Что-то ваша подруга вызывает у меня все более сильное желание с ней раздружиться. Она, значит, имела на меня планы. Я вообще-то тоже. Они сорвались, и мне, и подруге обидно, я предлагаю как-то загладить. Но моё предложение отвергается с мотивировкой - ничего от тебя не надо, ложка дорога к обеду, все безнадёжно испорчено, однако, я готова тебя простить'. Видимо, в последствии мне эту сорванную поездку и милостливое прощение будут при всяком удобном случае поминать. Нет, уж, лучше без пафосных прощении! Я не смогла поехать по серьёзной причине, но я должна думать н о своих проблемах, а всей душой переживать за эту знакомую. То есть, меня на операцию везут, а у меня все мысли - 'Ах, ну, как же она без поездки!'
Я в качестве контрпримера вспоминаю Люпина. Переживал он у Озера. Сильно переживал, сочувствовал и... кому-то от этого легче? Он ничего не сделал, и все его переживания - в пользу бедных. А потом он за Сириуса переживал, Гарри сочувствовал... хоть бы котлетку старому другу принес, открытку сыну другого друга послал... Он переживал! И сам Люпин. и другие персонажи, и Роулинг, судя по статье, считают этих его душевных чувств более, чем достаточно - он чувствует в своем сердце и этого достаточно. А мне кажется, было бы куда лучше, если бы он делал то, что должен делать староста, друг, друг отца, даже не испытывая каких-либо особых чувств. Без сострадания, но действенно. Или плюнул на все это - отказался от значка старосты, от дружбы, и занимался своей жизнью, опять ьаки не переживая и не сострадая. Честно, я бы его уважала больше - в этом случае он выполнил бы долг по отношению к самому себе.