Funeral of Hearts (гет)

She was the sun

Shining upon

The tomb of your hopes

And dreams so frail

Взглянув на темно-синее, почти черное, усыпанное миллионами золотых звезд, ночное небо и вдохнув полный влажной свежести ночной воздух, легким ветерком ворвавшийся в открытое нараспашку окно, Сакура тяжело вздохнула и неуверенно присела на широкий деревянный подоконник.

Необычайно яркий свет луны высветил бледное усталое лицо девушки, обрамленное растрепанными, сизо-розовыми прядями волос.

Харуно не спалось.

Ее часто посещала бессонница, особенно после трудных миссий, и тогда, чтобы не мучить себя напрасными попытками уснуть и не возиться без толку в постели, Сакура, как и сейчас, открывала в своей комнате окно, подолгу вглядываясь в ночной пейзаж сверкающей огнями Конохи, а затем садилась на подоконник и опиралась спиной об оконную раму.

И… вертела в руках одну старую, но очень дорогую сердцу куноити фотографию, вставленную в обычную, самую простую рамку, и вызывающую ностальгию по прошлому. Тоску по веселым беззаботным денькам из детства.

На миг, Сакура закрыла глаза, силясь прогнать прочь нахлынувшие волной болезненные воспоминания, которые хранила фотография, однако перед мысленным взором то и дело всплывали знакомые, но почему-то расплывчатые и блеклые образы — лица ее друзей.

Девушка резко дернулась, едва не вывалившись из окна: кого она обманывала? Это фото и эти воспоминания, они приносили гораздо больше мучений — противоречивых, раздирающих на части мучений, — чем какая-то там бессонница. И она, Харуно, специально, почти каждую ночь с головой окуналась в эти муки. Потому что иначе не могла. Потому что запечатленные на фотографии лица, события, прошлая жизнь — не отпускали.

Детство Сакуры Харуно было счастливым.

Несмотря ни на что, это было поистине прекраснейшее время в ее недолгой жизни. Ведь рядом были глупый и надоедливый Наруто, который с широкой улыбкой смотрел сейчас на нее сквозь стекло рамки, ленивый, вечно опаздывающий сенсей Какаси, чьи прищуренные на фото глаза также говорили о его улыбке, и, наконец, молчаливый и отстраненный Саске, «Саске-кун», который даже на фото не улыбался: лишь скорчил недовольную мину. Все они, такие близкие, такие родные, всегда были рядом с ней, со слабой и капризной Сакурой.

Казалось, их нерушимая Команда номер семь всегда будет вместе, одерживая победы и выполняя самые сложные миссии, но… Обыденность, розовые мечты, все это мигом рухнуло, треснуло, раскололось, оставив после себя горькие слезы и ноющую боль в груди.

Команды не стало. Теперь каждый был сам за себя.

Наруто стал реже дурачиться и улыбаться, а сенсей, вопреки своей извечной несерьезности, стал собранным и сдержанным. А Саске…

Разглядывая по-детски круглое, но уже невероятно красивое лицо бывшего друга, Харуно вновь вздохнула — а Саске ушел. Будто испарился. Стал другим. Одержимым местью, жаждой силы и крови. Или чем-то еще, о чем куноити даже думать не хотела. Просто стало пусто. В команде, в душе, в сердце, внутри всего ее существа отныне царил пустой мир. И, снова и снова рассматривая знакомые черты лица черноволосого мальчика в синей майке, Сакура, словно незаживающую болячку, терзала свою пустоту, взбивая там огромные клубы серой пыли.

Легкая усмешка тронула побелевшие от прохлады губы. Харуно положила рамку на колени и закрыла лицо руками. Пыль? Нет, это слишком грубо. Любовь. Пылью в ее пустоте была ее собственная любовь, сломленная, как хрупкий стебель цветка, однако до сих пор живая. Метафорическая квинтэссенция ее жизни. Прошлой жизни.

«Одни любят, другие страдают» — так про себя определила свои чувства девушка.

Она страдала. Она любила. Сильно, преданно, самоотверженно, веря в способность вернуть любимого человека назад. Но всякий раз, как ей выпадал случай вернуть Утиху обратно в Деревню, Харуно терпела поражение. И страдание овладевало ею вновь, а она, как безумная, наслаждалась и тяготилась им одновременно.

Конечно, синоби могла бы сделать «лицо попроще» и ответить взаимностью давно влюбленному в нее Наруто, однако для Харуно подобное было ниже ее достоинства: не потому, что Удзумаки был ей противен, вовсе нет, она ценила его, как лучшего друга, а потому, что считала себя недостойной его. Такого светлого, доброго человека нельзя обманывать, ведь обман с ее стороны равносилен еще одному предательству, пускай даже этот человек сам страдает и задыхается от безответной любви. Сакура ничем не может ему помочь, только сделать хуже. Им обоим.

Ах, Саске!..

Едва поступив в Академию синоби, Харуно без памяти влюбилась в самого способного и красивого ученика — Саске Утиху, члена древнего клана Утих, берущего начало еще с основания Деревни Скрытого Листа. Впрочем, холодного и, пожалуй, надменного аристократа любили все девочки без исключения, особенно Ино, с которой маленькая глупая «Лобастая» безрезультатно боролась за ответные чувства Утихи.

Какая наивная, легкая, наполненная сладкими грезами была тогда эта любовь. Повзрослев, Сакура отдала бы все на свете, чтобы снова испытать те ощущения.

Теплые слезы покатились по холодным девичьим щекам.

Почему?

Почему все так случилось?

Изо дня в день Сакура задавала себе один и тот же вопрос и не могла найти на него ответ. Слишком больно ковыряться в самой себе, слишком невыносимо ощущать некую виновность за произошедшее три года назад событие. Хотя виновата ли она в уходе Саске из Конохи? Наверное, да. Не смогла остановить, вовремя не удержала его от совершения ошибки. Сдалась. А позже, узнав, что он стал союзником Оротимару, возненавидела. Как это возможно: соединиться, перейти на сторону этого чудовища, будь он хоть трижды одним из Трех Великих Саннинов?

Говорят, от любви до ненависти всего один шаг, и наоборот. В случае Сакуры — ненависть и крепкая любовь шли рука об руку, возлагая на свою жертву жуткий венец из терзаний и кошмаров. Да, именно кошмаров, так как бессонные ночи частенько бывали не только после тяжелых миссий, и в большинстве кошмаров, от которых куноити просыпалась вся в поту, с дикой головной болью и чувством страха, фигурировала знакомая, зловеще-угрожающая тень нукэнина Саске. Того Саске, что едва не убил ее.

Бывший друг, возлюбленный или безжалостный убийца и монстр — кем теперь его считать, Харуно запуталась. Любовь временами не позволяла мыслить здраво, равно как и злость, отчего синоби думала, что вот-вот сойдет с ума. Так легко, лишиться рассудка. Для нее — самый лучший способ прекратить приносящие ненормальное удовольствие мучения и страдания, но Сакура сильная, Сакура способна выдержать любое испытание, будь то битва со вражеским синоби или собственные разум и чувства. Сакура любит, Сакура верит, что, возможно, все еще можно изменить. Сакура оптимист, хотя нет, скорее, пессимист, на время, словно страус, сунувший голову в оптимизм.

Старая фотография в простой деревянной рамке, изображающая четверых счастливых людей, с тихим стуком ставится обратно на комод, пылиться дальше, пока хозяйка не захочет вновь помучить себя воспоминаниями.

Сакура медленно сползает с подоконника, охает, разминая затекшие от долгого сидения конечности, и, последний раз вдохнув прохладу ночи, закрывает ставни. В лунном свете ее фигура кажется хрупкой и невесомой, но это лишь обман зрения. Физически девушка очень сильна, как и… внутренне? Нет. Она не знает точно, сильна ли она духом или нет, поэтому просто идет к смятой постели, неслышно касаясь босыми ступнями ледяного пола, и в изнеможении падает на упругий матрас, с головой зарываясь в подушки.

Сегодня она снова проиграла. Проиграла призраку прошлого и расплакалась. Завтра все будет иначе.