Близнецы (гет)

Падма захлопнула последний сундук и еще раз оглядела комнату. Вроде бы ничего не забыла, мебель, фарфор, ковры – все переходило к новым хозяевам, девушка забирала с собой только личные вещи, книги и картины. Осталось только взять фото с комода и...

– Мисс Патил! – Она обернулась. Агент по недвижимости протягивал ей пергамент. – Вот договор о купле-продаже, и если Вы не против, мистер Марчбэнкс хотел бы въехать уже завтра.

– Я не против. – Она взяла пергамент, попутно отметив, что молодой человек заметно нервничает, когда обращается к ней. Девушка с раздражением подумала, что этот идиот, видимо, начитался газет и теперь тоже считает ее сумасшедшей.

«Хотя, они ведь правы, Падма, – мысленно усмехнулась она, – ты действительно сумасшедшая и недавно сама это признала. Какой смысл теперь обижаться».

Она почти выхватила перо из рук агента и быстро расписалась. Все! Одним росчерком она закрыла целый период в своей жизни.

Падма почувствовала, как с ее плеч словно упала огромная тяжесть. Она не могла поверить, что наконец сделала это – избавилась от груза прошлого, от всего, что связывало ее и не давало нормально жить.

«Прости меня, Парватти. Я знаю, ты любила этот дом, но для меня он стал склепом».

– Мисс Патил! – молодой человек заговорил с таким видом, словно решился на что-то важное. Он набрал в грудь воздуха и выпалил: – Дайте, пожалуйста, автограф!

Девушка едва не засмеялась.

«Великий Мерлин, да этот юноша видит во мне легендарную героиню, вот и не знает, как себя вести, а я о нем черт знает что подумала. Нет, Падма, пора перестать быть параноиком».

– Конечно, – она дружелюбно улыбнулась.

Падма огляделась в поисках подходящего листка, и тут ее взгляд упал на фотографию в изящной рамке – две одинаковые девушки в хогвартской форме весело махали руками. Этот портрет стоял на комоде уже семь лет, его туда поставила еще Парватти...

Девушка, не раздумывая дольше, взяла фото, написала на нем несколько слов и протянула молодому человеку.

– Спасибо. – Агент благоговейно принял из ее рук рамку, словно священную реликвию. – Вы, наверное, хотите еще раз все осмотреть? Я подожду на улице.

«Сентиментальный, – мысленно усмехнулась Падма, – думает, мне нужно попрощаться с домом».

Она прошлась по комнатам, задергивая шторы и закрывая дверцы шкафов. Она прислушивалась к своим ощущениям, стараясь уловить хоть отголосок каких-либо чувств к дому, где прошла большая часть ее жизни. Ничего!

Не было ни боли, ни грусти. Дом отпустил ее.

Он ушел в прошлое, как и все остальное... как и Парватти.

Девушка остановилась перед зеркалом.

«Кого же мы видим по ту сторону стекла? Мне всегда казалось, что это не я. А кого видит он? Если бы только... но каждый человек должен сам сделать свой выбор...»

Ее размышления прервал стук в дверь. Падма удивленно сказала:

– Войдите. – Видимо, опять агент деликатничает.

Никто не ответил, тогда девушка подошла и сама распахнула тяжелые, окованные бронзой двери.

Он стоял на пороге и молча смотрел на нее.

Падма без сил прислонилась к дверному косяку, в горле сразу пересохло, каждый удар сердца отдавался болью в кончиках пальцев.

Несколько минут они простояли, не говоря ни слова, только глядя друг на друга, словно в первый... или последний раз.

Он неуверенно улыбнулся, и девушка наконец смогла вздохнуть полной грудью. Вот теперь – все!

Пусть будет нелегко, но разве это важно?

Впереди целая жизнь, не важно какая, главное – ее собственная.

Нет! Их собственная.

Молодой человек шагнул вперед, по-прежнему не отводя взгляда.

– Падма... Я...– он не смог выговорить больше ни слова.

Девушка молча обняла его.

«Не сегодня... – думала она, – я знаю, что не сегодня... Но завтра или послезавтра ты все-таки сможешь сказать это. Ты отпустишь свое прошлое, как я отпустила свое...»

– Я люблю тебя, Падма... Не уходи...

– Я не уйду...