Повелитель шести стихий (джен)

Луна. Такая яркая, такая чистая. Загадочная, но вселяющая надежду. Такая привлекательная, но чужая.

Её лучи спокойно проходят сквозь всё... Сквозь каждый предмет, сквозь каждую волну, сквозь каждый лист клёна. Через всё, что только может заметить человеческий глаз. От неё не утаишь ничего. Она видит душу насквозь. Все твои поступки, каждую мелочь, из-за которой сердце сочится виной. И не осуждает.

Луна гордая. Чистая и привлекательная.

* * *

Кисть руки гармонично рисует загадочные узоры в воде. Луна оставляет блики на спокойной воде озера. Освежающая жидкость приятно холодит обгоревшую кожу. Легкие, наконец, наполняет холодный вечерний воздух. После долгого пребывания на улице во всем теле чувствуется слабость. Но в душе девочка-радость вытанцовывает странные, и понятные только ей, комбинации движений. Дневная норма выполнена. Дядя будет доволен.

Поддоны тихо скрипят под легким тельцем. Недельные голодания дают о себе знать. Нет, он сам виноват, нужно было быстрее осваивать новую технику. Если бы не его севшее зрение, то он бы не сидел бы голодным уже шестой день.

Очки, точнее — всё, что от них осталось после посещения дяди Вернона, лежат в том конце самодельного домишки. Благо, сейчас лето и тепло, а то пришлось бы ночевать вместе с дядей, что стало бы причиной появления новых шрамов и побоев. Ну уж нет, ему хватает трех месяцев зимы, когда из-за холодов приходится ночевать в чулане.

Ферма дядя Вернона и покойной тети Петуньи располагалась под Лондоном. Где точно — Гарри не знал. Да и то, что он живет в Англии — услышал из разговоров уличных хулиганов, еженедельно избивающих его худощавое тельце.

Он никогда не жаловался, не было даже и мысли о таком. Тем более, его все равно никто не замечал. Гарри был тенью, неоткуда взявшимся на пороге маленького сарая семьи Дурслей десять лет назад.

Он никому не нужен, одиночество стало другом, жившим в его сердце.

Однако, любопытство поживало по соседству, и тайна происхождения стала главной причиной для расспросов. На протяжении десяти лет Гарри пытался выяснить хоть что-то о своем прошлом у дяди Вернона и, тогда ещё живой, тети Петуньи. Но в ответ они лишь кривились, переводили тему или вовсе не замечали горящих интересом глаз ребенка. Настаивать было глупо, тем более у него всегда прибавлялось домашних хлопот после подобных вопросов. А тайное оставалось нераскрытым.

Так однообразно проходили минуты, дни, годы мальчика. Через полтора месяца Гарри будет уже одиннадцать лет. Ему удалось пару раз побывать в школе, но дядя напрочь отказался от идеи возить каждый день неблагодарного отпрыска в учебное заведение. Поэтому мальчик много читал и занимался самообучением.

Поначалу это было тяжело — совмещать новый материал и домашние хлопоты. Но он привык. Давно привык. Он проживет так всю свою жизнь, время от времени меняя место жительства: с шаткого, продуваемого всеми ветрами, дома-на-дереве на пыльный чулан. Гарри смирился.

Но пару недель назад на голову мальчишки свалилась, при чем и в прямом и в переносном смысле, неожиданная визитерша. У нее были ярко-жёлтые глаза и белое оперение, коготки — очень острыми и в первый раз сильно потрепали оголенную руку мальчика.

Молодая полярная сова спланировала с дерева прямо на мальчика в одну из июльских ночей. Тогда Гарри был до чертиков напуган. Как, собственно, и сова, которой срочно требовалась медицинская помощь. Белое оперение было заляпано алыми пятнами. Их было немного — основное количество располагалось у правого крыла и под ним.

К счастью, в домашней библиотеке Гарри было пару книг о лечебных травах, а сам мальчишка любил прогуляться по лесу, расположенному рядом с фермой.

Потому знал и собирал лечебные травы и листья, на случай неожиданных визитов разозленного дяди. Собранные растения способствовали быстрому заживлению побоев.

Но в данной ситуации мальчик сомневался — он то человек, а его гость — сова. Безопасны ли такие методы лечения?

Он рискнул. Отвары и компрессы помогли. Уже через неделю Букля, так мальчик назвал гостью, встала на лапки и могла ненадолго подняться в воздух.

Гарри и сова быстро подружились, он отдавал большую часть своей крохотной порции еды, а Букля помогала с переносом легких грузов или работой с мелкими предметами.

Они общались на одном уровне, словно были давно знакомы. При том, мальчик понимал всё, что хотела сказать молчаливая сова, словно читал ее мысли.

Гарри совершенно не беспокоило происхождение совы: как она тут оказалась, нужно ли ей вернуться к хозяевам, опасна ли она, исчезающий ли вид или бунтарка из зоомагазина... Единственное — Гарри боялся, чтобы его подругу не обнаружил дядя. Тогда ей не жить.

* * *

Тем временем минул июль. Всего за две недели мальчик обрел друга. Первый настоящий друг. И этой необычной дружбой он дорожил. В его сердце родилась крошечная надежда, с каждым днем перерастающая в пламя. Лечебное пламя, после которого не оставалось ни одной затяжки в душе. И мальчик был бесконечно рад.

Сейчас Гарри залезал по самодельной лестнице, что вела в дом-на-дереве. У него было хорошее настроение. Свет от белой полосы жизни заливал его, и мальчик наслаждался этим светом. Букля ждала его дома, а дядя был доволен работой племянника и уж точно не явился бы в домик на разборки. Значит, он может провести эти четыре часа до полуночи в свое удовольствие.

Последняя ступенька, как последний шаг после трудового дня, и за ним следует долгожданный отдых.

За спиной находится ферма с только что накормленными и вымытыми животными. Как мало нужно этим созданиям для счастья. А людям? Они готовы продать душу за грамм золота.

Взгляд скользит по сухой коре дерева, ветки оплетают каждый сантиметр его дома, и в комнате стоит приятный запах древесины. В углу стоят поддоны, прикрытые рваной простыней и одеялом, рядом — пошарпанная тумба, что служила еще у тети Петуньи. Пол застилает ковер. Хотя его сложно назвать ковром — это обычное банное полотенце бордового цвета. На тумбе керосиновая лампа. Подобие стула располагается у щели, образованной ветками. От туда дует летний теплый ветер, ежесекундно привнося в комнатушку порции кислорода.

Насест Букли тоже является частью дерева. В том месте, где она спит утром, кора покоцанная, сбритая до желтоватой корки, ведь когти у сов очень острые. Только вот сейчас это место пустует.

Мальчик чувствует, как сердце стремительно набирает обороты. Он чувствует, как рана в душе, зашитая тонкими, легко рвущимися нитками, начинала сочится болью и страхом. Букля не могла улететь, она всегда дожидалась его вечерами, они вместе ужинали остатками со стола дяди. А занимая каждый свое место для сна, беседовали.

Мальчик кинулся к окну — там тоже была процарапанная кора, но совы и там не было. И вдруг что-то рухнуло в сердце мальчика. Букля пропала. Не сама, ее украли....