Записки Мышонка — принца и волшебника (джен)

— Пошли, — сказал Гарри, едва мы с Драко и Блейзом подошли к дверям Большого зала. Гарри с Роном и Гермионой стояли в уголке, все трое выглядели так, словно не спали вовсе. Вместе мы вышли во двор, но не остановились там, а прошли дальше. Был короткий момент сомнений — никому не хотелось возвращаться на ту поляну, которая была нам так дорога и на которой едва не произошло убийство, но и озеро больше не манило прохладой. В итоге мы побрели в сторону совятни и расположились в тени под раскидистым орешником.

— Фадж привёл дементора, и он… — Гарри сглотнул несколько раз, как будто ему никак не давались подходящие слова. — Барти Крауч-младший никому и ничего не расскажет. Фадж обозвал меня сумасшедшим с галлюцинациями и припадками, а Дамблдора… В общем, Фадж не желает верить, что Волдеморт вернулся.

— Но почему?! — изумлённо спросила Гермиона. — Он что, просто прячет голову в песок?

— Зачем в песок? — нервно хмыкнув, уточнил Драко, и, пока Гермиона рассказывала ему про страусов (которые на самом деле голову в песок не прячут), я думал обо всём, что узнал. И, едва Гермиона закончила объяснения, проговорил:

— Фаджу как политику очень не выгодно возрождение Волдеморта. Особенно сейчас, за полтора года до выборов. Думаю, он хорошо осознаёт свои возможности и понимает, что не тянет на роль военного лидера. Едва волшебное сообщество поймёт, что Волдеморт вернулся и начал активно действовать, как Визенгамот будет голосовать за отстранение Фаджа.

— Но ведь он только делает всё хуже! — воскликнула Гермиона.

— Он… я не должен этого знать, но знаю, — произнёс Драко негромко. — Отец платит Фаджу, много. Спонсирует его небольшой дворец в Бате, дарит картины и предметы искусства, оплачивает те развлечения, за которые министру не пристало платить самому. Фадж будет говорить то, что выгодно отцу.

— Дай угадаю, — мрачно протянул Рон, — ни слова о Сам-Знаешь-Ком?

— Дамблдор вчера правильно сказал, — согласилась Гермиона, — ему не нужна огласка. Он только возродился, у него нет армии или чего-то подобного.

— Что ж, как удачно, — с горечью заметил Гарри, — что Фадж даёт ему время собраться с силами. А ещё вчера Сириус и Дамблдор поругались.

— Почему?! — воскликнули хором Рон и Гермиона. А я внезапно осознал, что догадываюсь, почему.

— Кажется, из-за меня… — пробормотал Гарри. — Сириус считает, это вина Дамблдора — что я оказался на том кладбище. И он сказал, что ему нет дела до заданий Дамблдора, что у него есть главное задание — проследить, чтобы я был в безопасности.

— С чего бы ему обвинять Дамблдора? — спросил Рон растерянно. Мы все переглядывались, но ответ нашла Гермиона. Дёрнув себя за отросшую кудрявую прядку, она проговорила неуверенным тоном:

— Потому что он был предупреждён, но ничего не смог поделать. Я думаю… Прости, Гарри, но мне кажется, мистер Блэк несколько идеализировал профессора Дамблдора — считал его всемогущим или что-то вроде того. И он надеялся, что, зная о снах Гарри и видениях Берти, и обо всём остальном, профессор Дамблдор сможет всё исправить. И теперь мистеру Блэку больно, что его иллюзии разбились.

— Звучит сложновато, — поморщился Рон. — С чего бы им разбиваться?

Ответить ему никто не успел.

— Эй, вот вы где! — вдруг раздался голос со стороны замка. По склону холма к нам поднимались четверо, которых я едва ли ожидал увидеть вместе — Седрик, Флёр, Крам и Михал Поляков. Я помахал им рукой, они помахали в ответ и опустились рядом на траву.

— Ничего, что мы присоединимся? — вежливо спросил Седрик, правда, уже после того, как Михал растянулся во всю длину и сунул в рот травинку.

— Нет, — улыбнулся я, глядя на Михала, — чувствуйте себя свободно.

Флёр рассмеялась серебристым смехом, а Блейз ткнул Рона под рёбра, чтобы не пялился. Сработало.

— Так что, Гарри, — начал Седрик, — это правда? То, что ты вчера сказал?

— Правда, — отозвался Гарри. Я видел, как тяжело ему делать это снова, но он пересказал ребятам все события вчерашнего вечера и ночи, закончив там, где остановились и мы — на решительном отказе Фаджа признавать проблему.

— Какая глупос’ть! — воскликнула Флёр.

— Почему же глупость? — вскинул брови Михал, английский которого значительно улучшился за месяцы, проведённые в Хогвартсе. — Учите историю, дети. Когда Гриндевальд приходил к власти, никто не желал это признавать. Вытащили головы и глаза из задницы уже после того, как он собрал армию инферналов и построил три лаборатории по изучению магов и магглов.

— Ваш Тёмный лорд не есть только ваша проблема, — неторопливо, подбирая слова, сказал Крам.

— Международная конфедерация магов не признает, что в Британии началась война, до тех пор, пока не будет слишком поздно, — возразил Михал.

— Я останусь в Б’итания! — твёрдо объявилась Флёр. — Мне п’едлагают ‘аботу, и я смогу сове’шенствовать свой анг’ийский.

— Круто… — протянул Рон, краснея до состояния перезревшего помидора. Крам покачал головой и сказал:

— Я не мочь оставить сборную. Но я быть… следить новости. И ждать тебя, Гермивонна.

— Я напишу тебе, как только поговорю с родителями, — немного смущённо пообещала Гермиона, и мы все разом отвели взгляды. Кроме Блейза и Флёр, которые очень похожим образом наморщили носы.

— Отец зовёт меня на стажировку в Министерство, — сказал Седрик, нарушая совсем уж неловкую паузу. — Я думаю согласиться, всё-таки буду поближе к новостям.

— Вы все мне поверили, — взъерошив волосы, задумчиво произнёс Гарри. — Не сказали, что я выдумываю или что-то в этом роде. Почему?

— Ты же не выдумываешь! — удивлённо посмотрел на него Седрик. — И, Гарри, мы вместе прошли Турнир. Я точно могу сказать, что ты не сумасшедший.

— Хотя, скажем честно, парень, — вздохнул Михал, — будь ты сумасшедшим, как бы легче всем жилось!

Первым над этой незатейливой шуткой засмеялся Гарри, а потом и мы подхватили, уже не в силах остановиться, заражая смехом друг друга, словно отгоняли целое полчище боггартов.

* * *

— Можно тебя на минуту, Альберт? — неожиданно спросил Теодор, когда мы все складывали вещи по чемоданам. Блейз недовольно нахмурился, и Теодор тут же добавил:

— Не съем я нашего принца. Поговорить надо.

— Пошли в гостиную? — предложил я, но в итоге мы остановились в узком коридоре, который соединял спальни с общей комнатой. Теодор держался достаточно далеко, и что-то в его облике, какая-то скованность в плечах, показалась мне чужой, непривычной.

— Слушай, Альберт, — начал Теодор, прочистив горло, — мы четыре года знакомы, я знаю, что ты хороший парень и все дела... И ты принц, у тебя нормально с деньгами и связями. Так вот. Поезжай в Шармбатон. Шикарная программа, классный климат, по-французски ты говоришь хорошо, я сам слышал.

— С чего бы мне уезжать? — спросил я, глядя в глаза Теодору. Тот прищурился и спросил:

— Сам не догадаешься? Я подскажу. В следующем году всё будет по-другому. Я тебе признаюсь честно, мне плевать на чистоту крови. По мне, лучше маггловский принц, чем чистокровный нищий с манерами фермера или лавочника. Но это не я решаю.

— Ты веришь, что Волдеморт возродился? — спросил я ровным тоном, хотя внутренне содрогнулся.

— Не называй его так в приличном обществе, я не Грейнджер и не Поттер, — огрызнулся Теодор. — И да, я знаю, что Тёмный лорд вернулся. Сделай одолжение себе и всем вокруг — поезжай в Шармбатон. Иначе…

— Иначе что, Тео? — послышалось из-за спины Теодора, и тот резко обернулся. Блейз вышел из спальни и заговорил тем мягким тоном, которого я уже научился бояться. — Не будем ждать следующего года, проясним всё сегодня.

— Блейз… — начал я.

— Всё будет мирно, Берти, — улыбнулся друг. — Я даже не достаю палочку.

— Блейз, — вздохнул Теодор, — ты прекрасно понимаешь, что придётся выбирать сторону. Нам уже не одиннадцать, Мордред побери!

— Именно, — согласился Блейз. — Не одиннадцать. Пора думать своей головой.

— Легко тебе говорить! Отец мёртв, а мать в Европе. А мой отец жив, — резко сказал Теодор, стискивая руки в кулаки. — И в Англии.

— Мне насрать! — отрезал Блейз. — Просто помни, что твой Тёмный лорд далеко, а я всегда рядом. Берти, собираться будешь?

Я посмотрел на Теодора, стискивающего зубы до хруста, на Блейза, застывшего возле двери нашей спальни...

— Я не уеду, Теодор. Прости. Я надеюсь… твой отец будет в порядке, — произнёс я и, обойдя их в тесном коридоре, вернулся в спальню. Дальше мы собирались в молчании.

На пиру зал был украшен цветами Хаффлпаффа. Каким-то образом, возможно, объединившись в стремлении поддержать Седрика, тихие барсуки обогнали всех остальных по очкам и выиграли Кубок школы. За преподавательским столом недоставало людей — места мистера Крауча, Людо Бэгмена, директора Каркарова и профессора Грюма пустовали. Стулья передвинули, чтобы не так сильно были заметны прорехи, но я всё так же чувствовал себя некомфортно без пристального взгляда волшебного глаза своего телохранителя. Я скучал по Грюму и по тому ощущению безопасности, которое он создавал. Хотелось думать, что, если бы он был здоров, то сумел бы всё предотвратить. Подумалось, что, наверное, я тоже слегка его идеализирую, точно как Блэк — Дамблдора.

Директор произнёс речь об окончании Турнира и вручил Гарри Кубок и мешочек с монетами. Мы все хлопали ему, и даже ученики из школ-соперниц присоединились к овациям — соперничество осталось далеко позади. Гарри, подняв вверх золотой светящийся Кубок, довольно улыбался, слегка щурясь от вспышек фотоаппарата Колина Криви.

По залу пролетел с низким гудением жук. Я провожал его взглядом до тех пор, пока он не зацепился за один из флагов Хаффлпаффа.

* * *

Купе не могло бы вместить всех, кто хотел к нам присоединиться. Люди уходили и приходили. Кто-то шутил и смеялся, другие были серьёзны. Заглянул Невилл Лонгботтом, постоял, глядя мимо Драко, и сказал мрачно:

— Я тебе верю, Гарри.

Драко открыл было рот, наверняка, чтобы съязвить, но только охнул — Гермиона наступила ему на ногу. Потом зашли Фред и Джордж Уизли и стали вываливать на наш стол конфеты (я подозревал, что соотношение опасных и безопасных там примерно пятьдесят на пятьдесят).

— Слушайте… — вдруг начал Рон, глядя на близнецов, — вы вообще расскажете, кого вы шантажировали?

— Шантажировали? — удивилась Гермиона.

— А, — махнул рукой один из близнецов.

— Это…

— Всё…

— Давно…

— В прошлом.

— Бэгмена, — переглянувшись, признались они.

— Бэгмена?! — Рон вытаращился с изумлением, да и все мы посмотрели шокировано. — Стойте, то есть вы знали, что Бэгмен…

— Да нет, он был должен нам денег, — к счастью, теперь говорил только один близнец. — Помните пари, которое мы заключили с ним на Чемпионате мира по квиддичу? Насчет того, что Ирландия выиграет, но Крам поймает снитч?

— Ну, да, — протянул Рон, а я только покачал головой — про пари не слышал.

— Он расплатился с нами лепреконским золотом. И на утро оно исчезло.

— Нашли, с кем пари заключать! — проворчал Драко. — Спорю на что хочешь, денег он вам не вернул.

— Точно, — согласились близнецы. — В конце концов мы выяснили, что произошло. Отец Ли Джордана тоже с трудом вытряхнул деньги из Бэгмена. Оказалось, что у него большие проблемы с гоблинами — занял у них кучу золота. Гоблины взяли его в оборот после финального матча и забрали у него всё, что было, но этого не хватило покрыть долги. Они приглядывали за ним и в Хогвартсе. Он даже пить с горя начал, потерял все деньги на азартных играх. И вы представляете, как он решил расплатиться с гоблинами?

— Как? — спросил Гарри.

— Поставил на тебя, приятель! — подмигнул Гарри один из близнецов. — Огромную сумму на то, что ты выиграешь турнир. Заключил пари с гоблинами.

— Так вот почему он пытался помочь мне! — воскликнул Гарри. — Ну… я же всё-таки выиграл, так? Значит, когда он придёт в себя, он вернёт вам деньги?

— Ничуть. Он пришёл в себя утром и удрал из больницы. В общем, возвращаемся к плану «Б». Гарри, помнишь наш разговор про рекламу?

Гарри почесал в затылке и произнёс:

— Если честно, я ненавижу фотографироваться. Но есть одна идея… Выйдем? Простите, ребята…

— Что он задумал, как вы считаете? — спросил Рон.

— Понятия не имею, — протянула Гермиона.

— Да ладно, — Блейз закатил глаза, — реально не понимаете? Вы Поттера вообще не знаете, что ли?

— О чём ты?

Блейз пожал плечами и отвернулся к окну, показывая, что говорить что-то ещё не намерен. Рон поворчал: «Да ничего ты не знаешь, выделываешься!» А я подумал, что тоже догадался, о чём именно Гарри захотел поговорить с близнецами. Учитывая все обстоятельства, едва ли Гарри захотел бы оставить себе выигрыш. Я бы на его месте точно не захотел.

Поезд уносился всё дальше от школы, мимо деревень, лесов и зелёных, уже слегка запылённых холмов. Драко и Рон ругались над очередной партией в шахматы. Мы с Гарри и Гермионой обсуждали комиксы — Гермиона считала их низким жанром, а мы с Гарри убеждали её, что она просто не умеет их читать.

Блейз молчал, и время от времени я поглядывал на него с тревогой. Мы так и не обсудили то, что в итоге не стало убийством Риты Скитер, не поговорили о её свежей отвратительной статье в «Пророке» и о том, что мы пережили. Но прямо сейчас на серьёзные разговоры не тянуло — хотелось сохранить хотя бы иллюзию того, что всё хорошо. Просто закончился ещё один учебный год, и мы с друзьями наслаждаемся последними часами вместе перед долгой летней разлукой.