (джен)

"Раны, нанесенные мыслями, заживают дольше любых других" ГП и ОФ

Андромеда отложила старую, потрепанную тетрадь и уставилась на огонь. Языки пламени играли с тенями, боролись за свет и тепло, но ночь надвигалась, не оставляя им шанса. Меда видела в этой сцене себя. Яркая, но беззащитная. Пламя, которое почти удалось затушить. И семья, которая пыталась все для этого сделать...

Она читала свой старый дневник, который не решалась взять в руки уже несколько лет. Это было слишком. Слишком больно, слишком тяжело. Воспоминания нахлынули на неё, задушив, не давая покоя.

«15 сентября,1970

Зачем он это делает? Почему не может оставить меня в покое? Я больше так не могу. Как он не понимает, что это опасно?! Как он не понимает, что я не могу быть с ним? Это навредит ему. Моя семья ни перед чем не остановится... Я боюсь. Боюсь не за себя, а за него. Сегодня же ночью я встречусь с ним. Мы не должны больше видеться.»

Меда прикрыла глаза, вспоминая.

*Астрономическая башня. Ночь. Звездное небо. Двое.

Андромеда тихо подошла к краю площадки. Вот. Она пришла. Осталось чуть-чуть. Надо только сказать ему. Надо.

— Меда? Это ты? — из люка показался мужской силуэт. — Здравствуй.

Тонкс подошел к девушке и приобнял её за талию.

— Тед... — Меда попыталась вывернуться.

— Да, Андромеда? Что случилось?

— Тед, мы не должны больше видеться. Прошу, оставь меня в покое... — она сказала это. Еле слышно, но сказала. Теперь все. Все кончено. Но сердце протестовало, рвалось наружу, хотело выдать все её тайны.

Тед внимательно смотрел на Андромеду. Пронзительный взгляд синих глаз парня будто видел её насквозь. Он смотрел долго. Словно пытался увидеть что-то, что скрыто в ней.

— Какая же ты иногда бываешь глупая, — мягко произнес Тонкс, беря девушку за руку.

Меда удивленно вскинула брови. Такой реакции она не ожидала.

— Никуда я тебя не отпущу...

— Но, Тед, моя семья...

— Что? Что она нам сделает? — Тед заглянул в блестевшие от слез глаза девушки. — Андромеда, ты моя жизнь! Если рядом со мной не будет тебя, то и не будет жизни...

— Тедди, прошу тебя не надо. Не говори мне этого...*

Андромеда распахнула глаза. Огонь потух. Девушка, дрожа от холода и от чего-то еще, чего-то, что шло изнутри, легким движением палочки разожгла пламя, разгоняя тьму. Фотографии над камином отдавались бликами. С краю в рамке стояло колдо. Смеющаяся девушка в белоснежном платье, рядом с ней счастливый парень в костюме. Как же они не похожи на тех, кто живет теперь в этом небольшом доме на окраине магловской деревушки! Как же не похожи на тех, кто из последних сил стоит против войны, разрушения, против смерти...

Меда снова взяла дневник. Она перелистнула сразу несколько страниц.

«19 ноября, 1970

Нарцисса... я потеряла её. Уже слишком поздно. Мать выдаст её замуж за Малфоя. И Цисси ничего ей не сказала. Глупенькая, моя глупенькая маленькая Цисси... Это моя вина! Я не смогла уследить за ней. Я должна была помочь ей. Я должна была уберечь её от этого, но не смогла. Я думала только о себе и о Теде. Сегодня слышала, как она плакала... И я ничего не сделала. Просто не смогла. Я отдалилась от неё. Отдалилась, как и от всей семьи. Слишком поздно...»

Одинокая слеза скатилась по щеке Андромеды и упала на белоснежные листы тетради.

«28 ноября, 1970

Опять поссорилась с Беллатрисой. Что она о себе возомнила? Мне противны идеи этого лорда, мне противен сам этот лорд! Белла только два года назад окончила школу... У нее метка. Я видела. Она стала Пожирателем... Мне в это не верится, Мерлин, моя родная сестра — Пожиратель! Она убила человека... Она лишила кого-то жизни! И хвалилась этим! Я не верю в это! Не верю! Белла... она же не такая, какой хочет казаться. Она заботливая, я знаю. Помню, как она защищала меня в детстве. Как я разбила старинную вазу, которую очень любила матушка, а Беллатриса сказала, что это сделала она. Ей тогда было всего одиннадцать... Надо с ней помириться. Ведь это глупости! Белла бы не убила человека, она врет. Но зачем?»

Андромеда остановилась, из дневника выпала колдография. Девушка подняла ее с пола и закусила губу, чтобы не расплакаться еще сильней. На этом снимке запечатлены они: Беллатрисса, Андромеда и Нарцисса. Маленькие, дружные, еще ничего не понимающие. Они спокойно сидели на ковре в детской, а Друэлла читала им книгу. Как же редко в семейном мэноре Блэков бывали такие моменты! Когда они проявляли друг к другу настоящую любовь. Когда мать читала им книги, обычные детские сказки, а отец сидел рядом в кресле и с улыбкой наблюдал за ними. В такие моменты, только тогда Меда чувствовала себя в этой семье своей. Мать всегда больше любила нежную, очень похожую на неё, Цисси. Отец восхищался Беллой. Сильной, властной, своенравной: она — его гордость. А Андромеда была предоставлена самой себе. Девочка слишком рано почувствовала себя чужой...

Меда вернулась к дневнику и перелистнула лист, не читая следующую запись. Она знала, что там написано. Разочарование в Белле, сожаление, боль, страх. Другая заметка была короткой, написанной в спешке, неаккуратной.

«20 декабря,1970

Странно. Родители хотят, чтобы я приехала к ним на Рождественские каникулы на два дня раньше, чем другие ученики. Я собираю вещи и через час выезжаю».

«23 декабря,1970

Я не могу так больше! Я сбегу отсюда, и никто меня не остановит! Иначе они выдадут меня за Гойла. А я люблю Теда. Люблю! Все это время мать была со мной добра, как никогда. И даже Белла ни разу не сказала ничего про Пожирателей. Я не могла понять, почему так. Пока отец не позвал меня в свой кабинет, где сказал, что 25-ого числа должна состояться свадьба».

Андромеда снова погрузилась в воспоминания. Ей это необходимо. Необходимо вспомнить прошлое, чтобы потом порвать с ним навсегда.

*— Меда!

— Да, Белла?

— Спустись, пожалуйста, тебя отец зовет.

Андромеда быстро спрятала письмо для Теда под кровать и спустилась на первый этаж. Она понимала, что ничего хорошего то, что отец вызывает её к себе, не предвещает. Девушка прошла мимо улыбающейся своей маниакальной улыбкой Беллы, остановилась у большой резной двери, взялась за ручку и, вздохнув, вошла внутрь.

— Андромеда? Проходи.

— Мама, папа, — девушка присела в легком реверансе. Она боялась. Именно боялась. Зачем они позвали её сюда? Что хотят сделать? Дурацкое чувство приближающейся опасности не покидало её.

— Меда, дорогая, — начала мать, подходя к дочери, — как ты уже знаешь, Нарцисса выйдет замуж за Люциуса Малфоя. И мы с твоим отцом решили, что тебе тоже пора бы выполнить свой долг перед семьей.

Смысл слов дошел до девушки не сразу. Какой долг? Они вообще о чем?.. Андромеда покачнулась. Нет! Не может быть! Они не могут! Стрела с ядом пронзила сердце девушки.

— Что?.. — Меда еще надеялась, что она ослышалась.

Мать смотрела на нее пустым взглядом, совершенно без эмоций.

— Мама... мама, прошу тебя, мама...

От взгляда в ледяные глаза матери у Меды вмиг пропала вся надежда на другое, неправильное для Блэков, но счастливое будущее.

— Андромеда, ты обязана. Помолвка состоится двадцать пятого декабря, гости уже приглашены, — жестко сказал отец, глядя на дочь, для которой его слова были огнем, обжигающим душу.

— Кристофер Гойл будет твоим женихом. Он прибу...

— НЕТ! — зло выкрикнула Андромеда, вставая со стула. Её глаза пылали яростью. — Я. Вам. Не позволю! Не вам решать мою судьбу! Ничего я не должна! И я не выйду замуж за этого...!

— Андромеда! Что за тон? Немедленно прекрати! — отец встал из-за стола, удивленно глядя на дочь, обычно сдерживающую все эмоции в себе.

— Не указывайте мне! — девушка подошла к двери. — Вы никогда...

— Остановись, — мать Андромеды была не удивлена. Она говорила ровно, спокойно. Женщина была готова к такой реакции дочери. Знала ведь, что так будет. — Сейчас ты пойдешь в свою комнату и все обдумаешь, понятно? Потом поговорим. Нелли!

С хлопком аппарации посреди кабинета появилась домовиха в старой грязной простыне.

— Проследи, чтобы она дошла до своей комнаты, и... запри ее там.

После того, как Меду заперли, она открыла дневник и взяла перо. И что дальше? Что она будет писать? Слезы лились по щекам девушки. Андромеда не хотела смириться с таким в будущем. Нет! Она не выйдет за Гойла!

Плохо понимая, что она написала, Меда перечитала заметку.

Побег. Единственный выход...Она уже совершеннолетняя, за ней следить не будут.

План всплыл сразу. Да, это опасно. Но у нее нет выбора.

Открыв окошко и покрепче обвязав веревку вокруг столбца кровати, Андромеда ухмыльнулась. Вряд ли мать предполагала, что её дочь когда-либо будет сбегать из дома через окно. Благо, комната Меды располагалась лишь на втором этаже, и девушка уже через полчаса тряслась в Ночном Рыцаре, направляясь к дому Тонксов. Она не знала, что скажет Теду, как объяснит свое ночное появление, но была уверена, он её поймет...*

Сильный порыв ветра распахнул окно, вырвав Андромеду из воспоминаний. Холодный воздух проник в дом, перелистывая страницы тетрадки, борясь с огнем и забираясь под кожу, вызывая страх, грусть и боль. Девушка поднялась с кресла и с трудом закрыла окошко. Прислушалась: все было тихо.

Андромеда взяла дневник и открыла его на последней странице.

Еще одна. Всего одна, и она порвет с прошлым навсегда. Всего одна запись. Одна...

«5 июня,1970

Вот и всё. Конец пути. Закончилась школа, и я больше никогда не увижу родителей и сестер... Но Тед будет рядом со мной. И я в это верю.

Сегодня свадьба. Приехали мистер и миссис Тонкс, Сириус с дядей Альфредом, еще родственники. Празднуем здесь, где нас никто не найдет. Я очень волнуюсь. Меня не покидает ощущение, что я что-то забыла...

Порой я задаюсь вопросом: а правильно ли я поступаю? Стоило ли ради одного человека бросать семью? Почему? Почему все так? Почему они не хотели смириться с моим счастьем? Почему не понимали этого? Кем я являюсь в этой жизни, если не знаю, где мое место? А, правда, где оно? Рядом с кем? Надо уже принять тот факт, что пути назад нет. Я люблю Теда, он любит меня. Мы будем вместе. До конца.

P.S Нарцисса...Сегодня прилетела сова. Её сова. К лапе была привязана записка лишь с парой строчек: “Я рада, что ты нашла свое счастье. Не сомневайся в нём”».

— Цисси... — прошептала Меда. Она не плакала, нет, теперь она улыбалась. Тот обруч, что давил на грудь уже давно, наконец исчез.

Андромеда закрыла дневник, медленно провела по нему ладонью и, не жалея ни о чем, кинула тетрадь в огонь.

Из соседней комнаты послышался грохот. Девушка улыбнулась и прошла в детскую. Все матери — как матери, идут к ребенку, если слышат плач, а она идет на грохот: то разбитой вазы, то упавшей люстры.

В комнате на ковре сидела маленькая девочка с огненным пушком волос на голове, ее глаза сверкали, а веселая улыбка не сходила с лица.

— Только у нас с Тедом могла родиться такая дочь, да, Нимфадора? — рассмеялась Меда, взмахом палочки ставя упавший шкаф на положенное ему место...

Так все и должно было быть. Они с Тедом вместе. У них есть любимая неугомонная дочка. И Андромеда не жалела ни о чем. Так и надо. Пути назад нет. Да и зачем он нужен? Зачем, если все и так прекрасно?