Приют раненых душ (джен)

Бюнц поднялся на квартердек, но выходить на палубу не стал, просто уселся у трапа, свесив ноги.

— Мне. Нужен. Карл. Немедленно. — У Бюнца был достаточно сообразительный экипаж, чтобы понять, что их капитан зол и достаточно умный лейтенант, чтобы найти начальство самому.

Лейтенант был найден сослуживцами на опер-деке, где Леманн инспектировал готовность пушек. Убедившись, что все орудия вычищены и должным образом закреплены, Карл поспешил к капитану, который (молва уже разлетелась) пребывал явно не в благостном расположении духа.

— Мой капитан? — Вопрос прозвучал несколько неуверенно, но достаточно твердо. — Чем могу служить?

— Служить ты клялся кесарю, — ехидно заметил капитан, — а мне... Не знаю. Вообще-то я хочу на кого-нибудь наорать, но негоже ведь орать на тебя, когда ты не виноват.

Бюнц помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть все лишние мысли, и внимательно посмотрел на лейтенанта снизу вверх. В глазах его читалась некоторая обескураженность. Кивнув на другую сторону люка, капитан устало вздохнул:

— Садись. Ничего серьёзного. Я временно переезжаю в кают-компанию. Можешь омрачить этой новостью заинтересованных лиц. Пленнику запрещается перемещаться по кораблю без охраны, но не возбраняется делать это с оной. И пусть ему отнесут ужин. Вопросы?

«Кесарь, он где-то там... За кем идет команда в бой — за ним или за своим капитаном?», — подумал Карл, присаживаясь рядом с командиром. Однако говорить ничего не стал, незачем. Тем более, что тут и так было о чем задуматься. Несколько секунд Леманн молчал, рассеянно оглядывая палубу и обдумывая слова Бюнца.

— Вы так благосклонны к нашему... гостю, капитан, — наконец-то сказал он, переведя взгляд на старшего по званию.

В конце концов, всегда можно было потеснить кого-то из офицеров, но не капитану покидать свои покои ради этого колдуна.

— Я вообще благосклонен к людям. Страшный недостаток — жутко осложняет жизнь, так что не бери с меня пример. И ребятам не проболтайся. Вдруг расстроятся? — хихикнул Бюнц. — Гостю нужно побыть одному, как мне кажется. А мне нужно проветриться. Кстати о проветриться. Нам нужны пираты. В смысле, я хочу кого-нибудь убить, но не хороших же людей убивать по одному только зову сердца?

Капитан легкомысленно развёл руками и, улыбнувшись, неожиданно похлопал Карла по плечу:

— Знаешь, ну и ненормальный же у тебя капитан. Я тебе периодически очень сочувствую.

— Не надо мне сочувствовать, капитан, — покачал головой Карл. Губы его тронула кривоватая улыбка. — Команда за вами хоть к Леворукому в Закат отправится. А пираты и правда что-то попрятались. Даже странно. Сколько идем, а все пусто.

— Какая у меня замечательная команда! — усмехнулся Бюнц. — За таким умалишённым готовы лезть в Закат... Но если уж Бюнц потащит вас в Закат, то лишь для того, чтобы притащить оттуда хорошенькую кошку. Сходили, выпили, вернулись. Не про нашу честь, знаешь ли. Да и глядя на вас... Выгонят нас оттуда, Карл. Скажут, что мы много пьём и нарушаем гармонию.

— Простите, капитан, — тут же нахмурился Карл, — мое поведение вызывает нарекания?

Никаких грехов за собой он не знал, но мало ли!

— Вызывает, — тут же закивал капитан. — Ты очень мало улыбаешься!

На лице Карла отразилось ничем не скрываемое недоумение. Вот уж чего не ожидал он услышать. С другой стороны, не пора ли уже перестать удивляться? Это капитан «Весенней птицы», он тот, кто он есть. И никак иначе.

Несколько мгновений лейтенант честно пытался улыбнуться, вышло — не очень.

— Я учту ваше мнение, капитан, — сообщил Леманн.

— Ужасно, — прокомментировал Бюнц попытки своего лейтенанта выдавить из себя улыбку. — Иди уж, выполняй.

— Мой капитан, — поклонился поднявшийся уже Леманн и поспешил выполнять поручение.

Через двадцать минут в каюту капитана принесли ужин. На одну персону.

С едой для гостя Леманну пришлось повозиться. Кок вовсе не горел желанием выдавать офицерский ужин, если пленника можно кормить как простого матроса. Вот только капитан явно дал понять, что неуважения к Конраду Айсену не потерпит. Пришлось напомнить коку о субординации.

Вскоре лейтенант переступал порог капитанской каюты, пропуская вперед себя одного из гардемаринов, несущего поднос.

— Поставьте это тут и можете быть свободны, — кивнул Карл молодому человеку, а когда тот удалился, обратился к господину Айсену. — Боюсь, яичница с беконом и бифштекс — это лучшее, на что можно рассчитывать на корабле.

При появлении посторонних Айсен настороженно приподнялся на койке и ничего не ответил, только внимательно посмотрел на стол.

— Ваше состояние все еще не позволяет вам есть за столом? — осведомился Карл, видя замешательство гостя своего капитана. — Я могу передать вам тарелку.

— Я... — произнес Айсен. — Я...

Ему хотелось слезть, но на нем были только штаны, а идти к столу в одеяле было неловко.

— Хорошо, значит, ужинать будете так.

Перенести поднос к койке было секундным делом. А замешательства своего временного подопечного Карл попросту решил не замечать.

Айсен неуверенно протянул руку, чтобы взять тарелку. В глаза лейтенанту он не смотрел.

Стоять посреди каюты было глупо, и Карл, отставив от койки подальше придвинутое туда кресло, сел напротив Айсена, дожидаясь, пока тот поест. Такая зажатость гостя немало удивляла. Все-таки какой-то особой жесткости к нему никто не проявлял. Что такое шесть ударов самой легкой из кошек?

— Нравы того места, откуда вы явились, настолько отличаются от наших? — все-таки спросил, не выдержав, Леманн.

Только бы разогнать тишину.

Айсен ухитрился подавиться, не поднимая глаз.

— Н-нет... да, — ответил он.

— Спокойно, не стоит так беспокоиться.

Карл вздохнул, с недоумением глядя на пленного. Создавалось такое впечатление, будто тот откуда-то бежал. И место то было совсем не гостеприимным.

— Здесь вас никто не тронет, сударь, — как можно более спокойно продолжил он. — Если вас смущает мое присутствие, то повторюсь — я повиновался приказу. Никаких недобрых чувств я к вам не испытываю.

Айсен взглянул на него из-за спутанных волос.

— Вы не можете утверждать наверняка, что меня не тронут, ведь капитан не вы, — произнес он.

— Я неплохо знаю своего капитана, — покачал головой Карл. — Он не настолько жесток, чтобы сперва впустить гостя в свою каюту, кормить его со своего стола, а потом отдать на истязание.

В глазах Айсена появилось непримиримое выражение.

— Я догадываюсь о пределах человеческой жестокости и догадываюсь, где и в ком она может возникнуть, — сказал он.

— И поэтому вы не верите прямым заверениям? Но сколько вы еще проведете здесь? Вы знаете? Если вы будете шарахаться ото всех, никому не верить... вы рассудок сохраните? — Это была длинная тирада для Карла Леманна, привыкшего помалкивать, но что-то заставило его сказать это.

— Разве можно сойти с ума от того, что не с кем поговорить?

Айсен смотрел как прежде настороженно.

— Нет, от нехватки собеседников никто еще с ума не сходил.

Карл сидел прямо, закинув ногу на ногу и обхватив руками колено. Взгляд его был устремлен куда-то мимо Айсена, словно лейтенант не желал потревожить столь беспокойного собеседника хотя бы взглядом.

— Но от постоянного напряжения разум может не выдержать. Это как пружина.

— Наверное, — ответил Айсен, надеясь, что ничего не значащее согласие заставит собеседника отстать от него.

— Должно быть, вам мое внимание кажется докучливым, — заметил Карл, все так же не глядя на собеседника. — Понимаю.

— Оно кажется мне опасным, — буркнул пленник, но все же снова взялся за еду. — Это если вы хотели честного ответа с моей стороны.

— Ничего иного я и не хотел, — кивнул Карл, наконец-то посмотрев на Айсена.

Больше он не сказал ни слова вплоть до того, как тот закончил с ужином.

— Запить могу предложить лишь вином или водой, — предложил офицер будничным тоном, будто и не говорил ничего до этого момента.

— Был бы вам благодарен за вино, — холодно ответил Айсен. Лейтенант всё больше вызывал у него неприязнь.

«Такой тон мне нравится больше,» — подумал Леманн, наливая вино в толстостенный кубок, мимоходом отмечая, что нужно было бы взять что полегче. И никаких острых предметов в каюте, конечно.

— Прошу, — подал кубок и тут же занял прежнее место, заметив только: — Каюта капитана Бюнца в полном вашем распоряжении. Насколько это возможно. Капитан временно предоставляет ее вам.

— Передайте капитану мою благодарность, — так же холодно ответил Айсен и пригубил вино.

— Передам, — совершенно серьезно кивнул Карл. — Может быть, будут еще пожелания?

Сама эта ситуация немало раздражала лейтенанта, но причиной тому было отнюдь не поведение господина Айсена. Другого ожидать было бы глупо. Но вот собственное чувство... вины? Оно раздражало.

— Нет, спасибо, больше ничего не нужно, — ответил Айсен, глядя не так настороженно.

— Также вам предоставлена возможность покидать каюту, — продолжил доводить до сведения гостя распоряжения капитана Карл, — но только в сопровождении дежурного. И, конечно, запрещено посещение стратегически важных объектов. К дежурному вы можете обращаться, если возникнут какие-то потребности.

— Что понимается под стратегически важным объектом? — нахмурившись, спросил Айсен. — Надеюсь, не гальюн?

Он уже понял, что без своего капитана адъютант не посмеет ему ничего сделать. Разве что нажалуется... а уж там посмотрим, решил он.

— А что, это мысль! Как-никак, а там вы остаетесь одни. Как думаете, может, следует отыскать для вас ночную вазу? — Тон Карл сохранял серьезный, но по глазам можно было понять, что все сказанное им сейчас — шутка. — Нет, гальюн не является стратегически важным объектом.

— Как вам будет угодно, — фыркнул Айсен и отвернулся. — Если мне понадобится его посетить, я непременно кого-нибудь уведомлю.

— Я надеюсь на ваше благоразумие, — тон в тон ответил лейтенант. — Если у вас есть какие-то вопросы — задавайте.

Айсен натянул повыше одеяло и зыркнул из-под чёлки.

— Мне будет позволено узнать, куда мы направляемся и как долго пробудем в плавании?

— «Весенняя птица» совершает рейд вдоль берегов Дриксен. А вот как долго он продлится, я вам сообщить не могу.

Решив, что свою задачу он выполнил, Карл встал, отворил дверь. Тут же один из дежурных вынес поднос с едой, а лейтенант поспешил откланяться.

— Не смею далее навязывать вам свое общество, сударь. Если что понадобится, вы знаете, к кому обратиться.

— Разумеется, — ответил Айсен. Одиночество его не смущало.