И оказался прав.

Потому что Гвеннит, аппарировав домой, и вправду написала письмо Арвиду, затем, не решившись самой его отнести и подсунуть под дверь, пошла на почту и отправила его совой. А потом вернулась на работу и попросила отпуск: и что-то было такое в выражении её лица, что её отпустили без звука. Она вернулась домой, собрала свои вещи — их оказалось совсем немного, большей частью одежда да книжки — и аппарировала в маленький домик на Оркнейских островах.


* * *
Тем же вечером плотный приземистый господин в длинном тёмном плаще с капюшоном, надежно скрывавшим лицо, совершенно скрывавшим его лицо, прошёл по Лютному, внимательно оглядываясь по сторонам, и свернул в одну из самых неприметных и тёмных его подворотен, где его ждал не слишком чисто одетый мужчина с испещрёнными шрамами лицом и руками. Господин перебросился с ним парой фраз и вложил ему в руку предмет, чрезвычайно напоминающий туго набитый кошель — а когда тот открыл его и наклонился, пытаясь разглядеть содержимое, навёл на него палочку и еле слышно проговорил «Обливиэйт». Постояв так пару секунд, он быстро ушёл по направлению к Диаогн-элле, и наконец завернув за угол, смешался с толпой и скрылся в белоснежном здании с отполированными бронзовыми дверями, а мужчина ещё долго стоял, с недоумением и радостью разглядывая невесть откуда взявшийся у него в руках кошелёк — а потом сунул его в карман и радостно зашагал в сторону «Белой виверны».

А где-то в Уэльсе некий господин, развернув свою утреннюю газету, с удовлетворением покивал, читая эксклюзивный репортаж о том, что таинственный оборотень, похоже, теперь переместился в окрестности Бристоля

Там написано тем же вечером, и я над этим тупила)
А блошка в том, что он уже развел руки, и странно, что он делает это снова, если так и стоял))

Впрочем, все это не важно.