Предательство знает наши имена (джен)

Комментарий перед частью:

Простите, что так долго, я постараюсь так больше не делать.

Вы же не думали, что Рейнира будет почтительна к своим не таким разумным собратьям, только потому что они похожи? О нет, для Рейниры есть валирийцы, а есть драконы, и это разные твари.

Я повышаю градус высокомерия таргов в надежде, что вы скажете стоп-слово (которое я вам не сказала).

Ахтунг! В главе упоминается убийство животного на охоте и его частичное освежевание.

Вот как это было:

Принцесса была

Прекрасная,

Погода была

Ужасная.

…

Вот какая легенда

Ужасная!

Вот какая принцесса

Прекрасная!

А может быть, было все наоборот:

Погода была

Прекрасная,

Принцесса была

Ужасная.

…

Вот какая легенда

Прекрасная!

Вот какая принцесса

Ужасная!

«Людоед и принцесса», Генрих Сапгир

Рейнира взмахнула полами платьев, как недовольная драконица — хвостом. Салазар практически увидел, как тонкие золотые линии протянулись за её движениями. В приёмной ощутимо запахло озоном, словно предвещая бурю. Алисента покорно следовала за своей госпожой незримой фигурой.

— Ваше Высочество, вы же не ожидали, что Его Величество примет ваши условия? — Салазар откинулся в кресле, пытаясь убедить самого себя, что это не была попытка вжаться и сбежать от чужой разрушительной силы.

— Себе он позволил жениться сразу после смерти моей матери! — зашипела принцесса, останавливаясь у окна.

Внутренний двор замка, как обычно, шумел. Слуги незаметно сновали, скрываясь в тенях и неприметных переходах, пока придворные совершали променад по королевскому саду. Рейнире не нужен был драконий слух, чтобы знать, что они обсуждали. Король решил дать каждому достойному мужу возможность завоевать её расположение.

У Рейниры сводило скулы от омерзения, а клыки норовили прорваться в несдерживаемом перевоплощении.

— Они думают, что делают мне одолжение, — почти прорычала принцесса.

Аккуратные руки Алисенты легли на её плечи, на удивление твёрдо сжимая и разминая, желая успокоить драконий гнев.

— Что я стану достойной партией для их сыновей, — Рейнира крепче вцепилась в подоконник, и камень треснул под её напором.

Это не было негодованием — чистым гневом. Салазар мог абсолютно ясно видеть, что принцессу оскорбляла сама мысль о том, что люди относились к ней… пренебрежительно, второсортно, как будто перед ними стояла одна из их нелюбимых дочерей, а не дракон.

Принцесса была больше драконом, чем женщиной, и в том была её трагедия. Мир вокруг не видел её когтей, не понимал, что золотое свечение несло не красоту, а уничтожение в чистом виде. Подданные не понимали, что драконьи клыки желали познать мягкость их слабой, смертной плоти.

В их глазах Рейнира Таргариен была просто женщиной, такой же слабой, как её мать. Салазар тяжело вздыхал, не стоило забывать, что женская доля была родом из Пекла.

— Слепые щенки и то видят больше них, — принцесса поморщилась и раздражённо махнула рукой, а затем откинулась назад, прямо в ласковые объятия фрейлины.

— Если речь зашла о щенках, то почему бы не присмотреться к Старкам? — осторожно заметил Салазар, понимая, что буря миновала, утихла в тонких, изломанных руках Алисенты Хайтауэр.

Ещё одна женщина, которая поднялась выше, чем должна была, и получила власть, которой не было даже у королевы.

«Я так долго была послушной дочерью», — однажды заметила леди Хайтауэр, меланхолично скручивая золотые нити в пряжу. У Салазара перехватило дыхание, когда она подняла взгляд на него. Такой тяжёлый и стальной, полученный горьким опытом. «Пока Рейнира не сказала мне делать то, что я хочу. И я сделала. И миру пришлось или принять это, или сгореть дотла. Иллюзия выбора на самом деле».

— Старки? — принцесса фыркнула и отмахнулась. — Ещё слишком рано для такого союза.

И, конечно же, она не стала пояснять, что это значило. Салазар уже привык, что за драконами тянулся длинный шлейф из тайн, которые те не желали открывать никому, даже самым приближенным людям. Уязвлённое эго кричало и топало от несправедливости подобного, но жизнь в принципе не была справедлива. Салазар принимал это, как неизбежное зло, как простую данность. Дракон выбирал дракона, а тайны рода передавались с кровью.

— Что собираетесь делать теперь, Ваше Высочество? — спросил Салазар, желая понять, изменился ли ход мыслей принцессы или она намерена взять своё силой.

— Им нужна демонстрация, — Рейнира оскалилась, и опасные золотые искры заплясали в её глазах. — Они знают, кто я, но не осознают. Надо показать им, что их сыновья никогда не встанут вровень со мной.

— Очень хорошо, — кивнул Салазар, довольный её подходом. — У Вас уже есть план?

— Да, — принцесса гордо выпрямилась и сцепила руки за спиной; она не подошла — плавно подплыла к дверям, ведущим в кабинет, словно и не касаясь пола, даже тяжёлые украшения в волосах не посмели шевельнуться и издать едва слышный звон. — А сейчас оставьте меня.

По дверям поползли золотые змеи, снимая магические замки и запоры. Салазар ненадолго засмотрелся на игру света, прежде чем одёрнуть себя и последовать за фрейлиной. Всё же было крайне неприлично рассматривать то, как волшебник работает с защитными плетениями.

Как только двери за ними закрылись, Салазар мог вежливо раскланяться с леди Хайтауэр и уйти. Он обещал встретиться с Годриком.

Они уже несколько лет обсуждали масштабный проект по строительству академии для волшебников. Магия в неумелых руках была так же опасна, как набирающая сила инквизиция. Альбиону она пока не грозила, сдерживаемая властью Таргариенов, но Салазар предпочитал думать о худшем, о тех временах, когда каждому магу может понадобиться безопасное убежище и просто место для совершенствования.

Эти размышления поглотили его всего на секунду, прежде чем его снова поймал в свою ловушку взгляд внимательных карих глаз. При поддержке принцессы разработка проекта могла бы пойти куда быстрее. Чистая выгода. Беспроигрышный сценарий и только, не так ли?

Смотря на это сквозь призму времени, Салазар понимал, что был так искусен во лжи, что сам верил в собственные увещевания. У его леди этих шор перед глазами не было. Мир представал перед ней оттенками золотого и честного; искреннего; до глубины души правдивого.

— Леди Хайтауэр, как насчёт сыграть партию в тафл?⁽¹⁾

— Устали побеждать Вашего друга? — едва заметно улыбнулась Алисента.

— Признаться честно, сейчас у меня серия поражений, — ответил Салазар, и даже лгать не пришлось.

Годрик только выглядел, как бравый и глупый рыцарь в доспехах, на самом деле за этой маской скрывался расчётливый воин. В этом плане змеем стоило величать не Салазара, потому что он никогда не скрывал свой алчный нрав.

— Хотите потешить своё эго, обыграв фрейлину? — хмыкнула Алисента, складывая руки перед собой и пряча ладони в длинных рукавах.

Она была в этот момент похожа на мраморную статую в главной септе. Такая же гордая и лишённая всех острых деталей. Только плавные изгибы мрамора и могильный холод во взгляде.

Ей было положено засмеяться на этом моменте, смущённо прикрывшись рукой и дать ему ответ. Она этого не сделала.

— Ни в коем случае, — Салазар покачал головой, нехотя признавая, что в этот раз выбрал… неправильную тактику.

Забылся.

Алисента Хайтауэр не была просто придворной дамой. Ей не было необходимости играть с ним по правилам. Она стояла выше, а он сам сдался в цепкие лапы принцессы.

— Хотел бы испытать Вас? Позволите?

Алисента выдержала небольшую паузу, словно действительно обдумывала его предложение.

— Нет, — ответила она и, резко развернувшись, ушла.

Взметнулись тяжёлые кудри, подол платья вспорхнул, и в свете факелов на нём вдруг ярко вспыхнул искусно вышитый золотой дракон. Салазару показалось, что чудовище… подмигнуло ему, прежде чем наваждение прошло.

Он не смог сдержать удивлённого вздоха. Что?.. Тихий смех леди Хайтауэр послужил ему ответом.

Эта женщина!..

В следующий раз он увидел леди Хайтауэр на охотничьем турнире в честь возвращения принца Деймона. Его Высочество (конечно же) принёс брату очередную победу. Её госпожи нигде не было видно, а она сама беседовала с леди Аррен.

Её праздничное платье было расшито драконами в окружении языков пламени. Подол украсили плетёной тесьмой, которую Салазару не сразу удалось разглядеть. Золотые нити сплетались в сложенные вместе камни для постройки… стен. Нетипичный узор. Драконы и пламя приобретали совсем иной смысл. Принцесса не могла позволить себе столь явных намёков, но фрейлина служила лучшим напоминанием для всех остальных. Её госпожа была драконом и находилась на грани от того, чтобы превратить место празднества в пепелище. Интересно, как на это отреагирует король? Заметит ли вообще? Или, как обычно, закроет глаза на все придворные склоки?

Салазар ухмыльнулся в свой кубок и сделал небольшой глоток.

— Приглянулась фрейлина принцессы? — голос принца раздался совсем рядом именно в тот момент, который был нужен для того, чтобы Салазар подавился.

Это мимолётное ощущение удушья принесло с собой чувство дежавю. Что племянница, что дядя — оба почему-то любили начинать переговоры именно с этого.

Его Высочество двигался абсолютно бесшумно, естественным образом заглушая собственные шаги и даже дыхание. Салазар заметил краем глаза лёгкое красное марево и понял, что принц воспользовался отводом глаз, поэтому его позор (как и в прошлый раз) не заметил никто.

— Ваше Высочество, Вам не говорили, что подкрадываться к людям грубо? — просипел Салазар, пытаясь прочистить горло.

Раз уж принц скрывал их от остальных, то можно было считать это почти неофициальной обстановкой.

— Говорили, — кивнул принц, вставая вровень с Салазаром и криво ухмыляясь.

Никакого раскаяния. Хотя чего ещё стоило ожидать?

— Приветствую Ваше Высочество, — почти сквозь зубы выдохнул Салазар, отвешивая положенный поклон. — Разве Вы не собирались принять участие в охоте?

— Такая скука, — ответил Деймон, делая ещё один глоток.

Его глаза на мгновение вспыхнули алым, и Салазар почувствовал лёгкое колебание воздуха.

— Медведь, группа оленей и всякая мелкая дичь. Ничего достойного принцессы, — пояснил он. — Хотя… А. Это, полагаю, не для меня.

— Прощу прощения за прямоту, — на языке придворных это было почти «я бы хотел иметь возможность Вас оскорбить в лицо, но могу только так», — но чем обязан такому — кхм! — вниманию?

Салазар кивнул в сторону купола, который их скрывал.

— Рейнира сделала тебя своим приближенным, как дяде, — это было больше похоже на рычание, и Салазар был готов поклясться собственной магией, что о родственных чувствах здесь речи и не шло, — мне интересно какое ты имеешь отношение к issa zaldrīzes⁽²⁾…

Угроза повисла в воздухе неозвученной. Салазар холодно хмыкнул, оценивая ситуацию и понимая, что нахождение в отдалении не сделало принца несведущим. За принцессой всё время кто-то присматривал, и, стоило только Его Высочеству вернуться, как перво-наперво он отправился допрашивать и карать. Методы Деймона не менялись, а вот его осведомительная сеть росла.

Интересно, это играло им на руку или нет?

Салазар сделал глоток вина, выигрывая себе ещё пару секунд на раздумья, и поднял взгляд на принца. Было нахальством смотреть королевской особе в глаза, особенно с такой насмешкой, но игра стоила свеч. Тем более сама принцесса не распространялась о том, какую позицию в их планах занимал её дядя. Кто знал, кто знал, возможно он всё ещё жаждал трона, несмотря ни на что.

Салазар не изменился в лице и не дрогнул, когда встретил взгляд алых глаз с вертикальным зрачком. Принц даже не скрывал своего дурного расположения. Он был в определённой степени красив, неудивительно, что дамы королевства порицали его в той же степени, в какой и желали. Короткие серебристые волосы, аристократичные черты лица и поистине пугающий, драконий взгляд. Деймон Таргариен был хаосом в чистом виде и не пытался этого скрыть.

Салазар усмехнулся. Он уже видел такой взгляд совсем недавно. Та же ярость, то же высокомерие, с таким видом Рейнира рассматривала придворных, рассуждающих о том, какой из их сыновей ей подойдёт больше. Принц смотрел на него, как на насекомое, которое он мог в любой момент раздавить, и не скрывал этого.

Ультимативный, радикальный, помните, принцесса?

Это должно было раздражать или даже злить, но Салазар ощущал лишь превосходство. Его Высочество явно чем-то разозлил свою племянницу, раз вопросы он задавал не ей. Ему нужны были ответы, и требовать их было не у кого. Вопрос с фрейлиной прощупал почву. Небольшая угроза — это всего лишь часть привычной тактики, но этот гнев? О. Салазар за версту чуял ревность. По двору уже ходили слухи о том, что принцесса благоволила роду Слизеринов. Принц не мог об этом не знать.

— Волнуетесь, что в скором времени я стану Вашим родственником? — это было опасно, это было всё равно, что смотреть смерти в глаза, поэтому Салазар чувствовал такой опьяняющий восторг.

Он вновь ощутил, как задрожала реальность вокруг; как сжался, словно под давлением, воздух. Дядя и племянница были так похожи.

— Так вот у кого она этому научилась, — усмехнулся Салазар.

Он бы не позволил себе обращаться к принцессе столь фамильярно, но сейчас… Сейчас часть его отчаянно и в чём-то безумно желала подёргать дракона за хвост. Может, это было вызвано постоянным нахождением рядом с кем-то, кто превосходил тебя по многим статьям и до кого нельзя было дотянуться. Мальчишеский и в чём-то детский способ что-то доказать самому себе.

Деймон не успел ответить, потому что раздался драконий рёв, и все резко затихли, ища его источник. Над лесом появилась тень. Стоило ей приблизиться, как Салазар с помощью магии разглядел зелёную чешую и гладкое тело с нехарактерной для Таргариенов приплюснутой головой.

— Валлийский дракон⁽³⁾, — пробормотал принц, слегка прищурившись.

Это был обычный дракон. Не стоило спрашивать, как принц легко определил его пол.

— Что он здесь делает? — Салазар инстинктивно потянулся к палочке, не ожидая ничего хорошего.

— Они спускаются к поселениям, когда в горах остаётся слишком мало еды, — бесцветно ответил Деймон, даже не напрягаясь и не меняя позы. — Из-за гладкой чешуи заклятья часто дают рикошет, так что на твоём месте я бы не размахивал палочкой.

Кровавое марево вокруг них пало, но принц даже не пошевелился. Он знал, что сейчас что-то произойдёт, и просто ждал этого. Салазар взял себя в руки, опуская палочку. Взрослый, разгневанный дракон представлял угрозу для любого мага, каким бы сильным он не был. Эти магические твари, конечно, были не чета Таргариенам, но всё же презирали магию почти на том же уровне, имея толстую и крепкую чешую.

Люди заволновались, и маги поспешили возвести барьеры над шатрами, зазывая туда женщин и детей.

— Брат, не пора ли тебе вмешаться?! — их окликнул король, который так и не покинул своего места, пока леди Когтевран возводила вокруг него и королевы защитный круг.

Деймону не составило бы труда отогнать драконицу и без крыльев.

— Может, сам наконец-то поднимешься в небо? — огрызнулся принц.

С Его Величеством он, значит, тоже успел поссориться. Какая поразительная продуктивность. Салазар действительно надеялся, что эту черту принцесса не унаследовала от своего венценосного дяди.

— Деймон!

Этот окрик больше подходил несчастному отцу семейства нежели королю, но лезть в отношения Таргариенов было себе дороже, и все это знали, а кто не знал — получал это знание вместе с драконьим огнём.

Салазар отвлёкся, и его взгляд сразу зацепился за леди Хайтауэр. Она не спешила под защитный купол, а просто расслабленно стояла перед опустевшими столами. Её тонкая и высокая фигура слишком противоестественно выглядела на общем цветастом и пустом фоне. Чёрное платье, золотые драконы и языки пламени над каменными стенами. Она была в этот момент больше монументом или живой картиной нежели человеком.

Салазар поймал её взгляд, и, он был готов поклясться родом и собственной магией, там были солнечные смешинки и огненные искры предстоящего пожара. Плавный силуэт уже не казался мраморным и холодным. Леди Хайтауэр было весело. Она ожидала представления. Она знала, что будет дальше, и собиралась насладиться всем из первого ряда.

Что-то опять щёлкнуло в Салазаре в этот момент. Он проигнорировал это, как и раньше. Как делал всегда. «Тебе всегда была свойственна трусость, брат мой», — разочарованно качал головой Годрик. «Нормальные люди называют это осторожностью», — огрызался он. Может, и была в словах его друга доля правды.

Силуэт дракона всё приближался, и казалось, единственными, кого это не волновало, были король с принцем и фрейлина принцессы.

Салазар видел, как вспыхнула где-то справа магия Годрика, складываясь в режущие проклятье, готовое сорваться с палочки по первому движению хозяина, и чувствовал, как магия Хельги распространялась вокруг, желая укрыть и спрятать. Будто сама земля отвечала её желаниям. Салазар бездействовал.

На него вдруг нашло опасное и новое чувство.

Многие предполагали, что противоположностью тревоги было спокойствие, и заблуждались в этом. Тревога — это отсутствие контроля над ситуацией, а спокойствие — это всего лишь одно из следствий того, что ты не нуждаешься в полном контроле всего и вся…

Противоположностью тревоги было доверие.

Сейчас Салазар доверял.

Он редко позволял себе это делать, но, глядя на спокойного принца и веселящуюся леди Хайтауэр, он неожиданно даже для себя самого ощутил спокойствие и убрал палочку. Это было частью спектакля. Он сам объяснял принцессе, как правильно его разыгрывать.

Пора было насладиться плодами своего учения.

Стоило дракону приблизиться достаточно близко, чтобы его можно разглядеть без использования магии, как из-за облаков бросилась тень. Солнце слепило их, поэтому золотую чешую удалось разглядеть лишь на самом подлёте. С громким рёвом драконы рухнули наземь, прямо на границе леса.

Салазар должен будет отдать должное принцессе за грамотно выбранную сцену для представления.

Раздался сдвоенный драконий рёв, за которым последовал взволнованный вскрик короля: «Рейнира!». Как будто его дочь не была одним из самых опасных созданий, которых только могла породить магия. Возможно, этот спектакль был необходим и ему. Валлийский дракон был крупнее, но Рейнира повалила его на землю. Взмахи крыльев сносили деревья, а извергаемый огонь грозился стать причиной крупномасштабного пожара. Салазар почти слышал скрежет чешуи и клацанье мощных челюстей.

Принцесса могла бы использовать сейд, но выбирала осознанно этого не делать. Ведь тогда картина не была бы такой запоминающейся и кровавой. Что было лучше: быстрое умерщвление магией или на глазах всего двора сомкнуть пасть на покрытой чешуёй шее и вгрызаться, вгрызаться, пока туша под тобой не перестанет двигаться и биться в отчаянных конвульсиях?

Взрослый дракон, представляющий угрозу даже для сильного мага, умирал так же жалко и быстро, как мышь в пасти лисицы.

Последний укус, и всё было закончено.

«В них нет ненависти к людям, господин Слизерин», — ответила ему однажды Алисента. — «Разве станет человек ненавидеть муравьёв под своими ногами?».

Золотая драконица, или, как её прозвали в народе, Сиракс, выпрямилась и издала гордый рёв. Деймон фыркнул. Салазар метнул на него взгляд и увидел картину, которую ему прежде не приходилось наблюдать. Деймон Таргариен восхищённо улыбался и смотрел на свою племянницу так, будто она была… всем. Будто одна женщина уместила в себе весь свет земной, всю непередаваемую силу природы и любовь человеческую.

Вот чего он хотел, вдруг осенило Салазара. Не трона (хотя и его тоже), не власти (которую он всегда мог взять силой), этого. Равную, валирийку, такую же яростную и непримиримую, как он сам.

Салазару казалось, что проще было обратить свой взгляд на Лейну Веларион, но, видимо, что-то было заложено магией в самой сути валирийцев, если они так отчаянно и жадно тянулись к своей крови. Невидимая нить судьбы, что опоясывала их души и связывала крепче любых обетов.

Салазар сглотнул и отвёл взгляд, вдруг ощущая себя вторженцем.

Мощные взмахи крыльев Сиракс к тому моменту уже потушили разгоревшийся пожар, но она не спешила принимать свой человеческий облик. Драконица вернулась к мёртвой туше и снова впилась в рваную рану на шее. И снова, и снова. Удерживая тело своим весом и помогая себе крыльями, она безжалостно рвала драконью плоть, пока от золота на морде не осталось и следа. Она… пожирала эти куски, не брезгуя и громко клацая челюстью.

Салазар знал, что драконы и валирийцы были весьма далеки друг от друга, но вся эта «трапеза» ощущалась почти святотатством, чем-то каннибалистическим и настолько ужасным, что кровь стыла в жилах. Только когда голова валлийского дракона отделилась от шеи, принцесса успокоилась.

С её морды свисали ошмётки мышц и сухожилий, капала кровь, и каждый раз, когда она открывала пасть, длинный язык мелькал меж клыков, собирая остатки плоти.

Золото мешалось с алым.

Время словно застыло, а потом Сиракс замерла, повела крыльями и схватила драконью голову за… ошмётки шеи. Золотые нити сейда наконец явили себя, помогая удержать всё это. Затем принцесса неспешно направилась к ним.

Драконы вообще медленно передвигались по земле, но Салазар не запомнил мгновения, которые все провели в ожидании. Шатры перед ней сдвигались, словно само пространство расширялось, создавая для неё проход.

Салазар часто потрошил животных, в том числе и магических, отделяя нужные для зелий внутренности, поэтому его не смутил ни вид, ни запах, но он слышал чьи-то болезненные возгласы и какой-то шум на фоне.

Принцесса желала произвести такое впечатление. Она хотела напомнить придворным, что перед ними не женщина, а чудовище из детских сказок. У неё получилось.

— Я решила, что в честь твоей победы, kepa⁽⁴⁾, ты заслуживаешь дар лучше, чем жалкая туша медведя, — голос Рейниры отдавался в висках, не теряя рычащих ноток.

Принудительная массовая телепатия. Салазар даже не почувствовал, что его ментальные щиты снесли. Точнее, ему так показалось, но, потянувшись к своему сознанию, он обнаружил, что они на месте, как и голос Её Высочества. Либо принцесса создавала колебания воздуха, либо его щиты не воспринимали её силу как чужеродное воздействие и просто не замечали. Оба варианта приводили его в восторг напополам с ужасом, потому что жажда знаний мешалась с осознанием масштабов чужой силы.

У Салазара было столько вопросов.

Деймон Таргариен выглядел почти очарованным, но больше возбуждённым.

Выбор принцессы был очевиден всем в тот день. Всем, кроме короля.

Комментарий после части:

Понятия не имею, как мы к этому пришли.

Я люблю Алисенту (если это еще было не очевидно), то какой смелой она может быть, и я люблю рейнисенту в виде броманса и романса

Вы видели, как Деймон смотрит на Рейниру? Вы видели?! Это не формидабле, девочки, это всё.

Пояснение: я люблю сериальную Алисенту, потому что у нее есть эти лесб... дружеские вайбы в сторону Рейниры и она в целом похожа на пасхального агнца, который не хотел такой судьбы. Книжная Алисента? О, я вас умоляю, она даст Серсеи прикурить. Книжная Алисента не то что не жертва, она активный игрок, который изначально понял место женщины в мире и играл по-крупному. Книжная Алисента едва ли не прямо заявляла Рейнире, что хочет, чтобы Эйгон сел на трон. Там никаких печальных вайбов о потерянном. Там обещание убить друг друга в каждом жесте. Вот её я не люблю. Узурпаторские настроения я могу простить только Мейгору, потому что он ебнутый. А у меня слабость к таким. Поэтому я люблю сериальную Алисенту, поэтому мне нравится давать ей свободу выбора и лучшую жизнь. Не книжной. Книжная горит на моем личном костре нелюбимых персонажей.

Кст о персонажах, которых я хочу сжечь. Как вы смотрите на идею фф, в котором Тарги эта какая то мифическая валирийская хтонь, действия происходят во времена правления Джоффри и ну, ему надо было послушать мамочку, когда она говорила, что валирийские храмы не грабят даже ребята с Железных островов?

1) Это древняя скандинавская стратегическая игра, которая напоминает шахматы или шашки и играется на доске различного размера с использованием фишек или фигурок. В неё играли до широкого распространения шахмат, и скандинавы завезли её на Альбион. Шахматы (точно) и табулу (ещё одна древняя игра, но уже от римлян) скорее всего завезли в Альбион уже после падения Таргариенов, т.е. в XI-XIII веках нашей эры

Вернуться к тексту

2) моему дракону (высок. валир.)

Вернуться к тексту

3) Валлийский зелёный дракон — порода драконов зелёного окраса из Уэльса, покрытых гладкой чешуёй и обладающих массивными задними лапами. Самка валлийского зелёного дракона была привезена в Англию в 1994 году для первого испытания Турнира Трёх Волшебников. Возможность сражаться с ней имела Флёр Делакур.

Вернуться к тексту

4) дядя (высок. валир.)

Вернуться к тексту