Тонкости хорошего руководства (гет)

Когда Пэнси Паркинсон получила известие о том, что Нарцисса и Люциус Малфой просят её родителей разорвать их помолвку с Драко, то почувствовала, что мир, и без того хрупко стоящий на шатающемся фундаменте, вовсе рухнул. Аргументировали они это тем, что двум магам, запятнавшим себя пособничеством Тому-кого-нельзя-называть, будет непросто в сложившейся обстановке наладить спокойную семейную жизнь. Бывший когда-то уютным мир Пэнси Паркинсон окончательно разрушился, взметнув к самому небу столб осколков и пыли. Пэнси не могла с уверенностью ответить, что произвело на неё столь ужасающее впечатление — наверное, то, что их брак с Драко был делом давно решенным и ассоциировался по своей незыблемости как минимум с законами Гэмпа.

Положение её отца, находившегося под следствием, которое грозило лишить того если не свободы, то большой части их состояния; повсеместно разошедшаяся молва о так неосторожно брошенном Пэнси призыве схватить и выдать Поттера Волдеморту; общее привилегированное положение слизеринцев во время годового противостояния — всё это играло исключительно не на руку Пэнси Паркинсон, а точнее сказать, ставило жирный крест на возможности счастливого исхода.

Отчаяние заглядывало в глаза Пэнси из всех тёмных углов их враз затихшего поместья, мама лишь вздыхала тяжело, не предлагая никаких решений, и Пэнси поняла, что отныне ответственность за собственную судьбу ложиться исключительно на её плечи.

* * *

— Нет, нет и ещё раз нет, госпожа директор! — выдохнул в свои моржовые усы Слизнорт. — Я не намерен больше и дня задерживаться в школе! Слишком много нервов мне это стоило. И заметь, я не бросил вас в час нужды!

— Но час нужды ещё не прошёл, Гораций! — МакГонагалл задохнулась от возмущения. Её тонкие пальцы уперлись в гладкую столешницу директорского стола, норовя переломиться от напряжения. — Где ты предлагаешь мне найти профессора зельеварения за неполных полтора месяца до начала учебного года?

— Не знаю, но разве меня это касается?

— Да как это не касается, Гораций! Бросишь школу, свой факультет, подведешь весь коллектив!

Слизнорт выдохнул и снова плюхнулся в кресло напротив.

— У Дамблдора, помнится, была совершенно чудесная настойка на травах, — переменившимся и даже словно бы смирившимся тоном проговорил он.

— Настойка?.. — взгляд МакГонагалл метнулся к небольшому буфету, примостившемуся за креслом. А затем и сама профессор резво переместилась туда, поняв, что Слизнорт готов к переговорам, но придётся пойти на жертвы. Скорее всего, финансовые. Открыв буфет, МакГонагалл поразилась, что со времён Альбуса всё там осталось практически в неизменном состоянии. К слову, ей за месяц своего директорства тоже и в голову не пришло сунуть сюда нос.

— Ну, теперь мы знаем, что к многочисленным грехам Северуса можно приписать ещё и нелюбовь к совершенно чудесным настойкам, — повеселевшим голосом поведала Минерва.

Она извлекла две небольшие изящные рюмочки, вожделенную бутылочку, с сомнением посмотрела на нераспечатанный пакетик лимонных долек, провалявшийся здесь как минимум год, и вернулась к столу.

— Итак, каковы твои условия, Гораций?

— Ты должна нанять человека мне на замену. Со своей стороны я обязуюсь этого человека всесторонне подготовить, и даже — Мерлин с тобой — поручусь за него перед Гильдией зельеваров, если никого кроме вчерашних недоучек ты не сможешь сюда заманить. Ты же, госпожа директор, во-первых, поднимаешь мне оклад — да-да, Минерва, стажёр — это дополнительная ответственность, что ни говори! А во-вторых, не позднее следующего года отпускаешь меня на заслуженный покой.

Да, у Дамблдора был талант собирать вокруг себя параноиков, подлецов и шантажистов!

— Повышение на пятнадцать процентов тебя устроит?

* * *

Хогвартс был чудесным местом, убеждала себя Пэнси, во второй раз посылая МакГонагалл письмо с просьбой о работе, хотя бы какой-нибудь маленькой завалявшейся должности помощника младшего ассистента. На что получила уже два вежливых и сухих до зубовного скрежета отказа.

Конечно! А что она ожидала после того, что натворила? Но Пэнси не отчаивалась. Тяжело вздохнув над остатками былой гордости, она написала МакГонагалл как есть, почти не покривив душой: что сожалеет о своей тогдашней импульсивности, что родителей, а соответственно, и сторону в случившемся конфликте было выбрать не в её власти, и что она страшно, просто ужасно раскаивается.

Пэнси не знала, Мерлину или Моргане она была обязана — а может, и сразу обоим — тем, что в третий раз от МакГонагалл пришло послание:

«Хорошо, мисс Паркинсон, я готова дать вам шанс. Приезжайте на будущей неделе в четверг, в восемь утра. Для вас есть работа стажёра профессора зельеварения с испытательным сроком и скромным окладом в сумму…»

Пэнси практически поперхнулась, увидев сумму оклада. Да флакон её духов, которые она расходовала за месяц, стоил дороже. Единственное, чем оставалось утешать себя — у неё, несомненно, будет крыша над головой, а Хогвартс — это престижно.

«Ага, надёжно и практично», — добавила про себя Пэнси, вспомнив, что как раз сегодня конфисковали добрую половину любимых маминых картин, весь французский гарнитур времён Людовика XIV, а под конец вынесли даже рояль. Вдруг в следующий раз и саму Пэнси попросили бы убраться прочь? При таких условиях выбирать, конечно, не приходилось.

* * *

— Минерва, я совершенно точно, определенно, стопроцентно, уверенно, железно и окончательно не собираюсь возвращаться в школу!

— Ну что ты за человек, Северус! — МакГонагалл, нервничая, открыла жестяную коробку со своим любимым имбирным печеньем, которое принесла вообще-то больному, и так же нервно им захрустела, в раздражении качая ногой. — Кто тебя вообще спас? И где благодарность?

— Мне прекрасно было и мёртвым, чтоб ты знала! Никто не просил меня спасать. И не думай, что из-за этого я стал твоим личным пожизненным рабом! Тем более, мне теперь светят разбирательства с Министерством, а также толпа желающих довершить славное дело Тёмного Лорда и отправить меня на тот свет.

— Не верю, что эта толпа тебя на самом деле пугает, — сказала Минерва, ничуть не смутившись.

Когда во время Битвы за Хогвартс прилетел феникс Дамблдора Фоукс с посланием, написанным почерком покойного директора, МакГонагалл не поверила своим глазам. Содержание записки, состоявшее в том, что она должна помочь Северусу Снейпу выпутаться из всех его неприятностей, мягко сказать, повергло Минерву в шок. Но так как она за столько лет привыкла полагаться на глобальные стратегические планы и интуицию покойного директора, то не стала и сейчас сомневаться в его предписании.

С трудом отыскав Северуса в общей свалке, она поняла, что поспела как раз вовремя, чтобы произвести над Снейпом все реанимационные мероприятия из полного курса первой медицинской помощи, на который позапрошлым летом определил её Дамблдор. Минерва добилась остановки крови, влила умирающему в глотку кое-что из своего боевого арсенала и отправила порталом в Мунго. Успокоилась на этом, решив, что если судьбой ему и было суждено умереть, то она не сильно бы переживала по этому поводу, что бы там себе Дамблдор с того света ни думал.

И только после боя, разобравшись в подробностях всей истории — храни Мерлин Гарри Поттера! — она поняла, насколько была неправа насчёт старого коллеги. Обдумав спокойно все события прошедшего года и директорства Снейпа, Минерва была вынуждена признать, что тот делал всё, от него зависящее — в сложившихся обстоятельствах, — чтобы и в самом деле защитить учеников от пожирательского произвола, а некоторых даже и от смерти.

И так как должность преподавателя Защиты от тёмных искусств была больше не проклята и катастрофически вакантна…

— Нет, давай подумаем логически. Ты сейчас выписываешься — работы нет, денег нет…

— У меня есть накопления…

— …на хвосте висит Министерство, и тебе несомненно пригодится пара добрых слов, сказанных в защиту, от всеми уважаемого директора, члена Ордена Феникса и обладателя Ордена Мерлина первой степени за организацию обороны Хогвартса и неоценимый вклад в Победу.

Снейп тягостно вздохнул и злобно посмотрел на Минерву.

— А Хогвартс — это надежно. Зарплата есть, еда есть. Дай мне — и себе — хотя бы год адаптироваться к новому миру, и иди с Мерлином на все четыре стороны.

МакГонагалл, нервничая, вновь хрустнула печеньем. Быть может, из-за всех этих постоянных переживаний Альбус и пристрастился к сладкому?

— Ну как ты себе это представляешь? Я даже разговаривать нормально не могу, — едва слышно прохрипел Снейп, несмотря на приставленную к горлу палочку.

— Да ты студентов одним взглядом сможешь урезонить, что я, тебя не знаю, что ли, — Минерва добродушно похлопала по одеялу где-то рядом с ногой Снейпа. — Да и «Сонорус» у тебя просто блестящий.

Снейп вновь зверски уставился на неё, а потом прикрыл ненадолго глаза. МакГонагалл задумчиво стала изучать потолок, хрустя печеньем.

— Минерва! — возмутился вдруг Снейп.

— Чего? — не очень-то дружелюбно откликнулась она.

— Печенье!

МакГонагалл опустила взгляд в пустую жестяную коробку и виновато охнула.

* * *

На пиру в честь первокурсников было особенно оживлённо — как же, герои магической Британии! — знаменитое «Золотое трио», как называл их Драко, вкладывая в голос особенный яд, прибыло для прохождения последнего курса Хогвартса. Поттер без стеснения обнимал свою рыжую, зубрила висла на Уизли, и от их счастливых рож у Пэнси страшно сводило зубы. Похудевший и всё ещё какой-то не совсем здоровый на вид профессор Снейп рядом тоже выглядел, мягко говоря, кисло. И в этакой приятной компании Пэнси и предстояло коротать будущий год!

— Вам, молодым, нужно держаться вместе. Медовухи? — добродушно хохотнул справа Слизнорт, незаметно доставая из внутреннего кармана мантии пузатую флягу.

— Кому это нам, сэр? — подозрительно переспросила Пэнси, подставляя свой бокал.

— Вам и Северусу, конечно, — подмигнул ей Слизнорт и, довольный, перегнулся через Пэнси, чтобы обратиться к её соседу. — Северус, медовухи?

«Мне и кому? — в ужасе подумала Паркинсон, покосившись в сторону отказавшего от медовухи профессора Снейпа и натыкаясь ровно на такой же возмущенный взгляд. — Вот ещё! Только нищего, страшного и угрюмого Снейпа мне и не хватало! Так я не только свои дела не поправлю, а вообще состарюсь раньше срока и помру от скуки в здешних подземельях».

Нет, Пэнси определённо нужен был кто-то другой… Кто-то достаточно состоятельный, влиятельный — почему бы и нет! — молодой и, хотелось бы, симпатичный. Пэнси вздохнула и тоскливо оглядела зал перед собой. С надеждой посмотрела на стол Слизерина, но туда было лучше даже и не заглядывать: во-первых, там тоже основной костяк состоял из детей вчерашних «пособников», а во-вторых, она бы не хотела наткнуться на жалость или насмешку из-за разорванной помолвки.

Нет, Слизерин ей сейчас точно не подходил. Пэнси ещё раз оглядела зал, в котором остались-то только малолетки. Вот только… Пэнси чуть было не подавилось глотком медовухи — под все параметры идеально подходил… Гарри Поттер!

Пэнси хорошенько вгляделась в бывшего однокурсника и поняла, что за прошедший год тот здорово повзрослел, возмужал и больше не очень-то напоминал забитого очкарика, каким был на первом курсе и, что греха таить, несколько следующих курсов тоже.

Однако у этого несомненно достойного рассмотрения варианта было два существенных минуса. Первый: Пэнси была катастрофически виновата перед Поттером, и второй: у героя войны Гарри Поттера уже была девушка.

* * *

— Настойки больше нет. Это такой же факт, как то, что у Флоренца четыре копыта, а у Трелони нет таланта к предсказаниям, — протянула МакГонагалл задумчиво, осматривая содержимое шкафчика. И радостно добавила, извлекая на свет тёмную бутылку: — Зато есть эльфийское вино. Благослови Мерлин запасы Альбуса!

— Чудесный букет у этого вина — урожай восемьдесят первого. Министр каждый год присылал мне по бутылочке. Ещё до того, как имел недальновидность начать со мной ссориться, — усмехнулся Дамблдор с портрета. — Наслаждайтесь!

МакГонагалл разлила вино по бокалам и пододвинула один ближе к Слизнорту.

— Насчёт Трелони ты не права: а как же пророчество об Избранном?

— Брось, одно сваренное зелье не делает тебя зельеваром, а один выученный параграф — отличником. И зачем нам целых два преподавателя по предмету, в котором нет никакой академической базы, ума не приложу! Поразительно, что Северус не решил эту проблему, пока ещё был директором. Кстати, об успеваемости: как там дела у твоего стажёра?

— Мисс Паркинсон очень старается, — благодушно отозвался Слизнорт, покручивая в руках бокал с вином. — Я думаю, из неё выйдет толк.

— Прекрасно! Знаешь, я беспокоюсь за Северуса. Мне кажется, я была с ним слишком строга в прошлом — кто же знал, что у него такая ранимая душа.

— Ранимая душа! Мерлин, Минерва, мы точно говорим про одного и того же Северуса Снейпа?

— Мне и самой порой не верится, — обескураженно отозвалась МакГонагалл. — Знаешь, он ведь ещё молод — женился бы, глядишь, и меньше доставлял бы всем головной боли своим склочным характером. А то иногда, ты знаешь, просто невыносим!

— Да кому он нужен такой, при всём уважении? — со смешком спросил Слизнорт. — Даже более достойные из нас, как видишь, не женаты.

— Вот и помоги молодым, более достойный ты наш, — хитро улыбнувшись, отсалютовала ему МакГонагалл. — Направь мисс Паркинсон к нему на дополнительные консультации по зельям. А что, он специалист хороший, а она — вполне симпатичная молодая особа. Может быть, что-то и сладится.

* * *

— Паркинсон постоянно ходит к профессору Снейпу в кабинет — я сама видела. А Китти — ты знаешь её, она староста Слизерина с шестого — подтверждает, что не раз видела её возле кабинета уже после отбоя. Я уверена — у них роман!

Слухи в Хогвартсе разносились быстрее полета гиппогрифа. И те, кто их разносил, как правило, мало обращал внимания на их достоверность.

— Что?! — изумлённо воскликнула Пэнси.

Две семикурсницы с зелёным и синим галстуками вздрогнули, попытались было промычать что-то типа «извинитемисс» и быстренько ретироваться. Но Пэнси им не позволила. Сложив руки на груди, она судорожно прикидывала, как бы ей избавиться от амплуа Снейповой невесты раз и навсегда. И тут её голову посетила чудесная мысль.

— Извините, леди, но я случайно подслушала ваш разговор. Так вот: всё, что вы сейчас сказали, совершеннейшая бессмыслица: у меня к профессору Снейпу исключительно научный интерес как к мастеру зельеварения. Да и, кроме того… — Пэнси заговорщицки понизила голос, и две семикурсницы невольно подались вперёд. — Только между нами: я думаю, профессор Снейп влюблён в Джинни Уизли! Он та-а-к на неё смотрит — просто глаз не сводит!

Пэнси не смогла сдержать улыбки, довольная своей выдумкой, и, оставив двоих сплетниц с широко открытыми ртами, зашагала дальше. Впрочем, теперь она не забывала высматривать в толпе спешащих на уроки учеников каких-нибудь своих знакомых, образовавшихся за семь лет обучения. Чтобы при случае — а этому случаю просто не оставалось другого выбора, как представиться, — поделиться новостью об ужасном несчастье Избранного. Ведь Джинни Уизли была по уши влюблена в профессора Снейпа!

* * *

«По уши влюблена…»

— По уши влюблена… в меня! — Северус приосанился и ещё раз провёл расческой по вымытым в честь понедельника волосам.

— Да врут они всё, дорогуша, ты явно сегодня не в ударе — как в такого влюбиться?

Северус вздрогнул и вынырнул из своих мыслей, бросив расчёску в ящик комода. Мечтательная улыбка, непроизвольно закравшаяся на его лицо, моментально сползла.

— А ты, как всегда, сама любезность, — съязвил он в ответ говорящему зеркалу и, поправив на себе рабочую мантию, поспешил вон из спальни.

«И правда, глупость какая-то», — Северус признался себе, что дошедшая до него новость совершенно выбила его из колеи. Уизли невозможно было не замечать — сколько его крови было выпито этой особой и её товарищами в прошлом году, и Поттер бы позавидовал, — но не в том ключе, само собой. И вдруг…

«Что вдруг? —раздражённо подумал Северус. — Сколько ей лет вообще, шестнадцать? Восемнадцать? Да Молли с Артуром меня распнут. Да я бы сам себя…»

Тут он почти споткнулся, вспомнив, что влюблённость Джинни Уизли была не просто маловероятной, но просто невозможной — ведь она была девушкой Гарри Поттера.

«Самого Гарри Поттера», — едко добавил про себя Северус.

Значит, во всю эту историю закралась какая-то чудовищная ошибка. А если бы это и не было ошибкой, то Северус дал себе твёрдое обещание, что во второй раз в этот треугольник — с Поттером и рыжей девчонкой — он ни за что не угодит. Пусть ищут другого дурака!

Настроение, вопреки здравому смыслу, испортилось окончательно. Северус вихрем пролетел по коридору, наказав троих студентов баллами. Просто за то, что они были, существовали и имели неосторожность подвернуться ему под ноги. А ведь лёжа в больнице, он давал себе обещание начать жизнь с чистого листа — быть проще, добрее, человеколюбивее. Но, видимо, не в этой жизни!

И только в коридоре почти перед дверью своего класса он вспомнил, урок у какого курса ему сейчас предстоял.

— Будь проклята МакГонагалл вместе со своим печеньем, — сквозь зубы процедил он.

Мало ему было всей этой истории с воспоминаниями и того, что Поттер притащился к нему в больницу с щенячьим выражением лица выказывать своё смирение и раскаяние. На его счастье, к Северусу тогда ещё не вернулся голос, иначе диалога не вышло бы даже такого — с несколькими кивками на месте ответных реплик.

Так ещё теперь и эта Уизли! А ведь у неё пятеро братьев! Северус захотел немедленно побиться головой о дверь от мыслей, которые против его воли опять свернули не в то русло.

Поборов острое желание всё бросить и бежать в кабинет МакГонагалл писать заявление об уходе, Северус толкнул дверь класса и в обычной манере влетел в него.

* * *

Вид ворвавшегося в класс Снейпа вызвал у Джинни холодок по спине. Она выпрямилась и немного отодвинулась от Гарри, сидящего за партой рядом, а потом и ещё чуть-чуть.

— Тема сегодняшнего урока…

Профессор встал перед доской, пробежался глазами по лицам студентов и остановил взгляд на ней. И замолчал, явно сбившись с мысли, чего Джинни, как ни старалась, не могла за ним припомнить. Она моментально вспыхнула. Если бы не Миранда с Пуффендуя и её длинный язык, Джинни бы сейчас не стала рассматривать профессора Снейпа, пытаясь найти непонятно что. Может быть, ту самую смертельную влюблённость, о которой говорили? Это было так нелепо и… волнительно! На лице сама собой расплылась неуместная улыбка, которую Джинни силилась подавить, но не могла.

Снейп наконец вспомнил тему урока, для надежности раскрывая на учительском столе учебник, и отвернулся от Джинни. В её груди тут же стало расти невыносимо острое желание сделать что-то такое — обращающее на себя внимание.

— Миранда, эй, Миранда, — она подёргала соседку спереди, благо из-за напряжения, царившего в школе с первого сентября, уроки Гриффиндора и Слизерина перестали ставить вместе везде, где это только возможно. — Есть у тебя запасное перо?

Миранда, не оборачиваясь, протянула перо. Снейп немедленно развернулся от доски, на которой расписывал схему подготовки к экзамену по ЖАБА.

— Минус пять баллов Гриффиндору за мисс Уизли, отправившуюся на урок без пера. Всё начинается с малого: сегодня у вас нет пера, а затем — смотришь! — уже и голова осталась в гостиной факультета.

Со стороны послышались робкие смешки, Джинни с ложным смирением опустила глаза к своему конспекту.

— Слушай, я тут придумала такую схему атаки, ты оценишь, — переждав немного, она оторвала кусок пергамента и начала рисовать овал квиддичного поля, повернувшись к Гарри. Тот посмотрел на неё как на умалишенную, а у Джинни в голове звонко начался обратный отсчет. Три, два…

— Уизли! — прямо над ухом раздался усиленный заклинанием голос Снейпа. — Если вы думаете, что я позволю вам и впредь срывать учебный процесс, как вы делали это весь прошлый год, то вы серьёзно ошибаетесь!

* * *

— Эй, Поттер, можно тебя на пару слов?

— Тебе-то что ещё нужно?

— Погоди, Рон. Идите, ребята, я вас догоню.

Джинни Уизли на прощание мазнула по Пэнси неприязненным взглядом и вместе с остальными друзьями Гарри Поттера скрылась за поворотом коридора.

Пэнси поджидала Поттера возле класса зельеварения — так было проще всего сбежать ненадолго от занятий, которыми буквально завалил её Слизнорт. Тут были и проверки домашек, и варка зелий для ученических примеров, и снадобья для её собственной подготовки к мастерскому экзамену. Пэнси подозревала, что для некоторых зелий Слизнорт находит покупателей. Ну что ж, жаловаться всё равно не приходилось.

— Что ты хотела, Паркинсон? — Гарри поправил сползающие на кончик носа очки.

— Хотела извиниться! Прости меня, Гарри!

— Э-э-э… За что?

Пэнси смутилась.

— Ну как? За то, что предложила сдать тебя Сам-Знаешь-Кому.

— Ладно, — пожал плечами он. — Что-то ещё?

Пэнси впервые рассматривала Поттера так близко и удивилась тому, насколько вызывающим и дерзким он мог быть с неприятными ему людьми и как просто, и даже немного зажато держался сейчас. При всех его заслугах и регалиях!

— Послушай, Гарри, мне правда очень жаль! — с интонацией, поразившей даже её саму, произнесла Пэнси.

— Я понял, — Поттер немного взлохматил и без того всклокоченные волосы.

Он был чуть выше Пэнси и слегка сутулился, ему явно было неловко. И Пэнси даже не могла понять, принимает ли близко к сердцу он её извинения или ему всё равно. С такого расстояния она наконец смогла разглядеть, какого редкого — изумрудного — оттенка были его глаза.

Пэнси встала сегодня очень рано. Вымыла голову, сделала макияж и перед тем, как прийти сюда, расстегнула на своей блузке на две пуговицы больше, чем полагалось. Но Поттеру было до неё ровным счетом никакого дела. Это не могло не подстегивать в Пэнси азарт. Она поняла, что, в общем-то, разговор окончен, Поттер сейчас уйдёт, и светлое будущее сделает ей на прощание ручкой.

— Слизнорт расстраивается, что твои успехи по зельям оставляют желать лучшего, — произнесла она первое, что пришло в голову. — А тебе ведь ещё ЖАБА сдавать. Ты же собираешься стать мракоборцем, верно? Хочешь, я дополнительно позанимаюсь с тобой… зельями? В качестве компенсации морального вреда, — Пэнси заправила за ухо с маленькой бриллиантовой сережкой-капелькой прядь своих чёрных волос и призывно улыбнулась Гарри.

* * *

«Гриффиндор — это диагноз», — думала Джинни, теребя рукав любимого красного свитера перед дверью кабинета профессора Защиты от тёмных искусств. Она не могла ответить, зачем ей вообще понадобилось во всё это ввязываться.

Конечно, Гарри пришлось поведать Министерству историю жизни профессора Снейпа — иначе после окончательного выздоровления тому просто невозможно было бы избежать Азкабана. И, может быть, информация так бы и не покинула министерских стен, если о ней каким-то образом не прознала Рита Скитер. Уж как ей это удалось в столь сжатые сроки и с такими подробностями оставалось только гадать, но её книга «Северус Снейп — сволочь или святой?» произвела фурор. Джинни тоже её читала, и из писанины Риты, а потом и из подтверждающих слов Гарри вырисовывался совсем другой образ того самого Снейпа, которого они все знали и сторонились. Анализируя весь прошлый год, Джинни понимала теперь, насколько своими действиями — неприкрытым бунтом, украденным мечом — она рисковала собой, хотя будучи даже официально бывшей девушкой того самого Гарри Поттера, была в смертельной опасности, и самым правильным было бы вообще не привлекать к себе внимания. И да, теперь-то Джинни могла точно сказать, что именно Снейп не раз прикрывал их отряд.

И всё это заставляло испытывать подспудное чувство благодарности и… так интриговало! Хотелось бы Джинни хоть на секунду заглянуть в мысли и сердце этого полного скрытых достоинств и явных недостатков человека.

На отработке Снейп посадил её за проверку ученических эссе — ничего сложного, первый и второй курсы. Это было в разы приятнее тех занятий, когда профессор ещё преподавал зелья, и все отработки у него заключались в основном в чистке котлов и нарезке всяких мерзостей.

— Уизли, вы ведь специально нарвались? — вдруг нарушил тишину Снейп.

Обычно он вообще не следил за ходом отработки, предпочитая заниматься своими делами, но тут остался сидеть за столом, разворачивал свитки, проверял, зачёркивал. Но потом ему, кажется, это надоело, и он совсем забросил это занятие, принявшись сверлить Джинни тяжёлым взглядом. И всё равно вопрос застал её врасплох. Она промолчала, опустив глаза в пергамент перед собой.

— Зачем?

— Я не нарывалась, сэр.

— Вы врёте, Уизли! — после паузы он добавил: — Вы точно не хотите мне ничего сказать?

— Нет, сэр, — Джинни помотала головой. И, покусав немного губы, добавила: — Профессор, я тут подумала…

— Не подозревал, что вы умеете, — немедленно откликнулся он.

— Спасибо вам за то, что терпели наши выкрутасы весь прошлый год. И не пускать в Хогвартс маглорожденных было умно.

— И вместо благодарности вы решили на корню зарубить всю дисциплину на моем уроке, которая и так держалась на одном только честном слове благодаря вашей героической четверке? — профессор Снейп приподнял свою бровь — это получилось у него так непринуждённо, что Джинни не смогла сдержать смешок. Она отметила про себя, что у Снейпа было чувство юмора. Конечно, чаще всего он шутил обидно, но ей ли, выросшей с Фредом и Джорджем, обращать внимание на столь очевидные подначки.

— Извините, сэр!

Снейп встал и прошёл к окну. День подходил к концу, и далёкие верхушки Запретного леса заливало золотым закатным светом. Со своего места Джинни могла видеть только худую спину профессора и его напряженно сведённые плечи.

— Вам не за что благодарить меня, Уизли. Я до сих пор корю себя, что сделал недостаточно. Надо было придумать что-то, но не допускать Кэрроу в школу.

— Я уверена, сэр, вы сделали всё, что могли, — Джинни завороженно следила за тем, как бессильно вдоль тела опустилась его рука, как слегка дрожали кончики белых длинных пальцев. Этот момент откровенности убедил её сильнее, чем вся писанина Риты Скитер, в том, что за равнодушной, неприязненной порой маской скрывается живой человек.

Снейп ничего не ответил, задумавшись. Джинни и сама погрузилась в воспоминания о прошлом, хоть изо всех сил — день за днём — изгоняла их, все до одного, из своей памяти.

— Вы можете идти, Уизли, — профессор наконец отвернулся от окна, прервав размышления Джинни, замершей над непроверенным эссе.

Джинни быстро собрала чернильницу и перья, вскидывая сумку на плечо, но у самого выхода неожиданно решилась и, повернувшись, задала мучающий вопрос:

— Профессор Снейп, я хочу спросить. Все говорят, и я… — она осеклась, внезапно осознав, что собирается сейчас сказать! И лучше было бы ей прямо сейчас провалиться сквозь землю.

— И вы что, мисс Уизли?..

— Вы и в самом деле влюблены в меня, профессор? — на одном дыхании выпалила она.

Щёки Джинни, должно быть, перещеголяли в цвете её же свитер.

— Я? Влюблён в вас? — Снейп опешил, удивлённо вскидывая тонкие брови. И далеко не сразу нашёлся с ответом: — Что за глупости! Кто вас надоумил?

— Ну… — Джинни выдохнула и неуверенно закончила: — Все говорят.

Джинни попятилась к двери, не оборачиваясь, нащупала ручку, но Снейп стремительно преодолел разделяющее их расстояние и поверх её руки потянул дверную ручку назад.

— Раз уж вы спросили… А вы, Уизли?.. — он стоял так близко, что у Джинни перехватило дыхание.

Она не смела поднять на него взгляд — разговаривать с пуговицами на его мантии было гораздо проще.

— Что я, сэр?

— Любите меня?

— Нет, сэр, — отрицательно покачала головой Джинни.

Снейп отпустил руку Джинни и сделал полшага назад.

— Вот и хорошо, что мы разобрались в этом вопросе, верно? А то, знаете ли, люди говорят…

Ей показалось, что она услышала разочарование в его голосе. Джинни и сама почувствовала странное: смесь облегчения и непонятной грусти.

— Верно, сэр, — вздохнула она.

Стоять рядом с профессором было уже просто физически невыносимо, и она поспешила покинуть кабинет.