Ах, молодость, превратности любви... (гет)

*БАБАХ*

Вот так все и началось. Гарри не был уверен, кто разбил проклятый флакон — вероятно, Симус или Невилл, так как они выглядели одинаково виноватыми и ужасно напуганными. Зелье забрызгало его волосы, лицо, всю школьную мантию, капли зелья стекали по очкам.

— Мне очень жаль, Гарри, — в ужасе сказал Невилл. — Я пытался отлевитировать волчий корень, но Симус толкнул меня под руку, и вместо этого я приподнял шкаф, и флакон, должно быть, выскользнул и...

— Все в порядке, — помрачнел Гарри. — Все хорошо.

— Лонгботтом, 15 баллов с Гриффиндора за абсолютную бездарность, — прорычал Снейп с другого конца класса. — Поттер, если нужно, примените сушащие чары. Я не позволю вам прикрываться этим несчастным случаем для оправдания паршивой работы.

Гарри нахмурился, и достал палочку, чтобы высушить одежду, но заметил, что, как ни странно, не чувствует на себе жидкости. Кожа словно впитала зелье, озарившись мягким сиянием, и от нее начал исходить пикантный аромат.

Затем он понял, что в классе воцарилась тишина. Жуткая тишина.

Он посмотрел налево и увидел Лаванду и Парвати смотрящих на него с напряжением, причиной которого он ранее никогда не становился. Он оглянулся, чтобы понять, на что они смотрят, но столкнулся со столь же благоговейными взглядами Невилла и Симуса.

— Пацаны?.. — пробормотал Гарри, но голос Снейпа оборвал их возможные ответы.

— Глаза зеленые, как скошенный газон...

Гарри несколько раз моргнул и перевел взгляд.

— Прошу прощения, профессор?

Из противоположного угла подземелья его слова звучали тихо и невнятно, но Снейп, прочистив горло, заговорил снова, на этот раз гораздо громче.

Глаза зеленые, как скошенный газон,

Грозой рассветной весь искрится он,

И запах лилий, божества цветы,

О Поттер, будь моим сегодня ты.

У Гарри отпала челюсть. Он попытался сдержать смех, решив, что мастер зелий сошел с ума, и первым делом повернулся в сторону Рона и Гермионы. Гермиона выглядела столь же ошеломленной, как и он сам, но глаза Рона остекленели, а рот кривился в широкой улыбке.

— Не слушай его, Гарри, — прошептал Рон. — Ты не пахнешь лилиями. Ты пахнешь сосной и корицей. И твои губы жаждут поцелуев.

Рон прильнул к нему, и Гарри замер, когда понял, что это не невероятный сон наяву, что это происходит на самом деле. Прежде чем их губы встретились, он успел положить руку на грудь Рона, не давая ему двинуться дальше.

— Я... Спасибо, Рон, это очень лестно, но...

— Почему Гарри выбрал тебя? — вскричала Лаванда. — Он должен быть моим!

— Нет, моим! — закричал Невилл.

— Кто кроме меня, мастера зелий! — прорычал низкий голос Снейпа.

— Если он не будет моим, мой отец узнает об этом! — ответил светловолосый слизеринец.

Началась ссора, все спорили, кого Гарри должен выбрать, не прошло нескольких минут, как по классу залетали проклятия. Гарри быстро понял, что у него есть два варианта: либо сдаться толпе потенциальных любовников, либо бежать. Он выбрал последнее. В сумятице летающих ингредиентов для зелий и оглушающих заклинаний он достал из школьной сумки свою мантию, спрятался под ней и исчез в коридоре. Бежать под мантией-невидимкой оказалось невозможно, но это не остановило его от попыток передвигаться как можно быстрее. Он почти достиг выхода из подземелий, когда из класса донеслось истошное "Он ушел!", и он вздрогнул — вырвавшаяся из двери толпа, состоящая по меньшей мере из двух десятков учеников и очень эксцентричного Снейпа, начала скандировать "По запаху!".

Он понял, что прятаться бесполезно, поэтому сунул мантию в карман формы и решил бежать. Куда? В ванную старост было бы идеально. Ограниченный доступ, по крайней мере, для большинства учеников, и большая возможность отмыться от всего, что на него вылилось.

Гарри не заметил, что в классе остался ученик, выглядевший, пожалуй, еще более взъерошенным, чем сам Гарри. Это была его пышноволосая, великодушная лучшая подруга Гермиона.