Всегда и навеки (джен)

Цицерон вновь оказался на пороге холла замка. Огромная дверь закрылась за его спиной, и утренний холод и туман остались позади. Молодой имперец на несколько секунд нерешительно замер возле входа, не зная куда идти дальше. Раша отказался сопровождать его, так как эта идея ему совершенно не понравилась, да и отругал ко всему.

«Ты обещал Раше молчать!» — это был его главный аргумент. А после Цицерон ещё очень много узнал о себе интересного. Но в словах Уведомителя была доля истины, ведь он знаком с графом куда дольше его правой руки, что только и успел с ним познакомиться.

— Ты не знаешь, что это за мер, тебе не известны его повадки и взгляды. Так, издалека, возможно. Но ты и представить себе не можешь, на что он способен, если хочет чего-то добиться. Дай ему только повод, скажи что-то невзначай…

— Я видел на что он способен. Чейдинхол ещё не выветрился от той вони, — встрял молодой убийца, насуплено сидя на табурете в покоях хозяина Убежища. Да, он понимал, вина его есть и выговор заслужен. Однако, если взглянуть на всё происходящее с долгосрочной перспективы, то лучше иметь дело со своим графом, нежели влезать в чуждый улей из разных сортов политиков в столице. Разве это не разумно? Но Раша хотел доверить это дело Амузаю, и не желал верить словам Фарвила Индариса.

— Не перебивай Рашу, не забывайся, будь добр! Естественно, ему выгодно привязать нас к себе, а после и подмять под себя. Этот мер спит и видит, как Тёмное Братство начнёт с ним советоваться и видеть в нём опору. Тогда его голос среди других графов станет еще громче и весомее, ведь у него на коротком поводке будет гильдия убийц!

— Не слишком ли ты драматизируешь? Граф первым протянул нам руку, зачем отстраняться? И не важно, какие причины стоят за его решением. Каждый из нас извлечёт выгоду из этого сотрудничества. Тем более, вы же давно знакомы… Раша, тебе не составит труда с ним договориться на хороших условиях, я в этом уверен. Да и… Разве мы сейчас с ним не на этом самом поводке?.. Ведь связь между семьёй Индарисов и Тёмным братством весьма давняя.

Раша зашипел на Цицерона и одарил его оплеухой по голове. Как же он был зол…

— Цицерон, что ты болтаешь?! Совсем дурак?! Именно сейчас мы и граф находимся в незримом равновесии. Это паритет, ни больше и ни меньше. А ты хочешь всё нарушить?! Ты хочешь сломать то, что строили до тебя? Между прочим, неглупые люди! Уведомители Тёмного Братства!

— Я же не с самим графом буду иметь дело, а с его младшим сыном. С Фарвилом Индарисом я даже не знаю, как начать разговор, поэтому и прошу тебя пойти со мной. Раша, пойми, у меня и в мыслях не было что-то ломать. Ты совершенно прав, и я с тобой полностью согласен, да и кто я такой, чтобы с тобой спорить? Но не думаю, что отпрыск столь же опасен, как его отец. Давай с ним встретимся?.. Всё-таки здесь все свои, договоримся…

— Не смеши Рашу… Не знает он, как заговорить с графом. Хах! Если бы твои слова были правдой, то ты бы молчал, как и обещал! Амузаю из столицы виднее, чем нам на границе с Морровиндом, но раз ты не доверяешь моему плану, иди сам! Я даю своё согласие, ступай к этим красноглазым дельцам и покажи себя, раз тебе так неймётся…

В руках Цицерон теребил письмо о встрече, глядя в кошачьи глаза напротив.

И вот он здесь, в замке. Но в отличие от Раши, который наверняка знал тут каждый угол, молодой ассасин был здесь во второй раз. Посему совершенно не ориентировался и неуверенно озирался по сторонам.

— Вы к господину Илету Индарису? — совсем рядом раздался вопрос, и Цицерон непроизвольно отшатнулся от незнакомца. Им оказался слуга, что возник из ниоткуда. Нарисовался… Или молодой имперец так забылся в своих мыслях, что просто не заметил его приближения. Да, последнее больше походило на правду.

— Да… К нему… — голос запнулся сам собой. Здесь он не чувствовал себя уверенным, и Раши рядом не было, чтобы поддержать. Он столько времени был в его тени, что отвык от подобных разговоров. С заказчиками же Цицерон в основном молчал. Немудрено было перепутать половину слов. Ах, почему Раши нет рядом! Ведь сам он действительно может ляпнуть что-то лишнее, необдуманное. Но ведь всё уже решено. Цицерон сам вызвался и вытребовал эту встречу у Уведомителя. И идти на попятную сейчас? Бред.

Поджав нижнюю губу, он кивнул, если вдруг его ответ был плохо расслышан. Капюшон скрывал часть лица, но всё равно было неуютно под пристальным взглядом.

— Покажите приглашение, пожалуйста, — слуга протянул руку в ожидании. От услышанного, спохватившись, молодой имперец вынул из кармана письмо. Осмотрев его, мужчина ответил: — Пройдёмте со мной, пожалуйста. Я отведу вас в библиотеку господина Илета Индариса.

«Вежливый какой», — мимолётно пролетела в голове мысль.

Всё это было так странно, словно и не с ним происходило. Цицерон направился вслед за слугой, мимоходом осматривая замок. Они свернули в проход по левую руку, тот самый, что молодой ассасин заприметил ещё в первый раз будучи здесь. Лестница уводила вниз, под главный зал, где начинался коридор.

— Сюда, пожалуйста, — поманил мужчина в запутанные подвальные помещения.

Цицерон шёл, помалкивая, воображая в уме младшего сына графа. Шутка ли, он его никогда не видел. Раша сказал, что и сам сталкивался с ним лишь несколько раз мельком. По его словам, у этого Илета нелюдимый характер затворника и не запоминающаяся внешность, но Цицерону от этого описания легче не стало. По сути, ничего путного и дельного про этого данмера Раша так и не смог вспомнить.

За очередной дверью донеслись до слуха чужие голоса и женский смех, из-за чего Цицерон замедлил шаг, прислушиваясь. Но тут дверь со всей силы распахнулась, толкнув молодого ассасина. И он смог бы устоять на ногах, если бы до кучи на него кто-то не налетел, выбегая из комнаты. По коридору разлетелся смех толпы. Преимущественно женский.

— Вот непутёвый!

— Смотри вперёд! Ха-ха!

Цицерон зашипел от боли, чужое тело недурно придавило его к полу. Ирреальность происходящего ещё сильнее намекала о себе. Без Раши он действительно жалкое зрелище… Куда он полез? Тем более отмолчаться здесь уже не получится!

— Прости… — раздались извинения над самым ухом. На молодого ассасина смотрели красные глаза, такие, какие бывают лишь у данмеров, их ни с чем не спутать. От удара капюшон почти слетел с головы, от чего его обладателю стало совсем жутко от происходящего. Мер неуклюже поднялся при помощи подоспевшего слуги, а после тот протянул руку и поваленному имперцу. Но Цицерон сперва поспешил вернуть капюшон в прежнее положение, и только после позволил помочь себе подняться.

— Будь аккуратнее! — из дверного проёма вышел второй тёмный эльф, в его руках была бутылка дорогого вина. Кажется, Понтию нравилось такое. Слуга благоразумно отошёл в сторону. Молодой ассасин также непроизвольно попятился к стене, когда мужчина подошёл к первому данмеру и рукой потрепал того по голове. — Не нужно спешки, — и обернувшись в сторону комнаты, добавил: — Идём!

Из полуосвещенного помещения вышло некоторое количество девушек, по крайней мере, Цицерон успел насчитать пять тёмных эльфиек и несколько аргонианок, и все в весьма откровенных нарядах. Что ещё сильнее смутило и заставило отстраниться от происходящего. Вслед за ними последовала пара крепко сложенных мужчин, так же данмеров, что несли в руках какие-то ящики и мешки. Всё случилось столь быстро и внезапно, что молодой ассасин даже не успел разобраться — кто это такие. И лишь урывками смог додумать, что здесь происходит.

Сердце немного успокоилось лишь тогда, когда вся эта весёлая вереница свернула за угол и стала подниматься по лестнице. И тут молодой ассасин понял, что стоит в столь пришибленном состоянии отнюдь не в одиночестве. К противоположной стене прижался столкнувшийся с ним первый тёмный эльф. Видимо, тот второй был здесь важной фигурой. Да и вообще, Цицерон его где-то уже видел, но сейчас был слишком сконфужен и память отказывалась напоминать.

— Аланил… — раздался в тишине чужой голос. — Да чтоб тебе пусто было! — вдруг выкрикнул данмер, задрав голову. Кулаки сжались, но он так ничего и не предпринял. Никаких истерик или судорожных воплей, тёмный эльф замер, просто вперив взгляд в потолок. Эта была довольно странная картина. Что он там пытался разглядеть, было решительно не ясно.

И только сейчас, когда всё утихло, Цицерон смог разглядеть этого мера. Большую часть его лица закрывали длинные волосы, из-за чего не совсем был ясен возраст. Однако, судя по голосу, данмер был ещё довольно молод, естественно, по меркам эльфов. Чёрные пряди были чуть ли не по пояс, но сейчас растрепанной массой облегали плечи, попав в рот и глаза. Незнакомец, после некоторого примирения с произошедшим, начал убирать их с лица. Одежда была неброской, однако с претензией на состоятельность её владельца, но очень закрытой. Острый подбородок исчезал в длинном богато украшенном вороте, на руки были надеты перчатки, а полы одеяния стелились чуть ли не по земле. Манера держаться оставляла желать лучшего: сутулые плечи, робкий шаг, тонкие губы, словно вечно поджатые. Сам он был худ и бледен. Но явно являлся приближённым графа, несмотря на всё вышеперечисленное.

И тут Цицерона как молнией ударило. Имя, сказанное незнакомцем, наконец, дошло до его разума, и память опомнилась, словно ото сна.

— Аланил? Аланил Индарис? — удивлённо воскликнул он. — Старший сын графа? Это был он? — после чего одёрнул себя и умолк. Не слишком ли ярко реагирует на услышанное? Раша бы сейчас на это фыркнул и закатил глаза.

— Всё верно, — ответил слуга, подойдя к тёмному эльфу и указав на имперца, добавил: — К вам посетитель.

— Ах… Ты ко мне? — озадаченно пробурчал данмер себе под нос. — Как же глупо всё вышло. Наше с тобой знакомство получилось таким скомканным и не подобающим приличиям, а всё из-за моего братца…

— Братца?.. — повторил за ним Цицерон, наконец, осознавая, кто перед ним. — Вы?..

Тёмный эльф кивком поблагодарил слугу, и последний поспешил покинуть коридор, так как выполнил своё поручение и с чистой совестью мог приступить к другим обязанностям. Тем временем красные глаза, поблёскивающие сквозь пряди длинных чёрных волос, приблизились. И до слуха молодого имперца донеслись слова:

— Я Илет Индарис. Приятно познакомиться.