Артефакт Хаоса (джен)

К'заариас сложил сверкающие крылья. Изорванная материя вновь сомкнула края, и последним напоминанием о подобном буре заклятии были искажения и крупицы магии, надолго отпечатавшиеся в пространстве. Там, где мгновение назад стоял Хранитель Секретов, не осталось ни костей, ни праха — варп поглотил демона без остатка.

Но его смерть не решила исход битвы. Демоны и космодесант продолжали сражаться друг с другом под грохот артиллерии и болтеров, пропитывая выжженную землю кровью. Вспыхивали и гасли заклинания, пламя пожирало охваченные предсмертной агонией тела, и боевой клич смешивался со звоном клинков и визгом цепных мечей. Атрею Гхадриллу навязали рукопашный бой. Посмеиваясь, вокруг него кружили две демонетки. Твари двигались с недоступной смертным грацией и скоростью, за какой не мог уследить человеческий глаз.

Но Гхадрилл и не был смертным. Он — космодесантник. Он — чернокнижник Тзинча. Он — самый хитрый и опасный из врагов Эйдакрикса.

Он некогда был Астартес.

Закованные в перчатку силового доспеха пальцы сжимали рукоять меча. Громоздкий, неподъёмный для человека, но всего лишь увесистый для своего владельца. Там, где у примитивного оружия клинок, с визгом скользила цепь зазубренных лезвий. Ладонь второй руки сомкнулась на длинном, достающем до земли посохе, навершием которому служил череп низшего демона, а по древку вился узор из нечестивых знаков и живых, порой моргающих и глядящих по сторонам глаз. Кто и когда создал это проклятое оружие, знали, наверное, лишь демоны.

Клинки и бритвенно острые клешни сплясали смазанным движением. Прыжок в сторону. Взмах цепным мечом. Мимо. Но Гхадрилл знал повадки демонов; он резко обернулся, подставив своё дрожащее, будто в предвкушении кровопролития, оружие. Демонетка взвизгнула, когда её клешня, нацеленная в спину противнику, встретилась с взревевшим лезвием и, отсечённая, упала ей под ноги. Из обрубка конечности фонтаном хлынула кровь.

Гхадрилл хотел бросить ей колкость, но на это не было времени: демонетки выделялись среди других низших демонов невообразимой скоростью. Источающие ядовитую тьму клинки рассвирепевшей твари вихрем ударов обрушились на чернокнижника. Лязг! Сталь отскочила от брони, ударилась об обитое металлом древко посоха и сверкнула вновь в отблесках варп-шторма, в неуловимой для глаза атаке нацеленная в слабые места силового доспеха. Но Гхадрилл не стоял на месте. Плавным движением он качнулся в сторону, одновременно вскидывая посох. С навершия сорвался поток ревущего пламени, столь же непредсказуемого и нечестивого, сколь и варп, его порождающий.

Демонетка зашлась оглушительным воплем. В нос ударил запах горелой плоти, хотя плоть эта была эфемерна. Потустороння сила пронзала чёрную душу колдуна, и он ликовал, чувствуя, как магия наполняет всё его естество. Он был проводником, мостом между материальным миром и разрушительной силой варпа.

Поток пламени угас, но энергия клокотала, требуя выхода. И Гхадрилл дал ей волю. Он вскинул закованную в грубую металлическую перчатку руку, и с его пальцев, испепеляя тени и искажая лица до гротеска немого крика, сорвались изломанные молнии. К колдуну бросились демонетки, но паутина молний пронзила их тела, выгибая и изламывая, будто кукол. Чёрная магия, наполненная губительной энергией варпа, уничтожала их изнутри, отправляя в личный ад их вечно жаждущего божества.

Всплеск силы отбросил назад искорёженные, переломанные тела, и на краткий миг Атрей Гхадрилл оказался один на окружённом волной битвы клочке земли. Ветер, ещё несущий в себе отголоски демонической магии, встрепенул его блёклую серую мантию и отнёс прочь запах горелой плоти и озона, что просачивался через фильтры его шлема.

Всего доли секунды — и битва сомкнулась вокруг него, затянула в беспощадный кровавый водоворот, навязывая свой ритм и вынуждая действовать. С холодной решимостью Гхадрилл рубил демонов цепным мечом и жёг разноцветным пламенем Эмпиреев. В нём не было клокочущей ярости и безумства, присущего кровожадным последователям Собирателя Черепов, не было извращённого наслаждения битвой, с каким бросались в бой прислужники Той-Что-Жаждет, — нет, каждый удар чернокнижника был точным, выверенным и смертоносным, а разум оставался расчётливым и ясным.

Но ясность мыслей не могла соперничать со скоростью и непредсказуемостью противника. Сквозь крики и шум битвы донёсся дикий, почти звериный боевой клич, и тяжёлая тварь сбила космодесантника с ног, придавила к земле своим весом. Конь, уродливое, но в то же время парадоксально красивое существо, смял когтями его нагрудник. Взметнулся длинный бритвенно острый язык, способный в одно мгновение разрубить врага пополам, и одновременно с этим занесла копьё Искательница на спине боевого зверя.

Человеческому глазу не под силу было уследить за их молниеносной атакой, и даже реакции Астартес не хватало, чтобы её отразить. Пробив броню, копьё вонзилось в живот. Удар коня должен был стать смертельным, но на грани зрения вспыхнул выстрел — один из многих, — и болт смёл демонетку и её скакуна, осыпав землю ошмётками их тел.

Гхадрилл скосил взгляд, но уже не увидел, кто из Тысячи Сынов убил тварей Слаанеш: воин растворился в гуще битвы, не дожидаясь благодарности. Но Гхадрилл был тяжело ранен. Будь на его месте человек, рана стала бы смертельной, но ни один смертный не сравнится с космодесантником ни в силе, ни в живучести.

Из ощерившейся острыми краями прорехи в броне ручьём потекла кровь, внутренности грозили вывалиться, и Гхадрилл, превозмогая боль, возложив руку на рану, воззвал к силе Эмпиреев. Бушующий варп-шторм протянул к нему незримые щупальца, и он почувствовал, как тело его меняется и закипает кровь. Его наполненный болью крик потонул в грохоте близких взрывов. Разорванная непрактично длинным наконечником плоть менялась и срасталась, принимала чуждую, до леденящего ужаса неестественную форму, повинуясь непостоянству и изменчивости Имматериума.

Кошмарная мутация для одних, дар для других. Гхадрилл принимал перемены, как должное, и уже не впервые. Хаос уродовал его, и чем дольше он служил Губительным Силам, тем сильнее менялся.

Атрей Гхадрилл едва успел встать, когда голова боевого брата рядом с ним взорвалась дождём из крови и стальной пыли. Пригнувшись, он бросился в рытвину от взрыва. Над ним, объятая вспышками магических огней и мощных выстрелов, проплыла полуразрушенная серебряная башня. В её стенах разинутой пастью зиял провал. Обожжённая и изуродованная, башня продолжала сражаться несмотря ни на что. В этой битве она была необходима.

Поднявшись к краю котлована, Гхадрилл сдёрнул с плеча болтер. Рядом пробежали ужасы Тзинча. С мерзким смехом они метали во врагов магическое пламя, ничуть не страшась клешней демонеток и разрывов болтов. Одного из них разорвал в кровавую пыль болт. Гхадрилл выпустил очередь по вспышке и, пригнувшись, перебежал за невысокий земляной холмик, возникший во время орбитальной бомбардировки. Земля рядом с ним взорвалась фонтаном. Он откатился в сторону и, приподнявшись на локтях, открыл огонь. В битве каждый снаряд находил свою цель, будь то демон или изуродованный Хаосом культист. Космодесант, в отличие от них, в полный рост в бой не шёл — использовал укрытия или следовал за «бронёй».

Демоны в нескольких сотнях метров впереди расступились, давая дорогу колесницам. Отвратительного вида механизмы, запряжённые конями Слаанеш, мчались по полю боя под свист хлыстов, разрубая в крошево тела и неосторожных бойцов. Оглядевшись по сторонам, Гхадрилл выматерился.

Отступать некуда.

Стоя на колене, он вскинул к плечу болтер. Рядом с ним заняли позиции бойцы его роты. В них не было ни капли страха — лишь только знание, что колесницы должны подойти поближе, прежде чем появится хотя бы небольшой шанс их уничтожить. И когда этот шанс представится, чернокнижник будет готов.

— Огонь! — приказал по вокс-связи Атрей Гхадрилл.

Болтеры с грохотом выплюнули первые снаряды, сметая ряды сцепившихся в беспощадной схватке демонов. Кровь снова пролилась на землю, пропитывая и оскверняя её. Такая же алая, как свет заходящего солнца, что потерялось во всполохах поглотившего небо варп-шторма. С каждой минутой неестественные пурпурные сумерки становились всё гуще, а иссечённое рубцами чернильной мглы и пятнами невозможных цветов небо сильнее наливалось потусторонним светом.

И как небо становилось всё ярче и неестественней, так и крови и пепла становилось всё больше. Жадные языки пламени пожирали то, что осталось от джунглей. Серые хлопья оседали в алые лужи и под лязг колесниц снова облаками поднимались в воздух позади мелькающих лезвий. Гхадрилл видел, как на пути Искательниц оказался космодесантник — один из Тысячи Сынов, его брат по оружию. Он успел лишь расстрелять в упор бросившуюся на него в пьянящей ярости демонетку и, обернувшись к безжалостной смерти, выпустить очередь по колесницам. Пронзительно завизжал конь, колесницу повело в сторону, за ней упала на землю очередная демоническая тварь… Боец бросился в сторону. Лезвия лязгнули в опасной близости, срезав часть его мантии.

А затем его тело прошил насквозь болтерный снаряд, и рухнувший на землю труп попал под вторую колесницу.

Гхадрилл не считал потерь. Это они сделают потом — те, кто выживет.

Вдох. Выдох. Воздух — безвкусный, очищенный фильтрами шлема. Стук двух сердец слился в едином ритме. Непрерывный стрёкот болтеров доносился как сквозь воду, шум сражения отступил. Казалось, во всей Галактике не осталось ничего, кроме стремительно приближающихся смертоносных лезвий и занёсшей хлыст демонетки в колеснице.

Атрей Гхадрилл нажал на спуск. Болтер ударил отдачей по металлическому наплечнику. Из ствола вырвалась вспышка… И демонетка обратилась в алую пыль.

Но колесница продолжила своё движение, уничтожая всё, что оказывалось на пути. Её с невероятной силой тянули кони с хохочущими и визжащими всадницами на спинах. Расстояние стремительно сокращалось. Колесницы мчались, и с каждой секундой — казалось, всё быстрее. За ними скакали верхом Искательницы и с умопомрачительной скоростью бежали демонетки, добивая тех, кто избежал ужасающих лезвий.

Всё ближе… Пора.

Гхадрилл вскинул посох. С губ его слетели слова тёмного заклятия, голос исказился, и навершие посоха полыхнуло так ярко, что его свет слился с отблесками шторма. Пропитанная тьмой и безумием энергия обернулась стрелой. В мгновение ока промчавшись над усыпанной телами и пеплом землёй, она встретилась с колесницами — и колоссальной силы ударная волна разнесла их и Искательниц на куски.

Там, где ещё несколько секунд назад мчались колесницы, снова схлестнулись в битве демоны и космодесант.

Чем больше вокруг вспыхивало заклинаний и прорывалось в материальный мир демонов, тем сильнее бушевала энергия варпа. Реальность теряла чёткие очертания и предсказуемость, искажалась в безмолвном вопле, охваченная ужасом и безумием. Сквозь это безумие, сметая толпы демонов, прорывались вражеские танки. Их снаряды врезались в ряды врагов и пробивали стены серебряной башни, осыпая сражающихся внизу обломками.

В очередной раз вспыхнули магические орудия башни — одно за другим, как артиллерийская батарея. Слаанешитские танки маневрировали, метались по полю боя, уже не сохраняя строй, но долго уклоняться от града магических снарядов не могли, и залпы раздирали их в обожжённые и оплавленные клочья металла.

Но танков было слишком много. Воины Слаанеш готовились и ждали битвы — и не просто ждали, а жаждали. Гхадрилл не знал, предусмотрел ли это Прядильщик Козней, но не сомневался, что, если так, исход уже предрешён. У Повелителя Перемен должен быть план… В котором самое сложное для них — дожить до конца.

Рядом разорвался снаряд. Гхадрилл бросился на землю, успев заметить, как следующий пробил насквозь доспех другого космодесантника, разбросав вокруг покрытые кровавой пылью металлические обломки. Откатившись в сторону, Гхадрилл вскочил и поднял посох, но слова очередного заклятия потонули в громовых раскатах. Небо озарили вспышки, виной которым были не молнии.

Макробатареи. Пока силы Хаоса сражались на земле, на орбите началась своя битва.

Вокс затрещал. Сквозь помехи, визг и неразборчивый шёпот демонов пробился искажённый голос Эйдакрикса:

— Пробиваемся к артефакту!

— Есть, — с холодным спокойствием ответил Гхадрилл и передал приказ своей роте.

Он, как и все, чувствовал зов артефакта. Сейчас, вдали от него, чернокнижник мог сопротивляться, но что будет, когда они подойдут ближе? Насколько губительным окажется его воздействие?

Космодесант действовал чётко и слаженно, прикрывая друг друга огнём и уверенно прорываясь вперёд. Обычно легион раздирала грызня за власть и силу, вечная погоня за любыми крупицами знаний, но сейчас от того, как они работают в команде, зависели их судьбы: если они не добудут артефакт, демон лично разделается с каждым из тех, кто его подвёл.

И всё же Атрей Гхадрилл старался держаться подальше от Развращённого Тьмой, окружённого свитой из големов Рубрики. Он уничтожал врагов точными, будто стрелы, и столь же смертоносными заклинаниями, чьи всполохи тонули во вспышках выстрелов, как крики раненых и стоны умирающих тонули в рёве голодного пламени и хлёстких разрывах снарядов. Выстрелы танков рвали демонов на куски, каждый болт и заклинание находили свою цель, и пепел под ногами превратился в хлюпающую кровавую грязь.

Пронзительный, почти разрывающий перепонки визг крикунов разнёсся над полем боя. Влекомые магическими потоками демонические звери вырывались из варпа и с яростной, животной жаждой крови бросались на демонов и космодесант. От их крика у тех, кто слышал его вблизи, из ушей текли ручейки крови, и это был последний звук в их жизни, потому что в следующее мгновение бритвенно острые бивни разрубали жертву на куски. Крикунам ничего не стоило изрубить в крошево демонетку или вскрыть силовой доспех, как консервную банку, как и врагу не нужно было много усилий, чтобы одним выстрелом обратить чудовище в алую пыль или встретить смертельным ударом меча.

Но демоны продолжали пребывать, и им не было числа.

К'заариас смотрел на битву с высоты своего роста, и в то же время взгляд его был устремлён в небо — туда, где за бурей варп-шторма сошлись в битве два корабля. «Крик безумца» и имперский линкор. Экипаж одного поддался всепоглощающему ужасу и панике, экипаж другого оставался предельно собран и сосредоточен. Небо резали на части вспышки залпов и пустотных щитов, но долго битва продолжаться не может: «Крик безумца» должен отступить или будет уничтожен.

Там, на орбите, шла битва, в которой крейсер Хаоса не мог победить, но Прядильщик Козней следил за происходящим с холодным любопытством, просчитывая всевозможные исходы. Корабль остался под контролем Катродельтуса, и внезапное — или, впрочем, вполне ожидаемое прибытие имперских сил, — стало отличным поводом проверить, оправдает ли механикум ожидания, докажет ли в очередной раз свою полезность.

Исходов этой схватки могло быть великое множество, и каждый из них зависел от обстоятельств, но одно оставалось неизменным: время уходило с каждой секундой. Чем бы ни закончился поединок двух древних машин, когда он завершится, решится и исход боя на поверхности планеты.

Резким, дёрганным движением К'заариас повернулся туда, откуда щупальцами тянулся зов артефакта. Чернокнижники вели своих бойцов и големов к затянутому дымом горизонту, прорезая себе путь, подобно острейшему клинку. Любого, кто вставал на пути, они обращали в прах, а за их спинами вновь смыкалась битва. Серебряная башня обстреливала танки, и они отвечали массированным огнём, разрушая всё больше стен. Скоро запертый внутри демон уведёт сооружение обратно в варп, и войско Повелителя Перемен останется почти без поддержки с воздуха…

За что скоро поплатятся те, кто не поднял Крылья Рока по приказу демона.

К'заариас больше не координировал действия своих воинов. Его не волновало, чем кончится бой: главная цель уже близка, остальное не важно. Опираясь на посох, он двинулся вслед за космодесантом. Транспортный корабль и окружающие его штурмкатера летели в нескольких сотнях метров впереди, лишь немного отставая от группы, но следуя за сопровождением и расчищая себе путь с помощью собственных орудий. Они не поднимались в небо, где стали бы лёгкой мишенью, но и совсем затеряться среди сражающихся их громоздкие железные туши не могли.

Снаряд со свистом рассёк воздух, вспыхнуло пламя — а спустя доли секунды глухо хлестнул взрыв. Штурмкатер повело в сторону. Обернувшись вокруг своей оси, он смёл оказавшихся на пути демонов. Из охваченной огнём прорехи в его оплавленном борту густым серым шлейфом вырывался дым. Второй залп вражеского танка попал в уже горящие двигатели, и штурмкатер взорвался — а затем и на саму боевую машину обрушились магические болты серебряной башни.

Каждое мгновение битвы ознаменовывалось чьей-то пролитой кровью, очередным взрывом или сотворённым заклятием разрушительной силы. За изрубленными телами и кровавым пеплом скрылась земля.

Силы Хаоса не считались с потерями.

Отделение Гхадрилла во главе со своим капитаном и Эйдакриксом пробивалось через толпы демонов. Отточенное тысячелетиями и закалённое варпом, их мастерство было велико, но космодесант шёл к цели уже не в полном составе. Позади остались убитые и тяжелораненые, не способные подняться. Те, кому повезло больше, сражались плечом к плечу с братьями по оружию и истерзанными битвой, но ещё держащимися големами.

Снова в громовых раскатах сражения на орбите полыхнуло небо, и в этой вспышке клубы дыма не сумели скрыть очертания руин вдали. С каждым шагом к ним артефакт звал всё отчётливее. К'заариас слышал его, как слышат демонов смертные, всем своим существом ощущал тянущиеся из глубин разрушенного города когти тьмы. Древняя реликвия, чем бы она ни была, жаждала быть найденной.

Руины приближались, но слишком медленно. С каждым выстрелом кораблей на орбите времени оставалось всё меньше. Рота кинжалом врезалась в гущу битвы, рассекая её огнём болтеров. Смертоносные магические атаки обращали врагов в прах. Со всех сторон на Тысячу Сынов бросались демонетки, чьи ликующие визги и смех сливались с грохотом и предсмертными воплями. Порой их атаки достигали цели: клинки и клешни пробивали броню и вонзались в плоть, — но многих тварей сметали огнём големы Рубрики. Им смертельно опасные для живых удары были не страшны.

Взмахнув крыльями, К'заариас в мгновение ока оказался среди своих воинов, самые высокие из которых макушкой доставали ему лишь до колена. В искажающем материю шторме его очертания расплывались дымкой, но дымка эта слилась с дрожащим маревом жара, когда Повелитель Перемен вскинул посох и на врагов обрушился всепожирающий огонь. В рёве его потонули вопли демонов, дрожащее марево исказило предсмертную агонию. Одних это магическое пламя обращало в прах, других меняло до неузнаваемости, как если бы то был не огонь, а поток чистейшей энергии варпа. Там, где прокатилась непредсказуемая огненная волна, на мгновение образовался горящий рубец между сражающимися, но стоило разноцветному пламени угаснуть, как выжженная «рана» стала затягиваться.

Выстрелы болтеров потонули в общей канонаде, не стихающей ни на миг. Не жалея боеприпасов и сил, космодесант прорывался через поредевшие ряды обезумевших от битвы демонов, что рубили и жгли друг друга и бросались на всё, что движется. Всё больше бойцов теряя убитыми, рота уничтожала их, расчищая путь — методично и хладнокровно. Демонетки Слаанеш не могли стать серьёзной проблемой.

Как и ужасы Тзинча не стали проблемой для Детей Императора. Бойцы в пурпурной броне ударили быстро и неожиданно, сметая фланг болтерным огнём. Брызги крови взметнулись над пробитой бронёй убитых, грузно, как в замедленной съёмке, упавших на землю. Но большая часть болтов лишь пробила нагрудники големов, разворотив их и не найдя под ними живой плоти.

Чернокнижники одновременно развернулись к новому врагу, вскидывая посохи. Прозвучали слова заклинаний, что не могли быть услышаны в битве, но отзывались вибрацией в потоках магии. Направленные и преобразованные, они подобно стреле обрушились на космодесант Слаанеш.

И не достигли цели.

Удар, каким бы мощным он ни был, разбился о стену из искорёженных душ, вырванных из варпа и зашедшихся криком отчаяния и боли. Их вопль проникал в самые глубины души, пробуждая и вытягивая на поверхность безумие. Животное, неконтролируемое, сводящее с ума и доводящее до исступления.

На стороне врага был чернокнижник. Тот, чьим оружием стало не пламя и не чистейшая необузданная магия варпа, но человеческие эмоции, пороки и желания. Раньше, чем те, кому хватило сил противиться забирающимся в голову холодным пальцам, кто не стал обезумевшей от собственных потаённых желаний марионеткой, осознали, что происходит, часть бойцов повернулась против своих и открыла огонь.

От болтеров не могла спасти ни магия, ни броня. Эйдакрикс Развращённый Тьмой был одним из тех, кто успел броситься на землю и укрыться в ямах и котлованах. Скатившись по склону, он поднялся на колено и воззвал к клокочущей в Имматериуме магии. Двоих бросившихся к нему демонеток разорвало изнутри. Следующая атака обратила в кровавый прах космодесантника, что появился на краю котлована, направив на чернокнижника болтер. Он не смотрел, кто это был: в любом случае — враг.

Один приказ — и големы Рубрики открыли огонь по тем, кто ещё недавно сражался с ними плечом к плечу, но не выдержал психической атаки. Эйдакрикс выбрался из укрытия и тут же перекатился, уходя с линии огня. Земля рядом с ним взметнулась фонтаном, а затем болтер космодесантника в пурпурной броне разорвало у него же в руках.

Снова сознания коснулись цепкие когти врага, на грани слышимости раздался полный полубезумного наслаждения смех. Боль пронзила затылок, будто в голову попал лазерный луч. Неразборчивый шёпот, что звучал лишь в ушах, но был громче крика, требовал подчиниться, умолял, взывал ко всем тёмным желаниям, к властолюбию и гордыне, не обещая ничего, кроме исполнения всех прихотей. Чем больше Эйдакрикс противился, чувствуя, как из носа потекла горячая струйка крови, тем сильнее становилась боль, но и в этой боли было нечто такое, что заставляло затаить дыхание и поддаться.

«Нет! Нет, нет, нет! Я достану тебя, дрянь, слышишь?! Достану!!!» — он не знал, было ли это последней отчаянной мыслью перед забвением или рыком, вырвавшимся из горла, но злость отрезвляла ничуть не меньше, чем желание жить. Стоит сейчас поддаться — и его убьют. Может, не сразу, а может, уже в следующую секунду: сейчас Прядильщик Козней лишь наблюдал, но уничтожить всех он не позволит.

Эйдакрикс поднялся. Некогда было думать, в какой момент он упал на колени. Все силы, всю концентрацию он бросил на защиту. Он должен держаться. Сквозь застилающую глаза пелену он увидел быстрые силуэты демонеток, массивные фигуры сражающегося между собой космодесанта и высокое существо, что стояло на возвышенности прямо в гуще боя, не скрываясь и не пытаясь затеряться среди бьющихся демонов.

Оно стояло в полный рост, сжимая в изящных пальцах посох и окидывая взглядом поле боя, но ни один болт, ни одно заклинание не попало в него. В иллюзиях ли было дело или в том, как это порождение Слаанеш действовало на разум? Сложное, не лишённое изысков одеяние развевалось по ветру вместе с выбившимися из-под капюшона волосами. Вспышки света отбрасывали на чудовищно искажённое лицо угловатые тени, превращая его в гротескную маску.

Маску, перекошенную кривой, безумной улыбкой.

Того, кто когда-то принадлежал к роду эльдар, до неузнаваемости извратил Хаос. И он же наделил разрушительной силой, которую чернокнижник не преминул пустить в ход. Он вскинул руку, будто привлекая внимание, а в следующий миг всплеск силы разбросал в стороны сражающихся, одних лишь калеча, других — разрывая на куски. Но Эйдакрикс остался стоять. Слаанешит одарил его едкой улыбкой, как бы давая понять, что хотел сразиться с ним один на один, в очередной раз доказав своё мастерство и порадовав Ту-Что-Жаждет.

По мановению руки взметнулось пламя, с рёвом бросилось на эльдара — и встретилось с дрожащим маревом ответного удара. И снова к разуму потянулись незримые цепкие пальцы, будто бы вонзающиеся в голову вместе с оглушительным, разрывающим рассудок психическим воплем. Эйдакрикс упал на колени, сорвал шлем и схватился за голову. Из уголков его глаз, по лицу и шее потекли ручейки крови.

На мгновение свет померк. Отступил шум битвы, и осталась только боль. Боль рассудка, готового разлететься осколками, которых уже не собрать. Но энергия ещё клокотала внутри, жаждала выхода, и Развращённый Тьмой позволил ей освободиться. На грани слышимости взревел огонь, раздались крики.

И Эйдакрикс открыл глаза.

Вместо всепоглощающей тьмы взгляд устремился в штормовое небо. Мимо, взбив металлическими ногами грязь, пробежал голем Рубрики. Болтер в его руках выплюнул вспышку пламени. Как в замедленной съёмке вслед за братьями и големами бежали остальные бойцы. Эйдакрикс медленно вздохнул, и время будто бы вернулось в привычный ритм: вновь закипела битва, выжженная пустошь озарилась неконтролируемым смерчем разноцветного огня, бросились к руинам остатки роты.

Он поднялся. Сначала привстал на руке, глядя на всполохи магического пламени и сражающихся прямо над бездыханными телами демонов сквозь кровавую пелену, затем поднялся на колено и, почувствовав, что тело снова слушается, выпрямился. Там, где совсем недавно стоял вражеский чернокнижник, не было ничего, кроме оплавленных обломков танка и обгоревших тел. Но он выжил — это Эйдакрикс почувствовал каким-то шестым чувством.

Времени на поиски опасного врага не было. Он примкнул к своим братьям, что уверенно пробивались к руинам через поредевшие ряды демонов, оставляя под ногами лишь трупы и прах.

Каждый шаг приближал их к заветной цели. Каждый пройденный метр был вырван с боем. Потом и кровью. Теряя бойцов, но ещё больше уничтожая врагов, Тысяча Сынов пробивались к руинам. В дыму и среди танцующих в схватке демонов они не видели, что за руины ждали их впереди и не представляли, сколько ещё им предстояло пройти, но К'заариасу с высоты его роста открывался совсем другой вид.

Руины, оплетённые остатками теперь уже обгоревших лиан и гибких лоз, когда-то были городом. Тысячелетия стёрли его из истории, превратили некогда населённую планету в мир смерти, и уже никто не знал, что заставило историю повернуться именно так — какое-то масштабное событие или незначительная мелочь, на которую никто не обратил внимания? Были ли это происки Губительных Сил или случайность в хаотической бесконечности событий?

Ответов уже никто не даст, да и сами эти вопросы были порождены не столько необходимостью знать, сколько любопытством существа, чьей природой оно являлось. Но сейчас прошлое не имело смысла, оставляя после себя лишь настоящее, и в настоящем это место было уже мертво. От той жизни, что принесла сюда природа, мало что оставил орбитальный залп «Крика безумца», но оплавленные и обожжённые волной жаркого, как само солнце, пламени здания выстояли. Увитые обугленными остатками плюща там, куда не добрался огонь, они скалились потёкшими от жара и вновь застывшими сколами, в безмолвии кургана следили за пересёкшими линию городской стены бойцами пустыми провалами окон. Обломки, оставшиеся от некогда высоких строений, сплавились в бесформенные кучи из металла и камня.

Центром безжизненного многоуровневого лабиринта руин служило строение, удивительным образом нетронутое временем. Высокое, в несколько раз выше любого из окружающих его полуразрушенных зданий, лишённое окон, напоминающее странной формы башню, оно словно не принадлежало этому миру. Как частичка чего-то иного, грубо выдранная из другой реальности или эпохи…

Нечто, связанное с варпом.

Здесь влияние артефакта уже не просто касалось разума — зов грубо впивался в голову когтями, грозя разорвать рассудок и поселить в человеческом сознании чистейшее безумие. С каждым шагом давление становилось всё сильнее, но космодесант двигался вперёд, оставив позади битву и окружив транспортник. Чернокнижники шли впереди, борясь с наваждением неподвластной им силы, но каждый пройденный метр давался им труднее предыдущего. К'заариас мог бы отозвать их, бросить обратно в битву, но не стал: они были нужны ему здесь, и сейчас неведомый артефакт, вобравший в себя энергию Эмпиреев, испытывал их волю и силу.

А демон знал, что будет дальше. Из великого множества исходов, какие только могла предложить судьба, всё шло к одному: «Крик безумца» отступил. В небе полыхнул варп-разлом, и Имматериум поглотил истерзанный корабль. Но Катродельтус не сбежал — лишь увёл крейсер в варп, чтобы вернуться позже, потому что иначе жить ему останется считанные часы. И он это знает.

Первый космодесантник упал на колени, схватился за голову, покачиваясь из стороны в сторону. Это был лишь вопрос времени. Боец сорвал шлем, подняв изуродованное варпом лицо к небу. Его глаза остекленели, из носа полилась кровь.

— Он… Он зовёт… Ждёт… Сила… кх… знания… Цена… — невнятно, срываясь в бульканье и хрип, забормотал он.

Псайкер. Чувствительный, с большим потенциалом, но слишком слабый. Остальные пока держались, быстро продвигаясь вперёд. С трудом, но легче своих братьев сопротивлялись волнам психической энергии и безумия Эйдакрикс Развращённый Тьмой и Атрей Гхадрилл, в очередной раз подтверждая, что пригодны для целей Прядильщика Козней.

Один из идущих рядом воинов остановился и потянул поражённого разрушительной тьмой брата за плечо, пытаясь поднять на ноги. Безумец умолк, медленно, будто с усилием, повернул голову в его сторону — и выхватил цепной меч. Завизжало зубастое лезвие. Космодесантник успел отскочить и вскинуть болтер. Новоявленный враг с нечленораздельным криком ринулся на него, но тот нажал на спуск раньше. Хлопок. Вспышка. Болт пробил нагрудник безумца, выбив из его спины обломки металла и брызги крови, и мертвец упал под ноги тому, кого только что жаждал убить.

— Осторожнее. Приглядывайте за рядом идущими, — отдал приказ по воксу Гхадрилл.

Ему ответили короткими «есть».

Но всплески психической энергии расходились не только из центра руин. Сильная магия выдала того, кто пробивался к городу с поля боя, методично расчищая себе и космодесанту путь. Стеной болтерного огня Дети Императора безжалостно уничтожали демонов Тзинча, прикрывая идущего впереди эльдарского чернокнижника.

Тысяча Сынов продвигались к цели быстрее: они уже зашли в город и им не мешали демоны. Несмотря на давление самого артефакта, они уверенно шли к загадочному строению, и по мере приближения к нему всё отчётливее чувствовалось, что мир вокруг лишён жизни. Скверна, как въедающаяся ржавчина, пропитала всё — от глубин этого города и проклятой земли до самих стен, камня и металла. Здесь уже не попадалось погибших растений, а в пыли под ногами угадывались очертания костей.

Быть может, некогда населённый мир таким, каким он стал, сделал артефакт? Выпил жизнь из всего вокруг и на многие тысячелетия погрузился в анабиоз, позволив планете измениться и ожить, пока что-то не пробудило его тёмную силу вновь?

Шторм стихал, и пространство вокруг становилось всё более неподвижным, неподвластным переменам, как сама смерть. Лишь очертания башни подрагивали, будто окутанные дымкой; её шпиль на фоне облаков, как мрачный обелиск, казался недвижимым, если смотреть на него краем глаза, но дрожал и расплывался под прямым взглядом, словно не принадлежал материальному миру.

Чернокнижники вели своих бойцов всё выше, поднимаясь с уровня на уровень, пробираясь через обломки и завалы, по краям навесов и антресолей над стихийными провалами и неестественными разломами в земле, окутанными ядовитым туманом, через здания, сокращая путь или обходя непроходимые участки. К'заариас заметно уменьшился в размерах, став лишь в два раза выше космодесантника. Порой ему приходилось перебираться через строения по крышам, а над провалами лететь на крыльях. Не будь с ним космодесанта и транспортного корабля в сопровождении штурмкатеров, которым часто приходилось искать обходные пути вместе с сопровождением, Повелитель Перемен уже добрался бы до заветной цели, но найти артефакт — полдела: его ещё нужно доставить на «Крик безумца».

В руины зашли враги. К'заариас уловил отголоски психической силы псайкера, за которым следовали Дети Императора и несколько подчинённых его воле демонов. В битве понесли потери обе стороны, но сейчас стремительно нагоняющий Тысячу Сынов отряд превосходил их числом. Однако и у тзинчитов было преимущество: от башни их отделяло несколько кварталов. Им уже приходилось задирать головы, чтобы взглянуть на виднеющийся между почти соприкасающимися крышами шпиль.

По пути отряд потерял ещё несколько бойцов, но большую его часть составляли големы Рубрики, которым зов артефакта был не страшен. В этой схватке с необузданной психической силой жертвы были неизбежны. Как и в оставшейся позади битве: бойцов осталось меньше половины. Вслед за живыми, многие из которых были ранены, шли големы, в чьих доспехах зияли рваные пробоины, а уцелевшие части брони покрылись копотью, выщербинами и вмятинами.

Но они дошли. Через кровь и боль, сначала пробиваясь через орды демонов и вражеский космодесант, теперь — борясь со сводящим с ума шёпотом артефакта, они дошли до подножия башни. Руины вокруг неё превратились в пыль и расплавленные камни. Башня скалилась шипами и каменными отростками, что, казалось, готовы ожить в любое мгновение. Вокруг неё паучьими лапами вонзались в землю соединённые с ней тонкие высокие пристройки пониже, оканчивающиеся такими же острыми шпилями. Чем бы ни было это строение на самом деле, оно мёртвой хваткой вцепилось в проклятый мир — чёрная тень на фоне темнеющего неба, в котором не осталось ни единого яркого проблеска шторма.

Последние уцелевшие здания неровным кругом обрывались на краю выжженного пустыря вокруг башни. Несколько сотен метров пустого пространства, рассечённого низкими, не выше полутора-двух метров остатками стен и давно просевшими в землю обломками. В пыли не отпечаталось следов — веками ничто живое не приближалось к наглухо закрытым вратам башни.

Космодесантники остановились, окружив зависший над землёй транспортный корабль. Их взгляды приковала громада башни. Снизу казалось, будто она вспарывает шпилем облака.

К'заариас оглядел местность. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы сделать выводы и составить план.

— Гхадрилл, возьми големов и организуй засаду, — отдал приказ он.

Чернокнижник кивнул, не поднимая головы. Прямо смотреть на Повелителя Перемен опасался даже он, и не потому, что демон мог принять это за дерзость — нет, просто его изменчивый облик, вероятно, быстро лишил бы космодесантника рассудка.

— Остальные — за мной, — скомандовал Прядильщик Козней.

Наведя посох на запечатанные врата, он позволил энергии Имматериума выплеснуться направленным ударом психической силы такой мощи, что камень рассекла паутина трещин. Но врата устояли.

Ненадолго.

К'заариас вытянул руку и сжал кулак, концентрируя силу магии. Трещины с хрустом вгрызались в камень, разбегаясь по вратам и стенам вокруг них, на землю осыпались ручьи пыли и каменной крошки. К'заариас развёл когтистые пальцы веером, и удар неистовой силы изнутри разметал обломки врат. Космодесант накрыло облако пыли, гонимое мощью телекинеза, но крупные куски камня разлетелись дальше и с грохотом обрушились позади них.

Там, где всего мгновение назад высилась непроницаемая стена, зиял чернотой неровный проход. Остроконечная арка смыкалась так высоко, что К'заариас мог пройти в неё, не пригибаясь, а бойцы отделения казались на её фоне не выше смертных. Несмотря на размеры башни, изнутри не донеслось ни сквозняка, ни эха ветра. Темнота внутри была безжизненной и неподвижной, но что-то зловещее, древнее настолько, что существовало задолго до заселения и вымирания этой планеты, манило ступить под своды башни.

Опустевший город, никем не охраняемый артефакт, легко разрушившиеся врата… Слишком просто — а значит, это ловушка, и ловушка смертельная. Но у Эйдакрикса и Прядильщика Козней были свои планы.

— Вперёд, — отдал приказ чернокнижник.

Его отряд решительно шагнул в башню. К'заариас последовал за ними, но на грани тьмы и света остановился и оглянулся на озарившееся вспышками, что уже не были проявлением варп-шторма, небо.

И земля содрогнулась.