Сейчас, полностью погруженный в переносимые на бумагу эмоции, он казался каким-то удивительно трогательным, даже беззащитным. Знал бы книжный Гарри, каким бывает этот белый ёжик

я выдала Забини, смотревшему на меня своими невозможными итальянскими глазами-маслинами.