Воскрешающий камень, ящик и хроноворот (джен)

— Я должен получить власть над этой палочкой, Северус. Власть над палочкой — а значит, и власть над Гарри Поттером.

Что последует после этих слов Темного Лорда, Снейп понял и без окклюменции. Бузинная палочка прочертила перед его носом траекторию какого-то заклятия, но ничего не произошло. Помиловал? Или, действительно, палочка плохо слушается Темного Лорда?

Внезапно внимание Снейпа отвлек резко закружившийся шар с Нагайной. Там, где-то на периферии зрения. И вдруг мир исчез, вернее, изменился до неузнаваемости, до боли в глазах сияли и переливались разными цветами блики. Снейп зажмурился. Тьма и угнетающая тишина разом рассеяли все его сомнения. Нет, он привык смотреть смерти в лицо, а резь в глазах — не проблема.

— Шиссс! — Снейп сразу понял значение этого слова на парселтанге и заорал.

Разверзнутая пасть Нагайны возникла перед ним и надвигалась все ближе и ближе, закрывая собой сияющий мир зачарованной сферы. Зубы змеи угрожающе сверкали, маленький язычок нетерпеливо подергивался. Смрадное дыхание ударило вонью, как плетью.

Снейп рванулся, чтобы отскочить в сторону, сбросить с себя шар. Тщетно — магия Темного Лорда держала крепко: голова и плечи в сфере, а остального тела будто и бы нет. Где-то рядом, в рукаве, его волшебная палочка, но помочь не может. Неожиданно Снейп вспомнил Чарити Бербидж и позавидовал ее смерти. На него Волдеморт пожалел Авады Кедавры.

Как ни странно, но боль от укуса Нагайны Снейп не ощутил, только услышал противный треск разрываемой плоти.

Свет померк.

Все чувства вернулись вместе с ужасной болью. Прожигая каленым железом тело, она не давала ни глубоко вздохнуть, ни рта открыть. Хотя кричать Снейп не собирался: не Упивающихся же звать на помощь. Вся надежда только на себя!

Зажав одной рукой рану на шее, Снейп другой судорожно нащупывал оброненную волшебную палочку. Кровь, вторя биению сердца, выплескивалась толчками между пальцев. Все его старания остановить кровотечение были неудачны, в глазах темнело...

«Мне конец... всё против меня... даже палочка... »

Сознание ещё цеплялось за жизнь. Бешеной чередой неслись мысли, вспыхивали образы Дамблдора, Поттера, Волдеморта.

«Не выполнил последнее задание директора... Кто расскажет всё Поттеру? Как и я, он — свинья на убой... Недооценил Волдеморта: не позаботился о запасном варианте... Я должен был… да будь проклят, этот «долг»! Никогда… ничего… ни у кого… не занимал, а все должен… должен… должен…»

Больше всего Снейп боялся потерять сознание, хотя беспамятство прекратило бы мучения. Чего-то ждал. Чуда? А он верил в чудеса? Нет. Но ждал, даже требовал исполнения предсмертного желания.

УВИДЕТЬ ПОТТЕРА!!!

Дождался: из ниоткуда возникла голова Гарри Поттера.

«Галлюцинация», — решил Снейп, не поверив своим глазам.

Однако к голове дюйм за дюймом присоединилось остальное тело мальчишки.

«Не галлюцинация! — Снейп понял, такое фантастическое зрелище создала сползающая мантия-невидимка. — Действительно, Избранный — всегда оказывается в нужном месте в нужное время».

Однако Поттер растерянно смотрел на бывшего учителя и ничего не предпринимал.

«Идиот! Кровоостанавливающее заклятие для начала, — орала одна часть сознания Снейпа, цепляясь за жизнь. Но возобладала другая, главная, помнящая о своем долге, и решила: — Нет, сейчас важнее, чтобы Поттер... услышал... меня».

Мысли Снейпа еле прорывались через наваливающееся непонятное, но приятное безразличие. Нет! Только не это. Он судорожно ухватился за край одежды Поттера и потянул на себя.

— Собери… собери… — Снейп ужаснулся булькающим звукам, вырвавшимся из собственного горла.

Боль неожиданно начала уходить. Обошлось? Выживу? Нет, это другое: могильный холод медленно поднимался по телу. Ног Снейп уже не чувствовал, а доберется до головы — конец. Быстрее! Быстрее отдать воспоминания! Он. Должен. Успеть.

Краем глаза Снейп заметил Грейнджер — везет же мальчишке с друзьями. У него самого с этим всегда было сложно. Стоп! Нельзя тратить последние секунды жизни на пустые размышления. Быстрее... отдать... воспоминания… Поттеру…

Успел!

В груди вдруг стало легко и пусто. Сколько раз Снейп читал и слышал, что перед взором умирающего проходит вся его жизнь, но только он смог извлечь из этого пользу. Для другого. Воспоминания Снейпа должны помочь Поттеру разобраться с загадками Дамблдора.

Однако Снейп получил кое-что и для себя: на душе стало так легко. Почему? Похоже, ушло то, что давило его камнем всю жизнь. Мелочное и суетное: обиды, разочарования, предательства.

«Чего я хотел?.. Чтобы меня любили… разве это возможно?.. Даже сам себя не смог полюбить... таким, каков есть».

— Взгляни… на… меня…

«Прекрасные глаза Лили… или Гарри? Какая разница!»

Эти глаза становились все больше и больше. Зрачок таял, а радужка сияла и переливалась изумрудным блеском, который затягивал в себя...

Рывок!

И эйфория свободы заполнила Снейпа.

Сначала он не мог понять, что произошло — глаза ничего не видели. Ощущение — словно пробирался сквозь густой туман, но здесь, напротив, было разлито ослепительно-яркое сияние. И еще странный, однако, приятный звук, который звучал как будто и снаружи, и внутри. Снейп прислушался, но не понял, что за инструмент. Да и мелодией это назвать нельзя, правильнее — перезвоном. Колокольчику вторила одинокая струна, но звук не был монотонен, взлетал куда-то ввысь, пока не растворялся полностью в бескрайнем просторе. Понятно: это выше порога чувствительности человеческого слуха. Но зачем нужны инструменты, которых никто не услышит?

Снейп всегда был равнодушен к музыке, и вот, надо же, впервые заинтересовался. Начал крутить головой, стараясь отыскать таинственный инструмент, и охнул.

Он парил над собственным телом, лежавшем на грязном полу Визжащей хижины, рядом на коленях стоял Поттер, чуть поодаль — Грейнджер и Уизли.

«Мой Мерлин! Я умер? Странно. Тело умерло, определенно умерло, но я жив».

Он почему-то представлял себе смерть по-другому. Снейп ждал боли и ужаса, а получил облегчение и радость. Радость! Это чувство было для него внове. Снейп давно уже устал от жизни и не ждал от нее ничего хорошего, ни на что не надеялся. Удачным считал только тот день, который не приносил никаких новостей. Когда-то отец, ругаясь с матерью из-за магии, обещал всем волшебникам ад после смерти. Он ошибся: адом для сына оказалась жизнь на земле.

Однако собственное мертвое тело притягивало к себе внимание Снейпа. Он осмотрел раны на шее.

«Еще долго продержался. Здесь и опытные колдомедики не помогли бы, куда уж недоучившимся студентам».

Интерес к поврежденному телу быстро иссяк, хотя Снейп и при жизни не сильно заботился о себе. Зато вид расстроенного Гарри очень удивил. Захотелось успокоить мальчишку, ведь тот совсем не радовался гибели своего извечного врага. Да и друзья Поттера тоже выглядели подавленными, а глаза Гермионы наполнились слезами. Снейп был крайне изумлен, что кого-то могла расстроить его смерть. А уж этих троих! Хотя, ни о ком за свою жизни он так не заботился, как о них. Но под маской презрения.

Плохо маскировался? Пробили защиту окклюмента? Нет, это не по силам даже Грейнджер. Они просто другие. Добрые? Неожиданно вспомнились слова, которые любил повторять Дамблдор.

«Нет ни врагов, ни друзей: все лишь зеркала, в которых ты видишь свое отражение».

Как бы то ни было, но у Снейпа впервые появилось желание кого-то успокоить, хотя он не представлял, как это сделать. Попробовал дотронуться до плеча Поттера. Удивительно, тела живых стали для него бесплотными: он видел и слышал их, но на ощупь — пустота. Может, стал привидением? Только этого не хватало! Проплыл сквозь Грейнджер, но она ничего не почувствовала, не вздрогнула как от порыва ледяного ветра.

«Вот и конец! Все, что я мог сделать в этой жизни, — сделал. Пора возвращаться домой, — Снейп удивился своим мыслям. — Куда — домой? Почему возвращаться?»

И, словно в ответ на свои вопросы, почувствовал силу, которая мягко, но настойчиво увлекала его — прочь от гриффиндорцев, Визжащей хижины, земли — куда-то вверх. Снейп поднял голову и увидел пятно света, которое притягивало, звало к себе.

Душа радостно устремилась туда, но в этот момент зазвучал высокий холодный голос Волдеморта, заполняя собой все вокруг.

Поттер быстро вскочил на ноги, прижимая к груди, как главную ценность своей жизни, флакон с воспоминаниями Снейпа.

«Хорошо, что понимает их значение. Но как бросить в такие минуты мальчишку одного? Придется остаться с ним до конца».

Словно согласившись с ним, таинственная сила сразу ослабила свою тягу, но ощущение присутствия осталось. Что-то о нем явно заботилось. Или кто-то.

Снейпу подумал о Темном Лорде и моментально очутился рядом с ним, внимательно слушал его речь и понимал, все в ней — ложь.

— Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь раненым.

— Заботливый! Прикрываешься громкими словами радения о других, а сам любишь издеваться даже над преданными Упивающимися. Враги у тебя заранее вычеркнуты из списка живых. Причина твоей неожиданной заботливости — крах наступления. Позор! Отборные войска не смогли сразу сломить сопротивление горстки школьников и учителей. — Жалко, что Снейпа не могли услышать живые.

— А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за себя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу.

— Играешь на слабостях Поттера? Смотри, Темный Лорд, не доиграйся! Что-то Поттер постоянно случайно выигрывает у тебя, — шепнул Снейп на ухо Волдеморту.

Тот, словно что-то услышав, поежился и запахнул мантию.

«Проклятье! Похоже, я становлюсь привидением. Плевать!» — Снейп решил, что не уйдет, вернее, не улетит отсюда, пока не узнает, чем закончилась битва за Хогвартс, чем бы ему это не грозило.

Для начала он решил неотступно следовать за Поттером. Мальчишка наверняка попадется на удочку Волдеморта, который взывал к чувствам Поттера. Честь! Совесть! Доблесть! Сам Темный Лорд о них знал только понаслышке.

Миг, и Снейп снова в Визжащей хижине, теперь нужно достучаться до сознания живого человека. Не просто. Надежду вселяло одно: Гарри явно что-то почувствовал и один из всей троицы бросил странный долгий взгляд на мертвое тело, уходя из хижины.

Однако, это оказалось практически невыполнимой задачей — мысли Поттера носились как разбушевавшиеся пикси. Мальчишка и себя-то не слышал, куда уж там Снейпа. Хотя один раз ему все-таки удалось докричаться, у входа в кабинет директора, когда горгулья спросила пароль.

— Дамблдор! — заорал Снейп.

— Дамблдор, — машинально повторил Гарри.

Оставалось только надеяться на знаменитую «интуицию» Поттера: постоянно попадая в сложные ситуации, он умудрялся каким-то счастливым образом выпутываться из них. Одно подходящее качество у Гарри было точно — импульсивность: легко выполнял повеления своей души, даже не успев осознать их.

Снейп неотступно был рядом с Поттером, слышал все его мысли, разделял все его чувства: и когда тот задохнулся при виде погибших друзей, и когда открыл сосуд с отданными ему воспоминаниями. Так за один день Снейпу пришлось второй раз просмотреть свою жизнь. Многовато, словно нерадивый ученик на отработках. Но Поттер на увиденное реагировал совсем не так, как Снейп себе представлял. Да и сам он теперь многое воспринимал по-другому.

Но самые страшное началось, когда Поттер пошел умирать. Надежда Снейпа на то, что мальчишка услышит и примет его советы, не оправдалась. Не угадал! Не смог помочь! Страх смерти сковал все мыслительные способности Поттера. Снейп, как мог, объяснял, что умирать совсем не больно. Однако утешать и подбадривать получалось плохо — привычнее ругать.

Первый раз Снейп взорвался, когда Гарри остановился у опушки Запретного Леса, заметив дементоров. Сил, чтобы вызвать Патронуса, у него не было, соображения, что дементоры получили от Темного Лорда приказ Поттера не трогать, — тоже.

— Только и хватает мозгов, что на квиддич! — привычно рявкнул Снейп.

Однако на брань Поттер среагировал лучше, и его мысли, которые Снейп хорошо слышал в Тонком мире, потекли в заданном направлении:

— Долгая игра закончилась, снитч пойман, пора покидать поле… Снитч!

Снейп сразу узнал камень из кольца Волдеморта, хотя его вынули из оправы. Вспомнил «добрым» словом скрытного Дамблдора. Затем внимательнее присмотрелся к камню с разломом посередине. Это артефакт! В Тонком мире он выглядел иначе: под прозрачной темной оболочкой что-то переливалось и сияло всеми цветами радуги.

«Значит, Дары Смерти — не просто детская сказка? Камень — сам как кусок смерти: живым кажется некрасивым и черным, а на самом деле… Окошко из одного мира в другой, жалко, что не дверь».

Снейп обрадовался, когда по воле Воскрешающего камня появились Джеймс, Сириус, Ремус и Лили. Ладно, Лили, но компании Мародеров? Хотя они и представляли собой светящиеся шары, Снейп сразу узнал, кто это, и на всякий случай отодвинулся в сторону. С Мародерами лучше не общаться! Но про себя отметил, что тащил на себе груз душевных воплей Поттера, достойный четверых.

— Спасибо, Северус! — крикнул Джеймс.

— Очень интересно! Всегда догадывался, что я должен умереть, чтобы Джеймс Поттер научился называть меня по имени, — подумал Снейп.

— Точно подметил! — отозвался Сириус.

Слова были обычными, но тон — доброжелательный, совсем не свойственный Блэку при общении с Нюниусом. Да Сириус ли это? Снейп поймал себя на мысли, что и сам впервые назвал их по именам. Удивился, но все же предпочел держаться подальше от Мародеров и Лили: теперь их очередь заботится о Гарри Поттере, а ему неплохо и в наблюдателях.

— Наверное, я тоже — светящийся шар? — решил он.

— Нет, ты пока больше похож на нить, — быстро ответил Ремус, — еще не вернулся.

Гарри прервал завязавшийся диалог вопросом: «Это больно?»

«Интересно, ко мне или Сириусу обратился бы он за ответом, приблизься я к ним?»

— Умирать? Нет, нисколько, — ответил Сириус. — Быстрее и легче, чем засыпать.

Снейп согласился с Блэком. Кстати, впервые в жизни. Жизни? Почти смешно.

— Спасибо тебе за Гарри! — Лили сама обратилась к Северусу.

Именно в этот момент он понял, что здесь все иначе, чем в земной жизни. Он столько раз продумывал речи, которые бы мог сказать Лили: просил прощения, рассказывал о себе. Теперь же все слова иссякли, и Северус молчал, а Лили улыбалась. Странно: он видел только святящийся шар, но знал, она улыбается.

— Не отходи от меня, — позвал Гарри, словно что-то почувствовал и приревновал мать.

— Вот паршивец! Не дал поговорить, — подумал Северус и чуть приблизился к компании гриффиндорцев.

Так они — четверо плюс один — сначала пережили последние минуты жизни Гарри, потом увидели, как явился Альбус Дамблдор и помог его душе снова вернуться в тело. Северус даже и не заметил, как оказался в самой гуще Мародеров и успокаивал всех, когда Нарцисса подошла, чтобы проверить, жив ли Гарри.

— Вы не знаете, какой человек скрывается под маской светской дамы. Нарциссе безразличны наши войны, но Волдеморт затронул то единственное, что ей дорого: сына и мужа. Теперь он нажил страшного врага, который хладнокровно всадит кинжал в спину в подходящий момент.

Гарри, выронивший Воскрешающий камень, не мог больше видеть души умерших, но почувствовал их помощь. Волдеморт еще только договаривал свою речь:

— Гарри Поттер пал от моей руки, и отныне на земле нет человека…

— Есть духи, — мысль Лили, опередившая слово, электрическим разрядом пронзила всех, и они знали, что делать: как защитить.

— Окружим Гарри коконом! Плохо, нашей энергии на долго не хватит!

Но Северус нашел выход: дотронулся до разлома в Воскрешающем камне и ощутил как сам артефакт, так и энергию, исходящую от него. Словно струя воды била в его ладонь. «Я — нить», — твердил себе Северус и растягивался, пока не дотянулся до кокона из сияющих тел остальных. Гарри оказался в астральной броне, через которую не могли пробиться Круциатусы Волдеморта.

Темный Лорд выглядел жутковато и для живых, в Тонком мире его уродство проявилось во всей «красе»: он был черной дырой в пространстве, в которой плавали багровые глаза. Эта пустота еще и угрожала затянуть в себя другие души. Даже погибшие сторонники Темного Лорда старались держаться подальше от своего бывшего Повелителя. Сама Беллатрикс опасливо сторонилась Волдеморта и жалась к Тонкс.

А потом был первый луч восходящего солнца, два столкнувшихся заклинания и полет Бузинной палочки под зачарованным потолком Большого зала Хогвартса. Тренированный ловец — Гарри Поттер — поймал ее одной рукой, но никогда не смог правильно объяснить себе, почему палочка так резко изменила направление своего движения и понеслась к нему.

Всё было просто: все души, как одна, схватили и понесли этот, тоже сияющий и ощущаемый в их мире, жезл Смерти, в руки обыкновенному мальчишке с чистой душой.

«Вот и исполнилось мое желание — узнать, чем закончится Последняя битва», — подумал Северус, но вдруг вспомнилось еще одно, детское, давным-давно забытое.

Отец всегда дразнил маму, что магглы умнее магов. Аргумент у него был один — космонавтика, но волшебница ничего не могла противопоставить этому. Маленький Северус мечтал, став взрослым, придумать такое заклятие, чтобы без космического корабля можно было улетать с Земли и возвращаться обратно.

«А почему бы не облететь Землю сейчас, прощаясь с ней?»

Родная планета была хороша. Конечно, Северус видел ее маггловские фотографии из космоса, но их нельзя сравнить с реальностью. От Земли исходил мягкий свет, казалось, она дышит, и в такт ее вдохам и выдохам океаны и моря переливаются всеми оттенками синего. Какая красота!

Но жилось на ней почему-то плохо. Почему? Дурные наклонности человечества? Тоже правильно, но теперь Северус думал только о себе.

Всю жизнь он шел на поводу у своей темной стороны. И дело не в том, что примкнул к Темному Лорду, — это был закономерный итог. Теперь Северуса ужаснуло другое: встав на сторону Дамблдора, он палец о палец не ударил, чтобы по-настоящему измениться. У него всегда были серьезные претензии к себе, но теперь полезли досадные мелочи.

Взять хотя бы работу в Хогвартсе? В педагогике его любимая методика — наводить жуть на учеников.

Раньше Снейп легко оправдывал себя — ведь только страх может победить тупость и лень тех, кто неспособен выучить и сделать элементарные вещи. А как же тогда Невилл Лонгботтом? Почему это недоразумение его уроков было лучшим учеником у Помоны Спраут? Доброта хаффлпаффки творит чудеса? Почему мальчишка Поттер смог подготовить бестолкового приятеля к ЗоТИ так, что в настоящем бою с опытными волшебниками в Министерстве Магии Невилл не стал обузой для друзей? Вера в человека творит чудеса?

Да, с верой в других людей у Снейпа плохо!

А совесть, словно вцепившись в легкую добычу, подбрасывала новые дрова в костер: его обращение с одиннадцатилетним Гарри в школе.

Да-а-а! Он — взрослый мужчина — старательно изводил на уроках ребенка только за то, что тот похож на его врага, кстати, давным-давно погибшего. И приписывал мальчишке все мыслимые и немыслимые недостатки.

Никогда Северусу не было так стыдно за свои поступки, как сейчас. Даже в истории с гибелью Лили он смог переложить часть вины на других: Волдеморта, Дамблдора, Джеймса Поттера. Теперь же вся ответственность лежала только на нем, но ничего уже нельзя было исправить.

Движение вокруг Земли подходило к исходной точке, и с каждым мгновением Северус чувствовал, как нарастает зовущая его сила. Казалось, что поток воды несет его навстречу к чему-то прекрасному. Теперь он знал название этой силы — безусловная любовь. Здорово, когда тебя где-то ждут и искренно радуются тебе.

И Северус рванулся к манящему свету.

На человеческом языке не было верного слова, чтобы описать дорогу наверх. Разве что «туннель». Однако все было сложнее: это несколько напоминало корень дерева, где отдельные отростки, все больше и больше сливаясь, превращались в ствол.

На одном из перекрестков возникла суета: души резко меняли направление движения, шарахаясь в сторону. Северус увидел, что все они облетают странно извивающуюся мерзкую сущность. Уродец напоминал сороконожку, которую лишили всех ног, кроме одной. Северус заметил, что души светятся с разной интенсивностью и звучат разными тонами, эта же отливала блеклым багрянцем и издавала неприятный дребезжащий звук.

«Том Риддл! Надо же, и он ползет к Свету».

Северус хотел пролететь мимо, но, услышав жалобный писк, неожиданно для себя остановился. Чего теперь-то разбираться? Запоздало удивился своему порыву, но вернулся к Тому и взял его на руки. Знал, что тот никогда самостоятельно не преодолеет весь этот путь. Бывший Темный Лорд изо всех сил вцепился слабенькой конечностью в шею Северуса, прижался уродливым тельцем к его груди и жалобно заскулил, дрожа от страха. Можно было, конечно, и позлорадствовать, но Северус поразился перипетиям судьбы — последней надеждой на бессмертие у Тома стал человек, которого он хладнокровно убил, чтобы утвердиться в придуманной для себя Вечной Жизни. Хотя, кто он такой, Северус, чтобы осуждать другого? Сейчас он мог кому-то помочь, вот и делал свое дело.

Однако скорость продвижения по тоннелю с Томом на руках значительно замедлилась. Необыкновенная тяжесть все больше наваливалась на Северуса с каждым новым ярдом, приближающим к заветной цели. Это не пугало: привычно по земной жизни. Он никогда не боялся трудностей, всегда настойчиво шел к цели. Однако, сейчас взвалил на себя ношу явно не по силам.

«Всегда думал, другие усложняют мою жизнь, а оказывается, сам вечно напрашиваюсь на трудности».

Тому тоже было не легко: с приближением к Истинному Свету он все сильнее визжал от боли, но, если они останавливались, требовал двигаться дальше. Северус уже и не знал, как защитить свою ношу, сам-то он ничего плохого не ощущал. Словно мать, заботящаяся о ребенке, Северус обволакивал своей душой обломок души Тома. В мире Знания все знают обо всем. Северусу теперь была известна цена «бессмертия» Волдеморта.

Но любой путь рано или поздно заканчивается. Вот уже виден край туннеля, собраны силы для последнего рывка. Раз!

Ярчайшая вспышка света и мгновенная легкость.

Северус испугаться, что выронил Тома, но его успокоил мягкий голос, заполнивший все вокруг:

— Не волнуйся, его забрали. Моя энергия ему пока опасна.

Ослепление понемногу проходило, глаза начали различать какие-то размытые сияющие очертания. Северус внимательно присмотрелся и задохнулся от восторга. Он находился перед существом, напоминавшим обликом человека. Но размеры! Весь Северус был не больше толщины ногтя этого колосса. И все же изумляло не это, а исходящее от него сияние. То сияние, которое Северус видел и в Воскрешающем камне, и в жезле Смерти. Значит, вот она какая — Смерть. Или Вечная Жизнь?

Страха не было, наоборот, его душа дрожала от предвкушения момента, когда ей позволят слиться с этой сущностью. Наверное, так же себя чувствовала бы и капля дождя, подлетая к безбрежному океану: вернувшейся после долгого путешествия в странном воздушном мире в родную водную стихию.

— Нет, Северус, еще рано, — ответил на его мысли приятный женский голос, звучащий отовсюду, — но память о Доме я тебе сохраню.

И свет мгновенно померк.