Механизмы (джен)

Школьный день наконец-то закончился, и мне даже удалось улизнуть от Дадли и его компании. Уже почти зима, на улице становится все холоднее и холоднее, и теперь ускользать от его преследований там становится почти самоубийственным делом, ведь у меня даже вещей теплых нет. Так, его же старое пальто, только оно никак не греет, а даже наоборот, скорее холоднее делает. Ветер забирается под полы и свистит, словно выгоняет, выталкивает из меня последние крохи тепла. Хорошо Дадли, он жирный, ему совсем не холодно будет даже в такой одежде.

Ладно, если я не хочу сегодня быть избитым или замерзнуть насмерть, надо действовать. Скоро мозги моего кузена отойдут от перегрева уроками и он наверняка задастся вопросом, где я. Начнется обычная охота, но сейчас у меня есть план. Не буду уходить из школы, спрячусь где-нибудь тут. Точно! Библиотека — последнее место, куда он захочет пойти, а там ведь тепло, светло и никто не гонит. Можно даже взять почитать какую-нибудь книгу, если там найдется интересное. Я люблю читать, но особо нечего — в доме Дурслей книги не в почете, учебники скучные, а где еще брать художественные книги, непонятно. В публичной библиотеке для маленьких нужен кто-то, кто будет нести ответственность за взятые книги, а ни тетя Петунья, ни тем более дядя Вернон не согласятся. В школьной я был всего несколько раз, когда забирал учебники, но почему-то не обращал внимания на то, есть ли там другие книги. Надо посмотреть.

Оказалось, что в школьной библиотеке неплохая коллекция интересных сочинений. Там были разные, но меня очень привлекла большая с яркой обложкой “Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна”. С трудом стащив ее с полки, я уселся в мягкое кресло и принялся за чтение. Время шло, а меня будто засосало в книгу. Я не замечал ничего вокруг, существовал только мир внутри красивой обложки, на старых, замусоленных и обтрепанных страницах. Но на самом интересном моменте организм напомнил о себе — мне жутко захотелось в туалет. Проклиная неудобства человеческого тела, я положил книгу на стол, заложив страницу закладкой, и вышел из библиотеки. Как оказалось, очень зря. Стоило мне только начать обратный путь, как на горизонте замаячила мясистая фигура кузена.

— А я говорил, говорил, что он будет тут, большой Дэ, — противно заверещал Пирс Полкисс, один из вернейших подхалимов Дадли. — На улице-то холодает, а теплой одежды у него нет.

— Да, Пирс, ты был прав, — пробасил Дадли. — Ну что, попался, маленький уродец?

Я бежал. Бежал что есть мочи, напрягая все силы хилого тела. Поворот, еще один, еще… Дурацкая школа, почему все классы заперты, почему нет ни одного учителя?! Да, идея спрятаться от банды кузена в опустевшем после уроков здании была не самой лучшей. Но кто же знал, что они догадаются меня тут искать? Я напрягся еще больше, но тягаться с тремя здоровенными лбами мне вряд ли было по силам даже в беге. Но о чудо — после очередного поворота в конце коридора показалась дверь, из-под которой виднеется узкая полоска света. Только бы успеть дотуда раньше них, а там меня наверняка кто-нибудь спасет. Казалось, быстрее уже некуда, но второе дыхание дало о себе знать и, подгоняемый лошадиной дозой адреналина, я распахнул дверь и молнией юркнул за какой-то шкаф, мельком успев разглядеть огромные занавешенные темными шторами окна, парты и несколько странных устройств на столах в другом конце класса. Дверь за мной громко хлопнула, но через пару секунд распахнулась снова, выплюнув в помещение Дадли с его отвратительными дружками.

— Вам что-то здесь нужно, господа? — Раздался откуда-то спокойный голос. — Если да, то будьте добры успокоиться и изложить свою просьбу, в противном случае не смею вас задерживать.

— Н-нет, спасибо, мы, пожалуй, пойдем, — своим обычным подхалимским тоном пискляво протянул Полкисс, и все трое бочком выпихнулись из комнаты.

— Вообще говоря, к вам, молодой человек, мое предыдущее высказывание тоже относилось. Я не потерплю в своем классе подвижных игр, он предназначен совсем не для этого.

Я втянул голову в плечи и краешком глаза выглянул из-за шкафа в сторону могучего голоса. Исходил он от совершенно обычного человека, стоявшего в конце аудитории возле большой грифельной доски. Средний рост, невыразительное плоское лицо, уже начавшее покрываться морщинами, с большим прямым носом и круглыми, как у филина, глазами, тонкие губы и сжатый в узкую полоску рот. Ничего выдающегося, но почему-то я оробел. И потому, не подумав, вякнул:

— Извините, но это не игра, сэр. Они хотели поймать меня и поиздеваться. Они постоянно охотятся за мной, обычно я убегаю, но сегодня... Скорее всего, они сидят где-нибудь рядом и дожидаются, пока вы выгоните и меня. Пожалуйста, разрешите остаться хотя бы на полчаса. Им надоест ждать, и я смогу спокойно уйти.

— Хм-м-м. Ситуация, оказывается, куда серьезнее, чем я думал. Но почему вы не можете справиться другими методами? Вы могли бы пожаловаться на хулиганов учителям или родителям, и не пришлось бы бегать. Это вполне нормально, вас бы послушали и обязательно разобрались.

— Пожалуйста, не нужно никому об этом рассказывать, сэр. Мне никто не верит, не поверят и вам. Этой шайкой командует Дадли Дурсль, вы видели его, такой, толстый. Его родители — мои опекуны и закрывают глаза на его выходки. Они очень влиятельные люди, поэтому в школе тоже стараются не обращать на это внимания. Извините за беспокойство, я ничего не прошу, просто позвольте посидеть здесь еще полчасика. Я буду тихо, честно-честно.

— Но подождите, вам же все равно придется вернуться домой, и там снова этот, хм, Дурсль?

— Дома он не позволяет себе такого, сэр. Строит перед родителями пай-мальчика. Хотя они и сами относятся ко мне не намного лучше Дадли.

— Ладно уж, если ничем больше я помочь не могу, оставайтесь на сколько захотите. Может, чаю? — Он ободряюще кивнул головой на маленький чайничек, стоявший на колченогом столе в углу комнаты. — У меня как раз осталось немного.

— Вы очень добры, сэр. Спасибо! — Чему-чему, а вежливому обращению с взрослыми тетя Петунья научила меня замечательно.

Странный человек подошел к столу, взял щербатую кружку и щедро выплеснул туда все, что оставалось в чайнике.

— Не робейте, располагайтесь, раз уж пришли. — Он протянул мне обжигающе горячую кружку с мутной жидкостью, которая в свои лучшие времена, наверное, была чем-то похожа на чай.

Я присел за ближайшую парту и потихоньку отпил глоток. Несмотря на ужасный цвет и запах, на вкус жидкость была очень даже ничего, и я не заметил, как выхлебал всю кружку. В то же время я старался незаметно осмотреть место, в которое попал. Раньше я никогда не бывал в этом классе, это и неудивительно — наши уроки проходили в другом крыле. Большие электронные часы на стене показывали 18:01, и я удивился, когда понял, что почти целый день просидел в школе. Слишком уж захватил меня сюжет “Тома Сойера”. Эх, не захотелось бы мне в туалет, может, и не попался бы Дадли, уж в школьную библиотеку-то ему точно никакого желания соваться не было.

Между тем кабинет при детальном рассмотрении казался все интереснее и интереснее. На стенах висели портреты каких-то незнакомых мне людей, в больших стеклянных шкафах по периметру были выставлены разные забавные устройства, из которых мне удалось опознать только диковинную печатную машинку. Около доски стояло два стола, опутанных проводами и загроможденных пластиковыми корпусами, оттуда доносились гул и щелканье. Это похоже на компьютеры — резко осенило меня. Только они какие-то странные, без мониторов и клавиатур и совсем не такие новенькие, как тот, что я мельком видел у Дадли в комнате. Хотя удивительного тут ничего нет — вряд ли школа или этот учитель могут позволить себе покупать новые и крутые компьютеры, довольствуются тем, что есть. Я настолько увлекся рассматриванием кабинета, что совсем забыл, что я тут не один. Очень клонило в сон, я сопротивлялся, но в конце концов меня сморило даже несмотря на неудобный стул и шум от компьютеров. Разбудил меня особо громкий щелчок, изданный приборами. Я очнулся и вспомнил, что по правилам этикета, мне следовало бы представиться, ведь я, можно сказать, в гостях.

— Извините, сэр, я был так взволнован, что совсем забыл представиться. Меня зовут Гарри. Гарри Поттер. — Он, казалось, совсем забыл о моем существовании, сев за стол и погрузившись в толстую книгу, поэтому даже вздрогнул при первом звуке моего голоса.

— Ах, да, юный мистер. Что ж, очень приятно с вами познакомиться, невзирая даже на такие, кхм, необычные, обстоятельства. Мое имя Оскар Паккард. Как вы, наверное, уже догадались, я учитель. Преподаю старшим ребятам из школы информатику. Впрочем, это не столь важно, вряд ли вы знаете, что это такое.

— Нет, сэр, я немного знаю, что это такое. Миссис Грей, наша учительница, рассказывала нам, что это про компьютеры и что за этой наукой будущее, так что этот предмет, наверное, уважают и любят. — Сэр Оскар неожиданно рассмеялся.

— Так приятно слышать эти слова, молодой человек, но, к сожалению, они далеки от правды. Большинство моих учеников видеть не хотят ни меня, ни знания, ни даже компьютеры, хотя уж они-то должны их хоть как-то привлекать… Но тем не менее, нет. И коллеги, и ученики относятся ко мне как к старому чудаку, который копается в железках. Не то чтобы этот образ уходил очень далеко от истины, хе-хе-хе, — он опять зашелся смехом, который перерос в приступ кашля. Откашлявшись, он посмотрел на меня круглыми глазами так пристально, что стало не по себе.

— Хотя у вас, юный мистер, наверняка хватает и своих проблем, и нет желания выслушивать еще и чужие. Прошу прощения за столь резко нахлынувшие чувства. — Он легко улыбнулся мне и кивнул головой. Получилось страшновато, но я искренне поверил в его желание меня приободрить. Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я задал первый пришедший в голову вопрос:

— Сэр, а кто все эти люди, чьи портреты висят на стенах? Обычно хоть кого-нибудь я узнаю, ведь на уроках нам рассказывают про великих деятелей, но здесь мне никто не знаком.

— О, мистер, совсем неудивительно, что вы никого не можете распознать. Вам рассказывают про самых знаменитых. У этих же людей много замечательных черт, но известными их, за исключением некоторых, не назовешь. Они многое сделали для науки, но остались в тени. Пусть за их открытия воздастся им хоть тем, что на них смотрю я и такие как вы случайные прохожие. — Он снова закашлялся, и отхлебнул чего-то из своей чашки на столе. — Ну вот, к примеру, крайний справа, с усиками — Рене Декарт, наверное, самый из них знаменитый. Французский ученый, который очень много сделал для математики и информатики, один из первых, кто задумался о том, что информатика — отдельная наука и заслуживает отдельного изучения. Жил он очень-очень давно, тогда не то, что компьютеров, не было даже автомобилей. Но и в то время люди изучали вещи вокруг них, скажем так, изнутри, хотели постичь их смысл. Так что твоя учительница не совсем права, информатика — это не про компьютеры. И про них тоже, но и про много чего еще. Это наука, которая помогает пробраться в суть событий, которые с нами происходят. Если поймешь ее — поймешь и мир, вот так-то, юный мистер. — Сэр Оскар взглянул на часы и покачал головой. — Что-то мы засиделись. Если хотите, можете подождать пока я оденусь, и выйдем отсюда вместе, мне ведь тоже уже пора. Со мной вам ничего не угрожает.

— Да, конечно, сэр, я с радостью подожду. На самом деле, то, что вы рассказали, звучит очень захватывающе. Неужели никто из ваших учеников не заинтересован в том, чтобы постичь суть мира? — Учитель вновь тихонько засмеялся и ответил:

— То ли они не верят мне, то ли действительно не хотят — я не знаю. Знаю лишь то, что я здесь, в принципе, бесполезен — никто не хочет у меня учиться. Но мне и так неплохо живется, я занимаюсь своими исследованиями, а мне платят. Никто никому не мешает, идиллия, понимаешь ли. — Он снова издал звук, что-то среднее между смешком и покашливанием.

Между тем я пребывал в глубоких раздумьях. Конечно, может он и обманывает, когда говорит, что информатика — наука, помогающая понять мир, но он так увлечен этим, что кажется, заразил и меня. К тому же он выглядит расстроенным, когда говорит, что его предмет никому не нужен. И еще мне понравилось то, что он не обращался со мной как с маленьким. Мне только десять, но я могу дать фору любому взрослому, и он явно это понимает. В общем, даже если сэр Оскар не сможет меня ничему научить, может быть, в нем я найду хоть кого-то понимающего? Я собрался с силами и выпалил:

— Сэр-а-может-быть-вы-возьметесь-обучать-меня? — Он обернулся и переспросил:

— Простите?

— Я хотел сказать, ну, может быть, если никто не хочет обучаться вашему предмету, вы возьмете как ученика меня? Мне очень интересно, правда, я буду очень сильно стараться, обещаю!

— Молодой человек, я вижу ваш энтузиазм. Я бы с радостью, но ведь программа рассчитана на учеников старших классов, вам будет очень сложно ее проходить…

— Сэр, обещаю, я буду делать все, что вы скажете! Я умный, правда, я справлюсь! Если хотите, могу показать свои оценки, они почти все хорошие!

— Ну что ж, если вы так хотите… Да, пожалуй, я смогу немного скорректировать программу, чтобы вам было полегче. Но нужно будет очень сильно стараться. Впрочем, я вижу вашу готовность, это похвально. Но нужно выбрать время для занятий. — Я очень обрадовался, ведь даже и не думал, что он согласится.

— Я готов хоть каждый день, сэр. Я свободен сразу после уроков и до вечера. Но мне нужно возвращаться домой не позже 21 каждый день, иначе опекуны будут очень недовольны.

— Я очень рад видеть в вас столько энергии, молодой человек, но все же каждый день — это чересчур, да и я все-таки веду уроки. Давайте пока что договоримся на понедельник и среду в 18 часов, как вам?

— Меня устраивает, сэр. Спасибо б-б-большое! — Я так разволновался, что даже трудно стало выговаривать слова. Неужели он и вправду считает, что я могу чему-нибудь научиться? Он говорит со мной, как с равным, советуется, принимает всерьез… Насчет оценок ведь я соврал, все мои оценки были такими же, как и у Дадли, а Дадли совсем не блистал знаниями, предпочитая проводить время не за учебниками, а за охотой на меня. Но я покажу ему, что я старательный и способный, обязательно покажу!

Сэр Оскар подошел к компьютерам на столах, нажал несколько кнопок, и гул резко прекратился. Надев пальто, до того висевшее на деревянной вешалке в углу, он подошел к двери и выглянул в коридор.

— Кажется, они ушли. Можете не бояться. Кстати, совсем забыл. — Он резко развернулся и подошел к одному из шкафов, где были книги. — Вот, возьмите, — он открыл стеклянную дверцу и достал тоненькую книжицу, — думаю, будет интересно. Там не про науку, а про людей, которые ее делали — жизнеописания самых важных светил информатики. Написано хорошо и понятно, но, если что, спрашивайте.

— Спасибо большое, сэр, это такая честь!

— Лучшей благодарностью будет, если вы будете беречь эту книгу. Все-таки она моя личная.

— Сэр, буду беречь как зеницу ока, обещаю!

— Ладно, пойдемте, время уже позднее. Я провожу вас до дома.

— Я живу на Тисовой, сэр, это недалеко отсюда, не беспокойтесь.

Мы вышли из школы вместе, а дальше распрощались и я вприпрыжку побежал на Тисовую, 4. Кажется, сегодня единственный день в моей жизни, когда хоть кто-то разговаривал со мной как с другом. Главное теперь — оправдать ожидания сэра Оскара. Даже нагоняй от дяди Вернона за то, что я пришел домой поздно, не испортил мне настроения, и впервые за много дней я заснул, ожидая впереди что-то хорошее.