Дамы семьи Поттер (гет)

Примечания:

Поздравляю всех с Новым годом!

Очень странно понимать, что ровно год назад вышла 33-я глава первого тома, и за это время был написан второй том и начат третий, финальный :)

Я уже традиционно желаю нам всем, чтобы год 2024 оказался намного лучше уходящего года; чтобы каждый из нас нашел то, что ему нужно, и чтобы осуществление желаний нас не разочаровало ❤️

Подперев щеку левой рукой, Лаванда глядела в окно поезда, за которым мелькали холмы да перелески, и вовсю предавалась тоске и унынию. Прямо перед началом пасхальных каникул ее угораздило сильно простудиться, и даже Бодроперцовое не особо помогло, придется пить вторую порцию уже дома: хоть Венди больше и не чихала каждые пять минут, но легкие все равно болели при вдохе, и горло саднило, да еще и в голове поселился вязкий туман. Ему Лаванда была даже рада — мысли ворочались медленно и неповоротливо, как грузные рыбины в слишком тесном прудике, и благодаря этому она почти даже не злилась. Вот еще, злиться! Больно надо тратить время и нервы на этих вот… этих…

— А хочешь шоколадную лягушку? Смотри, какая красивая и вкусная!

Венди взяла пакетик у подсевшей к ней Парвати, но открывать не стала — так и продолжила бездумно крутить его в руках. Лягушка внутри прозрачной упаковки раздувала горлышко и поочередно мигала круглыми глазами навыкате, и внезапно для себя Лаванда ее пожалела. Если выпустить шоколадную лягушку на свободу, что та станет делать? Упрыгает в ближайший прудик, чтобы там растаять и вознестись на лягушачьи небеса? Или, подобно самой Венди, останется сидеть на месте и будет печально лупать глазами и ждать, пока за ней хоть кто-нибудь вернется?

Глупая, глупая лягушка! Как будто она вообще кому-то нужна сама по себе!

Лаванда быстро разорвала пакетик, засунула шоколадку в рот целиком и проглотила, почти не чувствуя вкуса. Так ей и надо, наивной, — будет знать, как полагаться на других!..

— А я к тебе подлизываюсь, — смущенно призналась Парвати, и Лаванда повернулась к ней и пригляделась внимательнее. Ага, глазки бегают, щеки покраснели, а смуглые руки в золотых браслетах теребят подол юбки… все ясно. Венди вздохнула и закатила глаза. Патил оказалась той еще ветреницей — на позапрошлой неделе она вздыхала по Томасу («он такой сильный и веселый!»), до этого — по Лонгботтому («он такой загадочный и так хорошо танцует!»), а теперь вот настал черед новой жертвы.

— Он весь твой, но советую хорошенько подумать, надо ли тебе такое счастье, — честно предупредила Венди и снова отвернулась к окну: разговаривать не хотелось, особенно на эту тему. Парвати рядом завозилась и шумно завздыхала, и Лаванда сжала зубы и раздраженно прикрыла глаза. Ну почему люди не могут понять все с первого раза и отстать уже наконец? Она успела выслушать столько выражений сочувствия и обещаний поддержки, что ее уже тошнило, — к тому же, Венди хотелось услышать совсем не то и от совсем других людей…

— Мне правда все равно, честное гриффиндорское, — с чувством сказала она, снова поворачиваясь к приятельнице. — Мы с Гарри разошлись еще две недели назад — и между прочим, остались друзьями.

Вообще-то, не две недели, а целых семнадцать дней назад, — Лаванда никогда не призналась бы в этом вслух, но она считала их почти против собственной воли. Это было первое в ее жизни расставание, и само по себе оно не слишком ее расстроило — Венди изначально знала, что этим все и закончится, и даже испытала облегчение, — однако она наивно ожидала, что предложение «остаться друзьями» значит чуточку больше.

Лаванда и сама не знала, на что надеялась, но почему-то рассчитывала, что ей будут по-прежнему рады в их тесной компании, что она нужна им сама по себе, даже если больше не ходит с Поттером за ручку… Вначале они вчетвером еще продолжали общаться, как раньше, — и довольно тепло, Лаванде не на что было жаловаться… но все-таки что-то неуловимо изменилось.

На поверхности все оставалось точно так же — однако Венди постоянно чувствовала подспудное напряжение. Быстрые взгляды, которыми эти трое то и дело обменивались, обмолвки и недоговорки, а еще — вымученные разговоры о погоде и природе в то время, когда им так очевидно хотелось обсудить что-то куда более важное… Приятели смущенно улыбались Лаванде, внимательно следили за языком, а под столом оттаптывали друг другу ноги — словно Венди была слепая и ничего не замечала. Это было бы унизительно, если бы не было так смешно, — но она даже посмеяться не могла, настолько сильно ее задело это внезапное недоверие.

Эти трое явно что-то скрывали и никак не могли выбрать между непринужденным общением с Венди и сохранностью своих дурацких секретов, — и в конце концов Лаванда сжалилась над ними и оставила их в покое.

Вопреки доводам рассудка ей все равно было обидно. Вот прямо очень.

Венди не ожидала, что за эти несчастные несколько месяцев успеет так сильно привязаться к Гарри и его друзьям. А вот поди ж ты, привязалась — и теперь отчаянно скучала по всем троим. Могли бы и поделиться своей страшной тайной… Разве она не доказала, что ей тоже можно доверять? Лаванда умела быть полезной, а у бывших приятелей вовсю кипела тщательно скрываемая, но бурная деятельность: постоянные отлучки и странные книги, которые они изучали, выглядели очень подозрительно. Лаванду ужасно тянуло вмешаться, раскритиковать планы Драко в пух и прах (а чьи еще — авантюрист там был только один), а потом великодушно взять командование на себя, — но она все-таки удержалась. Набиваться в компанию, которой Венди больше не нужна, — одна из самых жалких вещей на свете…

Во всем виноват Малфой, — в который раз с ожесточением подумала она. Бабуля была сто раз права: от этой семейки следовало не просто держаться подальше, а обходить буквально за милю… Лаванда ей не поверила, сошла с тропинки, очарованная сладкими обещаниями, — и тут же с головой ухнула в трясину. А Драко, из-за хитроумных идей которого она пострадала, даже не остановился, чтобы протянуть соучастнице руку помощи, — бодро пошагал дальше в свое светлое будущее… Спасибо, что дополнительно не притопил. И вправду, что за дело Малфою до скромной девицы Браун, раз теперь она бесполезна для его планов?

Лаванда поймала себя на том, что снова тяжело вздыхает, и крепче стиснула зубы. Кошмар какой-то, это никуда не годится! Надо срочно приходить в себя — Тесс обязательно заметит ее состояние, а той ни один аврор и в подметки не годится: расколет внучку за полчаса и все-все доподлинно разузнает…

— …и глаза у него ну прямо очень красивые… Настоящие изумруды! Нет, хризолиты! И ресницы такие длинные… А какой волевой подбородок! «Парвати Поттер» — хорошо звучит, правда?

Лаванда прислушалась краем уха и тут же пожалела — содержание романчика, ею давно забытое, намертво отпечаталось в памяти приятельницы и совершенно точно не пошло ей на пользу. Права была Панси, — машинально подумала Венди и только пуще разозлилась. Да что ты будешь делать, она теперь что, до конца жизни станет вспоминать этих троих? Шагу без них уже ступить нельзя!

— А почему вы расстались? Хотя знаю, это все из-за Паркинсон, правда? — заговорщически понизила голос Парвати, хотя они были совсем одни. И ехали тоже каждая к себе, в отличие от неразлучной троицы — те явно не собирались расставаться даже на каникулах. И Драко совсем не возражал — хотя буквально недавно костьми бы лег, да вклинился между Гарри и Панси… Что-то произошло, что-то совершенно точно изменилось, но Лаванду в это не посвятили — и по-хорошему, она не имела права обижаться и злиться, потому что чего-чего, а настоящей дружбы ей никогда не обещали… но все равно злилась. И обижалась тоже, да.

Как же ты станешь выкручиваться без моей помощи? — хотелось спросить у Малфоя. Ну вот просто по-человечески интересно было. — Заменишь меня кем-то другим? Там, где потерпела поражение я, мало кто сумеет победить — так что же ты станешь делать, если Гарри снова примется за старое?

Но Драко не спешил делиться с ней своими новыми планами, а сама Венди на поклон не пойдет, больно надо! Тем более, что сейчас эти трое тоже ехали вместе — Лаванда видела, как они заходили в другое купе, в начале вагона… и наверняка пригрели у себя когтевранку Лавгуд, кузину Панси, — а где Луна, там и шестой Уизли, с некоторых пор тот ходил за ней как привязанный. И у них там сейчас тесно, но весело, и можно было бы показать свое истинное лицо, а не маску прелестной дурочки Лав — оказалось, что Венди успела напрочь отвыкнуть от этой роли…

— Мы просто не сошлись характерами, — пожала плечами Лаванда, когда пауза совсем уж затянулась. — Говорю тебе прямо: Поттер сухарь сухарем, и ты с ним еще намучаешься.

— А я точно не нарушу девичий кодекс? — неуверенно пробормотала Патил, пряча глаза.

Еще как нарушишь, — угрюмо подумала Венди. — Встречаться с бывшими своих подруг — одно из самых строгих табу в мире девчонок, однако же…

— Конечно, нет, — твердо пообещала она вслух. — И знаешь что? Пойдем-ка поглядим на героя в непринужденной обстановке, пока у тебя мало конкуренток. Вот прямо сейчас.

Венди решительно встала и потянула Парвати за собой. А что, отличный повод заявиться в чужое купе и при этом остаться в сторонке: Патил полюбуется на Поттера, отвлекая на себя внимание остальных, а Лаванда в это время посмотрит в глаза одному бесстыжему интригану — если у того хватит наглости встретить ее взгляд. Пускай скажет прямо: так и так, девица Браун, для моих планов ты теперь бесполезна, а доверия заслужить не успела, так что больше не мешайся у нас под ногами, — и тогда Венди отстанет от них раз и навсегда…

Человек предполагает, а Мерлин располагает, — когда они уже дошли до последнего купе и собирались постучаться, из соседнего вагона, как чертик из табакерки, выскочил Маклагген, разодетый не хуже модели «Ведьмополитена». Он поздоровался, а затем поймал и удержал взгляд Венди, и она догадалась, что Кормак явился по ее душу. Это должно было стать моментом ее триумфа, но почему-то не стало.

— Не жди меня, — скрепя сердце сказала Лаванда подруге, и та нырнула в купе. Дверная створка плавно и бесшумно въехала в пазы и отсекла Венди от остальных. В прозрачном окошечке она заметила Панси и Гарри, сидевших в самой глубине купе, у окна, а затем перевела взляд на Кормака и, помедлив, улыбнулась ему. Улыбка появилась на губах как по заказу — все же тренировки не прошли даром, хотя при этом у Венди на душе скребли не просто кошки, а целые тигры. — Тоже едешь на каникулы домой?

— Так точно, — неловко усмехнулся Маклагген и пригладил рукой густые и волнистые темные волосы.

Переживает, ну надо же, — слабо подивилась Лаванда, отворачиваясь к окну, за которым как раз расстилались бескрайние заливные луга. — Как полтора года глядеть на меня свысока, так не переживал. Неужели и вправду все так просто? Примазываешься к геройской славе — и сразу выбиваешься в завидные невесты…

И не этого ли Венди хотела? Она поставила на зеро — и ставка сыграла, так отчего же теперь так тошно, когда один из фаворитов личного списка Лаванды стоит рядом и ищет ее внимания?

— А я писал о тебе домой, — с места в карьер рванул Кормак, и Венди прикусила губу и продолжила упрямо смотреть вдаль — туда, где беззаботно паслись овечки и распускались первые цветы.

Романтика — прибежище для дураков, — твердо повторила она про себя. Для магглорожденных вроде Кэти Белл, которым лишь бы бабочки в животе порхали, да для Парвати, любимицы своей семьи, которую обещали выдать за кого попросится — хоть за сквиба, хоть за маггла…

Маклагген помялся и продолжил:

— Папа приглашает вас на ужин. Ничего официального… пока.

Примелькаться, значит, — с ноющим чувством под ложечкой поняла Лаванда. Проявить себя перед папочкой Кормака, похвалить убранство дома и жемчуга его мамочки, блеснуть приметной ямочкой на щеке — и может, именно на скромной, но милой мисс Браун Маклаггены и остановят свой выбор. А может, покрутят носом и предпочтут ей другую — и тогда Лаванда вернется домой ни с чем и навсегда вычеркнет Кормака из своего и так короткого списка. Кто там следующий на очереди, Олли Вуд?.. На ужин к Маклаггенам наверняка явятся сразу несколько семей, и все с дочурками ее возраста, так что придется попотеть, отсеивая соперниц… Отец Кормака основательно подошел к вопросу. Мог бы ограничиться просто портретиками — Лаванда на них ну очень удачно получалась…

Она с нажимом, до красноты, потерла щеку, собрала себя в кулак и наконец повернулась к Кормаку. Постаралась приглядеться к нему взвешенно и непредвзято. Красивый, статный мальчишка — и вырастет красивым, статным мужчиной. И пальто это серое с меховым воротником ему очень идет, солидно смотрится. Не дурак, это Венди уже знает — не зря ведь столько времени за ним наблюдала. Характер неуступчивый, и по правде сказать, Кормак слишком много о себе мнит, зато обладает лидерскими задатками и точно выбьется в люди. И семья его близка к самому Скримджеру… а что Маклагген берет быка за рога — так это даже хорошо, потому что из-за этой дурацкой игры в дружбу Лаванда совсем расклеилась и размечталась, а ей нельзя… Вот же он, целый номер два, стоит и переваливается с ноги на ногу, — а значит, тут нечего и думать, надо срочно подсекать, пока рыбка не уплыла.

— Ну конечно же, мы обязательно там будем, — пообещала она и улыбнулась, стратегически повернувшись в полупрофиль — так ресницы казались длиннее, а прыщик на носу был незаметен, зато играла ямочка на щеке. — Семья Браун очень ценит такую возможность, и…

— Ах вот ты где!

Лаванда медленно повернула голову вправо — в дверном проеме стоял недовольный Драко. Он бесшумно задвинул за собой створку — в глубине купе мелькнула рыжая макушка Уизли, — и остался торчать в узком и тесном коридоре третьим лишним. Венди кинула взгляд на Кормака — тот дернул щекой, но промолчал: задираться с Малфоем было опасно… и впервые Лаванда только порадовалась этому обстоятельству.

— Простите, что помешал, — легкомысленно отмахнулся Драко, и было очевидно, что на самом деле ему ни чуточки не жаль. — Венди, ну сколько можно тебя ждать, в самом деле? Идем скорее! Вы ведь уже закончили, не так ли?

Он нетерпеливо протянул ей руку, и Лаванда кожей ощутила внимательный взгляд Кормака. Малфой не двигался с места, и лицо у него было самое невозмутимое — словно они действительно о чем-то договаривались. Венди в красках представила, что выскажет ей бабуля Тесс, когда все узнает, но все-таки сделала маленький шажок к Драко и вложила пальцы в его ладонь.

— Я буду с нетерпением ожидать приглашения на ужин, — напоследок прощебетала она Кормаку, и тот кивнул, смерил их долгим нечитаемым взглядом и ушел в свой вагон. А что, может, оно и к лучшему, — безразлично подумала Лаванда, глядя ему вслед. В конце концов, немного конкуренции Маклаггену не помешает, а приз тем привлекательнее, чем больше соперников, да еще такого ранга… Даже если Малфой просто мимо проходил и уже традиционно влез не в свое дело. Хобби у него такое — мешать Лаванде строить личную жизнь.

Она повернулась к Драко, немедленно отняла у него ладонь и на всякий случай скрестила руки на груди.

— Ты совсем не вовремя, — мстительно заявила Венди, но Малфой только фыркнул и покрутил на пальце свой амулет-заглушку, обеспечивая им приватность, — как будто им вообще есть что обсуждать!

— Ну да, ну да, я заметил… Браун, с таким лицом не воркуют с кавалерами, а плетутся на эшафот, — ядовито припечатал он, подошел к окну и выглянул наружу с таким живым интересом, словно впервые ехал на Хогвартс-экспрессе. — И вообще, могла бы поблагодарить за спасение.

— Благодарю, — передразнила Лаванда. — Благодарю, о храбрый рыцарь, что спас меня… постой, а от кого именно ты меня спас? От прекрасного принца, который почти уже упал на одно колено?

— Это Маклагген-то — прекрасный принц? — хохотнул Драко, поворачиваясь к ней и небрежно прислоняясь к стенке. — Мерлин, Браун, с твоим вкусом срочно нужно что-то делать! И с самооценкой, кстати, тоже. Надо бы взять этот вопрос на личный контроль…

— Ты и так уже сделал предостаточно, — отрезала Лаванда. — Нет, ну правда, зачем ты вмешался? Что за привычка вечно влезать, когда я разговариваю с другими?

— Мне что, пойти и догнать Маклаггена? — неожиданно посерьезнел Драко. — Если он и правда тебе так нужен, я могу. Извинюсь и поясню, что свалял дурака и что твои гримасы — это от большого восторга, а вовсе не крик о помощи. Если что, со стороны было неясно.

Венди медленно вдохнула и выдохнула, потому что вплотную подошла к порогу, за которым могла ляпнуть лишнее. Ну вот что за невыносимый тип!

— Малфой, еще сегодня утром тебе ничего и нигде не жало, — светским тоном заметила она, когда наконец взяла себя в руки. Ну сколько можно, в самом-то деле? Лаванда ведь тоже живой человек, а не просто удобный инструмент: захотел — взял с полки, надоело — вернул обратно… — Ты наверняка заметил, что я оставила вас в покое, — но ничего не предпринял, а значит, тоже понял, что дружба не клеится. У вас есть секреты на троих, и делиться ими вы не готовы. Я это уважаю — но раз мы больше не друзья и даже не деловые партнеры, не надо играть в благородство и лезть куда не просят. Ты покуражишься и снова уйдешь по своим важным делам, о которых мне знать не по чину, а меня оставишь разбирать завалы.

Драко промолчал, ожесточенно и как-то пристыженно потирая висок, а Венди прикусила губу: все ясно, у него просто случился порыв души, свойственный полу-Блэкам, — вот он и вмешался, не подумав о последствиях. Интересно только, это был приступ щедрости — или вредности? С Драко никогда не было понятно, да и какая разница, по большому-то счету…

Малфой не спешил уходить, хотя точки над «i» уже были расставлены: у него с друзьями действительно есть тайны, и они втроем действительно не доверяют Венди. И ей бы отступить и вернуться к себе — а то и вовсе напроситься к Кормаку, — но Лаванде вот просто до дрожи хотелось войти в это дурацкое купе. По праву стать в их сплоченной компании четвертой — хотя в этом больше не было никакой прямой выгоды. Во всем виноват Малфой, — печально подумала она. Испортил умненькой девице Браун всю стратегию, показал самым краешком, как оно может быть, — и этим сломал что-то у нее внутри… Дружбу показал — такую, как в книжках, и когда Венди ее распробовала, то поняла, что та ей просто позарез нужна. Вот уж не было печали…

— Знаешь что? — наконец решительно сказала Лаванда, нарушая хрупкую тишину. Пора было брать дело в свои руки — они не смогут вечно торчать в этом коридоре, как приклеенные, и ждать, что случится чудо. Рано или поздно придется что-то придумать — или неловко спрятать глаза и разойтись уже каждый по своим мирам. — Пожалуй, я готова опуститься до грязного шантажа.

— Да? — Драко оживился и даже слегка воодушевился, что вообще-то было подозрительно, но Венди было не до того, чтобы разбираться.

— Да, — твердо кивнула она. — Я не расскажу Поттеру о том, что прибилась к вам не случайно, а ты взамен обеспечишь нам дружбу вчетвером. Только учти, полумеры меня не устраивают: я хочу стать своей без оговорок. И мне все равно, как ты это провернешь и как убедишь остальных, — отныне это твоя проблема.

— Шантаж… вот оно, значит, как, — усмехнулся Драко, и Лаванда с удивлением поняла, что он совсем не злится. — Ну ладно, твоя взяла. Я никак не могу допустить, чтобы Гарри обо всем проведал… так что ты уложила меня на лопатки, поздравляю. Я что-нибудь придумаю, а пока что пойдем уже к нам.

— Вот так вот просто? — насторожилась Венди. — И даже не поломаешься для порядка?

Малфой закатил глаза, прихватил ее за локоть и решительно потянул дверь в купе.

Туда и правда набилось полным-полно народу: справа, у двери, полыхала щеками Парвати, не отрывая взгляда от сидящего наискосок Гарри; Панси устроилась прямо напротив Поттера и задумчиво глядела в окно. Рядом с ней Лавгуд и шестой Уизли о чем-то увлеченно шептались, — на фоне верзилы Рона и так миниатюрная Луна смотрелась совсем уж хрупким воробушком. Они должны были выглядеть вместе комично, но почему-то тянуло не посмеяться, а завистливо вздохнуть.

Появлению Лаванды обрадовались: Панси отвлеклась от окна и приветливо помахала ей рукой, а Гарри тепло улыбнулся. Венди оглянулась на Драко, и тот легонько подтолкнул ее к свободным местам справа от Гарри и сам сел рядом, у выхода.

— Куда попадают крысы после смерти? — подняв голову, очень серьезно спросила сидящая прямо напротив Луна, и Лаванда прикусила губу, чтобы не фыркнуть. У нее вообще резко улучшилось настроение, и даже неизбежные нотации Тесс уже не казались такими уж страшными. — Мы переживаем за Коросту.

Венди взглянула на Рона — тот не казался взволнованным, но прислушивался к своей подружке очень внимательно, и выражение лица у него было самое что ни на есть серьезное. Возвышенное даже, и Лаванда покачала головой — ну надо же, что делают с людьми нежные чувства… И это Уизли, самый приземленный человек из всех ее знакомых, — так что же творится с теми, у кого эмоциональный диапазон побогаче?

— Я думаю, Короста будет счастлива, где бы ни оказалась, — мягко заверила кузину Панси, и Гарри тут же кивнул, придавая словам подруги дополнительный вес.

Ну вот, окончательно спелись, — с веселой злостью подумала Лаванда и покосилась на безмятежного Драко. — И тебя это устраивает? Что же с тобой случилось, Малфой, что за странные метаморфозы? Или твой внезапный приступ щедрости распространился на всех подряд, без разбору?..

— Мы похоронили ее на берегу Черного озера, — мечтательно продолжила Луна, глядя куда-то вдаль, что в условиях тесного купе было непростой задачей. — Под кустом бузины, он очень красиво цветет по весне. Я надеюсь, Короста переродится вороном. Летать должно быть очень здорово.

Лаванда немедленно представила облезлую крысу Уизли с легкомысленными розовыми крылышками и плотнее сжала губы. Драко рядом завозился и тихо засопел, и Венди догадалась, что ему тоже смешно, но он не хочет обижать Луну — девчонка была неплохая и безобидная, хоть и со своими странностями. К тому же, целая кузина невесты, а в семье, как известно, важен мир…

— Гарри, а ты куда едешь на каникулы? — звенящим от напряжения голосом спросила Парвати, теребя свои браслеты, и Лаванда повернулась к сидящему слева Поттеру.

— Действительно, — присоединилась она. — Я готова была поставить галеон на то, что вы втроем останетесь в школе.

Потому что у вас совершенно точно был какой-то план, а любую авантюру проще всего провернуть, когда никто не заглядывает через плечо… И теперь вам придется меня во все посвятить, хоть пока что вы об этом ни сном ни духом.

— Леди Блэк настояла на нашем обязательном возвращении, — признался Гарри, подбираясь на глазах. Ага, значит, все-таки Лаванда была права: что бы ни затевалось, это пришлось отложить из-за форс-мажора. Венди поморщилась: ей катастрофически не хватало информации, и из-за этого она чувствовала себя не в своей тарелке. Неприятное ощущение.

— Что-то со здоровьем опекуна? — предположила Лаванда, и Гарри моргнул, словно пытался сообразить, о ком речь. — Ну, Сириуса?

— Да нет, с ним-то как раз все в порядке, — сухо сказал Гарри, и глаза у него неуловимо потемнели. Все ясно, грядет скандал в благородном семействе, — решила Лаванда. Она знала, что Блэк пытался наладить контакт с крестником, а тот отделывался короткими отписками, — и вот, видимо, решился поговорить с непутевым опекуном начистоту. — А ты куда едешь, Венди?

Гарри перевел тему довольно топорно, но Лаванда не стала вредничать и покладисто заглотила наживку.

— Домой, конечно.

Вы-то меня с собой не позвали… И менять планы уже слишком поздно, но уж на летних каникулах вы точно от меня не отделаетесь! Лаванда спрятала улыбку в уголках губ и сделала мысленную пометку заранее отпроситься у бабули Тесс — та наверняка уже строила планы на лето своей любимицы.

— Родители, бабушка и младший брат уже ждут не дождутся, — с нарочитым подъемом в голосе продолжила она и добавила со значением: — А еще меня пригласил к себе Кормак, представляете? Я все-таки допущена к конкурсу.

— Маклагген? — ахнула Парвати, моментально забыв о своей неземной любви к Поттеру. Ну вот, что и требовалось доказать… Интересно, кто привлечет ее внимание следующим? — Серьезно? И ты поедешь? А ты уже придумала, что наденешь? Тебе обязательно надо там блеснуть, чтобы Маклаггены выбрали именно тебя!

— Действительно, Браун, — поддержал вопрос Драко, поигрывая запонкой на манжете и лениво тяня гласные. — Зачем тебе понадобилось туда ехать, да еще и блистать? Тебе не противно участвовать в смотре невест, будто ты товар на витрине магазина?

— Конечно, противно, — согласилась Лаванда, демонстративно не поворачиваясь к нему и глядя поверх голов Луны и Рона. — Но надо, и тебе это хорошо известно — не всем же поднесли удачную партию на серебряном блюдечке. Другим людям, попроще, приходится крутиться, чтобы добиться желаемого. В том числе, красоваться, как товар на витрине магазина.

На мгновение в купе воцарилась неловкая тишина, но хрупкий ледок между ними с грацией взрывопотама разбил Уизли.

— А меня пригласил мистер Лавгуд, — важно сообщил он, и Луна кивнула и солнечно улыбнулась. — Правда, мы и так оказались соседями, так что жить я буду в «Норе», а к Лавгудам просто заглядывать в гости…

— Если хотите, можете тоже приходить, — радушно предложила Луна, и Рон тут же надулся, как мышь на крупу. Лаванда хмыкнула про себя: ну да, всего пара слов — и приглашение перестало быть эксклюзивным, и уже неясно, что оно вообще значило, и значило ли хоть что-то. — Панси, тебя ждать?

— Я бы очень хотела у вас побывать, — со вздохом сказала та, и Венди пригляделась к Паркинсон внимательнее. Приятельница (бывшая или нынешняя?) выглядела неважно — было заметно, что она чем-то не на шутку встревожена. — Но тетя сказала ясно, что все наше время будет забито, так что в этот раз вряд ли выйдет… но на летних каникулах я обязательно постараюсь к вам вырваться.

Время будет забито… и чем же это, интересно знать? Лаванда покосилась на Драко, но по его лицу было невозможно что-то понять, и она на время отступилась. Ничего, главное — терпение, рано или поздно, но они останутся без лишних ушей, и тогда Малфою придется сдержать слово и все-все ей рассказать.

* * *

Люциус закинул ногу за ногу и, старательно удерживая интеллигентное и немного скучающее выражение лица, дорисовал фениксу хохолок. Он автоматически прислушался к прениям, но тема была исключительно занудная, и Люций со спокойной душой продолжил рисовать в блокноте. Феникс получался так себе, на троечку, и больше походил на удивленную куропатку с павлиньим хвостом, но Люциус не спешил унывать.

Он заштриховал левое крыло и задумался, припоминая, как выглядят лапки. Когти у фениксов вроде имелись, и Люций прилежно дорисовал их и полюбовался на творение своих рук. У сына наверняка получилось бы достовернее — Драко вообще во всем превосходил обоих родителей, и сперва Люциус переживал, что станет ревновать к успехам наследника, но по счастью испытывал одну только гордость. Это же здорово, когда следующее поколение удается лучше предыдущего… Так оно и должно быть — иначе зачем все это?

Люциус вздохнул и потер висок. Заложил блокнот карандашом, отложил его на скамью рядом с собой, сцепил руки на колене в замок и крепко задумался. Единственным минусом того, что Драко уродился таким талантливым, было то, что с возрастом его становилось все сложнее и сложнее контролировать. Люций вовсе не собирался ломать собственного наследника — невозможно вырастить сильную личность, если диктовать этой самой личности каждый шаг, — однако в мире существовали вещи принципиальной важности, и в них компромиссы были недопустимы.

И одной из таких исключительно важных вещей была помолвка с дочкой Патрокла. Сказать по правде, Люциус совершил ошибку, не отменив данное Драко задание, когда стало ясно, что вскоре у Панси появится брат или сестра. Закрутился, увлекся поиском крестражей и рекламой нового магазина палочек — и совсем упустил из виду кипящие в Хоге страсти.

В свое оправдание Люций мог сказать только одно: он как-то не учел, что мальчики и девочки в тринадцать лет — уже далеко не трогательные и смешные малыши. Эта избирательная слепота была тем удивительнее, если учесть, что сам он впервые положил глаз на девочку примерно в том же возрасте и даже расплевался из-за нее с Патроклом — правда, ненадолго, уже через пару недель они с другом снова были не разлей вода. Но одно дело — здоровые лбы Люций и Патрокл, и совсем другое — его, Люциуса, собственная кровиночка… Казалось, еще вчера Драко учился ходить, упорно цепляясь за штанину отца, еще буквально накануне Люций подсаживал его на первого пони — и вот, пожалуйста, сын вырос. Ну или только начал вырастать, но Малфой все равно пребывал в ужасе — так сказать, авансом.

Оказалось, что Драко в его расчетах, которого можно — и нужно! — было сговорить с Персефоной, и Драко в его сердце, с огромными серыми глазищами и смешной белой челочкой, совершенно не пересекались. Правда, только у Люция — когда, пораженный письмом сына в самое сердце, он пришел жаловаться Нарциссе, жена только улыбнулась и погладила его по голове.

«Драко почти тринадцать, милый, он уже подросток, — мягко напомнила Нарси и, хмурясь, пробежала глазами по строчкам. — Люций, что еще за задание и почему я о нем не знаю?»

Тогда Малфой как-то выкрутился, но внутри по-прежнему досадовал на собственную близорукость. Нарси была права: Драко был не ребенком, а подростком — и значит, точно таким же подростком был и Гарри Поттер. Невыносимый, нахальный и дерзкий Гарри Поттер, которому, как выяснилось, вынь да положь не кого-нибудь, а именно Персефону Паркинсон!

Люций резко вдохнул через нос и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Подростки, ну надо же… как, ну как у него вообще может быть сын-подросток? Для этого Люциус слишком молод и привлекателен! Сыновья-подростки могут быть у Нотта или Шеклболта, и это легко заметить по благородным сединам обоих — но никак не у Люция! У него ведь даже морщин еще нет — а те, которые в уголках глаз, не в счет, они совершенно точно мимические!

Люциус задумчиво покрутил большими пальцами и, расцепив руки, потер лоб. Сперва он рвался обсудить все с Патроклом, но потом, когда горячая волна сочувствия к сыну схлынула, стало ясно, что на самом деле ничего не ясно, — а вовсе даже наоборот. Увы, но каждое последующее письмо Драко расстраивало Люция все больше и больше: сын был уверен, что его лучший друг действительно души не чает в Персефоне. Цугцванг.

Люциус смущенно почесал нос — они с Патроклом как-то не учли, что Поттер может настолько высоко замахнуться. Наверное, с их стороны это было снобизмом, но они исходили из того, что мальчишка будет рад одной уже дружбе с наследниками старых семей. Однако Гарри Поттера они об этом не оповестили — и этим выкопали себе ловчую яму.

Теперь вместо того, чтобы просто провести с Драко время — а Люций скучал по сыну просто невыносимо, — придется усадить его в кабинете и вплотную заняться делами семьи. Еще и Поликсена настояла на том, чтобы потом Драко отправился в «Соцветие» до самого конца каникул, — и Люциус покорно согласился, потому что сестра друга была на диво убедительной… но в глубине души очень расстроился.

Разумеется, помолвка останется в силе — ну мало ли кто и кому нравится в тринадцать лет! Сегодня Поттер уверен, что жить не может без Персефоны, а завтра увлечется другой девочкой — и не хватало еще Малфоям и Паркинсонам крутиться флюгером, пытаясь поспеть за геройскими симпатиями. Договор между семьями будет заключен в срок, такой шанс выпадает нечасто, — просто до поры до времени младшее поколение будет пребывать в неведении, нечего им тревожиться попусту. Люций и так дал маху со своим заданием, будь оно неладно, и не собирался повторять ошибку.

Пускай они дружат, как и нынче, втроем. Играют и учатся, влюбляются и разочаровываются, ссорятся и мирятся. До ЖАБА еще полно времени — и слава Мерлину, Люций пока не готов стать отцом выпускника! — а там можно будет и вернуться к вопросу, помолвка ведь еще не свадьба…

И если к этого моменту Поттер не излечится от своих фанаберий, придется что-то придумать — но Люциус ставил на то, что геройская блажь долго не продлится. Однолюбы встречаются редко, и это хорошо — того же Северуса было бы очень жаль, не будь приятель таким вредным и ядовитым. Малфой совсем не желал подобной одинокой судьбы лучшему другу сына — он вообще ничего не имел против Гарри, особенно когда тот не посягал на Персефону…

— Голосуем!

Люциус встрепенулся и бдительно огляделся по сторонам. Ага, голосование началось — и Люций был против. Он проголосовал и принялся собираться домой — вечером они с Патроклом и отцом собирались обсудить поиск крестражей на свежую голову. Литтл-Хэнглтон, на который их вывел papa, немало разочаровал: ни в особняке Риддлов, ни в доме Гонтов не сыскалось ничего подозрительного. Хорошо все-таки, что Абраксас одумался и взялся за гуж — благодаря этому Люциус почти не испытывал угрызений совести за свой обман. Обливиейтить родного отца — ну надо же было додуматься предлагать такое урожденному Малфою!..

Ну ничего — зато теперь papa полностью на их стороне. Теперь все точно пойдет как надо, Абраксас со всем разберется…

На его ряду уже почти никого не осталось, когда к нему вальяжно и неторопливо, словно огромный боа-констриктор, подплыл Кадмус Шеклболт.

— Хорошо выглядите, Люциус, — сказал он и, помедлив, скупо улыбнулся. Старик всегда улыбался именно так — словно за каждую улыбку ему полагался полновесный галеон. Даже позднее рождение законного наследника не сделало лицо Кадмуса менее кислым, хотя на его месте Люций улыбался бы как идиот, круглые сутки напролет. — Как поживает семья? Супруга, сын?

— Все здоровы, слава Мерлину, — протянул Люциус, беря в руки трость — с ней он выглядел взрослее и величественнее, хотя сразу появлялся соблазн кого-нибудь ею стукнуть. — Надеюсь, у вас тоже все в порядке. Слышал, что Кингсли обещали пост главы аврората, — если, конечно, наш старый знакомец Руфус выгрызет себе кресло министра. Мои поздравления.

— Обещали, — породистое лицо Кадмуса скривилось еще больше, хотя Люцию никогда не удавалось понять, как Шеклболт это проделывает. Кингсли был совсем не похож на темно-русого, светлоглазого и белокожего отца — весь удался в маменьку… — Но видите ли, в чем загвоздка… Пост главы аврората только один, да вот претендентов на него целых два — и соперник Кингсли оказался куда зубастее моего мальчика.

«Мальчику» было хорошо за тридцать, и со своими неполными двумя метрами роста это был тот еще шкаф из эбенового дерева. Признанный бастард рода Шеклболт, он пошел по аврорской линии и сумел-таки дослужиться до высоких чинов — в том числе, благодаря поддержке любящего отца. Люциус всегда подозревал, что Кадмус хотел сделать наследником именно Кингсли, но все-таки не решился на этот шаг и теперь испытывал перед старшим сыном вину — а еще всячески пытался ее загладить.

— Это кто же у нас такой ловкий? — удивился Люциус, стискивая ладонью рукоять трости. И что такого мог предложить этот пройдоха Руфусу, чтобы тот выбрал в преемники именно его, а не Кингсли, за которым стояли Шеклболты?

— А вон, кстати, и он сам — на ловца и зверь бежит, — процедил Кадмус и, прищурившись, указал на нижние ряды амфитеатра. Люциус проследил взглядом за его рукой и крепко сжал зубы — окруженный толпой депутатов, там корабельной сосной возвышался Крис Олливандер. Он расточал улыбки, разводил своими лопатообразными ручищами и понимающе кивал — а Люций думал о том, что на такого медведя лучше всего ходить с зачарованной рогатиной. Нет, ну вот откуда что берется? Папаша Олли был сухоньким и маленьким, да и матушка у Криса тоже была невысокой, — так откуда же у их наследника взялась эдакая богатырская стать?

Вопрос был не праздный — с некоторых пор Люциус всерьез раздумывал над тем, чтобы вызвать Кристофера на дуэль, и останавливало его только врожденное здравомыслие. Патрокл, которому Люций все-таки доверился, припомнил, что Олливандер проявлял к Нарциссе нездоровый интерес, — и теперь Малфой никак не мог понять, что вообще происходит.

Он мог допустить, что своими подарками Крис пытался замысловато отомстить за отца: вывести Люциуса из себя и рассорить его с лучшим другом, — но в преддверии политической грызни на выборах это было как-то недальновидно. С другой стороны, если всю интригу затеял кто-то третий, чтобы подставить Олливандера и стравить его с Малфоями и Паркинсонами, то этот третий должен был знать, на что давить, — а значит, Кристофер полоскал имя Нарциссы в присутствии не того человека, что тоже выставляло его не в лучшем свете. Что так, что иначе Олливандер заслуживал хорошей трепки — но явно не в дуэльном зале, Люциус не собирался оставлять Нарси вдовой…

— И почему Руфус предпочел его? — спросил он у Кадмуса, и тот сделал большие глаза: сам, мол, догадайся, не маленький. Люций подумал еще минутку — и действительно догадался.

— Вот-вот, — кивнул Шеклболт. — Не знаю, как именно вы с Паркинсоном устранили старшего Олливандера, но его место в Визенгамоте перешло к младшему — а тот развернулся на полную. Видите, Люциус, как они заглядывают ему в рот? Это все потому, что прямо на наших глазах Кристофер нагло окучивает старые семьи, агитируя тех поддержать своего шефа на выборах. Ходят слухи, что Скримджер снюхался ни много ни мало, а с самим Дамблдором, — и вот теперь при помощи Кристофера подминает под себя и Визенгамот тоже. А мы с вами вроде как и не у дел — моего мальчика обошли в должности, чтобы заплатить Олливандеру за лоббирование, а уж вы-то у новой власти и вовсе будете не в фаворе… Вас, насколько я помню, арестовывал Скримджер лично — тогда, в ноябре восемьдесят первого?

Люциус поймал себя на том, что бездумно трет запястья, словно они до сих пор в наручниках, и сладко улыбнулся Кадмусу.

— Было дело, — признал он. — Сразу после войны, в которой мы с Кингсли сражались по разные стороны баррикад.

— Меня это совсем не смущает, — величественно отмахнулся Шеклболт. — И моего сына тоже. Пришла пора новых коалиций, Люциус, — и с Руфусом вам точно не по пути. При нем Олливандер станет главой аврората и не последним человеком в кабинете — а вы как раз перешли Крису дорожку.

— И что предлагаете? — прищурился Люций, и Кадмус улыбнулся — впервые на его памяти нормальной, человеческой улыбкой.

— Как вы смотрите на то, чтобы испортить Руфусу и Кристоферу всю игру? — провокационно спросил Шеклболт.

— Вы же не прочите меня в Министры? — недоверчиво хмыкнул Люций. Не то чтобы он не представлял себя на агитационных плакатах — Люциус чудно смотрелся бы на них, например, в зеленой гамме, — но он отдавал себе отчет в послевоенном положении дел. Пока еще Поттер вырастет, пока приобретет хоть какой-нибудь вес…

— Увы, но нет, — покачал головой Кадмус, опираясь на свою трость — и не для вида. Совсем сдал, ну надо же, и виски поседели… — И, предваряя следующий вопрос, себя я на этом высоком посту тоже не вижу. Однако же в кругу ваших близких есть одно лицо, которое в последнее время очень популярно среди электората. Свеженькое такое личико, и история за ним ну очень трогательная. Люди знают эту сказку назубок — и это хорошо, тем проще будет ее капитализировать.

— Поттер еще слишком мал… — начал было Люциус, но Шеклболт покачал головой, и он замолчал.

— Поликсена Блэк, — очень нежно, почти ласково произнес Кадмус, и Люций нахмурился. — Красивая молодая женщина с трагической судьбой, символ примирения враждебных лагерей после декады отчуждения. Символ прочного мира и надежды на новое начало. Она чудесно смотрелась на колдофото со своим подопечным — уверен, что за нее проголосуют. Люди любят новые и харизматичные лица, а Руфус слишком долго крутится в политике и слишком жестко стелет — он никак не сможет угодить всем подряд, хоть и очень старается. За ним пойдут те, кто мечтает о твердой руке, — но таковы далеко не все. Многие хотят просто спокойно жить и растить детей, как это делает леди Блэк, — а не ходить строем и под лозунги, как это будет при Скримждере.

— Поликсена не политик, — на всякий случай предупредил Люциус, хотя перед его внутренним взором уже расстилались блестящие перспективы. Ошеломляющие, прямо скажем, — Шеклболт знал, что предложить.

— Оно и к лучшему, — отмахнулся Кадмус. — Ей и не надо — за вашу родственницу будем думать мы, а леди Блэк нужно будет просто улыбаться — уж это у нее получается просто прекрасно. Даже жаль, что такая интересная женщина уже замужем, — я с удовольствием посватал бы ее за своего мальчика… И кстати говоря, о муже. У них ведь все в порядке, как твердит колонка светской хроники? Мадам Министр не может позволить себе развод — тем более, с жертвой судебной ошибки и опекуном Гарри Поттера в одном лице. Конечно, горячо любимый супруг может внезапно отправиться на воды — но это нам тоже совсем не подходит: люди ведь не дураки, уж два и два они сложить сумеют.

Люциус задумчиво пожевал губу. В отношениях четы Блэк мог сломать ногу сам Мордред, но одно для Люция было предельно ясно — Поликсена держалась от Сириуса на расстоянии вытянутой руки. Еще и Северус назойливо крутился на орбите — «близкий друг», как звала его насмешница Нарси… Малфой полагал, что в этом вопросе Нарцисса дала лишку, но эта странная дружба все равно выглядела очень подозрительно. Нежелательно, прямо скажем, — особенно если…

— Я возьму это на себя, — пообещал он, и Кадмус кивнул и протянул ему сухую и узкую ладонь.

— Не спешите давать обещания, Люциус. Первым делом обсудите мое предложение с леди Блэк, — посоветовал Шеклболт после крепкого рукопожатия. — Чужая душа — потемки, особенно если это душа женщины, а уж после трех браков я на этом собаку съел… Мы с вами отчетливо видим выгоду от такого шага, но для вашей родственницы она может быть не так очевидна. Поговорите с Поликсеной начистоту, выясните, какую именно грязь можно на нее накопать, — скелеты в шкафу есть у всех, но у некоторых людей они гремят костями особенно выразительно. Если мы выдвинем кандидатуру леди Блэк и потратим на нее время и силы, переобуваться будет уже поздно. Вы же не хотите жить под пятой Железного Скримджера? Вот и я не хочу…

Примечания:

PayPal, чтобы "Дамы" росли большими и кушали много каши: ossaya.art@gmail.com

Буду очень благодарна, если вы порекомендуете "Дам" кому-нибудь, кому они могут понравиться ❤️

Отдельное спасибо Irina Zimno за взгляд художника :)

Кадмус Шеклболт: https://ibb.co/kDgWBjz

И, если кто еще не видел, наше младшее поколение:

Венди: https://ibb.co/JtpKZD5

Драко: https://ibb.co/1ncNYm7

Рон: https://ibb.co/Sv3YB1n

Луна: https://ibb.co/YXRcgC7

Гарри: https://ibb.co/cXDZZkq

Панси: https://ibb.co/myM2t2p