Все волшебники магической Британии в той или иной степени приходятся друг другу родственниками. В этом есть свои минусы - чего только стоят та боль и ощущение неправильности которые преследовали каждого участника Волдемортовской бойни, но есть и свои плюсы. Несомненным плюсом в данной ситуации была тётушка Мюриэль, являющаяся одновременно тётушкой Молли Уизли и Ксенофилиуса Лавгуда, да еще и десятка-другого волшебников одновремень. Точнее не то чтобы тетушкой. Дело в том, что у матери отца Луны был брат, который являлся первым мужем Мюриэль тогда ещё Пруэтт, а ... К сожалению, мужчина бесславно сгнинул во времена разгула Гриндевальда - ещё одно позорное пятно на волшебной истории. Но с тетушкой Мюриэль они давно поддерживали добрые отношения и теперь Луне оставалось разве что скромно расправлять подол своей цветастой мантии на коленях пока папа манерно цедил чай из чашки с аляповатым узором и выслушивал целый ворох тётушкиных забот.
Папа участливо кивал, где надо, вздыхал и удивленно охал к месту, а в конце и вовсе кажется пустил слезу умиления над особенно животрепещущим местом. Луна поразилось тем, как ловко и "нормально" у него это выходило, вопреки обыкновенно практически чокнутому виду. Луна была тронута отцовской заботой до глубины души.
И вот наконец, очередь дошла до непосредственной цели визита Лавгудов, и тут отец вовсе разлился соловьем.