В плену победы (гет)

Для столкновения требуются двое.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, "Великий Гэтсби"

Черно-желтые сиденья на трибунах не видно из-за большого количества людей, пришедших на игру. Взрослые и дети, родители и учителя, друзья и просто знакомые со школы — кажется, собрался весь город. Чувство восторга, не посещавшее меня с прошлого года, играет на контрасте с вызванными одним лишь присутствием бывшей лучшей подруги страхом и неприязнью.

− Могу отойти на минутку? — я подбегаю к тренеру, Глории Льюис, высокой женщине со светлыми, всегда убранными в хвост волосами, шикарной густой челкой и большими серыми глазами. Она внимательно смотрит на меня через стекла узких очков.

— Давай быстро, Эверс. Сейчас уже разминаться будем, — она хмурит брови, и я в ту же секунду бегу к трибунам.

В гремящей толпе пытаюсь глазами отыскать родителей, которых не видела уже несколько дней. Мама с папой провели неделю в Нью-Йорке — навещали мою старшую сестру, Мадлен. Родители должны были приземлиться час назад, поэтому они либо уже здесь, либо подъезжают.

— ДжоДжо! Как ты выросла, — Мэдди спускается со второго ряда трибун.

Я не сразу узнаю сестру внешне, но ее мягкий, приятный голос (пожалуй, единственное, что мне в ней нравится) не спутать ни с чем. Никто не предупредил меня, что она приедет. Сейчас у волейбольной команды Нью-Йоркского университета идет усиленная подготовка к сезону в НАСС, а, учитывая, что Мадлен — один из игроков основы, сложно представить, что ей дали выходной.

Она изменилась. Раньше вне площадки сестру сложно было увидеть в чем-то, кроме платьев, юбок и блузок. А сейчас на ней майка с эмблемой университета и светлые джинсы в обтяжку. Темные волосы, год назад постриженные под каре, заметно отросли. Макияжа стало меньше — кажется, сегодня Мадлен использовала только тушь и блеск для губ.

Интересно, думает ли она о том, что я тоже изменилась? У меня, вообще-то, появились сиськи!

Я прижимаю Мэдди к себе. Последний раз мы обнимались больше года назад в Международном аэропорту Атланты, когда она улетала обратно в Нью-Йорк. Сестра провела в Уордифвилле всего шесть дней, и покинула родительский дом за две недели до начала учебы. Не скажу, что тогда я сильно расстроилась, но все-таки за год успела немного соскучиться.

— У меня для тебя подарок, я оставила его дома. Посмотри потом обязательно, — она резко оборачивается, будто ее кто-то позвал, но через секунду снова обращает взгляд ко мне. — Готова к игре? Не растеряла еще свое капитанское чутье?

Сестра улыбается, но как-то слабо, словно только что проснулась и не понимает, что происходит. Взгляд карих глаз бегает по моему лицу.

— Нет, — я смотрю на ее растерянность, непонятную тревожность, и задумываюсь: наверное, что-то случилось. — Как у вас там с Джоном? Все в порядке? Он тоже здесь? А родители где, кстати?

Чувствую, как она напрягается. Или пугается — на короткое мгновение глаза Мэдди округляются, становятся непривычно большими для ее лица.

− Родители? Не знаю, где-то..., − сестра снова оглядывается, − здесь.

Я хмурюсь.

− Ла-а-адно, − заглядываю ей в глаза. − Мне пора, потом поговорим, окей?

Мэдди хочет что-то сказать, но я только хлопаю ее по плечу и бегу на площадку. 

Когда мы приступаем к обязательной разминке перед игрой, я стараюсь по максимуму разогреться, чтобы случайно ничего не потянуть и не подвернуть. Мое тело готово к игре, оно рвется в бой, а вот мысли катаются в голове запутанным клубком.

Я не понимаю поведения Мэдди. Раньше за ней такой растерянности не наблюдалось. Может, Джон ее бросил? Или она его?

А Саммерс? Почему мне не все равно на нее? Почему появление Лиззи вызывает во мне бурю всевозможных эмоций?

Время от времени я бросаю взгляд, быстрый и осторожный, на соседнюю площадку. Она стоит в нескольких шагах от меня — нас отделяет только туго натянутая сетка и взаимная неприязнь, похожая на густую вонючую массу.

Саммерс почти не изменилась. Светлые волосы все так же блестят, голубые глаза внимательные и изучающие. Девушка больше не встречается со мной взглядом, и, думаю, вовсе не из-за смущения или сожаления о своем поступке. Ей просто плевать. Она потопталась на нашей дружбе, на нашей команде, на моих чувствах, и для нее это ничего не значит.

НИ-ЧЕ-ГО.

Перед каждой игрой капитаны команд разыгрывают подачу. Все, как везде: ты подходишь к судье, пожимаешь руку своему сопернику, выбираешь — аверс или реверс. Монетка начинает игру. Уже здесь, на границе площадок, закипают страсти и рвутся, как тонкие ниточки, эмоции.

Я выбираю реверс и через секунду кидаю на квотер удивленный взгляд. Что должно было случиться, чтобы сегодня вместо профиля Вашингтона я увидела изображение Национального парка Харпес Ферри?

− Будете подавать? − спрашивает судья.

− Да, мы подаем, − я сдержанно улыбаюсь.

Он кивает, и переводит взгляд на Шеррил Пейн, капитана Драконов.

− Остаетесь на этой стороне площадки?

− Да, − девушка смотрит прямо на меня, всем своим видом показывая, будто даже право первой подачи не даст нашей команде даже малейшего преимущества перед Драконами.

− Джоди, смотри, − Кай подходит ко мне в конце разминки, когда мы идем подавать, и кивком указывает на трибуны.

− Что там?

− Кто. Тот парень, с которым целовалась Саммерс, − подруга хищно улыбается. − видишь? Светлые волосы, смазливое личико. И он… в толстовке нашей волейбольной команды.

Я фыркаю:

− Новенький, значит.

− Да, − подруга готовится к подаче. — Я вот что думаю: тебе нужно увести его у Лиззи.

От слов Кайли я застываю, правда ненадолго — Глория кричит, чтобы я продолжала разминку, а не летала в облаках.

* * *

− Приветствую всех на первом матче чемпионата Джорджии по женскому школьному волейболу! У нас был значительный перерыв, больше полугода, надеюсь, вы не успели соскучиться? Хотя волейбол — такой спорт, когда даже неделя без него может стать пыткой. Погода за окном нас сегодня не волнует — важнее всего то, что будет происходить на площадке.

− Полностью согласен, Джим! Сегодня у нас особенный матч. Площадку будут делить чемпионки штата прошлого года, «Драконы» из Атланты, и «Пантеры» из Уордифвилла, несколько месяцев назад отхватившие себе серебро.

− В невероятном финале две тысячи двадцать второго года «Пантеры» сражались до конца, но все-таки не смогли сломить своих соперниц. Пятая партия закончилась обидным счетом — 13:15 в пользу «Драконов». Напомню, что у команды из Уордифвилла, которая сегодня играет домашний матч, пока нет ни одного чемпионства, а у Атлантских «Драконов» на счету два первых места — победа в прошлом и позапрошлом годах.

− Что нам ожидать от этого сезона? Получится ли у девушек из столицы снова одержать верх в этом захватывающем турнире? Или они все-таки уступят своим соперницам, так рьяно желающим заполучить столь важную награду себе в копилочку?

* * *

Судейский свисток, оповещающий о начале игры, рассекает пространство спортивного зала, заставляя мое сердце пропустить удар. Теплое, бурлящее волнение разливается по всему телу.

Я, Кайли и Изабелла, центральный блокирующийигровое амплуа в волейболе. Как правило, это самые высокие игроки, которые обладают высокой реактивной скоростью и способны при необходимости выходить на удар очень низких мячей. При такой атаке главным преимуществом является эффект неожиданности. Пасующий фактически вкладывает мяч в руку нападающему, находящемуся в воздухе. Блокируют удары соперника. Атакуют обычно из 3-й зоны., стоим у сетки, вытянув вверх руки, тем самым закрывая соперницам нашего подающего. Мои глаза направлены на Драконов. Все серьезные, с уверенным выражением на лице. Вне площадки с некоторыми из них у меня хорошие отношения (если хорошими отношениями можно назвать "привет-пока" при встрече), а с остальными — многим непонятная вражда.

До прошлогоднего чемпионата такого не было. Да, мы постоянно соперничали за выход в полуфинал, финал или первое место в турнире, но эта так называемая борьба не переходила в обычную жизнь. Возможно, все изменилось, когда Лиззи, не предупредив никого из команды, перевелась в Райан Холл и присоединилась к Драконам.

Внутри меня разгорается огонь внезапной ненависти к бывшей лучшей подруге. Не знаю, почему так происходит. Мы не разговаривали уже больше полугода, если не считать мимолетных едких словечек, брошенных друг в друга на играх. Почему я до сих пор не могу выкинуть ее из головы, не могу забыть ее? Все из-за того, что мы были неразлучны с самого детства, наши двухэтажные дома стояли в нескольких метрах друг от друга, и родители каждые выходные возили нас в самые разные места, будь то зоопарк, пляж или парк развлечений? А может, все дело в совместных поездках в спортивные лагеря, в Атланту на шопинг, на школьные экскурсии в Париж и Рим, когда мы спали на одной кровати, делили круассаны и пиццу на двоих, и скупали бесполезные сувениры, для которых у меня даже появилась отдельная полочка в комнате?

Я столько думаю о Лиззи, а она обо мне, наверное, даже и не вспоминает.

Мяч проносится над головой. Его тихое жужжание режет слух. Мысли улетучиваются, остаются только годами отработанные движения и тонкое чутье человека, который играет в волейбол столько, сколько себя помнит.

Драконы спокойно принимают. Лиззи отдает передачу во вторую зону. Я вместе с Изабеллой сдвигаюсь влево, чтобы заблокировать атаку соперников. Мы выпрыгиваем, держа напряженные руки над головой.

Все происходит за считанные секунды. Когда мяч, касаясь моих пальцев, отлетает назад, на нашу сторону площадки, я быстро разворачиваюсь. Не успеваю заметить, кто его принял. Мне хватает времени только оттянуться подальше от сетки для контратаки и кинуть мимолетный взгляд на Кайли.

Большинство передач она отдает именно мне. И нет, это не из-за того, что я ее подруга. Я — капитан, лидер, который ведет свою команду вперед. Набирать очки, забивать красивые мячи, безошибочно подавать и идеально принимать — это малая часть того, что должен делать капитан. Он — лицо команды, на него смотрят в первую очередь, и в сложный момент команда рассчитывает именно на своего лидера.

Я не вижу, скорее ощущаю, как Кайли оценивает ситуацию. По ту сторону сетки Драконы напряженно ждут, наблюдают за нашими движениями.

Волейбол — это в первую очередь про скорость. Ты не можешь держать мяч у себя столько, сколько захочешь. Здесь, на волейбольной площадке, у тебя нет времени хорошенько обдумать куда встать, какой рукой бить, сделать скидку или ударить по мячу со всей силы. Решения зачастую принимаются интуитивно. И годы тренировок не проходят даром: ты учишься читать игру, привыкаешь обманывать соперника, быстро находишь выход из ситуации.

Некоторым может показаться, что главный на площадке во время игры — нападающий. Он забивает мячи, набирая очки, продвигая свою команду вперед. Частенько нападающий заставляет трибуны визжать от восторга, вколачивая мяч в площадку соперников. Но мозг всей игры, тот, кто выстраивает атаки, руководит нападением — пасующий.

Я делаю шаг, второй и взмываю вверх. Рука делает движение для удара, но не моя ладонь не соприкасается ни с чем, кроме воздуха. Приземляюсь и понимаю, что Кайли отдала мяч Изабелле. Подруга стояла у сетки лицом ко мне, и самым удобным вариантом было сделать передачу в четвертую зону, но она отпасовала назад, за голову, тем самым обманув соперниц, ведь они блокировали меня.

1:0

Игры с Драконами всегда напряженные, энергичные и пропитанные невероятными эмоциями.

В прошлом году наша команда успешно начала сезон. Победа за победой мы продвигались к четвертьфиналу. Казалось бы, попасть в топ-8 в числе лидеров — дело простое. Но уход Лиззи, за несколько игр до плэй-офф сломил нас. Результат — три поражения подряд, одно из которых в игре с Драконами.

Как сейчас помню — каждая игра после предательства Саммерс давалась мне нелегко. Я старалась откидывать мысли о ней и Уоррене куда подальше, пыталась вообще не вспоминать о бывшей подруге. Но это не всегда срабатывало. Сам волейбол, площадка, школа, город — все напоминало о ней и о нас, о лучших временах нашей дружбы.

Я младше Лиззи на год, поэтому, когда меня приняли в команду старшей школы Уордифвилла, она была моим спутником и проводником не только в самой школе, но и на площадке. И, хотя мы пару месяцев играли в разных составах, все равно находили время видеться каждый день. Достаточно быстро меня перевели в Би-сквад, и весь оставшийся учебный год мы доигрывали рука об руку.

Саммерс пробыла в команде почти два с половиной года, и прекрасно знает каждого игрока не только основы, но и запаса. А самое худшее — она знает меня, ведь мы вместе играли в средней школе. Я всегда делилась с ней своими ощущениями, страхами, рассказывала об ошибках. Лиззи знает, какие передачи для меня самые удобные — высокие, в метре от сетки и подальше от антенны. Чаще всего мяч от меня прилетает либо в пятую, либо в шестую зону, редко бью в первую. Скидываю редко — вкладывать силу в удар люблю гораздо больше.

Счет ползет медленно, мы буквально сражаемся за каждый мяч. Быстрых розыгрышей, как в начале, почти не случается. Создается ощущение, будто мы уже в финале — столько сил и волнения на площадке.

Первая партия заканчивается стандартным счетом — 25 − 23 в нашу пользу. Я выдыхаю: взять первый сет для нас было очень важно.

Мы меняемся сторонами. Я хватаю бутылку с холодной воду и прямо на ходу делаю несколько жадных глотков. Кайли вытирает мокрый от пота лоб полотенцем. И у нее, и у меня горят щеки и немного слезятся глаза.

− Питерсон, почему не пасуешь Джоди? Она у тебя за сетчасть волейбольного матча, которая ведется до того момента, когда одна из команд набирает 25 очков. При счете 24:24 игра продолжается до преимущества одной из команд в два очка. от силы семь очков заработала, − Глория нагоняет нас и одаривает Кайли суровым взглядом.

В руках тренера планшет, где на закрепленном листке начертана схема игры.

− Потому что Первый и Двенадцатый пасут меня на блоке, будто только..., − начинаю я.

− Значит нужно прыгать выше, чтобы бить поверх блока, − обрывает меня Глория. Она выглядит сердитой.

Ей что, совершенно безразлично, что мы взяли сет? Хоть улыбнулась бы.

− Может быть ты хочешь передохнуть, Джордан?

Я качаю головой. Глория кивает и отходит от нас.

− Все нормально, Джоди. Крутой сет вытащили, девчонки, − Энрике Морено, второй тренер, оборачивается на нас, проходя мимо. Он очень добрый и милый, и рядом со строгой Глорией выглядит слишком спокойным. И еще мистер Морено всегда поддерживает нас, какой бы ни был исход игры.

Я вздыхаю, и Кайли ободряюще хлопает меня по плечу.

Второй сет мы позорно отдаем Драконам. Разница в пять очков. Мало? Нет, много. Столько глупых ошибок, сыгранных на излишних нервах мячей, что меня мутит от самой себя. Я крайне недовольна: злость закипает внутри, подбирается к горлу. Хочется на кого-нибудь покричать.

− Я не попадаю в темп, Кай. Попробуй чуть выше, окей? И вообще, девчонки, нельзя отдавать мячи им прямо в руки. Разыгрывайте, атакуйте. Не получается бить, закиньте им под заднюю линию. Теперь кровь из носу берем эти две партии, на тай-брейк выходить с Драконами нельзя.

Глория внимательно смотрит на меня.

− Правильно, − она кивает. − не расслабляемся раньше времени. Подавайте в пятую зону, у них там такая дыра, а вы ее будто замечать не хотите. Больше скидывайте, обходите блок. Осторожнее на сетке, Питерсон, а то своими касаниями целых два очка Красным отдала.

− Если прием хороший, пас на Джо. Эверс, попробуй бить в первую зону, а то уж слишком предсказуемой стала. Кайли, подключай заднюю линию. Про Изабелль и Хезер тоже не забывай, нам нужен первый темп. Не трясемся, девочки. Обрадовались, что выиграли первую партию и поплыли, а Драконы ведь не глупые.

В третьем сете я зарабатываю целых пятнадцать очков, из который два — на подаче. И в итоге со счетом 25 − 19 мы идем к финишной прямой. Победа в одном шаге. Одна партия − и конец бьющему через край самодовольству Драконов.

Четвертый сет идет сложно. Мы боремся, боремся, отдаем драгоценные силы, которых становится все меньше. Полтора часа пролетели быстро, но все заметно подустали. Соперники не хотят сдаваться, мы не желаем отдавать им преимущество.

Кайли идет на подачу при счете 24-24. Нам нужно всего два очка, чтобы утереть нос Драконам. Два очка, и я не буду рыдать ночью у себя в комнате, как в прошлом году.

Несмотря на крики болельщиков, доносящиеся с трибун, громкие слова поддержки девчонок запаса, в моих ушах звенит мягкая тишина. Громкий судейский свисток, скрип кроссовок Кай, привычное жужжание над головой и... стук мяча о пол.

Эйс.

Нам нужно всего одно очко.

Кайли не рискует − подает короткую, но уверенную подачу. В этот раз либеро Драконов принимает, не идеально, но доводит мяч до пасующего. Лиззи подпрыгивает, но вместо того, чтобы отдать пас одному из нападающих, делает скидку.

Быстро, четко, почти идеально.

Почти.

Не знаю, что помогло мне понять ее дальнейшие действия: то, как Саммерс посмотрела на нашу площадку, выглядывая пустое место, факт многолетней дружбы или образовавшаяся когда-то давно неощутимая связь между мной и Лиззи.

Я ловлю мяч в падении. Он отскакивает от моих рук вверх, туда, где его, надеюсь, подхватят мои сокомандницы. Поднимаюсь, и в последнее мгновение вижу, как Кайли делает самую крутую ответную скидку. Мощную, резкую, неожиданную.

Game over, сучки!

— Боже, я люблю тебя! — из-за переизбытка эмоций я чуть ли не запрыгиваю на Кайли. Девушка широко улыбается, сверкая разноцветными брекетами. Изумрудные сережки-гвоздики в ее ушах весело переливаются в лучах веселья, счастья и облегчения.

Кайли крепко сжимает меня в объятьях. Когда подруга отстраняется, я вижу ее блестящие от слез глаза. Большие голубые глаза, за короткое время ставшие мне родными.

— Ты чего-о? — снова прижимаю подругу к себе. — это только первая игра, Питерсон, в финале нарыдаешься, успокойся!

К нам подбегают остальные девчонки. Мы обнимаемся, делимся эмоциями и впечатлениями. У каждой, разве что за исключением Леони, в глазах радость победы. На долю секунды я думаю, что негласная борьба или даже вражда между мной и Фенти — девчачья глупость, и, наверное, пора бы с ней покончить, но когда девушка, окинув меня злым взглядом, противно ухмыляется, данная мысль исчезает, будто ее и не было.

В начале и в конце каждого матча обе команды, проходя вдоль сетки, хлопают друг друга по ладошке. Перед игрой, когда я, скрепя зубами, подала руку Лиззи, она просто прошла мимо. Было ли мне обидно? ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, БЫЛО. Почему? Потому что она сделала мне больно, ушла из моей жизни, будто НАС не было, и даже не извинилась, не объяснилась, а теперь и вовсе не замечает меня.

Сейчас, когда все закончилось, внутренний голос настаивает, чтобы я поступила так же, как она. Отомстила. Но месть — удел слабых, разве нет?

Я иду первая, смотрю прямо на девчонок из команды Драконов, немного расстроенных поражением, но все еще уверенных в своей безупречности и недосягаемости.

Кто-то однажды сказал, что у нашей команды "Драконий комплекс" — то есть иногда мы проигрываем им не физически, а морально, на эмоциях. Боимся их, простыми словами. А если и побеждаем, то чисто случайно.

Я уже и не надеюсь быть обольщенной вниманием Саммерс, но она все-таки протягивает мне свою руку. Торможу, совершенно забыв, что за мной идет целая команда. Мои глаза цепляют взглядом ее лицо, ища причину столь нежданного жеста.

— Знаешь, почему вы сегодня выиграли? — спрашивает она, сжимая мою ладонь.

Я чуть наклоняю голову набок и прищуриваюсь.

— Это очевидно. Потому что мы лучше вас.

Она смеется. Звонко, но не радостно.

— Эверс, а ты случаем не ослепла за эти месяцы? Катрина, Лидия, Оливия — все самые сильные игроки нашей команды — сейчас сидят с травмами или болеют. Как думаешь, если бы они были здесь, у вас был бы хоть крошечный шанс выиграть? Правильно, нет. Так что не следует считать эту игру — победой. Назовем это... недоразумением.

— Я бесконечно рада, что себя ты не причисляешь к самым сильным игрокам. Нужно быть честной с собой. Правильно, Лиззи.

— Цепляешься к словам, Эверс? Давно ли ты перестала витать в облаках под названием "УОРРЕН". А, точно, он же бросил тебя.

Вздрагиваю, когда она произносит имя моего бывшего, но затем улыбаюсь, надеясь, что Лиззи ничего не заметила.

Могла ли я представить себе эту ситуацию год назад? Наверное, да. Я знаю и всегда знала Саммерс с головы до ног. От кончиков пальцев до кончиков волос.

Характер у Лиззи ужасный. Намного хуже, чем у меня. Она чокнутая импульсивная стерва, считающая себя королевой, а я просто вспыльчивая. Она дешевая кокетка, а я просто люблю общаться. Она сука, а я — нет.

Я криво улыбаюсь, с силой сжимаю ее руку. Кайли дотрагивается до моего плеча, и я, усмехнувшись, разжимаю ладонь.

Как только появляется возможность, ухожу из зала.