Эликсир памяти (гет)

Монтегю потерялся в шкафу.

В тот день пришло много коробок. Драко нравилось разбирать чужие воспоминания — наверное, потому что своих у него было не так много. В одной коробке нашлись книги. Драко любил книги и собирался иметь большой дом и в нем отдельную комнату для библиотеки. Откуда у него такие странные мечты? В его собственной квартире едва помещался стеллаж.

Он сидел на полу и перебирал книги, старые с желтыми страницами и приятным запахом, напоминавшим ему запах шоколада. Ничего интересного — ни магии, ни истории, только книги о войне, Драко отбросил их сразу же; третьесортные любовные романы и порнушка, которая его тоже не интересовала. Драко снова вспомнил ту девушку. Он упустил ее в тот день и с тех пор постоянно думал о той странной ночи.

Во второй коробке была одежда. Не самая приятная часть его работы — возиться в вещах того, кто сейчас мертвец.

Драко всегда среди хлама мог увидеть дорогие вещи — тонкую шерсть и натуральный шелк, пуговицы из рога или из перламутра. В коробку явно напихали всякого хлама без разбора, но сегодня среди прочего старья нашлись рубашки, сшитые вручную, а на дне лежала по-настоящему дорогая вещь: ручные швы, шерстяная ткань глубокого зеленого цвета, вышитая серебристой нитью змея на груди, имя на изнанке — Монтегю. Это была накидка. Возможно, детская.

Монтегю потерялся в шкафу...

Грудь сдавило. Драко пытался ухватить какую-то мысль, которая возникла в сознании, но та ускользала. Он пытался вспомнить что-то. Драко помнил свое прошлое довольно смутно: все те моменты детства и юности, которые делали его тем, кто он есть. Откуда-то он точно знал, что рожден для чего-то большего. И вот он где.

Почему эта накидка вызвала в нем такие чувства? Драко бережно сложил одежду. Он решил, что накидку не стоит выставлять на витрине.

Ему захотелось встать с пола и выпрямить спину, что он и сделал.

Драко встал в фехтовальную позицию и выбросил руку перед собой. Бессознательно повернулся. Сделал рукою круг. Да! По телу бежали мурашки.

В этот момент дверь лязгнула, и в магазин вошла покупательница. Он, наверное, выглядел глупо, стоя вот так — широко расставив ноги и высоко подняв голову, в грязной лавке в мире, где он никто. Гермиона, так ее, кажется, звали, застыла напротив, глаза широко раскрыты. Драко почувствовал себя неловко. Он не имел права стоять и чувствовать себя так, словно весь мир принадлежит ему. Но он стоял, расправив спину, и смотрел на нее спокойным взглядом, потому что что-то внутри его знало, что мир действительно принадлежит ему.

* * *

Гермиона потопталась у входа в магазин, где работал Малфой, а потом собрала всю свою гриффиндорскую смелость и вошла. Она увидела Драко, и рука сразу же метнулась к палочке в волосах.

Он стоял перед ней в боевой стойке — Гермиона узнала ее тут же. У него не было палочки, но все равно что-то внутри нее взорвалось.

— Малфой! — воскликнула она.

Она ждала, что он ответит. Ответит, как прежний Драко Малфой. Но он просто смотрел на нее своим спокойным и пристальным взглядом, а потом отошел к коробкам посреди лавки. Она медленно опустила руку.

— Если бы я не знала, в каком районе ты живешь, я бы решила, что передо мной какой-нибудь лорд, — вырвалось у нее.

— Кто знает? — ответил он.

— Твоей уверенностью в себе можно только восхищаться… — Гермиона смутилась и отвела взгляд. — У меня есть старинная книга, я бы хотела, чтобы ты ее посмотрел.

Ей было неприятно находиться с ним рядом после того, что случилось. Сожаление и стыд терзали ее до сих пор. До чего она докатилась: напилась и, возможно, переспала с Малфоем! Рон не стоил того, чтобы она так над собой издевалась. Никто этого не стоил.

Ей было стыдно и гадко. Она не могла смотреть на алкоголь, и на Драко Малфоя тоже. Она даже не помнила, о чем они говорили, не помнила, что именно ему рассказала. И только одна сцена была яркой в памяти — то, как они целовались. Она мысленно пересматривала эту сцену снова и снова. Снова и снова, как он целует ее, а вокруг них кружится снег.

В старом зеркале напротив отражалась светлая голова бывшего одноклассника. Гермиона украдкой смотрела на его отражение. Он был одет в черный свитер и темные джинсы. Его движения плавные и уверенные, когда он складывал в коробку какие-то вещи и закрывал ее. Тот самый и одновременно другой Драко Малфой.

И ей нужна его память.

Гермиона вынула палочку из пучка в волосах и тихо произнесла контрзаклинание. Драко вздрогнул и посмотрел на нее.

— Ты что-то сказала?

Он смотрел на нее недоуменно, затем перевел взгляд на палочку, нацеленную на него. А она ждала. Ждала, когда его взгляд похолодеет, станет морозным и злым, холодным, как в тот день, когда она так же направляла на него палочку в министерстве, прежде чем произнести: “Обливиэйт!”

— Что это? — он указал на палочку.

Гермиона медленно опустила ее, отмечая не без ужаса, что он смотрит на нее слишком внимательно.

— Заколка для волос, — сказала она, убирая кудри в пучок. Руки дрожали, и заколоть волосы получилось не сразу.

Драко все еще смотрел на нее с интересом. Только бы он ничего не сказал о ней! О них. О том позорном вечере.

— Тебе идут распущенные волосы, — произнес он. — Так что там с твоей книгой?