Иллюзия прошлого (джен)

* * *

Взрыв. Много взрывов. И реки энергона. Картина умирающего города, где главным орудием убийства являлась война, жестокая и бессмысленная. На верхушке каркаса одного из разрушенных зданий в тени прятался молодой мех, смотрящий вниз, в огонь, в бездну. Он был невысок, корпус цвета тёмного индиго будто пытался захватить свет от алого пламени, за спиной находился тёмно-фиолетовый клинок со знаком десептиконов на рукояти, цвет его окуляров соответствовал огню, что горел под ним и казался неугасаемым. Но всё рано или поздно должно будет кончиться, правда?

Молодой носитель столь страшного знака вынул оружие из ножен и с силой одним быстрым и метким броском воткнул его в металл позади себя. Сейчас он будто проводил какой-то личный ритуал, словно хотел уйти, отказаться от чего-то важного, связывающего его с этой жизнью, с этим миром.

Вот он замер на краю, смотря вниз, чувствуя жар и дым, что копотью оседали на броне, а в спину дул холодный ветер, подталкивающий туда, в пропасть, в небытие, в тёплые объятья Великой искры. Юный мех оторвался от созерцания ада, который уже ждал его, и посмотрел наверх, на небо. Его заволокли облака гари и пепла, дети войны и смерти, но вот сквозь эту пелену мрака пробрался небольшой кусочек чистого неба, сияющего и сверкающего звёздами, словно те были далёкими маяками. Может это знак?

— Старфаер!

Этот голос он узнает из многих, хриплый, строгий, но сейчас пропитанный отчаянием и болью, будто его обладатель уже потерял что-то.

Юнлинг повернулся к тому, кому принадлежал этот голос, и нежно, прощаясь, улыбнулся, как никогда до этого, даря этот момент тому, кто сейчас перед ним.

— Прощай, Альфа.

Перенеся вес корпуса назад и упав прямо в преисподнюю, где ему было самое место.

* * *

Смоукскрин медленно и нехотя активировал оптику. В памяти процессора до сих пор находились остатки того кошмара. Сколько ворнов он мучается со всем этим, уже сам не знал. Перезагрузив оптические сенсоры пару раз, самый младший в команде Прайма поднялся с платформы, слегка пошатываясь. Ему явно нужно проветриться. Проверив местное время, юнлинг выяснил, что было только два часа ночи.

— Ну, уже лучше чем вчера, хоть на два часа больше пробыл в оффлайне, — шёпотом произнёс Смоукскрин, выходя из отсека и пытаясь не зацикливаться на постепенно нарастающей боли, которая била по шлему железным молотом.

Шагая по коридору наружу, он не заметил, как кое-кто также не находился в перезарядке. Это был Рэтчет. Медик автоботов не часто баловал себя отдыхом, погружаясь всем процессором в работу. Это помогало ему сосредоточиться и не забывать важную информацию о базе, например: где снова прорвало трубу, что подправить или добавить у земного моста или как избавить себя от постоянной замены проводов, порванных Балкхэдом. Но вот уже какой день Рэтчет начал замечать ещё одного полуночника, бродящего по базе. Сначала он не интересовался: «мало ли что?» — но потом, когда количество этих ночных прогулок выросло до двадцати, начали появляться все более и более беспокойные мысли, и не покидающие процессор медика каждый день. Ведь должна же быть причина подобным гуляньям. Команду, а особенно Прайма, доктор решил не беспокоить, дабы не напрягать и не давать повода для расспроса гонщика, решив этим заняться лично.

Дождавшись момента, когда шаги элитгвардейца чуть стихнут, Рэтчет выглянул из своей обители, проследив, куда же тот направлялся. Смоукскрин, придерживая шлем манипулятором, шёл по направлению к выходу наружу.

«И что же ему там понадобилось в такой час?» — пронеслось в процессоре бело-оранжевого бота, пока он сам тихо вышел и направился следом.

То ли из-за нарастающей боли, то ли из-за невнимательности, но мехлинг не заметил преследования и продолжил свой путь, чуть ли не спотыкаясь о собственные сервоприводы.

— О Праймус, вот что за шлак со мной творится? — прошептал Смоукскрин прежде, чем нажать на кнопку лифта и, наконец, подняться наружу. Выбравшись из кабинки, он шатающейся походкой подошёл к краю обрыва и медленно, дабы не свалиться вниз, сел на самый край. Звёзды, что яркими точками разбежались по тёмному мареву неба, часто помогали с его проблемой в виде недавно появившихся кошмаров. Конечно, они не могли появиться на пустом месте, но разве правда была бы лучше той боли, что сейчас он испытывает? Нет, конечно нет. Ему бы никогда не простили тех грехов, что лежат на его искре.

Боль постепенно начала уходить, оставляя лишь несильные покалывания под шлемом, только вот искре бота от этого лучше не становилось. Манипулятор устало опустился на окуляры, которые выключились за ненадобностью, оставляя их обладателя в кромешной тьме. Все ощущения Смоукскрина сосредоточились на кошмарах, пытаясь найти их причину, а именно, почему они начали давать о себе знать только сейчас, не на Кибертроне, не в Иаконе, не во время охраны Альфа Триона, а именно на этой планете, будто она сама по себе является катализатором всего этого.

Мехлинг ещё долго бы рассуждал обо всех возможных вариантах внезапного появления столь неприятного дополнения оффлайна, если бы не тихие шаги, отдающие несильной вибрацией породы. Гонщик резко поднялся, оборачиваясь на гостя, пришедшего недавно. Боль тут же начала сильнее бить по процессору.

— Что ты тут делаешь? — Смоукскрин не заметил, как добавил в вопрос слишком много грубых ноток.

— Во-первых, у меня к тебе такой же вопрос, во-вторых, ты как со мной разговариваешь? Хочешь отправиться на медосмотр раньше срока? — Рэтчет скрестил манипуляторы на грудных пластинах, приподняв надлинзовые дуги.

— П-прости, просто не могу уйти в офф, вот и всё, — бело-голубой бот развёл манипуляторы в стороны, улыбаясь и стараясь не упасть. — Я тебе помешал, док?

— Не зови меня док! «Неужто у Уилджека научился? Хотя, он его ни разу не видел…» — пронеслось в процессоре медика. — И да, помешал, проходя ночью мимо моего отсека несколько недель подряд. Я вообще не понимаю, как ты на других не набрёл? — и только гонщик хотел сказать что-то в своё оправдание, как невидимый молот ударил по шлему настолько сильно, что у того "искры из окуляров полетели". На несколько кликов он потерял контроль над корпусом и его зашатало. Рэтчет мгновенно проанализировал ситуацию и подставил под плечо свой манипулятор. — «Да он же сейчас расплавится!» — доктор приложил ладонь к шлему меха и, скривившись, покачал своим, понимая, что если не сбить температуру, то устранить поломку будет довольно сложно. Мехлинг лишь покорно принял помощь и не сопротивлялся, когда его упрямо повели по направлению в медотсек. Проблемы создавали лишь постоянные раскаты боли, вторившие каждому новому шагу.

«А ведь раньше подобного не было. Ну, остался бы я на крыше на ещё несколько джооров, и всё бы прошло само собой. Но нет, нужно же было последовать за мной и начать читать нотации, а теперь вся команда, ну, или только Прайм, узнают о моих проблемах. Квинтец… Только бы не начал расспрашивать», — Смоук негромко простонал, когда его усаживали на платформу и подсоединяли различные датчики.

Рэтчет, ожидая результатов приборов, косился на юнца, слегка поджав губной металл и прищурив оптику. Он подозревал, что подобное — реакция корпуса на недостаток отдыха и покоя, а также постоянные раздражители, вызывающие подобный дискомфорт во время оффлайна. Только вот какова природа так называемых "раздражителей"? Ответ знал только тот, кто сейчас находился в полуперезагруженном состоянии.

Пока медик разбирался с постепенно появляющимися показателями, Смоукскрин начал погружаться в оффлайн, но очередной удар в подкорку не дал этого сделать, и вот проекции, появляющиеся в процессоре, — люди бы их назвали галлюцинациями — начали сливаться с реальностью.

* * *

Светлый отсек внезапно стал тёмным, а лампы отливать начали фиолетово-красным. Рядом стоял кто-то другой, точно не Рэтчет, единственное, что явно было видно — знак десептиконов на манипуляторе. Компьютер тоже изменился, приняв форму неправильного шестиугольника с панелью управления в нижней части и нескольких круговых рисунках на краю, значение которых мех до сих пор не знал. Резко открылись довольно массивные двери, пропуская крупного меха тёмно-серебристого, даже скорее стального окраса. Его красные, как человеческая кровь, окуляры сначала посмотрели на лежащего на платформе, а затем на врача.

— Каково состояние? — этот голос всем казался грубым, устрашающим, полным злобы и будто скрипа металла, но Смоукскрину он придавал уверенности, что всё будет хорошо, что он в безопасности.

— Стабильное, правда я попрошу вас не навещать его в ближайшее время, нужно чтобы все системы достаточно восстановились… — медика резко схватили за шейные магистрали и, сжимая оные, подняли над полом.

— Я сам решу, приходить мне или нет, ты меня понял? — фейсплейт столь грозного механоида искривился в злобе, а денты превратились в оскал. Бедный врач только закряхтел и прерывисто кивнул, пытаясь отодвинуть чужой когтистый манипулятор, только куда ему тягаться с такой силой. Он, закатывая окуляры, уже готовился соединиться с Великой искрой, но судьба сжалилась над ним, и когти расслабили хватку, давая корпусу рухнуть на жёсткий пол. — Вон, — пострадавший снова кивнул и, пошатываясь, вышел из отсека. Здоровый бот проследил за ним взглядом, а потом сел на платформу, как можно нежнее сжимая в собственных манипуляторах чужой, будто самое драгоценное. Смоукскрин не понимал, держат ли его, или он спокойно лежит на базе у Рэтчета. — Прости меня, зря я туда тебя отправил, знал же, что ещё слишком рано, прости… — его шлем опустился прямо на платформу. Пускать омыватель он, конечно же, себе не позволял, но даже в таком состоянии казался сломленным и разбитым внутри на множество кусочков. Еще и это постоянное "прости" кружило в спёртом воздухе. Хотелось ответить, но голосовой модуль просто отказывался работать.

Тут мехлинг почувствовал укол в манипулятор, и как по магистралям начало течь что-то инородное, а прежде, чем отключиться, заметил взволнованный фейсплейт Рэтчета.

* * *

Гонщик медленно отключил окуляры, впадая в перезагрузку, чему поспособствовала специальная присадка, введённая медиком. Но надолго ли её хватит? Рэтчет не знал, главное, что бот сможет отдохнуть и не смотреть оффлайновые проекции, и так разрушающие юный процессор.

«Что же он такого увидел на Кибертроне, что уже нормально в перезагрузку уйти не может?» — этот вопрос довольно сильно мучил бело-оранжевого меха. Конечно, война меняет всех и каждого, но должно же быть объяснение подобному. Самое простое — дезактив близкого, но… что-то не сходится, ну не сходится и всё, не та реакция и последствия, а за свой актив он видел множество подобных судеб.

Провентилировав, доктор решил оставить эту проблему до завтра, понимая, наконец, смысл пословицы «утро вечера мудренее», которую прочитал на одном сайте людской сети. Заодно всё можно будет узнать у самого виновника всего этого… спектакля. По крайней мере, именно так об этой ситуации думал медик.

* * *

Юнлинг с тёмным корпусом, который скорее походил на груду искореженного металла, плёлся по улице, объятой огнём. Каждый сенсор испытывал непереносимую боль, но она была ничем по сравнению с той лёгкостью на искре. Он свободен. Свободен! Теперь можно делать всё, что хочется, ни перед кем не оправдываться и убежать, убежать на край вселенной, туда, где его не найдут, и просто провести весь свой актив именно там, в мире без войны. Эти мысли — единственное, что не давало ему упасть на землю. На этот пропитавшийся энергоном металл.

Облокотившись о стену одного из зданий, бот тяжёло вентилировал, пытаясь не заострять внимание на боли. Карминовые окуляры смотрели только вперёд, чтобы не отвлекаться от поставленной цели, но внезапно зацепились за чужой серый корпус с выдернутой прямо из камеры искрой. Всё бы ничего, война — это в первую очередь жертвы, а уже потом победители и проигравшие, но его зацепила инсигния. Этот несчастный был автоботом. Сначала юнлинг не обратил на это внимания, но лишь задумавшись, поток мыслей начал затягивать в свою пучину: он вспомнил, сколько бед принес своими действиями, будучи тенью, несущей дезактив противникам Лорда десептиконов, он чудовище… монстр… и если прямо сейчас убежать, то… он ничем не будет лучше прошлого себя, убийцы, ведь смыть этот энергон с манипуляторов очень сложно. Особенно, судя себя самого.

Притушив окуляры, мех решал: уйти, убежать, скрыться или присоседиться ко вчерашним врагам и постараться хоть как-то очиститься ото всех непростительных грехов. Размышления не продлились дольше двух бриймов и, снова активировав окуляры уже ярко голубого цвета, он направился к виднеющемуся вдалеке архиву, главному зданию Иакона.

Примечания:

Здравствуй, дорогой читатель, я понимаю, что возможно ты найдёшь сходство с некоторыми другими фанфиками, ибо вдохновение пришло именно из-за них, но прошу заметить, что данное произведение по большей части всё-таки самостоятельное, и в дальшейшем это будет ярче прослеживаться.

Надеюсь, что тебе оно понравится. Публичная бета, если что, включена, и мы надеемся услышать ваше мнение.

Группа фика: https://vk.com/iotpahm