Новая сказка (гет)

Она купила этот дом в надежде спрятаться от всех. Далеко от города, в глуши, почти в лесу — парк оказался совершенно запущен. Заросший плющом по самую крышу — этот дом показался ей выходцем из сказки. Она влюбилась в него с первого взгляда и ничего уже не хотела слышать о прокапывающих трубах, слабом отоплении, отсутствии дороги... Она просто хотела, чтобы ее, наконец, оставили наедине с этим чудом.

Болезнь, медленно, но верно, превращала ее в зависимое от лекарств существо. И ей меньше всего хотелось видеть вокруг постные, заплаканные лица друзей и родных. Она сбежала, обещав связываться с ними каждый день по мобильному.

Впервые она услышала этот голос на вторую ночь своего пребывания в новом доме. В первый день она очень устала, расставляя вещи и осматривая свои владения. В парке нашлась ветхая беседка, небольшой ручей и статуя в гроте, вся увитая ядовитым плющем. Она долго стояла перед ней, всматриваясь в чужое мраморное лицо незнакомой женщины. Кто она была? Знаменитая гетера? Любимая модель скульптора? А может, просто фантазия художника, воплощенная в мрамор, как некогда прекрасная Галатея?

Первую ночь она проспала так, словно снова была здорова. И, проснувшись, поняла, что дышит легко и свободно, словно сам здешний воздух исцелил ее.

Побродив по дому, она наткнулась на шкаф со старыми книжками, среди которых было много детских сказок. Заварив любимый травяной чай, она рассматривала картинки, погрузившись в забытый мир детства.

А ночью внезапно проснулась от того, что чей-то голос звал, манил ее. Кто-то напевал в саду, но слов не было слышно, только голос — приятный, мужской. Она подошла к окну и распахнула его, чтобы лучше слышать.

— Элиза, пойдем со мной. Пойдем, погуляем. Поиграем... — позвал голос, и она взрогнула. Это было не ее имя, но ей так хотелось отозваться. Она склонилась, выглядывая в окно, но, хотя луна светила довольно ярко, перед домом никого не было.

Она не испугалась, нет. Наоборот, ей очень хотелось, чтобы голос вдруг обрел тело и человек показался, но увы — сколько бы она ни ждала, двор оставался пуст.

Закрыв окно, она вернулась в постель, все еще прислушиваясь. И, уже засыпая, снова услышала напев мелодии. Он убаюкивал, укачивал на своих волнах.

Утром солнце ласково светило сквозь приоткрытые шторы, и стало казаться, что голос ей приснился. День она провела, занимаясь по хозяйству, но много ли ей одной нужно? Вечером, спустившись в сад, она нашла в беседке на столе букет крапивы и спицы с пряжей. И тут же снова вспомнила ночной голос, звавший Элизу. Ожившая сказка? Или кто-то решил подшутить над ней? Ведь оживших сказок не бывает?

Оставив в беседке все, как есть, она ушла в дом, но долго не могла успокоиться, а сон все не шел. А когда уже начала дремать, снова раздался голос, только на этот раз он звал не Элизу. Он напевал мелодию вальса.

Вскочив, она кинулась к окну, но только и успела заметить, как под ним закручиваются в вихрях ветерка опавшие листья — будто танцуют.

Теперь дни ее пролетали незаметно, а вечера тянулись в ожидании голоса, зовущего ее каждый раз новыми именами. Бывало, что она находила в беседке какие-то предметы, напоминающие ей разные сказки.

— Рапунцель, сбрось свои волосы, — пел вкрадчивый, тихий мужской голос под окном, заставляя вздрогнуть. Она испуганно бежала к окну, но под ним никого не было. Снова...

Однажды она нашла в беседке книгу с историями, которых еще не читала. В тут же ночь голос снова звал ее в сад новым именем.

У нее кружилась голова, она забывала принять лекарства. Забывала порой даже поесть. Просто останавливалась посреди комнаты и застывала, пустым взглядом глядя сквозь стены, далеко, туда, откуда приходил голос...

Сегодня днем она потеряла сознание. А на салфетке оказалась кровь. Вздохнув, она вышла в сад и взялась за кисть. На ее холсте возник он, хотя она никогда не видела его лица. И все же, это точно был он. С точеным профилем, густыми, чуть вьющимися каштановыми волосами и бархатными глазами. Принц из сказки. Сильный, добрый... любимый. Почему-то она нарисовала его в старинном камзоле и со шпагой.

Вчера он звал ее уплыть с ним на поиски сокровищ, и она вспомнила Синдбада-морехода. А утром в беседке обнаружила красивую перламутровую раковину. Она приложила ее к уху и долго слушала, как шепчутся волны.

Этим вечером все было как-то особенно сказочно. Ярко горели светлячки в саду — будто кто-то специально зажег для нее эти маленькие фонарики. Чтобы не заблудилась.

Ей все время чудилась тихая музыка — кажется, где-то играла скрипка. Сладкие, слегка печальные звуки прощальной песни щемили сердце легкой грустью.

Она обошла дом. Смахнула пыль со статуэтки, поставила на место недочитанную книгу. Убрала посуду. Особенно тщательно расчесала свои длинные локоны. И прилегла, прислушиваясь. Вроде рано, но она все равно ждала. Ждала его голос.

Вместо голоса послышались тихие шаги и она увидела силуэт в свете луны. Сил встать у нее не хватило и она лишь чуть приподнялась над подушками.

— Ты пришел... — она боялась спугнуть видение.

— Пришел.

— Значит, теперь можно?

— Можно. И нужно. Нам пора, моя принцесса.

Он подошел ближе и она увидела его лицо.

— Ты совсем такой, — светло улыбнулась она.

— Я такой, каким ты хотела видеть меня.

— Каким я полюбила тебя?

— Да.

— Но я не знаю такой сказки, — грустно сказала она.

— Потому что она только будет. Мы сотворим ее. Вместе.

Он протянул руку, и она легко поднялась, не чувствуя слабости. Он подвел ее к высокому окну, толкнув свободной рукой створки, и оно вдруг распахнулось. И луна залила все вокруг ослепительным светом, который протянулся лунной дорожкой прямо в небо.

— Пойдем, — тихо позвал он. — Там ждет тебя твоя новая, самая добрая, сказка...

* * *

Когда родные не получили от нее вестей несколько дней, они забили тревогу и к дому направили полицейских. Они нашли дом открытым, но все было на месте, ничего не украдено.

На втором этаже, в спальне, оказалось распахнутым настежь окно и смята постель. Тела не было.

Только на подушке, мягко переливаясь перламутром, светилась небольшая раковина. Да на мольберте у кровати стоял портрет, на котором юноша в старинном камзоле и при шпаге уводил за собой юную девушку. А на ней была накинута шаль, подозрительно похожая на ту, что описывали родные пропавшей без вести девушки.