Тыквестрия (джен)

Яблоджек, вдоволь намахавшись лопатой и спихнув остальное на злобно зыркнувшее братело, вернулась в дом, сполоснулась, перекусила и присела у окна, грызя яблочные семечки и включив стоящий на полке радугоприёмник. Оттуда раздался унылый баритон.

— Здравствуйте, дорогие… слишком дорогие зрители и слушатели «СкороВестника»… А можно, мы улетим подальше? Лимони, ну что мы здесь покажем такого, чего не видит пол-Тыквестрии?

— Тебе всё слишком, Кивано! — звонко откликнулся кобылий голос. — А ну, ходу за оператором за борт! Извините, дорогие зрители, мелкая техническая неисправность в нашем ведущем — воспаление нудизма.

— Ты чересчур придирчива, Лимони, и это вовсе не так называется, ты слишком плохо училась в школе… Ай, только не по голове, я же ею думаю!

— А ещё ты в неё ешь, я в курсе! Шевели размахалками, репортаж сам себя не сделает.

— Ладно, ладно… Это всё чересчур напряжно… Ну хорошо, итак, дорогие зрители и слушатели, мы сейчас летим чрезмерно высоко на слишком маленьком тыквожабле над чересчур большим Кабакхорном, и наблюдаем слишком страшного и чрезмерно опасного запредельно фиолетового и дохуфигища огнемётного коркодавла, которому нас сожрать слишком даже чересчур просто, но здесь все какие-то слишком непонятливые… Ёк, за что?!

— А ты разве не понял?

— Понял слишком хорошо, что ты чрезмерно агрессивная кобыла, Лимони Лайм, и чересчур любишь выплёскивать свою агрессию на окружающих!

— Кивано Киви, не доводи меня до греха!

— Хорошо-хорошо, уже лечу… и вот мы с оператором покинули наш слишком ненадёжный транспорт и летим. Слишком медленно и слишком близко к слишком уродливому и слишком безвкусно-вырвиглазному ящеру, плюющемуся слишком ярким кислотно-зелёным огнём, и его слишком огромной пасти, где очень слишком много слишком острых клыков… Нет, ну этого урода на хрен, я на такое не подписывался, я немедленно увольня… А-а-а-а!

— Корень Сельде!.. Э-э-э… извините, дорогие зрители, ящеру, как вы видите, не понравилось, что наш ведущий назвал его, хм… ну вы слышали, и он плюнул в него портальным огнём. В итоге Кивано исчез неизвестно куда, и слава Сельдерестии, эм, в том смысле слава, что наш оператор не пострадал и мчится со всех перепонок обратно на… Батат, какого?..

— Берегись!..

Из приёмника донеслись треск и шипение.

— Потеряли правый мотор… его тоже снесло, как Кивано! Дрискордов коркодрыл, мы только что выплатили кредит в тыквотеку за этот тормозной пузырь! Старик меня прибьёт… Идём на аварийную! Батат, держись!

— Во дела… — Яблоджек, продолжая лузгать яблосёмки, покрутила ручки настройки. — Лихо у них там. Ну ничо, зелье я мелкой выдала, справятся. А ежели нет, домой не пущу, пускай сами у Гикоры новый еликсир добывают. Эдак на тую Тыквестрию никаких грабитсов не напасёшься. О, вернулось…

— Мы приземлились прямо в парке Кабаклота, дорогие теперь уже только слушатели, потому что наша камера разбилась всмятку, — вновь прозвучал голос неугомонной Лимони. — Но мы целы, не считая синяка на моей, эм… метке, и расквашенного носа нашего храброго оператора Батата Манго — но его великолепные кисточки на ушах не пострадали, дорогие телезрительницы, не беспокойтесь. Мы видим, как героические кабачки… то есть простите, гвардейцы, пытаются хотя бы отвлечь чудовище, чтобы принцесса Сельдерестия могла его заколдовать, но у него в лапе белая единорожка-заложница, которой монстр яростно размахивает. Бедняжку тошнит прямо на гвардейцев, и наши бравые кабачки быстро теряют свою белизну… Но постойте, кажется, это… да, это же известная модельерша Рангпурити, известная своими лиственными и цветочными платьями, которые стоят, как целый дом, а увядают и ссыхаются за три дня, хоть ты их чем поливай по инструкции. Надеюсь, её сожру… кхм, в смысле, спасут поскорее. О, нет! Батат, ходу, ходу, мы с ним незнакомы! И вообще он уволен ещё на прошлой неделе! Э… дорогие слушатели, только что совершенно неизвестный нам пнигас Кивано, к которому мы не имеем ни малейшего отношения, выпал из вспышки синего пламени над головой принцессы Сельдерестии и свалился прямо на неё. Похоже, наша дорогая правительница серьёзно контужена… А принцесса Лизуня почему-то не принимает участия в обороне Кабаклота. Большая часть гвардии уже послана драконьим огнём на… неизвестный адрес, остальные отступают, прикрывая принцессу. Неужели это конец нашей прекрасной столицы, и Кабаклот превратится в логово злобной твари?

— Ха, от мож подумать, раньше там жили сплошь твари добрые, — фыркнула Яблоджек. Зыркнула в окно и заорала: — А ну, ровнее раскидывай, ровнее, лентяй малиножорный! Ты ещё и на обед не наработал. Халтурить он мне тута будет, ишь! А то и без ужина останешься.

— Да иди ты!.. — в окно влетела лопата, разрубила надвое шляпу вовремя присевшей Яблоджек и засела в стене, дрожа и звеня. Во все стороны полетели вонючие брызги. — Сама жри свои ябки и навозом заедай, а с меня хватит! Ухожу к Флокси Мандарин, она давно меня к себе звала, жаль, сразу не согласился!

— Ну и проваливай, скатертью дорога! — огрызнулась из-под подоконника Яблоджек, ощупывая макушку на предмет тонзуры. — Ей как раз тупой битюг и нужен, фургон по Тыквестрии таскать!

— Всяко не драконье дерьмо лопатить! — в окно вслед за лопатой влетели вилы, вонзившись чуть ниже. — Счастливо оставаться.

— И тебе до ближайшей ямы не кашлять, — буркнула Яблоджек, отдирая от стены останки шляпы. Осторожно высунула нос в окно, проводила глазами решительно топающего за ворота Биг-Малинтоша и вдруг ухмыльнулась. — Хе… ну надо же, наконец-то у нашенского рохли характер прорезался. Я-то уж и надеяться перестала. А всего-то и надо было дракону кучу навалить. Сколько та несчастная Флокси за ним бегала… а он всё дуб дубом. Сталбыть, таперича она мне по уговору должна полтинник грабитсов за такое щастя. Вот шляпа только в мусор… у, ирод малиновый. Сносу ж ей не было! Ну да ладно. Для семьи не жалко.

Яблджек протопала к шкафу, отомкнула ключом, вынутым из-под половицы, запертую на амбарный замок дверцу и полюбовалась на прадедушкино наследство — ряды одинаковых шляп на полках. Придирчиво выбрала одну, нахлобучила на голову и аккуратно подвинула остальные, скрывая пустое место в ряду. Заперла шкаф, выдернула из стены орудия сельхозтруда и, насвистывая, пошла на кухню — пинать дрыхнущую Бабулю, чтоб та отмыла заляпавший комнату навоз.

— Там Рангпурити! Спам схватил мою сестру! — завопила Свити Брыль, подпрыгивая на спине Рамбутан Треш. — Мы должны её спасти!

— Та ну нах, спасём, куда мы, бля, денемся… — хрипло проворчала Финикшай, заруливая на дымящуюся крышу одной из башен. — Так, Рэмбо ты наша, мля, грузи мелких вон на тот балкончик, и лети нахуй вокруг этого дурозавра, будешь ловить эту блядищу. Нашла же, к хуям, время вертеть жопой на улице! Мало ей заколдуненных поникенов с самотыками, бля, экзотики восхотелось…

— Вероятность встретить на улице динозавра… — начала было Свити, сползая с шеи Рамбутан на балкончик.

— Пятьдесят сучьих процентов! — отрезала Финикшай, поправляя на закорках Яблоничку. — Либо встретишь, либо нет!

— Это неправильно!..

— Зато жизненно, бля! — Финикшай ткнула лапкой в сторону ревущего Спама. — Будешь спорить?

Свити надулась.

— От и ладно. Мелочь, бери своё зелье, как этот долбаный проглот разинет хлёбаную пасть, кидай нахуй прямо в глотку.

— Поняла! — Яблоничка уцепилась за шипастый ошейник Финикшай одной передней лапкой, а другой покрепче ухватила склянку.

— Слышь, Финик… — Рамбутан сглотнула, глядя на беснующегося Спама. — Если мы вдруг сдохнем, открой секрет, а? Какое отношение к тебе имеют финики? Сколько я тебя знаю, ты их не ешь…

— Я их пью, — хмыкнула Финикшай. — Гикора целую финиковую рощу в Гнилесье, к херам, высадила, а я из них гоню самогон, чтоб до неё не докапывались, и продаю всяким алкашам. Выручку пополам. С тех пор, как наша Сушняклестия обзавелась язвой от боярышника и прижопила сухой закон, спросу на хорошее бухло выше крыши. Ядрёный, зараза, валит с одной стопки даже медведя… — Она смахнула с рукава куртки соринку. — Проверено на деле. Ты ж, нахер, не думаешь, что я ебусь с этим гадским злоопарком на одну ветеринарскую зарплату?

— Вот оно как, — Рамбутан покачала головой. — Ну вы, блин, даёте… Я всю голову сломала. А меня в долю возьмёте? Доставка, расширение рынка, и всё такое.

— Почему нет? Подумаем, если доживём, — пожала крыльями Финикшай. — Готова? Пошли!

Обе летуньи сорвались с балкончика и помчались к дракону.