О жмырах и обскурах (джен)

Подводя к общему знаменателю, экспедиция к сердцу Огненной Земли в компании Ньюта Скамандера не пошла Криденсу на пользу.

Положительные изменения, конечно, были налицо. Десять месяцев назад на этом самом стуле в кабинете Грейвза сидел запуганный, забитый ребенок, нервно вжимавший голову в плечи при каждом шорохе — от него так и не смогли добиться внятных свидетельских показаний, а спустя полчаса от начала (предельно деликатной! — настолько, насколько это вообще было возможно) беседы Бэрбоун вовсе залился слезами. Теперь его место занимал высокий румяный парень с уверенной иссиня-черной щетиной и ломким баском, совершенно по-скамандеровски неопрятный и подвижный сверх меры. Двенадцать рядов разномастных бус, кулонов и ожерелий, висевших у него на груди в расстегнутом вороте рубашки, сухо щелкали, когда Криденс вертелся из стороны в сторону, стараясь внимательнее рассмотреть артефакты на полках.

Сам Скамандер, разумеется, сидел рядом, укачивая на коленях одного из спасенных накануне жмыров. Все такой же худой и нескладный, белозубый и вихрастый — и смотрел исподлобья с прежней застенчивостью.

— И никаких доказательств у вас, конечно же, нет, — обреченно уточнил Персиваль, отбивая пальцами по столешнице ритм военного марша. — А преступники давным-давно пересекли канадскую границу, если уже не в Старом Свете. Зато полно свидетелей среди не-магов.

— Вы забываете о спасенных животных, — предсказуемо вскинулся Скамандер и нежно погладил жмыра по холке — тот сразу же утробно заурчал, прядя большими треугольными ушами. — Если бы не вмешательство Криденса, почти сотня ни в чем не повинных существ…

— И я снова поступил бы так же! — со всем пылом юношеского максимализма выдал Бэрбоун, резко наклоняясь вперед. — Вас там не было, мистер Грейвз, вы не видели, что они делали. Это было чудовищно! Никто не заслуживает такого обращения.

Подводя к общему знаменателю, Грейвз жалел лишь об одном: что физически не мог присутствовать на январском заседании экспертной комиссии. Ему очень хотелось бы посмотреть в глаза человеку, голова которого разродилась столь потрясающей в своей глупости мыслью: «Эй, давайте доверим самого сильного обскура в новейшей истории тому парню, который привез в Нью-Йорк кучу опасных магических существ и потерял половину. Что вообще может пойти не так?».

Старый добрый Нью-Йорк не был рассчитан на двух Ньютов Скамандеров. Определенно, нет.

— Ну, разумеется. И просто передать полученную информацию МАКУСА — в отдел регулирования магических популяций, который у нас месяц назад расширили почти вдвое, — было бы слишком… как это правильно сказать?..

Повисла неловкая пауза.

— Слишком разумно, — с усилием проведя ладонью по сомкнутым векам, закончил Персиваль. — Вариант не для героических магозоологов, нет. Зато принять форму обскури и разрушить целый квартал…

— Там были только складские помещения. Заброшенные, — Криденс тяжело сглотнул, но не отступил, явно вознамерившись стоять на своем до последнего. — Никто не пострадал.

— Полагаю, владельцы заброшенных складских помещений с вами не согласятся, — вкрадчивым полушепотом заметил Грейвз, ощущая неотвратимое приближение мигрени.

Всем своим глубоко упорядоченным существом он ненавидел реформы, кадровые перестановки, граждан союзных государств с активной жизненной позицией и причуды бюрократии — потому как все это в комплексе приводило к тому, что глава департамента охраны магического правопорядка, именно и только он, должен был расхлебывать подвиги мистера Скамандера и его юного протеже. Раз за разом.

Сегодня, к примеру, были контрабандисты в Южном Бронксе. А всего каких-то три дня назад — Чтоб-Ее «Она абсолютно неопасна!» Мантикора, всласть порезвившаяся в центре Манхэттена.

— Криденс не мог оставить все как есть, — твердо заключил Скамандер, выпрямляясь на своем стуле. — И вы бы, я уверен, не смогли. Медлить было нельзя. Многие животные оказались настолько истощены, что им требовалась экстренная помощь.

Грейвз с сомнением покосился на жмыра, который истощенным совершенно не выглядел и с трудом помещался на коленях Ньюта, но спорить не стал.

— Ну что ж, ваша версия событий мне предельно ясна. Как ясен и тот факт, что преступников у нас снова нет, а ущерб частной и муниципальной собственности есть, — оттарабанив по темному дереву серию синкоп, Грейвз сокрушенно покачал головой. — А теперь поставьте себя на мое место. Что я, по-вашему, должен буду сказать госпоже Президенту?

— Правду, — очень тихо, но решительно произнес Криденс, часто смаргивая черными миндалевидными глазами.

Жалобные глаза справа, жалобные глаза слева… И жмыр тоже смотрел жалобно, и даже мяукнул, тонко и хрипловато.

Персиваль недовольно скривился, массируя ноющий висок.

Жалобные глаза слева слегка увлажнились.

— Я знаю, что вы хороший человек, мистер Грейвз. Не такой как… — Криденс запнулся, и грозная фраза осталась незаконченной. — Я вам верю. Вы уже столько раз совершали отважные, самоотверженные поступки… Даже защитили Малышку Салли, когда ее хотели усыпить, — он слегка ссутулился, словно по давней привычке и добавил почти смущенно: — Я очень вами восхищаюсь.

Напоминание о случае с мантикорой (вот уж правда, только Скамандеру могло прийти в голову назвать эту бешеную смертоносную тварь Малышкой Салли) вновь заставило Персиваля нахмуриться. Но тут со своего места поднялся Ньют и признался с затаенным трепетом:

— Мы решили назвать его Персивалем, — жмыр окинул флегматичным взглядом своего тезку и широко зевнул, обнажив острые клыки. — И, кажется, теперь он хочет, чтобы вы его немного подержали.

Жмыр, во всяком случае, не возражал. Возразить попытался Грейвз, но его благополучно проигнорировали. В своей любви к магозоологии Скамандер был воистину слеп, глух и неубеждаем.

Криденс вдохновенно вещал, перескакивая с темы на тему, как прекрасны равнины Патагонии, какие необычные насекомые водятся в Камбодже и как здорово все-таки встретить Рождество на родине — его первое настоящее Рождество. И совершенно детская восторженность мешалась в нем с порывистостью и страстью, а скромность задушенно молчала, погребенная под невесть откуда взявшимся авантюризмом. Скамандер кусал губы и переводил полный обожания взгляд с Криденса на жмыра и обратно — и Грейвзу тоже немножко перепадало, за компанию. Жмыр, как ему и полагалось, линял канареечно-желтой шерстью на пиджак и брюки, урчал и игриво терся мордой о бедро.

В больной голове созревал черновик запроса в отдел магических происшествий и катастроф. Второй за неделю.