Тёмная сторона луны (джен)

Когда Хадрат поняла, что её опять просто использовали? Да быстро, на самом деле. Кто бы и что о ней ни думал, она дурой не была, пусть и не обладала необходимой для хорошего руководителя широтой мышления и умением быстро принимать решения, а также признавать свои ошибки и, не тратя время на рефлексию, исправлять их. Да и в людях Хадрат разбиралась плохо, в целом, не любя их и подозревая всех во всём. И всё равно попалась! Попалась, словно глупая капризная девчонка, которую поманили обещанием мести — и она кинулась на зов, позабыв об осторожности и гордости.

Как ни странно, мысль о том, что она, всё же, отомстила, не вызывала в ней даже злорадства. Отомстила, да… а теперь её саму или сдадут аврорам, тщательно подчистив память, или просто уничтожат да и распылят туманом над полями, или, может быть, в лесу зароют. И что, стоило оно того? Готова она была жизнью заплатить за то, чтоб отправить Скабиора в Азкабан? Да провались он пропадом! Только вот осознала Хадрат то, что её собственная жизнь слишком ценна для неё самой, чтоб распоряжаться ей вот так, слишком поздно, уже сидя в этом долбанном подвале. О, она пыталась выбраться, однако стены, пол и даже отдушины были явно зачарованы, а её собственную палочку у Хадрат отобрали. Она попыталась бы напасть, но не на кого было: даже еду ей доставляли чарами, а играющее роль отхожего места ведро в углу опорожнялось самостоятельно и сразу — это было здорово, конечно, ей хотя бы не приходилось задыхаться от вони собственных испражнений, но побегу не способствовало.

Хадрат не смирилась, нет. Она упрямо пыталась вытащить камни по краям отдушин и выбраться, расширив их, но ничего не выходило — до того момента, как она услышала хорошо знакомые ей звуки боя. Всё, что она могла сделать — попытаться привлечь внимание, швыряя через отдушины так кстати оставшиеся от ужина объедки, и надеяться, что кто-нибудь ударит туда каким-нибудь взрывающим заклятьем. И когда это случилось, Хадрат, не раздумывая, кинулась к расширившемуся проходу. Он был всё равно слишком узок для неё, но теперь защита спала, и Хадрат могла голыми руками расшатывать и выковыривать камни и раскапывать землю, пробираясь наружу.

И она выбралась, смогла под самый конец боя протиснуться в узкую дыру, обдирая одежду вместе с кожей, и попала сразу же под чьё-то режущее, но её это даже не замедлило. Она понимала, что другого шанса вернуть собственную жизнь в своё распоряжение у неё не будет — и побежала, даже не пытаясь поначалу аппарировать. Потому что здесь наверняка должен был быть купол — и она только потеряет время, да ещё и расшибётся о него. А потом, возможно, даже встать не сможет — нет, она не станет рисковать. Где-то же он кончается! И она найдёт. Она успеет!

И она действительно успела — и аппарировала, едва миновав упругую невидимую плёнку. А потом ещё раз, и ещё… Хадрат смутно представляла, куда бежать — понимала только, что должна уйти как можно дальше и найти как можно более глухое место. Где-нибудь в горах, к примеру. Где-нибудь, где они порой прятали краденое или контрабанду… хотя нет. Эти схроны Гельдерик может и сейчас использовать — и кто знает, что случится, если они встретятся. Вряд ли что-нибудь хорошее. Нет, ей надо… Надо… Надо отыскать что-нибудь отдельное, своё — и спрятаться. И отлежаться. Рана на боку болела — заклинание прошло по рёбрам и ушло куда-то вглубь, но пока что Хадрат не хотела даже смотреть, что там такое. Собственные раны деморализуют — так когда-то говорил Фенрир, а она запомнила. Потом. Рана точно никуда не денется — а сейчас Хадрат всё равно не сможет сделать.

Последней аппарацией стал прыжок в одно шотландское предгорье — выше, на вершине, был один из схронов, давно уже заброшенный и, как Хадрат надеялась, забытый. Однако до него она не добралась — не хватило сил. Рисковать она не стала — только вот расщепа ей и не хватало — и, отдышавшись, стала искать пещеру или хоть какое-нибудь укрытие. Ночь была кромешно тёмной: небо закрывали тучи, но Хадрат это даже радовало — её наверняка искали, и темнота была ей, скорей, другом. Ничего не находилось, и ближе к рассвету Хадрат начала потихоньку впадать в панику: она сильно замёрзла — одежда сильно пропиталась кровью и согревала плохо, — рана болела всё сильнее, а ещё в какой-то момент Хадрат наткнулась на весьма утопленную тропку, ясно говорящую о том, что место здесь не настолько безлюдное, как бы ей хотелось. Но должно же быть хоть что-то! Не бывает гор, в которых нет пещер! Может быть, рассвет поможет ей найти какую-нибудь?

Эта мысль оказалась верной: действительно, в неярком сероватом свете Хадрат разглядела совсем рядом с собой узкую расщелину, почти полностью закрытую густыми ветками растущих здесь буков сверху и пышными зарослями папоротника снизу. Пробравшись сквозь них, она оказалась в коротком и довольно узком коридоре, выведшим её в просторную пещеру неправильно-округлой формы, сухую и довольно ровную, по краю которой, судя по всему, в дождливую погоду тёк ручеёк.

Хадрат хватило ещё сил на то, чтобы выбраться наружу и, собрав веток и нарвав папоротника, вернуться и соорудить импровизированную лежанку, чтоб не спать на голом камне. И только тогда позволила себе, наконец, сесть и осмотреть рану. Кровь давно течь перестала, и одежда прилипла к коже. Хадрат, морщась и шипя, медленно и аккуратно отодрала её и, отчаянно ругаясь, тщательно оглядела повреждения. Большая часть пореза шла по рёбрам, глубоко рассекая кожу, но костей не повредив, однако его край уходил внутрь, куда-то в область селезёнки. Впрочем, если бы она была задета, Хадрат бы давным-давно просто истекла кровью — так что у неё был неплохой шанс постепенно залечить всё это и поправиться. Если бы у неё была палочка! Но её не было, и добыть её в подобном состоянии, да ещё без денег Хадрат не могла. Оставались травы — нож, когда её сажали в подпол, у неё забрали, но оставили и кремни, и иголку, и даже маленькую лупу. Значит, она сможет развести огонь, и даже зелье заживляющее сварить сумет, если только найдёт, из чего — и, кстати, в чём. И еды с водой надо добыть…

Хадрат мрачно задумалась. Выходило, что без визита в какое-нибудь маггловское поселение ей не обойтись: она не проживёт здесь без мелочей вроде котелка или кастрюли, ножа, верёвки и, кажется, бинтов или каких-то тряпок, что можно было бы на них порвать. Но для аппарации она слишком устала — да, пожалуй, она отдохнёт, поспит, а потом куда-нибудь смотается. Где то тут ведь есть маггловские городки — надо будет вспомнить и ночью заглянуть. Она возьмёт по минимуму — никто даже и не хватится, потому что ну кто заявляет в полицию о похищении кастрюли или кухонного ножа? Если одно взять в одном доме, другое — в следующем, ещё что-то — в третьем и в четвёртом, то наверняка всё это пройдёт незамеченным. Но не сегодня. Не сейчас.

Она разорвала рубашку на полоски и плотно перевязала ими тело. Мелькнула смутная мысль о том, что рану надо было бы хотя бы просто промыть, но сил не было, и Хадрат, кажется, уснула прежде, чем улеглась на покрывающий ветки папоротник.

Проснулась она ещё засветло от ноющей и дёргающей боли. Выругалась, села — с трудом, неловко — стянула с себя куртку, размотала импровизированные бинты и, нахмурившись, уставилась на нехорошо покрасневшую припухшую кожу вокруг раны. Надо было ей вчера хотя бы воды найти, что ли… и каких-то трав. И она же знала, знала — но опять позволила себе дать слабину… вот дура!

Хадрат злобно и бессильно выругалась. Если б только где-то найти палочку! Но где? Палочка — не котелок и не ведро, её не украдёшь так просто. Да и толку от чужой украденной палочки немного — вот если б получить её в бою… Но в бою она сейчас может получить разве что Петрификус. Почему, ну почему ей снова не везёт?!

Кое-как перевязав себя опять, она оделась и встала. Хныкать бесполезно — и пока есть силы, нужно раздобыть необходимое. Правда, засветло соваться в город Хадрат не рискнула, зато трав, а заодно и ягод и, к своей радости, грибов набрала достаточно. И воду нашла: совсем рядом обнаружился ручей, и она смогла, наконец, напиться. Рану промывать такой водой она, правда, не стала — не хватает дрянь ещё какую-нибудь занести в дополнении к той, что там уже есть.

Собрала она и хвороста — и, разведя у входа в пещеру маленький костёр, поджарила грибы, насадив их на ветки, и поела. Жаль, что соли не было, но и так было неплохо. Надо раздобыть верёвку и силки расставить — на грибах и ягодах долго не продержишься, особенно болея.

Дождавшись ночи, Хадрат, тщательно сосредоточившись, аппарировала в небольшой городок, который хорошо помнила. Кажется, он был не так уж далеко отсюда, однако сил эта аппарация отняла у неё много, и какое-то время Хадрат обессиленно сидела, прислонившись к пню на каком-то пустыре, и восстанавливала дыхание. Рана отчаянно болела и неприятно дёргала, но Хадрат, посидев немного и привыкнув к боли, встала и медленно пошла, держась ближе к зданиями. Палочка, конечно, очень помогла бы, но и без неё она умела очень тихо проникать в дома. Главное, чтобы там спали — или, ещё лучше, мылись. Или трахались. Она шла, останавливаясь у зачастую открытых по случаю тепла окон и прислушивалась. Наконец, около одного из домов она задержалась дольше, чем у прежних, а затем почти беззвучно обогнула его и, без особого труда открыв низенькую калитку, подошла к задней двери. Вытащила из кармана короткий кусок толстой проволоки, тяжело опустилась на колени, вгляделась в замочную скважину и аккуратно засунула в неё конец проволоки. Поднялась — и через пару минут терпеливых манипуляций дверь, почти неслышно щёлкнув, приоткрылась.

Хадрат очень тихо вошла в небольшую кухню и деловито огляделась. Она скверно себя чувствовала и устала — нет, пожалуй, она всё возьмёт здесь. Разом. Даже если здешние хозяева и пойдут в полицию, вряд ли та всерьёз будет искать вора, стащившего пару кастрюль и чашек. Впрочем, она выберет что-нибудь поплоше — глупо будет утащить какой-нибудь фарфор семейный. Так… где тут могут быть кастрюли?

Чутко прислушиваясь к тому, что происходило в доме, она осторожно и совсем бесшумно начала открывать дверцы кухонных шкафов и тумбочек. Взяла сковороду и кастрюлю, металлические, старые, тяжёлые, два ножа — побольше и поменьше, — миску, чашку, вилку, ложку, моток бечёвки… и остановилась. Надо бы всё это сложить во что-нибудь… Оглядевшись, она, однако, не нашла ничего подходящего — разве что заметила висящее у раковины полотенце. Слишком маленькое — но тряпки ей понадобятся. Если бы найти ещё! На сиденье одного из стульев обнаружился большой и измазанный в краске свитер — Хадрат с удовольствием прихватила и его. Постояв немного и прислушавшись, она очень медленно и тихо двинулась по коридору, радуясь своей способности неплохо видеть в темноте и надеясь наткнуться на кладовку — но попала в ванную.

Впрочем, это оказалось даже лучше, потому что в ванной обнаружились, во-первых, полотенца — правда, к сожалению, махровые, зато много. Махнув рукой на конспирацию — даже кража полотенец явно не тянула на то дело, что могло бы попасть в сферу интересов аврората, а тряпки ей были просто жизненно необходимы — Хадрат забрала из шкафчика всю стопку. Потом, осенённая неожиданной идеей, осторожно сняла с крючков занавеску для душа и, расстелив её на полу, сложила в неё полотенца, а заодно и коврик для душа и оба висящих на двери халата, таких же махровых, как и полотенца. В ящичке над раковиной обнаружилась аптечка, и Хадрат, не тратя времени на то, чтоб разобраться в незнакомых ей лекарствах, просто сунула её к другим вещам, а затем, собрав всё это в узел, так же тихо вернулась в кухню, где сложила в шторку остальное. Немного подумав, она взяла ещё продукты — прежде всего, соль и сахар, ещё рис и макароны, почти полную бутылку оливкового масла, пару банок джема, несколько шоколадных плиток и маленькую баночку с перцем. Затем открыла холодильник и забрала оттуда почти полную коробку яиц, упаковку ветчины и колбасы, по куску сыра и масла и несколько огурцов и яблок. Добавив к этому початую пачку булочек и по паре упаковок крекеров, печенья и орешков, а также найденную в последний момент в одном из дальних ящиков наполовину опустошённую бутылку виски, Хадрат уложила всё, связала занавеску в плотный узел и, закинув его на плечо, тихо выбралась из дома.

Отойдя подальше, к растущим вдоль дороги деревьям, Хадрат огляделась — и аппарировала прямо в пещеру.